Черный Беркут

Глава 32

24 июля 2513 по ЕГК.

…От роли быстроногого скакуна я не оклемался даже к понедельнику. Нет, продрав глаза в районе десяти утра, вполне осмысленно встал с кровати, принял душ и добрался до холодильника, но чувствовал себя сломавшейся куклой. Поэтому взял здоровенный шмат ветчины и литровую упаковку сока, очередной раз посмотрел прозрением на все еще дрыхнущих девчонок, решил их не будить, спустился на пляж, упал на лежак и вгрызся в мясо, которое забыл порезать. Ермакову заметил только после того, как ее «силуэт» вдруг вбежал в область досягаемости любимого навыка. И отрешенно удивился, сообразив, что она тренируется.

Кстати, княжна меня тоже заметила. После того, как вылетела на пляж. Но вместо того, чтобы забить на пробежку, поздоровалась, проносясь мимо, и умотала на следующий круг. Поэтому следующие минут двадцать с гаком я дышал чистым морским воздухом в гордом одиночестве, изредка мысленно благодарил Дайну за умение чувствовать мое моральное состояние и залипал на море.

К сожалению, Надя знала меня не в пример хуже — добив обязательную дистанцию, пришла ко мне, остановилась рядом с лежаком и посочувствовала:

— Что, все никак не отойдешь?

— Угу… — нехотя буркнул я.

— Сама такая… — со вздохом призналась она. — И, если бы не склонность к полноте, вынуждающая тренироваться, как проклятой, дрыхла бы до потери пульса.

Я понимал, что это не попытка урвать комплимент, а констатация факта, тем не менее приоткрыл один глаз, оглядел женщину с головы до ног и сказал чистую правду:

— Результат твоих трудов радует взгляд.

— От твоей радости и твоего взгляда не воротит… — криво усмехнулась она, села на соседний лежак и вытянула ноги. — А у абсолютного большинства так называемых благородных во взгляде либо похоть, либо страх, либо и то, и другое… Кстати, об этих уродах: новости смотрел?

— Неа.

— А я провисела в Сети до трех ночи. И до сих пор плавлюсь от восторга: выкорчевывая гниль, Воронецкие арестовали порядка сорока влиятельнейших и, в то же самое время, подлейших аристократов. И, что сводит с ума сильнее всего, отправили в изолятор спецотдела обоих моих заклятых врагов!

— Поздравляю!

— Поздравлять пока рано! — неожиданно жестко заявила княжна и сразу же извинилась: — Прости: я вся в предвкушении и… дико боюсь, что они как-нибудь выкрутятся.

— Поболтай с ней… — внезапно посоветовала Дайна. — Она действительно на нервах и, по моим ощущениям, жаждет выговориться.

Я едва заметно кивнул и высказал свое мнение:

— Не выкрутятся: Император в бешенстве и, как мне кажется, предпочтет перестраховаться. А Императрица — насколько я разобрался в ее характере — постарается впечатлить колеблющихся до дрожи в коленях. Так что поможет мужу воздать сторицей даже сочувствовавшим или дожидавшимся развязки, дабы потом примкнуть к стану победителей.

— Да, Людмила Евгеньевна, пожалуй, одна из самых жестких личностей в роду Воронецких. Хотя по крови и Тимашева.

В этот момент проснулась Света, не обнаружила меня на законном месте и привычно огляделась прозрением. А когда увидела меня на пляже, помахала рукой и жестами пообещала прибежать минут через десять.

Я тоже ей помахал. Левой рукой, которая Наде была не видна. И зевнул часть следующего монолога княжны:

— … в армии — арестовано два генерала, шесть полковников и так далее. Я сталкивалась почти со всеми и могу с уверенностью утверждать, что рыльце у них в пушку. А еще неплохо представляю наиболее вероятные последствия этой чистки: Воронецкие, вне всякого сомнения, начнут ставить на вакантные должности своих людей, которых у них, как оказалось, не так уж и много. И… с вероятностью процентов в девяносто с гаком предложат вернуться на службу и мне. Причем как бы не на должность командира Второй Отдельной Бригады Особого Назначения.

— А ты этого не хочешь? — осторожно спросил я, как-то почувствовав, что этот вопрос для нее тоже достаточно неприятен.

Ермакова нервно облизала пересохшие губки и пожала плечами:

— Не знаю, Игнат. С одной стороны, еще совсем недавно я в принципе не представляла жизни вне армии и чувствовала себя на своем месте. Но меня предали. Даже те офицеры, которых я считала становым хребтом батальона. И я больше не смогу на них положиться, а воспитывать новых с нуля уже не хочется. В то же самое время я не нашла себя и на гражданке — да, устраивала спектакли одной актрисы на мероприятиях высшего света и дралась на дуэлях, но только ради мести и в лучшем случае раз в неделю. А все остальное время не жила, а существовала. В общем, если Воронецкие избавят меня от врагов и, тем самым, лишат последней «радости», то разнесут стержень, позволивший не сломаться.

Эта женщина была цельной, поэтому я сдуру попробовал ее подбодрить:

— Положим, последнюю неделю твоя жизнь была куда насыщеннее, чем обычно…

Тут у нее округлились глаза, а во взгляде появилась легкая «безуминка»:

— Ты прав! И это меняет… вернее, может изменить ВСЕ!!!

— В каком смысле?

Княжна на несколько мгновений ушла в себя, обдумала какую-то мысль и снова уставилась на меня:

— Игнат, а ты собираешься поднимать и ставить на ноги РОД? В смысле, покупать землю, строить и заселять родовое поместье, превращать Щегловых в монолитный кулак и закрепляться на фактически завоеванном месте рядом с троном Воронецких?

— Хороший вопрос… — пробормотала Дайна, а я криво усмехнулся:

— В теории понимаю, что надо. А на практике… на практике я в принципе не представляю, с какой стороны за это браться, и, если совсем откровенно, то побаиваюсь не потянуть настолько серьезную ответственность из-за полного отсутствия необходимых знаний и связей, молодости, происхождения…

— Великолепный ответ! — без тени улыбки заявила Надя и отзеркалила мою кривую усмешку: — Только ты не учел одно из самых главных препятствий на этом пути — сопротивления дворянства, которому твой стремительный взлет придется не по нутру. Поэтому тебе нужна я. В качестве начальника службы безопасности рода и командира родовой дружины!

Я выпал в осадок и под ехидный смешок БИУС-а, почему-то решившего понаблюдать за этой беседой со стороны, задал первый же вопрос, пришедший в голову:

— А ничего, что ты КНЯЖНА, а я…

— … глава рода, в котором нет НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, которого бы я не уважала! — продолжила она, поймала еще одну мысль и сразу же озвучила: — И если ты сочтешь возможным поставить меня главой первой боковой ветви, то, вероятнее всего, и не появятся.

— В этом я нисколько не сомневаюсь. Но для того, чтобы уйти под мою руку, тебе придется покинуть род Ермаковых.

— Верно. И мои родственнички начнут возмущаться. Но только для вида. А на самом деле обрадуются: мой ублюдочный папаша занял кресло главы в позапрошлом году и все никак на нем не утвердится из-за невероятной бесхребетности; мои дядья, тихой сапой убеждающие его уступить это место им, грызутся между собой; со всей этой компанией воюют оба моих старших брата, а я могу стать слишком серьезной конкуренткой. Ибо, при желании, без особых проблем прибью, сломаю и подомну или вышвырну из рода всех этих крысенышей!

Я задумчиво потер переносицу и додумался еще до одной возможной проблемы:

— Твой уход ко мне под руку может не понравиться и Воронецким…

— Это не понравится только Цесаревичу… — уверенно заявила Ермакова и неслабо напрягла: — Вернее, взбесит. Ибо он ко мне неровно дышит и жаждет взять третьей женой. Кстати, в армию я сбежала из-за него. Через несколько часов после того, как узнала, что мой дед, тогда еще пребывавший в добром здравии, согласился выдать меня замуж АЖ за наследника престола. А в прошлом году отвергла два предложения руки и сердца этой личности, ибо она мне не по душе. Но пакостить нам Михаил Владимирович не станет. Хотя бы потому, что безумно любит матушку и младшего сына, а вы вытащили их из абсолютно безвыходной ситуации.

— Не «вы», а «мы»! — уточнил я, но Надя отрицательно помотала головой:

— Я помогла только с «Барьером», а вы сделали все остальное — как-то вывели Людмилу Евгеньевну, Виктора Михайловича и Татьяну Тимофеевну из заимки за считанные минуты до появления группы ликвидации, придумали, как сбросить хвост, сплавляясь по реке на надувном матрасе, вели группу, всю дорогу несли обоих Воронецких и Ростопчину на себе, заблаговременно предупреждали о приближении преследователей и уничтожали этих тварей, как обычное Одаренное зверье. Так что Цесаревич утрется. А Императрица наверняка поддержит мое решение. И убедит государя в правильности этого поступка.

В этот момент Дайна, наконец, закончила веселиться и «помогла»:

— Забирай — эта особа нам однозначно пригодится. А я пока подумаю, как заманить в наш род Валерия Константиновича. Хотя что тут думать-то? У тебя под рукой будет Сама Недотрога!

Я мысленно хмыкнул, торопливо приподнялся на локте и улыбнулся мелкой спасительнице, «внезапно» возникшей рядом с нами:

— Доброе утро, солнце!

— Доброе утро! — радостно промурлыкала она, рухнула рядом со мной, звонко чмокнула в щеку и поинтересовалась, о чем мы беседуем.

— Это не совсем беседа… — спокойно сообщила княжна. — Я попросилась под руку твоему мужчине и пообещала, что если он возьмет меня в род, то я создам серьезную службу безопасности и сильное боевое крыло, помогу найти и приобрести достойное место под родовое гнездышко, найду архитекторов и строителей…

Уфимцева врубилась в суть предложения, что называется, с полпинка, повелительным жестом прервала этот монолог и поймала мой взгляд:

— Мое мнение интересует?

Я утвердительно кивнул.

— Тогда соглашайся, не думая: ни ты, ни Ольга, ни я не справимся с этими задачами, даже если полностью забудем о рейдах. А поднимать и «ставить» род надо именно сейчас, пока наши заслуги перед родом Воронецких еще не затерлись в их памяти. Кроме того, помощь Надежды позволит нам, то есть, команде, сосредоточиться на решении еще нескольких чрезвычайно важных проблем. Но о них я расскажу только тебе и особо доверенным членам рода…

…Решение взять Ермакову в род «принялось само собой» ближе к концу завтрака, сразу после того, как Свете позвонил отец и предупредил о том, что они с Ксенией Станиславовной уже в Южном и вот-вот выедут из аэропорта в нашу сторону. Что интересно, мысль «Она нам нужна…» не только легла на душу, как родная, но и добавила мне… хм… внутренней жесткости, что ли? В общем, я спокойно дождался завершения беседы Уфимцевых, поймал взгляд княжны, как раз допившей чай, и неожиданно для самого себя добавил в голос металла:

— Надь, в данный момент мой род — это четыре человека, доверяющих друг другу как бы не больше, чем самим себе, добивающихся одной цели и в принципе не представляющих жизни порознь. Ты можешь стать пятой — я видел тебя в экстремальных условиях, успел зауважать и знаю, что на тебя можно положиться. Но возьму под свою руку только в том случае, если ты готова вкладывать в мой род всю душу без остатка, жить не своими, а нашими целями и беречь наши тайны, как зеницу ока. И еще: ты — молодая и красивая женщина, а значит, рано или поздно захочешь связать себя узами брака. Так вот, вариант «прости, Игнат, но я полюбила и ухожу в род жениха» меня не устроит: если ты придешь ко мне, значит, приведешь любимого мужчину в род и никак иначе.

Женщина набрала полную грудь воздуха, готовясь озвучить ответ, но в этот момент заговорила Оля. Вернее, лязгнула закаленной сталью:

— И учти, что ты уходишь ПОД РУКУ, а значит, воля моего мужа — закон, причем всегда и везде, любые твои инициативы принимаются только после одобрения Игнатом и… ты для него становишься прозрачной, как стекло. То есть, подробно рассказываешь обо всех гипотетически возможных проблемах, которые можешь принести с собой или создать, описываешь все свои слабости и делишься даже самыми сокровенными мечтами. Чтобы он подготовился к первым, избавил от вторых и… помог вдохнуть жизнь в выгоревшую душу.

На мой взгляд, последняя фраза получилась жестковатой. Но Ермаковой, что называется, зашло — явно услышав в этих словах что-то чрезвычайно важное, она благодарно опустила ресницы, потом перевела взгляд на меня и заявила, что ее все устраивает. После чего попросила пообщаться с ней тет-а-тет, перебралась вместе со мной в кабинет и вывернула душу наизнанку.

Откровенно говоря, большую часть этой исповеди я чувствовал себя не в своей тарелке, ибо взрослая, состоявшаяся личность лет на восемь старше меня, да еще и другого пола, делилась даже тем, о чем стоило бы умолчать. Но альтернатива радовала куда меньше. Поэтому я терпел. До тех пор, пока она не закончила и не одарила меня кривой усмешкой:

— Все, стать прозрачнее невозможно. Возьмешь меня с такими изъянами?

— Да, Надь, возьму! — твердо сказал я, и выпал в осадок снова — Ермакова озвучила довольно замороченную клятву верности и засияла!

— Мир — безумный… — пробормотала Дайна, явно озадаченная не слабее меня. А потом подколола: — Но бабы тут с принципами. И если эта не клюнет на Уфимцева, то рано или поздно ляжет под тебя! Ну, что завис? Поздравь без пяти минут родственницу — она ждет!!!

Поздравил. Потом вернул в гостиную, к девчонкам, подождал, пока они наговорят без пяти минут родственнице всякого-разного, попросил тишины и отдал боевой приказ. Иришке. В смысле, перечислил все навыки, которых, по моему мнению, не хватало пока еще Ермаковой, и отправил потрошить нашу заначку. Да, Надежда задергалась, но нарвалась на повелительный рык Оли и увяла:

— Ты — его. И его воля — закон!

— С Хозяйкой нашего рода не забалуешь! — весело хихикнула Иришка и унеслась наводить «болтушку». А через миг дал о себе знать БИУС:

— К КПП подъехало такси. Готовься спихивать встречу гостей на Ольгу со Светой — они одеты более-менее ничего. А тебе, глава рода, не мешало бы переодеться. И еще: я сейчас уведу Надю в гостевой коттедж, а то у Уфимцева при виде нее откажут мозги, и ты не сможешь с ним нормально пообщаться…

…Первые минут десять пребывания Валерия Константиновича и Ксении Станиславовны у нас в гостях прошли достаточно весело: и первый, и вторая жаждали поделиться последними «разведданными», полученными из одного и того же источника, но только с нами. Поэтому отыгрывали «обязательную программу» энергичнее некуда и ждали возможности пообщаться со мной и моими девчатами без «менее информированного конкурента». Ну, а мы, тихо угорая, отвечали тем же: отвечали на общие вопросы о последнем рейде, о том, что творится в стране, о самочувствии и о планах на ближайшее будущее, при любой возможности задавали свои и не забывали об обязанностях хозяев. А после того, как эта парочка была усажена в кресла, пригубила минералку и чуть-чуть расслабилась, я извинился перед Веретенниковой за то, что буду вынужден ненадолго забрать Уфимцева, увел последнего в кабинет и вручил подарочную шкатулку-термос в цветовой гамме для «настоящего мужчины»:

— Тут три Искры третьего ранга. С навыками магии Иллюзий. Рыночная стоимость — порядка двенадцати миллионов рублей. То есть, ваша доля за две уже проданные Искры змей-теневиков, благополучно убитых артефактным комплексом.

Артефактор изумленно выгнул бровь:

— Вы хотите сказать, что эти две Искры у вас купили за семьдесят два миллиона⁈

— Их купили за семьдесят… — честно сказал я. — И, в теории, я могу вам перечислить одиннадцать миллионов шестьсот семьдесят тысяч со своего счета, но уверен, что мои операции отслеживаются, и, откровенно говоря, не горю желанием привлекать пристальное внимание куратора еще и к вам. А о том, что мы добыли эти Искры, он не знает.

— Все, дальше можете не объяснять… — заявил он и… не стал спорить из-за «лишних» трехсот тридцати тысяч, видимо, сообразив, что рыночные цены «гуляют»: — Спасибо, с вами приятно иметь дело.

— Пожалуйста! — улыбнулся я и посоветовал отнести шкатулку в коттедж дочери, чтобы не вызвать ненужных вопросов у Ксении Станиславовны.

Уфимцев согласно кивнул, поделился информацией о происходящем, полученной «по своим каналам», был препровожден к лифту и умотал прятать свою долю. А я пригласил в кабинет Веретенникову и вручил чуть более яркую шкатулку:

— Это вам. Подарок моей семьи к долгожданному прорыву в Богатыри.

Целительница откинула резную крышку, разгерметизировала термос, сунула в него носик и аж отшатнулась:

— Вы одурели?!!!

— Неа: вы нам нужны молодой, здоровой и деятельной. Поэтому отказы не принимаются.

— Игнат Данилович, вы вообще представляете, сколько стоит комплект из регенерации и лепки второго ранга⁈

— Нет. И не хочу знать: для меня и моих девочек эти Искры — всего лишь расходники. А вы — не только надежный деловой партнер рода, но и его Друг. Кстати, вы привезли описание алгоритма укрепления нервной системы?

— Привезла, конечно. Но…

— Ксения Станиславовна, мы дружим именно так. Дальше объяснять?