Черный Беркут

Глава 8

20–21 мая 2513 по ЕГК.

…На тренировочную заимку Вронских примчались в районе полуночи, нарезали полный круг в двух сотнях метров от частокола, заглянули в змеиные овраги, не нашли ничего опаснее лисы-«шестерки» и со спокойной совестью вломились в «свою» баню. Пока я носил дрова из поленницы, наполнял купель и растапливал сауну, девчата накрыли на стол. А после очень позднего ужина, убрав пустые пищевые контейнеры, помыв столовые приборы и сложив мусор в отдельный пакет, подняли меня с лавки и принялись сооружать Большое Ложе.

— Зачем? — спросил я, так как ночевать на заимке мы не планировали.

Уфимцева потемнела взглядом и пожала плечами:

— Когда мы зашли в каюту перевертыша, Ксения Станиславовна шепнула мне на ухо две фразы…

— Какие?

— «Тут камеры…» и «Найдут слабости — подведут медовые ловушки…»

— О, как…

— Приблизительно то же самое сказал и мой отец. Во время последнего разговора тет-а-тет: «Игнат талантлив и до сих пор независим. Его обязательно будут пробовать подмять. В том числе и используя тебя. Подставишься в чем угодно — дашь возможность ударить его в спину. Поэтому определись со своим отношением к семье Щегловых и… забудь о том, что это отношение можно изменить…» После того разговора я посоветовалась с Ирой и Олей. Хотя и сомневалась, что кому-то интересна в качестве рычага давления на тебя. А сегодня воспользовалась полученным советом и начала делать вид, что нашла себе мужчину, а другие в принципе не интересуют. Кстати, я решила подойти и к тебе. После того, как увижу первые признаки того, что меня как-нибудь да обкладывают. Ибо страшно боялась, что ты сочтешь меня дурой. Но признаки появились… настолько неожиданно, что я, как видишь, не успела!

Пока Света говорила, в ее взгляде появилась такая муть, замешанная на чувстве вины, что я привлек ее к себе и ласково потрепал по волосам:

— Солнце, я знаю тебя не первый день, видел в самых разных ситуациях и не сочту дурой, какую бы глупость ты не заявила — решу, что ты по каким-то причинам не можешь объяснить что-либо «в лоб», переберу все возможные варианты и обязательно найду тот, который объяснит все, что скрывалось под «неправильной» формулировкой. Далее, раз ты посоветовалась с Олей и Ирой, которым я доверяю, как самому себе, значит, опосредованно посоветовалась и со мной. И последнее: Свет, запомни раз и навсегда — я доверяю и тебе. Поэтому подыграю почти любому поведению на людях. А разбираться стану только после того, как ты добьешься поставленной цели, и наедине. Или, как вариант, в присутствии семьи. С этим все понятно?

— Да… — кивнула она и благодарно улыбнулась: — Спасибо!

— Тогда ответь, пожалуйста, еще на один вопрос: ты понимаешь, что, играя этот образ, роняешь себя в глазах высшего света?

— С чего ты это взял? — непритворно удивилась она, посмотрела на Олю, во взгляде которой тоже появилось недоумение, и снова уставилась мне в глаза: — Игнат, ты по-настоящему сильный мужчина, талантливый Одаренный и основатель нового рода в одном лице! Нам, девушкам, не зазорно спать даже с первым, второй — то есть, полноценный Рында в двадцать один год — вызовет томление души в шести из каждых десяти моих ровесниц, а третий сведет с ума и остальных, ведь первенцы твоих жен автоматически станут главами боковых ветвей нового рода!

— Охренеть… — ошалело выдохнул я, увидел, как округлились глаза девчонок, и «объяснил» эту реакцию: — В моей памяти ничего подобного нет.

Супруга ласково погладила меня по предплечью, а мелкая покраснела и попросила прощения за бестактность.

— Да ну, перестань: я давно привык к лакунам в памяти… — усмехнулся я. — Просто некоторые «новые» знания, бывает, шокируют.

— Что ж, тогда повторю еще раз, только другими словами: девушки мне обзавидуются, парни будут беситься, сравнивая себя с тобой, а родичи начнут строить планы по подминанию перспективного паренька. Так что лично меня немного напрягают всего два нюанса. Первый — это мое Слово: да, я не говорю, что сплю с тобой, но намеренно создаю такое ощущение, а значит, лгу. Но альтернатива бесит на пару порядков сильнее, так что с этим нюансом я почти смирилась.

— А второй — реакция Паши на твое предательство? — мрачно спросил я.

— Ага… — подтвердила она. И криво усмехнулась: — Но и тут не все так просто: я ему говорила, что уже ищу и обязательно найду единомышленника, повернутого на личном развитии, причем одареннее, сильнее и безбашеннее меня, попрошу тебя взять кандидата в избранники в Пятно и… пошлю куда подальше, если он не уживется с командой, которая для меня ВСЕ. Так что, де-юре, у Паши нет морального права меня в чем-либо упрекать. Но он все равно обидится. И на тебя, и на меня, и даже на Олю. За то, что не послала меня лесом.

Я задумчиво потер подбородок, перебрал все, что Уфимцева когда-либо говорила о своем отношении к Максакову, и решил, что проблема не стоит и выеденного яйца:

— Раз ты в принципе не видишь будущего с этим парнем, а мы для тебя все, значит, он либо смирится с тем, что ты все-таки нашла единомышленника и счастлива, либо будет послан лесом. Мною. Ибо твое душевное спокойствие и единство команды в разы важнее страданий личности, не понимающей слова «нет»!

— Сказал — как отрезал! — хихикнула Оля, потом поймала за хвост какую-то мысль, резко посерьезнела и поймала взгляд развеселившейся мелкой: — Свет, для тех, кто задался целью подмять Игната, поиск наших слабостей — это задача первостепенной важности, а такие, по определению, поручаются только профессионалам. Поэтому не играй и ничего не изображай — любая фальшь будет замечена и использована нам во зло!

Тут Уфимцева растерялась, но додуматься до Самого Страшного, слава богу, не успела — моя супруга закончила монолог чрезвычайно интересным советом:

— В тебе немерено настоящего счастья, настоящего тепла и настоящей любви. Вот их наружу и выпускай. А что именно их вызвало — касается только нас…

…Попарились от всей души, прекрасно отдохнули и… откалибровали реакции Светы на «стандартные ситуации». Потом перебрались в комнату, завалились на большое ложе, расслабились и от силы минут через двадцать пять увидели энергетические структуры основного отряда, приближающиеся к заимке.

Дамы похвалили меня за точный расчет, приложили себя бодрячками и рванули обуваться. А через пару минут, закинув за плечи рюкзаки, следом за мной вышли во двор. Головной дозор из трех Гридней нарисовался между створками ворот через считанные мгновения, заметил нас и чуть-чуть понизил градус готовности ко внезапной атаке. Мое сообщение о том, что в большом срубе нет ничего крупнее полевых мышей, все еще обиженные вояки гордо проигнорировали и разделились: старший остался во дворе, а его подчиненные рванули в дом. Мы на это не отреагировали, подождали появления ядра отряда и порадовали сначала Веретенникову, на удивление бодро выбравшуюся из «паланкина», а затем и Воронецкого, пусть не сразу, но вырвавшегося из-под надзора телохранителей и направившегося к нам.

Чем? Да сообщили, что зверья в долине нет, баня растоплена, а в купели полно чистой воды.

Целительница предложила Великому Князю помыться с дороги первым, но он повел себя достойнее некуда:

— Ксения Станиславовна, вы — дама, и этим сказано все. Кстати, можете никуда не торопиться: судя по тому, что Игнат Данилович и его напарницы уже в полной готовности к выходу, значит, они вот-вот построят носильщиков и поведут к змеиным оврагам. А я напрошусь с ними. Ибо жажду обсудить фантастически интересный тюнинг моей любимой машины… до того, как эта команда уйдет обратно к реке.

— Тогда я, с вашего позволения, начну? — спросила женщина, получила разрешение удалиться, и пошла к своим «мутантам». А Виктор Михайлович снова поймал мой взгляд и слегка загрузил:

— Игнат Данилович, я действительно хочу отправиться к оврагам с вами. Я осознаю, что нахожусь не в центре Новомосковска, а в Пятне, что реального опыта ведения боев против Одаренных хищников зверья у меня нет, и что я для вас обуза. Но даю слово выполнить любую команду, не проявлять никакой инициативы и вести себя так, как вы скажете.

Этот Воронецкий мне нравился. Внутренним спокойствием, умением слышать не только себя, отсутствием задранного самомнения и подростковой непосредственностью, изредка выглядывающей из-под привычной маски. Так что я поинтересовался, зачем ему это надо.

Он как-то странно усмехнулся и заговорил:

— Информация не для распространения: моя матушка дружит с Ольгой Максимовной Максаковой. Дружит с юности, то есть, с возраста, когда была обычной дворянкой и не помышляла о короне. Поэтому делится наболевшим сама и с удовольствием выслушивает откровения подруги. Так вот, в середине января Ольга Максимовна рассказала матушке о том, что отдыхала в Бухте Уединения и в восторге от компании, которая там потихонечку собирается. Рассказывала интересно и, как полагается ректору НАИ, невероятно образно, вот матушка и заинтересовалась. Пашу и Лизу знает с младенчества. Пашиных друзей и их невест — пусть опосредованно, но тоже не первый год. Довольно давно сотрудничает и с Валерием Константиновичем, поэтому заочно знакома и с вами, Светлана Валерьевна. Так что последние пару месяцев собирала всю доступную информацию о вас, Игнат Данилович, о вашей уважаемой супруге и подруге семьи. Собрав и проанализировав некий критический объем, взяла и выкупила два последних «не молодежных» коттеджа вашего поселка у их прежних владельцев и заменила частное охранное предприятие Дворцовыми. Пятого мая уговорила батюшку взять ее с собой на награждение, увидела вас вживую и тоже не разочаровалась. А на следующий день вызвала к себе меня и дала почитать собравшееся досье…

«Теперь понятно, почему наша Бухта — одно из самых безопасных мест в Империи, от кого Валерий Константинович получал секретную информацию и почему он не побоялся „бросить“ на меня свою дочь…» — подумал я и снова вслушался в монолог Великого Князя. А тот как раз развеселился:

— Скажу честно: узнав, что матушка дарит мне коттедж в том самом поселке, в котором живет добытчик, победивший в гонке серии «Спорт-Элит», и советует с ним подружиться, я не поверил своим ушам. Но… не повелся. Все потому, что мне до смерти надоели лесть, лицемерие, низкопоклонство, ложь в глаза и далее по списку, который вы без особого труда дополните сами, если поставите себя на мое место. Но матушка ткнула меня носом в выводы своих аналитиков, и я воспрянул духом. Ведь вы, по их словам, цените людей не за титулы, родовитость, влиятельность, богатство и умение красиво говорить, а за поступки. Кроме того, не предаете, не гнетесь, не отступаете и рвете глотки кому угодно как за себя, так и за тех, кого считаете своими. В общем, мне стало любопытно посмотреть на вас, скажем так, в естественной среде обитания. И я не разочаровался. Поэтому переиграл планы матушки и вместо того, чтобы приехать в Бухту Уединения под личиной и наводить мосты в образе обычного дворянина, говорю прямо: я хочу с вами подружиться. Причем не как Великий Князь, а как ваш ровесник со схожими интересами. Что еще? Ах, да: у меня есть девушка, смею заметить, достойная уважения, я не наследник наследника престола, а просто один из Воронецких и… жажду найти компанию, в которой можно быть самим собой. В общем, дайте мне шанс, пожалуйста!

Последняя фраза, добавившая этой речи толику жалобности, заставила мысленно хмыкнуть и решиться на эксперимент — протянуть Великому Князю руку и представиться в «альтернативном варианте»:

— Игнат.

— Виктор… — в том же стиле ответил он, вцепился в ладонь, сжал от всей души и обезоруживающе улыбнулся: — Спасибо!

Улыбка тоже получилась, что надо, поэтому я продолжил в том же духе: — Оля… и Света.

— Очень-очень приятно… — хохотнул он. — Виктор! И не на официальных мероприятиях лучше на «ты». Если это, конечно, возможно.

— У нас — запросто… — усмехнулся я и снова посерьезнел: — Виктор, скажи, стремительным рывком владеешь?

— Да, конечно.

— А защитным покровом?

— Тоже.

— Тогда советую поднять покров прямо сейчас и не снимать его вообще. То есть, не только в Пятне, но и в Большом Мире. Далее, как только я построю носильщиков, сядешь на хвост Свете и будешь зеркалить ее маневры. Если мы вступим в бой, то без разговоров рванешь следом за ней в сторону заимки, каким бы слабым или, наоборот, сильным не показался зверь или звери. И последнее: не проявляй, пожалуйста, никакой инициативы — да, мы находимся «всего-навсего» в «шестерке», но сюда забредали даже «двойки». А они, поверь на слово, могут устроить похохотать даже твоим телохранителям…

…Не знаю, как Воронецкий уговорил телохранителей отпустить его с нами к змеиным оврагам, и не хочу знать. Главное, что у него получилось, и через каких-то семнадцать минут не особо напряженной ходьбы мы довели «носильщиков» к первому месту проведения монтажных работ, оккупировали небольшой пригорок, обнаруженный чуть поодаль, и плотно позавтракали. Следующие три часа двадцать шесть минут болтали обо всем на свете, начиная с тюнинга спортивных автомобилей и заканчивая повадками Одаренного зверья, изредка замечали мелкую живность и каждые десять минут для вида пробегали кружок по периметру оврага, но не напрягались от слова «вообще». Незадолго до завершения финального тестирования первого артефактного комплекса я засек белку-летягу шестого ранга, сбил ее с траектории оплеухой, подождал, пока моя благоверная зафиксирует зверька колючим побегом, и «задушил» сферой умиротворения. Когда мелочь «посерела», вырезал ядро и нужный энергетический узел, навел «болтушку» и протянул Великому Князю:

— Выпей — и через сутки пробудишь очень интересное умение.

Он опрокинул кружку, не задумавшись ни на мгновение, потом вытер губы рукавом и поинтересовался, о каком умении идет речь.

— Воздушные ступени… — ответил я и ехидно ухмыльнулся. — Но мы называем их подпорками, подставляем под рюкзаки и уменьшаем их вес.

Рассказывать о том, что ступени можно превратить в оплеуху, пресс и диск, даже не подумал. Промолчали и девчата, но Виктора накрыло радостью и без этого:

— Здорово! Да, таскать рюкзаки мне никто не дает, но я найду, к чему приспособить это умение. И спасибо за подарок: я оценил…

— Могу порадовать еще серьезнее… — улыбнулся я. — Двадцать седьмого мая в двенадцать часов дня на автодроме «Старт» города Южного я погоняюсь на тюнинговой «Стихии» с неким Станиславом Тихоновичем Угловым…

— Знаю такого… — кивнул Воронецкий. — Он поднимался до пятого места в неофициальном рейтинге уличных гонщиков, но сейчас сполз на шестое. Гоняет на «Конкорде». И живет на некоторых форумах.

— В начале мая он затюнинговал новый «Сапсан». А в середине апреля, то есть, задолго до того, как эта машина была готова, с пеной у рта доказывал мне, что мою «Стихию» порвет даже на «Конкорде». В общем, предыстория у этой гонки веселая, повеселит и сам заезд — у меня получился такой самолет, что я его пока боюсь!

Парень рассмеялся. Вполголоса, так как свято блюл полученные Ценные Указания, и пообещал, что приедет, чтобы посмотреть гонку вживую. В этот момент к нам подошел старший группы «носильщиков», доложил, что первый артефакт установлен, проверен и работает, после чего попросил проводить на вторую точку.

Проводили. Нашли новое место для наблюдения за округой. Посидели еще порядка двух часов, само собой, не забывая о «патрульных пробежках», и в какой-то момент засекли энергетическую структуру дикого кота-теневика седьмого ранга, приближавшегося к оврагу с противоположной стороны.

Проходи зверь мимо, я бы его не тронул. Но это мелкое, но злобное хамло перло прямо на работяг и, вне всякого сомнения, рассчитывало кем-нибудь пообедать.

Зря: умотав на очередную пробежку и выйдя на дистанцию удара, я «повесил» на кота сферу умиротворения, сбил с ветки оплеухой и ею же приложил об дерево. Дважды. Хищнику, естественно, резко поплохело, и он, забыв о запланированном завтраке, решил свалить. Но запутался в побеге и вскоре забился в агонии. Задерживаться возле него мне было лениво, так что тушка была спешно выпотрошена и перемещена метров на сто пятьдесят в наветренную сторону, а потом я вернулся обратно, сел на свое место и ответил на немой вопрос Великого Князя:

— Задержался из-за обнаглевшей мелочи — прибил, присыпал лужу крови порошком, отбивающим запах, а сам трупик унес подальше. Чтобы желающие его сожрать не наткнулись на работающий народ.

— Быстро ты. И как-то спокойно.

— Повезло с рангом жертвы… — честно сказал я и добавил: — Впрочем, это не совсем везение: в прошлый раз мы проторчали на этой заимке неделю с лишним и, тренируясь, вырезали все, что шевелилось. Но гости, и ни разу не дохлые, сюда еще забредут. Поэтому постарайся не расслабляться, ладно? И не позволяй расхолаживаться телохранителям: да, их много, и каждый уверен в своих силах, но иные звери, бывает, удивляют так, что страшно даже просто вспоминать.

— Не расслаблюсь сам и не позволю расслабиться телохранителям… — твердо пообещал парень, потом посчитал дни, оставшиеся до моей гонки, и по-простецки почесал затылок: — Сегодня двадцать первое, значит, для того чтобы успеть в Южный к двадцать седьмому, мне надо будет уйти с заимки не позже, чем через трое суток. Немного, конечно, но лучше, чем ничего.

— Угу… — кивнул я. И мысленно добавил: — «А мы уйдем часа через три. Сначала сюда, к оврагам. После того, как мелкая присобачит к артефактным комплексам „лишние“ детали, упрыгаем к нашему перевертышу. И максимум к завтрашнему вечеру вернемся домой…»