Черный Беркут

Глава 27

18–19 июля 2513 по ЕГК.

…Второй патрульный бронекатер-перевертыш и засаду на теневиков мы, от греха подальше, обошли пешком. То есть, «сошли» с «Авантюриста» километра за полтора до него, пробежали по лесу километров восемь-девять и запрыгнули обратно через четыре поворота русла. Тем не менее, моя паранойя не унялась даже после этого, поэтому с этого места подбора Бехтеев по моей просьбе повел свою игрушку вдоль берега, а мы не стали снимать ни рюкзаки, ни невидимость. Как выяснилось где-то минут через сорок-пятьдесят, не зря — третий перевертыш ждал нас под иллюзией. Поэтому мы снова переместились на сушу и попрыгали дальше своим ходом, а досмотровая группа перетряхнула катер от носа до кормы, минут тридцать допрашивала Геннадия Романовича и довела его до белого каления. Поэтому, подобрав нас второй раз, он дал волю бешенству:

— Игнат Данилович, если в ваших планах мести этим ублюдкам есть хоть какие-то боестолкновения, то я бы с удовольствием в них поучаствовал!

— Боюсь, что боестолкновения с сотрудниками ИСБ выйдут нам боком… — вздохнул я. — Поэтому я постараюсь порадовать их опосредованно.

— Надеюсь, добросовестнее некуда?

— Хотелось бы. Но жесткость Воздаяния, увы, будет зависеть не только от меня… — честно предупредил я, поймал за хвост крайне неприятную мысль и сразу же ее озвучил: — Знаете, я не удивлюсь, если окажется, что на пристани Стрежевого нам тоже подготовили теплую встречу…

— Я тоже… — угрюмо поддакнул аристократ.

— … поэтому мы сойдем перед форпостом. А вы, если не сложно…

— Прошу прощения за то, что снова перебиваю, но я должен вам уже две жизни. Поэтому помогу всем, что в моих силах. Порукой тому мое слово.

Я коротко кивнул и все-таки закончил этот монолог:

— Тогда передайте Ирине Сергеевне, что мы не вышли в точку подбора вовремя, соответственно, вы, согласно нашим договоренностям, послезавтра утром поплывете за нами снова. А потом шепните еще несколько слов: «Мыс, зеленый крест, шарик…»

— Передам. И шепну… — твердо пообещал он, потом спросил, надо будет ему реально отправляться к Мрачному в четверг или нет, выслушал мой ответ, попросил, по возможности, держать его в курсе дел и ушел в свои мысли. На следующие три с лишним часа. Но это не помешало ему вовремя «вернуться», лихо «притереться» к нужному месту берега и снова уйти на стрежень.

Ну, а мы, оказавшись на твердой земле, справили нужду, обновили «баффы», ушли в лес и на полной скорости понеслись параллельно Еланке вверх по течению. Остановились через пару километров на мысу, едва заметно вдающемся в русло и основательно заросшем вековыми елями, нашли что-то вроде полянки, нарубили лапника и выложили из него крест.

Да, Оля с Светой не понимали, зачем это надо, но вопросов не задавали — молча помогли соорудить обещанный знак, молча забрались в естественный «шалаш» метрах в двадцати от него, и послушно отключились. Ибо умотались по полной программе и основательно перенервничали. Ну, а я очередной раз обновил бодрячок, сел на «невидимый» рюкзак рядом с крестом и уставился на обрезок носового платка, намеренно положенный в центр.

«Медитировал» чуть менее получаса. Потом заметил «точку» телесного цвета, цапнул, вложил в ухо и поздоровался:

— Привет, солнце, как ты там⁈

— Привет, Игнат… — откликнулась Дайна. — Веселюсь со страшной силой: ребятишки Ляпишева положили коллег из ИСБ, внезапно «возникших» на швартующемся катере Бехтеева, не обнаруживших вас и сдуру попытавшихся сорвать злость на Геннадии Романовиче. Кстати, двое самых героических вояк нарвались на встречные удары воздушными кулаками, вылетели на пристань и впоролись в нее кто головой, а кто задницей. Я бы тоже повеселилась, но меня прикрывало сразу четверо скрытников…

— О веселье потом: объясни, с какого перепугу в Стрежевом оказались ребятишки Ляпишева!

— О-о-о, это настолько романтическая история, что нет слов!!!

— Дайна…

— Злой ты… — притворно обиделась она и, наконец, посерьезнела: — Дней шесть-семь тому назад в горних высях началась очередная война за влияние на Императора. В этот раз сцепились наследник престола и его родной дядя, Великий Князь Петр Александрович. Последний, как я поняла, обиделся на то, что курируемую им спецслужбу — ИСБ — Цесаревич регулярно макает мордой в грязь. Изначальный план мести, вне всякого сомнения, был многоуровневым и наверняка должен был ударить в самые разные «болевые точки», но первые же акции накрылись медным тазом… Так, стоп! А чего это ты сидишь? Строй девиц и выдвигайся к берегу — за вами вот-вот отправят Бехтеева. А новости я расскажу за время ожидания…

…Пристань Стрежевого вызвала ассоциации со съемочной площадкой какого-нибудь забойного боевичка: участок, прилегающий к традиционному месту швартовки катера Бехтеева, был окружен восемью «Зубрами», по нему слонялись толпы вояк с энергетическими системами Бояр, Гридней и Рынд, шестеро их коллег все еще лежало мордами вниз и, судя по «приглушенному» сиянию ядер, было упаковано в блокираторы магии, а между КШМ-кой и «Уралом» генерала Ляпишева толпилось Большое Начальство. Впрочем, как только «Авантюрист» сошел со стремнины и начал замедляться, от этой толпы отделилось три человека и выдвинулось к нам навстречу.

Дмитрия Львовича я идентифицировал первым, так как давным-давно запомнил особенности его «силуэта» и узнавал, что называется, с полпинка. «Пустота» на месте гибкой девичьей фигурки тоже не удивила, ибо прозрение Дайну не цепляло. А третий силуэт «узнался» поздновато. И, каюсь, вверг в состояние шока. Почему? Да потому, что в этой компании княжна Ермакова была однозначно лишней!

— Ну, и как это называется? — буркнул я себе под нос, надеясь, что буду услышан.

— Объясню. Позже. А пока удивляйся — нам нужна именно такая реакция! — нагло заявил БИУС и замолчал.

Я мысленно хмыкнул, подождал еще немного и разрешил напарницам прыгать ко встречающим. Потом переместился следом, поздоровался со всеми троими и вопросительно уставился на генерала.

Он ответил на приветствие и перешел к делу:

— Надежда Олеговна — моя дальняя родственница и, пожалуй, самый непримиримый враг двух… скажем так, самых своеобразных представителей Императорского рода. В частности, подполковника Валентина Всеславовича Воронецкого, являющегося начальником штаба Первой Отдельной Бригады Особого Назначения, и его отца, Всеслава Николаевича — начальника отдела по контролю за оборотом Искр, артефактов и технологий. Рассказывать о сути ее претензий к этим личностям я по понятным причинам не буду. Скажу лишь, что у Надежды Олеговны имеется возможность получать конфиденциальную информацию о деятельности этих лиц…

Насколько я понял его дальнейший рассказ, Ермаковой слили инфу о конкретных пунктах плана Великого Князя Петра Александровича вернуть курируемой им спецслужбе прежнее влияние, и княжна поделилась этими разведданными с родственничком. Причем не просто так, а выбила из него разрешение участвовать в процессе усмирения «охамевших ИСБ-шников». Судя по кое-каким недомолвкам, начала отрываться где-то еще и, вроде как, получила море удовольствия. Потом прилетела с Ляпишевым в Стрежевой и положила чуть ли не четверть ГБР, планировавшей захватить нас. Однако, выполняя обещание, данное Дмитрию Львовичу во время перелета, так никого и не убила. Так что изнывала от желания продолжить «веселье». Причем как можно жестче!

К концу монолога генерала я жаждал крови ничуть не меньше, чем она, поэтому не уследил за языком:

— Держитесь поближе к нам — и ваше желание исполнится!

Ермакова подобралась:

— Что вы имеете в виду?

— Один из бойцов досмотровой группы, искавшей нас на катере Геннадия Романовича, проговорился о том, что расследование уголовного дела о нашей причастности к деятельности секты Свободных вышло на финишную прямую.

— Они пытались вас захватить не только поэтому… — подал голос генерал. — Великий Князь Петр Александрович откуда-то узнал, сколько Искр второго ранга вы добыли за последние несколько месяцев, и взбесился. Какую именно задачу он поставил родственникам, я не знаю. Зато уверен, что сегодняшний просчет выйдет ему боком… уже в ближайшие дни. Ибо Цесаревич этого так не оставит…

— Кстати, а почему бы вам не поискать связи между этим отделом и Свободными? — неожиданно для самого себя спросил я. — Насколько я знаю, осенью они промышляли намного южнее. А тут перебрались на Мрачное, причем в район, на который «Авантюрист» и «Бродяга» обычно «наводились» сразу после выхода из устья Еланки!

Ляпишев недобро прищурился и хищно раздул ноздри:

— А что, если эта догадка соответствует действительности, то становится понятно, откуда у подполковника Колыванова взялись человеческие Искры! В общем, мы возьмем ее в работу…

— А он не раскололся? — спросил я во время паузы между предложениями.

— Нет… — вздохнул Дмитрий Львович, наткнулся на мой недоумевающий взгляд и был вынужден расколоться: — Информация не для распространения: он откусил себе язык накануне медикаментозного допроса. Но мы по ряду причин сочли невыгодным признаваться в этом фиаско, вот и распространили информацию о том, что Колыванов был казнен через несколько дней после суда.

Пока он кололся, я придумал, как вынудить Цесаревича вписаться за нас еще энергичнее, и начал реализовывать эту идею с сокрушенного вздоха:

— Боюсь, что если сливы из вашего отдела не прекратятся, то охота за нами выйдет на новый уровень…

Ляпишев радостно насадился на предложенный крючок:

— Почему?

— В этом рейде мы добыли тридцать семь Искр третьего ранга, четыре — второго и две «единички». Кроме того, видели волчью стаю, вожак которой порвал медведя второго ранга, как детскую игрушку!

— Две «единички» и четыре «двойки»? — эхом переспросил генерал сразу после того, как я закончил первое предложение. А после второго загрузился еще жестче: — Вы зашли в Пятно настолько глубоко⁈

— Ну да: встречаться со Свободными я был не готов, поэтому увел своих напарниц намного глубже, чем раньше… — «честно признался» я, полюбовался лицом напрочь охреневшей княжны и продолжил в том же духе: — Правда, мы вымотались намного серьезнее, чем обычно, из-за чего на обратном пути были вынуждены заглянуть в гости к Ксении Станиславовне и выключиться почти на сутки, зато более-менее оклемались…

— И как они? — спросил Дмитрий Львович, едва заметно выделив голосом последнее слово.

Я понимал, что он меня проверяет, поэтому дал заведомо правильный ответ:

— Все четверо в добром здравии.

В этот момент отмерла Ермакова:

— Вы добыли Искры первого ранга?!!!

— Да.

— Втроем?

— Да.

— Не может быть!!!

— Может, Надя, может… — вздохнул Ляпишев, понял, что не убедил, и привел более весомый аргумент: — Эта команда не так давно принесла мне три Искры змей-теневиков второго ранга и четыре — третьего. К слову, поэтому-то Великий Князь Михаил Александрович и задергался…

…Транспортник Дмитрия Львовича сел на авиабазе под Южным в пятом часу утра, докатился до конца ВПП, открыл рампу, выпустил наш «Буран», развернулся, разогнался, оторвался от бетонки и взял курс на Новомосковск. Правда, ни я, ни мои девчонки этого не видели, ибо бодрячки перестали нас бодрить еще в Стрежевом, а генерал оказался достаточно внимательным для того, чтобы это заметить, и достаточно великодушным, чтобы разрешить нам сесть в машину и отключиться. Так что и затянувшееся ожидание на стоянке у пристани, и переезд на военный аэродром, и перелет, и высадка, и дорога до Бухты прошли мимо меня. Скажу больше: я не запомнил даже процесса своего перемещения из гаража в постель — промежуток времени между опусканием спинки кресла и пробуждением в своей кровати сжался в точку. Или стерся. Поэтому, вернувшись в сознание и оглядевшись прозрением, я не сразу понял, что нахожусь дома. А после того, как открыл глаза и уложил в сознании все замеченные странности, аккуратно выпутался из объятий своих женщин, на цыпочках добрался до двери, выскользнул в коридор и, взяв курс на санузел, обратился к Дайне:

— А скажи-ка мне, солнце, а что Ермакова делает на нашем пляже, и кто в данный момент ошивается в коттедже Светы?

— Нет, чтобы начать общение с пожелания доброго вечера… — притворно вздохнул БИУС, услышал желаемое приветствие и продолжил валять дурака: — Ермакова, вроде как, загорает. В компании с моей Иришкой. Кстати, фигурка у нее в твоем вкусе — есть, за что подержаться. А в коттедже Светы ошивается личная горничная этой красотки — приехала порядка получаса тому назад и в данный момент загружает гору продуктов в холодильник.

— С какого перепугу эта парочка вообще оказалась в Бухте⁈

— По логике, этот вопрос стоило бы задать тебе: это ты повелся на ее просьбы и показал Искры первого ранга. А после того, как Ермакову накрыло, настолько равнодушно пожал плечами и настолько спокойно отдал Ляпишеву полный термос дорогущих ядер, что несчастная женщина влюбилась в тебя с первого раза… тьфу, взгляда!

— А если серьезно?

— А если серьезно, то Дмитрий Львович уверен, что информация об этой добыче тоже уйдет на сторону, поэтому решил нас подстраховать. До тех пор, пока Цесаревич не нагнет родного дядю. Вот и уговорил тебя взять в личные телохранительницы очень злобную и боевитую Боярыню.

— Меня⁈ — недоверчиво переспросил я.

— Ага. Могу дать послушать запись вашего разговора. Кстати, Ермакова согласилась с его предложением чуть ли не раньше, чем он договорил. Как мне показалось, сразу по двум причинам: во-первых, эта баба, прошедшая и Крым, и рым, перестала относиться к тебе, как к мальчишке, во-вторых, поверила в то, что ты — невероятно вкусная цель для кого угодно и, в-третьих, жаждет повоевать на твоей стороне. Ведь любое вторжение ИСБ-шников на частную территорию без ордера на твой арест развяжет ей руки и позволит проредить подчиненных личного врага номер два.

Я перебрался в душевую кабинку, врубил воду, закрыл глаза и спросил, в курсе ли Света, что кто-то заселился в ее коттедж.

— Да: ты собирался выделить Ермаковой покои в гостевом, а мелкая, по сути, заставила тебя переиграть это решение. Ибо в гостевом стоят капсулы и аппаратура Веретенниковой.

— Понял… — буркнул я и заставил себя намылить голову.

БИУС усмехнулся и за каких-то пять минут убедил меня в правильности решения, принятого в состоянии нестояния. А когда заметил, что мне чуть-чуть полегчало, переключился на менее важные новости:

— Дмитрий Львович выкупил все ядра, включая те два, которые были добыты артефактным комплексом Уфимцева. Прилетело нам прилично — твои две доли потянули на семьдесят с лишним миллионов. Но возникла небольшая проблемка — мы должны Валерию Константиновичу одиннадцать семьсот, перечислять их ему напрямую, на мой взгляд, не стоит, ибо Ляпишев ни разу не дурак, а наличных у нас в заначке — меньше двух миллионов.

— Черт, денег — навалом, а выделить долю проблематично! — в сердцах воскликнул я, но нормально расстроиться не успел:

— В принципе, ты можешь передать Уфимцеву три «троечки» с навыками Иллюзии — они, по самым скромным меркам, потянут на двенадцать с гаком. А Иллюзия — это не невидимость, то есть, даже если его телодвижения и анализируются, то взаимосвязи между этими ядрами и ловушками в змеиных оврагах не обнаружится…

Я согласился. А через пару минут заметил, что зашевелилась Света, и невольно вздохнул:

— Все, мелкая проснулась. Через несколько минут после того, как я встал и ушел. Минуты через полторы-две очнется и Оля. И это не случайность: мое отсутствие рядом вызывает в них постепенно усиливающийся дискомфорт. Причем даже в состоянии дичайшей усталости. Я проверял…

— Лишнее подтверждение того, что они — твои… — философски заметила Дайна и замолкла. А через несколько мгновений в ванную влетела Уфимцева, вломилась в душевую кабинку, обняла меня за талию и… рассмешила:

— Ире надо настучать по заднице: гостеприимство гостеприимством, но позволять Ермаковой надевать настолько откровенные купальники нельзя!

— Что, настолько хороша? — ехидно спросил я и еле успел скинуть марево, чтобы принять удар в печень не на него, а на тушку. Потом чмокнул ревнивицу в носик и успокоил двумя предложениями: — Вы с Олей — мои, а она нет. И… будь я на твоем месте, пригласил бы в гости отца…