Черный Беркут

Глава 24

2 июля 2513 по ЕГК.

…Первая попытка выследить, завалить медведя-«двоечку», замеченного в день прибытия в расщелину, не увенчалась успехом. Нет, следы мы нашли. И «допрыгали» по ним почти до логова. Но обнаружили, что оно осаждено. Той самой волчьей стаей, которая «честно поделилась» с нами особо дурным сородичем. Тратить время на наблюдение за противостоянием хищников я счел бессмысленным, поэтому мы вернулись «на секретную заимку» и весь остаток пятницы занимались до смерти надоевшей, но невероятно полезной раскачкой «магической мощи».

В субботу утром наведались к логову снова. И приятно удивились: да, «наш» мишка был прилично потрепан, но жив. А у серых хищников появились невосполнимые потери — от одной «двоечки», судя по всему, как-то убитой Топтыгиным накануне, остался только костяк, а вторая, с перебитым хребтом, валялась неподалеку от здоровенной дыры в склоне холма, и еще дышала. Но, что называется, через раз.

Оценив новую диспозицию, я пришел к выводу, что ситуация патовая — волки, привыкшие рубиться на открытом пространстве, не хотели соваться в логово, а Топтыгину, в принципе, было пока терпимо.

Ибо дальнобойные атакующие навыки первых — ледяные иглы — «блокировались» поворотом логова, а цепкие корни только тормозили и не более. Потом сообразил, что через несколько дней в противостояние вмешается жажда, и расстроился, ибо что вариант выхода на открытое пространство, что сидение в логове до упора грозили мишке гибелью, а нам — потере такого нужного ядра. В этот момент меня и торкнуло. И я, жестом приказав девчонкам следовать за мной, рванул обратно к расщелине.

Допрыгав до ямки, в которой заныкал бухту веревки и все «системы», сдвинул в сторону кусок маскировочной сетки, огляделся по сторонам, нашел подходящее дерево и довольно оскалился. После чего скользнул к напарницам и прервал молчание:

— Значит, так: вы дуете вниз и ждете. А я тут немного поколдую, а потом чуток похамлю…

— Придумал какую-то редкую гадость? — спросила мелкая.

— Ага… — отозвался я, уже прикидывая, как и где крепить веревку.

Уфимцева собралась спросить что-то еще, но Оля не дремала — цапнула ее за предплечье, оттащила к началу спуска и обратилась ко мне:

— Дунем. И подождем. Но… нам спускаться самим?

Уточнение было дельным и выбило меня из творческого экстаза. Так что я подстраховал девчат на первом участке «трассы», проследил за движением их «силуэтов» до самой нижней точки и со спокойным сердцем занялся делом.

Первым делом прогулялся по краю пропасти и нашел точку, прыгать с которой было бы предпочтительнее всего. Затем определился с траекторией подхода и длиной веревки, требующейся для своевременного «подхвата» моей тушки и гашения импульса рывка, поискал подходящую трещину, «сгонял» за нужным крюком и карабином, пожалел, что не смогу засветить айсбаль из НЗ бота, нашел увесистый камень и соорудил точку страховки. А на последнем этапе подвесил второй конец веревки на ветку того самого дерева, и раз шесть отработал требуемую последовательность действий, то есть, выход из рывка вплотную к карабину, болтающемуся в воздухе, захват, защелкивание, новое перемещение — на этот раз к пропасти — полет вперед, «падение», разворот и торможение о вертикальную стену.

Да, каждый раз терял процента по четыре объема марева, но это было некритично. Поэтому решив, что готов, вернулся к логову медведя и сходу вступил в уже начавшийся бой. Естественно, на своей стороне: раскидал семь сфер умиротворения — на всех волков, включая покалеченного — и шарахнул акустическим ударом между ними и зевом логова.

Бил из-за ствола дуба и сразу после того, как отстрелялся, спрятался под невидимостью. Поэтому хищники сочли эти атаки происками врага и озверели еще больше: четверо «единичек» влетели в дыру и принялись рвать защиту мишки метаморфированными клыками и когтями, а тот заработал лапами и ничуть не менее впечатляющей пастью. Одному из волков не повезло. Причем по-крупному: он поймал сначала оглушение, а затем мощнейший удар лапой и на долю секунды потерял контроль над маревом. Что, конечно же, не прошло мимо внимания Топтыгина, и позвоночник серого приказал долго жить.

На место выбывшего сородича примчался последний «низкоранговый» монстрик, а секунд через пятнадцать-двадцать в схватку влезла и «нулевка». Видимо, почувствовав катастрофическую нехватку кислорода и решив, что его свита не успеет добить врага и, тем самым, сбросить этот навык. В общем, в логове стало жарко — медведь вертелся, как мог, раздавая плюхи направо и налево, лупил оглушением по мере его отката и вбивал волков в стены даже ударами корпуса. Ну, а те раз за разом просаживали пополняющееся марево и стремительно просаживали в ноль чудовищный резерв хозяина леса.

Да, в конечном итоге, просадили. Но к этому времени Потапыч поломал трех «единичек» и вцепился в глотку четвертой. Я довольно потирал руки. А зря: перехватив мишке яремную вену и не почувствовав исчезновения сферы, «нулевка» вылетел из логова, не смог втянуть воздух носом и использовал какой-то площадной навык поиска!

Как работает эта дрянь я, естественно, не знал. Однако на «новый тип» реакции чуйки и на поворот зверя в мою сторону отреагировал практически мгновенно. То есть, сорвался в серию рывков, причем не абы куда, а в сторону расщелины, и… перемещении на шестом облегченно перевел дух: волчара, мчавшийся за мной обычными прыжками, но как-то уж очень быстро, сжег весь кислород, покатился кубарем и забился в предсмертных судорогах…

…В расщелину я спустился довольным до невозможности, «прыгнул» к девчатам, встретившим меня на выходе из наклонного коридора, сгреб обеих в объятия и радостно выдохнул:

— Вы у меня такие умнички, что нет слов!!!

— Мы?!!! — хором удивились они.

— Ну да! — кивнул я и объяснился: — Вы остались тут, хотя могли устроить истерику, не наплевали на мой приказ и не рванули вдогонку «помогать», не…

— Так, стоп!!! — воскликнула Оля, чуть-чуть отстранилась и уставилась мне в глаза взглядом, в котором не было даже намека на улыбку: — Игнат, ты чего⁈ Ты говоришь — а мы делаем. И так будет всегда!

— Ага! — поддакнула ей Света. — Ты и глава семьи, и командир, а значит, твои распоряжения не обсуждаются!

«Обожаю этот мир!» — подумал я и озвучил альтернативный вариант похвалы: — Говорить и делать — далеко не одно и то же. А вы делаете. Всегда. И это сводит с ума. В общем, я в восторге и готов носить вас на руках!

— Ты это уже говорил… — подколола меня мелкая. — А делать почему-то не торопишься!

Я молча вложил в руки заулыбавшейся супруги полиэтиленовый пакет с добычей и закинул вредину на плечо. Затем опустился на одно колено, уложил на второе Ольгу, встал, медленно спустился по ступенькам на дно расщелины, обошел доступную часть по кругу аж два раза и занес веселящихся девчонок в беседку. А там сгрузил прямо на стол, отобрал пакет у благоверной и потряс:

— Итак, Светик, тебе прилетело оглушение второго ранга и ледяная игла первого. Оле — ледяная игла первого. А мне — усиление тела, защитный покров и все та же ледяная игла нулевого…

— Ты грохнул «нулевку»?!!!

— Нет: я помог мишке грохнуть всю волчью стаю, а стае, соответственно — мишку! — гордо заявил я. А через пару минут, зацелованный до одурения, весело добавил: — У нас на руках четыре Искры первого ранга, которые можно загнать.

— С защитным покровом, усилением тела и ледяной иглой? — на всякий случай уточнила Оля.

Я утвердительно кивнул:

— Ага. Кстати, в третьем ранге эти умения на порядок дешевле пелены теневика, но сам факт того, что мы уже добываем настолько высокоранговые Искры, может спровоцировать заинтересованных лиц на всякое-разное.

— Денег у нас намного больше, чем требуется. Поэтому лично я не вижу смысла баловать спецотдел! — заявила Оля. А Света ответила на незаданный, но подразумеваемый вопрос:

— Игна-а-ат, до тех пор, пока я была только членом команды, ты еще мог задумываться о размерах доли рядового бойца. А сейчас продавай только то, что считаешь нужным продать, а остальное хоть складируй в хранилище этой заимки, хоть раздаривай, хоть выбрасывай. И… еще один совет примешь?

— Зависит от совета… — улыбнулся я.

Она немного поколебалась и решительно тряхнула волосами:

— Тебе пора привыкать чувствовать себя главой рода, то есть, личностью, воля которой — закон. Да, твоя амнезия позволяет нам с Олей чувствовать себя равными тебе, но у окружающих уже появились вопросы к твоему отношению к нам. А это не дело. В общем, веди себя жестче. Хотя бы на людях, ладно? А то задолбаешься доказывать свою состоятельность, как мужчины, на дуэлях, и устанешь отгонять от нас толпы желающих подобрать «бесхозных» баб!

Она ни разу не шутила, а моя благоверная, судя по выражению лица и взгляду, была согласна с каждым словом подруги, поэтому я нехотя задавил раздражение, накатившее из глубины души, и коротко кивнул:

— Раз пора, значит, начну. Но мне нужен предельно понятный и образный учебный курс. А то в моих воспоминаниях этого действительно нет.

— Сделаем! — хором пообещали девчонки, а я вспомнил о еще одной теме, которую собирался обсудить, и жестом прервал Уфимцеву, решившую что-то добавить:

— На последних секундах схватки между стаей волков и медведем вожак-«нулевка» допер, что сферу умиротворения повесил не Потапыч, выскочил из логова, шарахнул каким-то площадным поисковым навыком и засек меня под пеленой теневика. Энергетический узел, предположительно, формировавший эту дрянь, я, естественно, вырезал, но употреблять его почему-то не хочется — он «сидел» на головном мозге, а устраивать своему очередную мутацию я не готов. Но это мелочи. Куда важнее то, что по-настоящему высокоранговые способны замечать, а потом преследовать теневиков.

— Значит, нам надо продолжать повышать качество соответствующего умения и быть готовым к неприятным сюрпризам… — спокойно заявила Ольга и щелкнула ногтем по кулону с кусочком аструма, болтавшемуся на шее.

— Верно. А еще я пришел к выводу, что нам стоит поэкспериментировать с оглушением. В смысле, попробовать раскачать сопротивление и к этой дряни. И если это удастся, то попробовать создать аналогичный навык, работающий по площади…

…Тренировочный день удался — к восьми вечера напарницы продавили «аструмовую блокировку» ядра еще по разику, а мне она поддалась дважды. Да, возможно, не из-за героизма или упертости, а по причине неправильного выбора места для очередной медитации, но я все равно обрадовался. Перед ужином как следует поотжимался, чтобы побыстрее оклематься от долгого сидения на одном месте, полюбовался девчатами, с той же целью покачавших пресс, и в их компании сходил помыть руки. После возвращения в пещеру Оля начала накрывать на стол, ее подружка занялась наведением «болтушек» и «подпитки», а я, оставшись не у дел, завалился на надувной матрас, закинул руку за голову и задумчиво хмыкнул:

— Свет, я только что сообразил, что в течение недели сравняюсь в ранге с твоим отцом. Но ему под сорок пять, а мне всего двадцать один! Так почему он не раскачался хотя бы до Богатыря?

Девчонка развернулась на месте, привалилась спиной к скале и грустно усмехнулась:

— Я тоже об этом думала. Причем не раз. И пришла к выводу, что причин сразу несколько. Первые две особо не бесят: тренировочная заимка нашего рода находится в «семерке», соответственно, на ней Богатырем не станешь, и для того, чтобы стать очень хорошим артефактором, достаточно раскачаться до Рынды. А вот третья, откровенно говоря, выводит из себя которую неделю: при наличии пелены теневика, которую папа приживил лет в двадцать восемь, можно было развить ядро в обычных рейдах и даже без охоты на Одаренное зверье. А он не захотел. Или не смог себя заставить!

— Или уматывал себя работой… — справедливости ради заметила Оля и не нашла понимания:

— Работы у него действительно всегда хватало. Но особо сложные заказы приносились нечасто. А с простенькими прекрасно справлялись помощники!

— Солнце, не злись! — мягко попросил я и придумал аргумент, способный ее смягчить: — До нашего появления в твоей жизни ты, вон, тоже изображала слабачку. Может, и ему было некого радовать своими успехами?

— Как это «некого»⁈ — возмутилась она и прозрела: — Хотя… пожалуй, ты прав: возвращаясь домой, он сходу напарывался на ублюдочную супругу. А та напрочь отбивала всякое желание чему-либо радоваться или что-либо хотеть!

— Угу… — подтвердил я и предложил устроить ее батюшке «каникулы». То есть, взять его с собой к заимке Вронских.

Мелкая задумчиво склонила голову к плечу и… отрицательно помотала головой:

— Не хочу!

— Почему?

Девчонка притащила мне кружку с «болтушкой», дождалась, пока я ее уговорю, забрала опустевшую емкость и виновато вздохнула:

— Боюсь не увидеть в нем желания развиваться дальше и окончательно разочароваться.

— Иди ко мне, страдалица… — мягко улыбнулся я, развел руки и получил отказ:

— Приду. Но часа через полтора-два: после ужина нам с Олей надо будет наготовить еды на весь завтрашний день. А это дело небыстрое. Так что чем раньше начнем, тем быстрее освободимся.

Я настаивать не стал — подождал, пока девчата закончат сервировать «тряпку» и усядутся на свои места, пожелал приятного аппетита и на полчаса растворился в гастрономическом удовольствии. Само собой, наслаждался и легким застольным трепом, но по остаточному принципу. Зато после того, как голод отступил, поблагодарил хозяюшек за заботу, порадовался счастью в их глазах и… был отправлен подышать свежим воздухом. Дабы не путался под ногами и не предлагал помощь.

Вот и ушел. Сначала в туалет, а затем в беседку, в которой Дайна, вроде как, заныкала гарнитуру. Крошечный «шарик» обнаружился именно там, куда посоветовал заглянуть «Паук», и был незамедлительно отправлен в ухо. А через миг в нем раздался голос Дайны и рассмешил:

— Предупреждаю: я извелась от одиночества и морально готова начать ревновать. Алгоритмы сцен ревности уже готовы, истеричный тембр голоса подобран, переходы на визг отработаны в режиме эмуляции, а «Пауки» почти освоили бэк-вокал… то есть, научились грозно упирать манипуляторы в бока и размахивать скалками. Правда, из-за отсутствия деревянного реквизита им пришлось выточить каменный, но он, по моим расчетам, впечатлит тебя в разы серьезнее!

— А если серьезно? — спросил я после того, как отсмеялся.

— Если серьезно, то я втихаря оценила количество и ранги ядер, которые ты приволок в хранилище после утреннего выхода на охоту, выпала в осадок и вне себя от возмущения: мало того, что ты рискуешь почем зря, так еще и не делишься рассказами о своих особо героических подвигах. А я, между прочим, создана для того, чтобы тебя защищать… в том числе и от переоценки своих возможностей!

Я предельно подробно описал утренние приключения и был прощен. Но вместо того, чтобы дать возможность БИУС-у расслабиться, напряг рассказом о своих планах на ближайшие часы:

— Хочу пробежаться к месту схватки и посмотреть, нельзя ли там кого-нибудь грохнуть по этой же схеме.

— Тебе не хватает адреналина? — язвительно спросила Дайна.

— Нет. Хочу выбить Свете воздушное лезвие.

— Игнат, судя по твоим рассказам, им вы практически не пользуетесь. Ну, и нахрена оно ей сдалось?

Я сказал чистую правду:

— По моим ощущениям, чем более разнопланово владеешь какой-либо стихией, тем легче даются эксперименты с переделкой навыков. А Воздух мы развили довольно неплохо.

— Хм… Тогда вам надо скормить еще по шесть ядер сейчас, и по четыре — перед зимой! — заключила она и благословила: — Что ж, делай, то, что должно. Только не рискуй, ладно? А то девчонок я отсюда не выведу при всем желании. Да, кстати, возвращаться через заимку Вронских не передумал?

У меня мгновенно испортилось настроение:

— Ты же сама сказала, что Ляпишев по приказу Цесаревича послал на разрушенную заимку Талызиных двойку скрытников с приказом проверить мои слова, дождаться нашего появления, сесть на хвост и найти хотя бы еще одно логово⁈

— Было такое.

— Вот мне и не хочется ни сбрасывать хвост, ни объяснять, где нас носило половину июля. А тут легенда придумывается сама собой: узнав о том, что возле Мрачного, вроде как, резвятся Свободные, мы сходу умотали поглубже. И вернулись через заимку, на которой этих тварей точно не будет…