Черный Беркут

Глава 18

23 июня 2513 по ЕГК.

…В тренировках, теоретических занятиях и безбашенных развлечениях будни пролетели, как один миг. Поэтому о дне рождения Тани Ростопчиной я вспомнил только в пятницу в четверть одиннадцатого утра и только из-за того, что экспедитор концерна «Русь», сгрузив тюнинговый «Стрибог» с автовоза рядом с КПП, гордо заявил, что доставил нам машину даже раньше, чем было обещано. В общем, пока подписывал парню журнал с фотографией, набившей оскомину, прошел по цепочке ассоциаций и мысленно схватился за голову. А после того, как отогнал автомобиль на его законное место и вышел из гаража, «сдался» Дайне.

В этот раз она почему-то не стала ни ворчать, ни подначивать:

— Два смежных купе на сегодняшнюю «Молнию» выкуплены, ядра для Татьяны давно упакованы в красивую шкатулку-термос с веселым сюрпризом, шмотье для твоих девиц приобретено, доставлено в наш коттедж и развешано по шка— …

— Так, стоп: прости за то, что перебиваю, но «Молния», насколько мне известно — название поезда, мотающегося по конкретному маршруту, то есть, из Новомосковска во Владимир и обратно, а родовое поместье Ростопчиных находится в Ярославле!

— Все верно. Но прямого сообщения между Владимиром или Южным и Ярославлем нет. А от него до Новомосковска всего триста пять километров. Дальше объяснять?

Я отрицательно помотал головой, ничуть не кривя душой заявил, что она великолепна, и вспомнил о втором просчете:

— Солнце, а я, вроде как, обещал ядра и Виктору!

— У-у-у… — застонала она, немного помурыжила меня театральной паузой и сменила гнев на милость: — Он прислал за ними курьера еще позавчера днем!

— А чем в это время занимался я?

— Рубился с Олей и Светой по правилам «две на одного». Так что звонок приняла я, твоим голосом поручила себе доставить опломбированный термос к КПП и доставила. И с Воронецким побеседовала. Дважды. Будет время — дам послушать оба разговора, хотя в них ничего важного не обсуждалось…

Я поблагодарил ее и за эту помощь, посмотрел прозрением на «силуэты» девчонок и спросил, как у них дела.

— Оля уже написала тест по ТСП и получила девяносто семь баллов. А ребенок еще пишет. Но уже сделал четыре незначительные ошибки, так что твою благоверную точно не обставит.

— А что за ошибки?

— Следствия издержек местной психологии… — ворчливо заявил БИУС. — Обе эти дурехи по умолчанию считают, что огнестрел в руке противника им уже почти не опасен.

Вот автоматически и сдвигают такую цель вниз по шкале приоритетов. А засадить кристаллики аструма в пули наверняка догадалась не только я. В общем, в понедельник, во время первого занятия в самодельном «Стратеге», твои подружки нарвутся на такой «сюрприз» и будут вынуждены включить головы… Ну вот, как я и говорила, девяносто четыре балла! Но для нее это, считай, сто — чуть меньше профильных знаний.

— Расстроилась?

— Неа. Заявила, что все равно добьется сотни, чмокнула Олю в щечку и прискакала успокаивать Иришку, получившую девяносто два.

— Любит…

— … самозабвенно. А это встречается ой как нечасто… — уточнила Дайна и сменила тему: — Все, моя Кукла успокоена, и девицы навелись на тебя.

— Вижу! — улыбнулся я, ушел в серию из двух рывков, нарисовался на пороге спортзала, поинтересовался результатами теста, выслушал лаконичный доклад жены, назвал всех трех «курсанток» редкими умницами и объявил, что занятие закончено.

— А что у нас в программе после него? — полюбопытствовала мелкая.

— Прощальный заплыв к горизонту… на буксировщиках!

— О, черт, сегодня же пятница!!! — воскликнула Оля и шлепнула себя по лбу.

— Вот-вот… — подтвердил я. — А в Ярославле моря нет. Ну, что стоим? Купальники сами себя не наденут…

Девчат как ветром сдуло, а я, натянувший плавки чуть раньше, пошел заниматься делом. В смысле, в два приема вынес все добро, необходимое для таких заплывов, к кромке прибоя, снял шорты и шлепки, натянул ИДА-шку, надел ласты и развернулся лицом к дому. А через пару-тройку минут увидел, как из него выбегают девчонки в новых купальниках. Да, «тряпки» выглядели достойно, ибо закупались чуть ли не морскими контейнерами под присмотром главного стилиста семьи. И фигурки подчеркивали великолепнее некуда. Но меня заворожили плавные покачивания Олиной груди. Только терять голову на пляже я был не готов, поэтому через считанные мгновения заставил себя перенести фокус внимания на комплект, требовавший чуть больше внимания, чем остальные.

В этот раз поплохело Свете — сосочки натянули тоненькую ткань, а на лице и шее появился румянец. Пришлось переводить взгляд на Иру и делать один общий комплимент:

— Дамы, у меня нет слов. Зато есть желание остановить это мгновение… хотя бы на час. Чтобы запечатлеть в памяти вашу фантастическую красоту и со спокойной душой перескочить в следующее, в котором вы снова сведете с ума, но чуть-чуть по-другому…

— Красиво, однако… — сыто мурлыкнула Ира, Оля обожгла взглядом-обещанием, а мелкая поблагодарила, опустила взгляд и вцепилась в ИДА-шку. А буквально секунд через тридцать проскакала мимо меня задним ходом и с буксировщиком наперевес, рухнула навзничь, перевернулась на живот и, пару раз шевельнув ластами, ушла на глубину, на которой можно было врубить движок, не боясь перебаламутить песок.

— Да уж, плющит ее — чем дальше, тем кошмарнее… — грустно вздохнула Дайна в правое ухо, Ольга едва заметно кивнула и следом за мной рванула отлавливать беглянку…

…Первые минут сорок «заныр» почти ничем не отличался от обычного — мы доплыли до любимого оазиса мелкой, дали ей «приласкать» Ту Самую Ракушку, неспешно перебрались к «ступеньке», полюбовались разноцветными рыбешками и «ушли» значительно глубже, в часть подводного мира, почему-то ассоциирующуюся с Пятном у всей команды, за исключением Иры. Правда, зависания над густым «лесом» из водорослей вызывало у нас разные эмоции — на меня накатывало спокойствие с легким привкусом ожидания внезапной атаки, жена почему-то уходила в прошлое и давала волю грусти, а Уфимцева, тоже проваливаясь в прошлое, растворялась в ощущении счастья. Ибо, вроде как, вспоминала нашу жизнь на «тайной заимке Серебряковых», на которой была счастлива.

В этот раз мы с Олей и Ира, как обычно, отыгрывавшая роль подруги семьи, «зависли» в обычном режиме, то есть, нажали на сенсоры фиксации глубины, подождали, пока наши буксировщики наберут в балластные емкости нужный объем воды и «вывесят» нас на постоянной глубине, расслабились… и услышали в конференцсвязи мрачный вздох Светланы:

— Народ, мне, кажется, требуется ваша помощь. Или, на самый крайний случай, совет.

— Мы все внимание… — мягко сказал я, а жена и подруга семьи обошлись подтверждающими кивками.

Мелкая попросила повернуться так, чтобы она могла видеть наши лица, и после того, как мы выполнили эту просьбу, убито улыбнулась:

— Пока я считала себя страшилищем, жизнь казалась серой, пресной, но простой — я делала то, что считала правильным, не делала то, что по каким-то причинам конфликтовало с моими принципами, и была уверена, что являюсь хозяйкой своего разума, тела и, в какой-то степени, судьбы. Увы, с тех пор, как вы помогли мне прозреть и избавиться от комплексов, и разум, и тело словно живут своей жизнью: первый увидел в тебе, Игнат, Мужчину Мечты и задавил сопротивление той своей части, которая сохраняла здравомыслие, а второе… второе требует твоей любви, твоей нежности и твоей ласки. И если раньше твои прикосновения ко мне или мои к тебе вызывали «обычную» радость и «обычное» удовольствие, то сейчас меня кидает в жар и пробуждает фантазию. Впрочем, вру: она засыпает только тогда, когда ты, Ириш, вырубаешь меня химией. А после пробуждения словно включается в турборежим и заставляет представлять все, что я пропустила.

Тут она сделала небольшую паузу и вздохнула еще тяжелее:

— Справиться с этим сумасшествием я не могу — оно безумно приятно, безумно волнует и… словно проросло в душу. Поэтому я вынуждена задать два вопроса. По логике, они должны задаваться одновременно, что нереально, поэтому заранее прошу прощения за свой выбор, и начинаю с вопроса тебе, Игнат: скажи, у меня есть хоть какие-то шансы стать одной из твоих женщин? Оль, Ир, вы согласитесь с такой сменой моего статуса, если он скажет «да», и я смогу выполнить все поставленные условия?

Я видел, что ее колотит от страха получить отказ, поэтому с ответом не тянул:

— С тех пор, как мы забрали тебя в семью, я считаю тебя своей во всех смыслах этого слова. Просто не мешал определяться с выбором роли, которую выберет твое сердце…

— … поэтому никаких условий не будет… — мягко добавила моя жена. — И смены статуса не потребуется: как сочтешь себя готовой — придешь к Игнату. Или он к тебе. А мы за вас порадуемся.

— Вы ведь сейчас не шутите, правда? — срывающимся голосом спросила мелкая.

— На такие темы не шутят… — ответил я, и девчонка, расплакавшись от счастья, поплыла к Оле. Обниматься и благодарить. А у меня ожила гарнитура:

— Ну что, оценил ее прямоту, внутреннюю потребность в любой ситуации учитывать интересы всех членов семьи и готовность к самопожертвованию?

Я утвердительно кивнул. После того, как мелкая «атаковала» Куклу. Хотя, откровенно говоря, не был уверен в том, что в этом монологе Уфимцевой говорилось о самопожертвовании. Как вскоре выяснилось, зря: наревевшись в объятиях Иришки, перебравшись в мои и худо-бедно справившись с буйством эмоций, мелкая выдала еще одну занимательную речь:

— Кажется, я только что стала цельной. То есть, окончательно избавилась от всей дряни, вбитой в подсознание тварью, которая меня родила. И теперь… — только не смейтесь, ладно? — … мне до безумия хочется побыстрее взять третий ранг… чтобы падла-Паша не смог сказать, что я не сдержала слово и вышла замуж на низких рангах. Впрочем, эта пауза даже радует: если я вдруг пойму, что по каким-то причинам не оправдаю ваших ожиданий, то уйду в тину. Или в туман. В общем…

— Свет, выброси из головы и эту дурь! — потребовал я, заглянул в ее глаза и начал вколачивать в сознание слово за словом: — Любая, даже самая мелкая слабость члена команды — это брешь в нашей общей защите, через которую наверняка кто-нибудь ударит, ибо специалистов по поиску подобных брешей хватает в любом уважающем себя роду. Поэтому немедленно отправь следом за выкорчеванными комплексами и неуверенность в себе: раз ты уже наша, значит, давным-давно оправдала надежды и занимаешь свое место ПО ПРАВУ ЛУЧШЕЙ! Вопросы?

Пока я, по сути, навязывал этот императив, во взгляде Светы постепенно разгоралось пламя безумного, всепоглощающего восторга. А после того, как я замолчал, вспыхнуло и «обожгло»:

— Игнат, такой тон… сводит меня с ума! Так что неуверенность вырвана с корнем и отправлена следом за комплексами, я занимаю свое место по праву лучшей, а мы — самая лучшая семья во Вселенной!!!

— Ребенок! — добродушно усмехнулся БИУС и добавил: — Но теплый…

…Всю вторую половину заплыва «ребенок» дурил, не переставая — то гонялся за красивыми рыбками, то изображал очень буйного дельфина, то нес веселую пургу, то подначивал нас, то отвечал на наши шутки так остроумно, что раза четыре вызвал у нас смеховую истерику.

Когда мы подплыли к берегу, «поленился» снимать ласты и упрыгал к дому прямо в них, что, естественно, тоже рассмешило. В лифте пихался и щипался, вымогая у меня Любимое Наказание. А после того, как мы вывалились на второй этаж, собрался, было, напроситься в нашу ванную, но… мне позвонила Докукина, а Дайна заявила, что этот звонок принять НАДО.

Я старательно держал лицо до того момента, как подбежавший андроид вручил мне телефон. А когда увидел на экране имя-отчество, дал волю злости и показал трубку девчонкам.

Оля просто потемнела взглядом, а в глазах у Светы появилась лютая ненависть. Что нашло отклик в моей душе и чуть было не заставило начать разговор с грубости. Но я удержался и поздоровался сухо, но вежливо.

Женщина сухости «не почувствовала» и начала беседу так, как будто прошлого разговора не было:

— Добрый день, Игнат Данилович! Для начала мы с Петей от всего сердца поздравляем вас с победой в очередном противостоянии с профессиональным гонщиком и… попаданием в обойму Великого Князя Виктора Михайловича! Да, поздравляем запоздало, но вы, вроде как, были в Пятне, а игнорировать столь серьезные достижения просто нельзя. Далее, мы с сыном прикупили квартиру в Лукоморье и в данный момент находимся в ней. Сегодня пятница конец рабочей и тренировочной недели, у нас по соседству есть великолепный рыбный ресторан, и я приглашаю вас с вашей очаровательной супругой на ужин. Чтобы разобраться с вопросом, вставшим камнем преткновения между вами и нами, отбросить пустые обиды и продолжить общение в прежнем ключе.

Я сказал, что мы не сможем принять это приглашение, ибо вечером уезжаем в Новомосковск на «Молнии», но эта упертая тетка предложила заменить ужин обедом. И настолько взбесила своим ослиным упрямством, что я согласился и пообещал подъехать к ресторану, который она назвала, ровно к трем часам. Когда страшно довольная интриганка сбросила вызов, расплылся в недобром оскале, поймал взгляд жены, объяснил, как она должна выглядеть на этом мероприятии, увидел в ее глазах понимание и благодарно кивнул. Потом повернулся к Ире со Светой, сообщил, что взять с собой и их, увы, не смогу, и рванул приводить себя в порядок. А уже через полчаса помог Оле забраться в салон обычной «Стихии», чмокнул в щечки остальных девиц, сел за руль и вырулил из гаража…

К «Парусу» подлетел… хм… быстро, с помощью БИУС-а в красивом заносе заскользил в створ въезда в подземный гараж, припарковался довольно близко к выходу в лифтовый холл и поухаживал за своей благоверной. Через минуту-полторы мы подошли к стойке администратора, а еще через две-три прошли в кабинет, заказанный Докукиной, и обнаружили, что в нем, кроме самой Александры Ярославовной и ее отпрыска, обретается какой-то мужик лет сорока пяти с энергетикой Рынды, но сияющей чуть послабее моей.

Аристократка, расплывшись в счастливой улыбке, заявила, что взяла на себя смелость пригласить на обед своего старшего брата, представила его нам, а нас ему, и пригласила за стол.

Мы сели там, где счел нужным я, и не стали открывать меню. Докукина, естественно, неприятно удивилась и попросила объяснений.

Я пожал плечами и рубанул правду-матку:

— Александра Ярославовна, вы, наверное, запамятовали, но во время прошлого разговора я сказал, что меня переполняет ненависть ко всем, кто знал и мог не промолчать о том, что боевую группу Левашовых, пытавшихся захватить вашу заимку, убил я, и я же взял на абордаж их бронекатер-перевертыш. Так вот, слово «ненависть» — отнюдь не преувеличение и не фигура речи: я знаю цену своему слову и умею формулировать мысли. А совместная трапеза — это, кроме всего прочего, еще и символ доверия. Того самого, которого у меня, увы, нет…

— Мальчик, ты заговариваешься! — гневно процедил ее братец и нарвался на мой ледяной взгляд:

— Леонид Ярославович, я приехал сюда по настоятельной просьбе вашей сестры и только для того, чтобы получить ответ на уже заданный вопрос. Вы же попали на деловую встречу совершенно случайно, соответственно, вправе либо сидеть здесь и молчать, либо высказывать свое мнение за пределами этого кабинета.

— Ты считаешь себя бессмертным?

— Леня, уймись! — воскликнула Докукина, но он грозно набычился. Что меня вполне устроило:

— Любая уважающая себя личность, встревая в чужой разговор, начинает фразу с выражения «Прошу прощения за то, что перебиваю» или, как вариант, «вмешиваюсь», а вы почему-то решили, что при общении со мной правила вежливости не нужны. А ведь благородство — это не сезонная одежда, которую можно снять и отложить. Делайте выводы… Александра Ярославовна, прошу прощения, но я еще раз убедился в том, что совместного отдыха у нас не выйдет. Засим имеем че— …

— Игнат Данилович, дайте мне ровно минуту! — попросила она и, не дожидаясь ответа, наехала на братца: — Лень, немедленно извинись и выйди!!!

Он поиграл желваками и на пару секунд ушел в себя. Вероятнее всего, вспоминая, чем его сюда заманили. Потом одарил меня недобрым взглядом, нехотя признал, что был неправ, покосился на племянника, пребывавшего в шоке, и вышел. А я остался. Ибо собирался закрыть вопрос с сотрудничеством с этим семейством раз и навсегда.

Докукина сочла это победой, но тоже извинилась. За то, что совершила ошибку, пригласив брата составить нам компанию до того, как мы решили «эту проблему». А как только я повел рукой, предлагая переходить к делу… начала завираться! На какую тему? На ту самую: если верить озвученному монологу, то Александра Ярославовна совершила невозможное и проследила всю цепочку слива информации о «моей вине» перед Левашовыми от своего тестя, Харитона Павловича, и до Артура Игоревича, бывшего главы рода Левашовых! Версия этой фантазерки изобиловала множеством мелких, но чрезвычайно убедительных штрихов, придававших этой белиберде иллюзию истинности, но… Докукина не знала слишком многого. А я знал. К примеру, то, что девятого мая, то есть, всего через три дня после вынужденной встречи со мной, Олей, Светой и Геннадием Романовичем в Императорском дворце Артуру Игоревичу зачитали обвинение и отправили на каторгу. То, что до этого ни разу не счастливого дня Левашов содержался не в изоляторе ИСБ, а в аналогичном пенитенциарном заведении спецотдела. О том, что у бывшего главы рода моих несостоявшихся убийц физически не было возможности получать какую-либо информацию с воли даже через высокопоставленных сотрудников имперской службы безопасности из-за ее заклятой вражды со спецотделом, и так далее. В общем, в какой-то мне надоело это вранье, и я совсем уже собрался, было, заявить об этом открытым текстом, но тут сработала задумка с нарядом жены — «поплыл» Петр Семенович. В смысле, окончательно потерялся в ее декольте и забыл обо всем на свете, включая необходимость держать лицо и хоть краем уха, но вслушиваться в нашу беседу. Вот я и «ударил». От всей души:

— Александра Ярославовна, даже если бы то, что вы сейчас рассказали, было правдой с первого до последнего слова, то я отказался бы продолжать общение хотя бы потому, что ваш отпрыск мечтает не о сотрудничестве или хороших отношениях, а о моей жене. Причем настолько сильно, что вот-вот зальет слюной скатерть!

Женщина пошла красными пятнами еще в самом начале моей речи. А когда проследила за моим взглядом и поняла, что я ничуть не преувеличиваю, отвесила сыну такой мощный подзатыльник, что он впоролся лицом в стол, сломал нос и взвыл. Я этого воя «не заметил» и продолжил объяснения:

— В прошлый раз я решил, что такое поведение — следствие возрастного гормонального взрыва. В этот… прощу, ибо помню не только зло, но и добро, и уже заставил себя абстрагироваться как от причин последней межродовой войны, объявленной Докукиным, так и от известной пословицы о яблоках и яблонях. Зато в следующий вызову его на дуэль и убью. Ибо мое терпение не безгранично. А теперь вернемся к вам. Так уж получилось, что я сотрудничаю со спецотделом Канцелярии куда многоплановее, чем вы можете представить, поэтому знаю, что практически все рассказанное вами, мягко выражаясь, не соответствует действительности. Скажу больше: я могу это доказать, сделав звонок куратору, являющемуся, ни много ни мало, начальником этой службы. Но с женщинами не воюю. Поэтому даже не спрошу, как вы планировали меня использовать. Просто закончу наш последний разговор одной-единственной фразой: я не терплю неуважения ни от кого, поэтому наши пути расходятся раз и навсегда…