27 мая 2513 по ЕГК.
…В пятницу вечером меня в приказном порядке отправили спать в пять минут одиннадцатого, поэтому в субботу утром я продрал глаза в шесть утра, вспомнил, что сам объявил мораторий на любые тренировки перед гонкой, и «огляделся» прозрением. Девчата, судя по всему, свалившие с пляжа намного позже меня, обнаружились в гостиной — дрыхли на разложенном диване, судя по ширине «пустого места» между Олей и стеной, в компании с Ирой.
Я понимал, что последняя только делает вид, что спит, а на самом деле контролирует все и вся, поэтому посмотрел в объектив ближайшей камеры, поздоровался и поинтересовался, как прошла ночь.
Дайна насмешливо фыркнула в гарнитуру:
— Смеешься? Как только ты умотал в дом, у Оли и Светы погасли глазки. Нет, веселье и они, и я изображали очень неплохо, то есть, умяли по шампуру из второй партии шашлыка, пожаренного Виталием, заплыли со всей толпой метров на триста и полчасика погоняли на гидроциклах. Мы — всего на двух: Уфимцева не горела желанием давать Паше ни малейшего шанса остаться с ней наедине и порадовать очередным выяснением отношений, вот и каталась то со мной, то с твоей благоверной. А в начале первого, когда он увел сестру укладывать спать, заявили, что не собираемся с утра портить тебе настроение заспанными лицами, и свалили. Вроде как ложиться спать. Поднявшись на второй этаж, вырубили весь свет и постояли в гостиной у открытого окна, дожидаясь нового появления Максакова. А он вернулся от силы через полчаса, узнал у парней, куда подевалась мелкая, и практически сразу ушел в сторону ее коттеджа. В общем, мы с Олей оставили расстроенного ребенка у нас, уложили на диван и попробовали заболтать. Только у нас не получилось — заснула она, будучи сильно не в духе…
— Понял. Развеселю сам… — пообещал я, сбегал в санузел, принял душ и, натянув плавки, поплелся в гостиную. Нарисовавшись на пороге, кинул взгляд на сладко спящих девиц и сдуру рявкнул во всю глотку: — Дамы, к горизонту плывем, или как?
— Да!!! — одновременно воскликнули они, отшвырнули в сторону плед и мигом оказались на ногах.
Я опешил, разогнал восприятие просветлением, чтобы успеть придумать как можно более «щадящий» вариант реакции на неожиданный сюрприз, но услышал в гарнитуре скороговорку БИУС-а, адаптированную под скорость моего восприятия, и понял каждое слово:
— Ситуация — лучше некуда! Смеши страдалицу!!!
Я послушался и ляпнул первое, что пришло в голову:
— Это вы так настраиваете меня на победу?
Оля проследила за моим взглядом, обнаружила, что вся их компания стоит передо мной только в трусиках, развернула плечи и уверенно кивнула:
— Конечно: чем больше положительных эмоций мы тебе дарим, тем ты счастливее…
— … по-настоящему счастливый мужчина способен свернуть горы… — весело подхватила Ира и выставила вперед фантастически красивую, но, увы, искусственную грудь куда энергичнее моей супруги. А Света, врубившаяся в суть «проблемы» самой последней, нахально отзеркалила действия подруг и радостно закончила их мысль:
— … значит, ты просто обязан обрести крылья и поставить очередной «вечный» рекорд… дабы порадовать своих женщин!
Если бы она попробовала опустить взгляд или, хотя бы, зарумянилась, я бы почувствовал себя не в своей тарелке и нашел убедительную причину либо уйти в другую часть этажа, либо отвернуться. А так поймал кураж, сделал вид, что любуюсь бюстами этой троицы, и ответил в предложенном стиле:
— Спасибо, я в восторге! Причем и от порыва ваших душ, и от сияющих глаз, и от воистину неземной красоты. Но позволять вам, моим женщинам, одаривать крыльями кого-либо еще однозначно не буду. Поэтому дуйте надевать купальники.
«Дунули». Рывками. А секунд через восемь-десять в гарнитуре раздался довольный смешок Дайны:
— Все, ребенок счастлив до умопомрачения, и ему плевать на Пашку с его подкатами с высоких орбит! О-о-о, а тут еще и Оля отожгла, заявив, что ТАК ты любуешься только теми, кого искренне любишь.
— Черт, а если Света влюбится в меня, как в мужчину⁈ — хмуро спросил я, выходя их гостиной и направляясь к лестнице.
— Ее нынешние чувства к любому из нас уже намного шире и намного сильнее обычной влюбленности. А желания в Свете пока нет — она тебя почти боготворит и готова на все, чтобы быть в команде… — вроде как успокоил БИУС, сделал небольшую паузу и… убил: — Но если полюбит, как мужчину, то с вероятностью процентов за девяносто пять — раз и навсегда. И вам с Олей придется это принять. Вернее, тебе. Ибо твоей жене эта девочка нравится.
— Издеваешься?
— Нет. Ты ведь оценил цельность характера Уфимцевой, верно?
— Да.
— А еще понимаешь, что она от нас не уйдет ни за что на свете, поэтому-то и вкладываешься в нее без дураков.
— Да, но…
— А еще позволяешь мелкой изображать твою женщину, привык к тому, что она всегда рядом, и уже не отдал Максакову…
— Он сам виноват.
— Замени его на любого другого парня, представь, что он к ней клеится, и оцени свою реакцию.
— Я к ней действительно привык. И хочу только добра…
— Я бы сказала, что прирос сердцем. И это правильнее некуда! Так, стоп! Договорим как-нибудь потом: мы уже бежим в твою сторону. Ну, и где твоя улыбка?
Улыбнулся. Как ни странно, ни разу не через силу. Ибо за миг до этого услышал счастливый вопль «ребенка» и почувствовал, насколько ему хорошо:
— Игнат, а давай устроим заплыв на буксировщиках, чтобы ни одна падла не увидела нас до тех пор, пока мы не вернемся обратно⁈
Девчата вылетели на верхнюю площадку буквально через мгновение и посмотрели на меня с таким безумным предвкушением во взглядах, что я не смог бы сказать «Нет», даже если будь у меня очень веские причины. Вот и кивнул, услышал слитное «Ура!!!» и первым метнулся в сушилку, в которой мы складировали все, чем пользовались на пляже.
— Учти, что Егор с Антоном уже слоняются по коттеджам, готовясь к утренней пробежке, так что нам стоит поторопиться… — предупредил БИУС, и я ускорился — похватал буксировщики, вынесся сначала из комнаты, а затем и из дому, в темпе допрыгал до кромки прибоя, прошел еще шага четыре и опустил «веселые игрушки» в воду. Через считанные мгновения возле меня возникла Оля и протянула мою ИДА-шку. А ласты вручила Света.
К тому времени, как я натянул на себя маску и, прикоснувшись к сенсору над правым виском, включил связь, до нас добежала и Кукла. А чуть менее, чем через минуту мы всей толпой закончили сборы, ушли под воду, врубили буксировщики и неспешно поплыли над дном к выходу из бухты, то есть, на юго-юго-запад.
Пока стелились над потрясающе красивыми песчаными барханчиками, мелкая, как обычно, молчала. А метров через сто пятьдесят, увидев первую «низину», заросшую разноцветными водорослями, рванулась вперед, зависла над самым центром этого «оазиса», огляделась, развернулась к нам и как-то уж очень грустно вздохнула:
— Опять ушли в сторону. Хотя, вроде бы, плыли по стрелкам компасов…
Подшучивать над ней дальше резко расхотелось, и я раскололся:
— Твоя любимая ракушка на половине второго, если смотреть от меня. Спрятана под оранжевым побегом.
— Игнату нравится смотреть, как ты зависаешь над этим местом, вот он ее и заныкал… — весело добавила Оля. — Кстати, мне тоже нравится: с тех пор, как «встал» первый этап прокачки метаморфизма, ты прилично округлилась и теперь смотришься намного аппетитнее, чем раньше.
Уфимцева, почти дотянувшаяся до нужного побега, повернула голову в нашу сторону и рассмешила:
— А я грешила на какой-то гормональный сбой и хотела при первой же возможности сдаться Ксении Станиславовне…
— Не надо никому сдаваться! — хохотнула Ира. — Я провожу медосмотры через день и со всей ответственностью заявляю, что ты совершенно здорова.
Тут я невольно оглядел фигурку Уфимцевой пристальнее, чем обычно, и пришел к выводу, что моя благоверная права: у тощенькой и голенастой девчонки появилась попа; так раздражавшая меня «дыра» между практически отсутствовавшими внутренними поверхностями бедер практически пропала; красиво «налились» икры, а грудь увеличилась почти на размер.
Пока я вспоминал, как эта самая грудь выглядела во время «подъема с сюрпризом» и удивлялся своей «слепоте», мелкая радостно воскликнула, что это меняет дело, пристально изучила ту часть своего тела, которую смогла, и… заявила, что ей срочно нужно красивое нижнее белье под нынешние объемы!
— А зачем, если с сегодняшнего дня ты объявила мораторий на ношение лифчиков? — «удивилась» Оля и, проплывая мимо, ущипнула ее за ягодицу. Но смутить счастливого «ребенка» такой ерундой было уже невозможно:
— Так эта неземная красота — только для вас троих! А весь остальной мир пусть любуется чем-нибудь еще. Кстати, об этом самом «остальном мире»: Игнат, а ты случайно в Сеть не заглядывал?
За мгновение до того, как был задан этот вопрос, я вспомнил прерванный разговор с Дайной и снова загрузился, но ответить ответил:
— Неа: как продрал глаза, так сразу к вам и рванул. А что?
— Интересно, что творится на форумах… — ответила она, ласково провела пальчиком по самым острым шипам «своей» ракушки, медленно всплыла чуть выше, чтобы не засыпать ее песком, снова развернулась на юг и дала самую малую тягу на движок буксировщика. А после того, как догнала нас, добавила: — Рекламщики «Москвы» так толково «раскачали» народ, и без того одуревший от истерии, вызванной феерическим сливом концерна «Рекорд», что я боюсь, как бы Стасик не ушел в туман вместе со своим «Сапсаном».
— Побоится потерять лицо… — подала голос Ольга. — Он же трезвонит о своей неминуемой победе аж с середины апреля и за это время пригласил в Южный чуть ли не всю дворянскую молодежь Империи.
— Народа сюда подтянулось немерено… — сообщила Ира. — Я вчера лазила по Сети и наткнулась на крик души паренька, который жаловался на то, что на эти выходные в гостиницах и доходных домах Южного, Владимира и всех населенных пунктов между ними нет ни одного свободного места…
В этот момент мы подплыли к подводной «ступеньке», месту, в котором дно опускалось почти на полтора метра, «зарастало» буйным переплетением водорослей и превращалось в место обитания невероятного количества рыб. Зависать тут, в «Аквариуме», обожала и Ольга, поэтому буксировщики были заблаговременно отключены, нас вынесло к точке наблюдения по инерции, и дамы, как обычно, забыли обо всем на свете. Ну, а я залюбовался аппетитными фигурками и тоже забил на ход времени… эдак минут на двадцать.
А потом в правом ухе раздался голос Дайны, и мне пришлось возвращаться в суровую реальность:
— К КПП подкатил кортеж Воронецкого. Будешь смеяться, но в нем всего две машины — «Стихия», на которой мы выиграли гонку, и бронированный черный «Буран». Правда, с трассы сворачивает еще один кортеж — из трех бронированных «Уралов» — но без толпы охранников Виктора не выпустили бы даже из своих покоев.
Я согласно кивнул, подождал еще минуты полторы и услышал второй комментарий Дайны:
— «Стихией» управлял сам. И привез не личного телохранителя, а весьма миловидную и фигуристую блондинку лет двадцати. Хотя нет, слово «весьма» тут не подходит: твоя Оля заткнет ее за пояс по всем параметрам. Да и мы со Светой не ударим в грязь лицом!
«Вы у меня самые лучшие…» — жестами показал я и был понят:
— Ага, так и есть. И о чем это говорит? О том, что в бабах мы с тобой разбираемся! Кстати, Великий Князь совсем несолидно бьет копытом. В смысле, жаждет отправиться на поиски твоей компании и, вероятнее всего, наткнется на тренирующихся парней. Может, поплывем к берегу и… зацепим парня еще на один эмоциональный крючок?
Не успел я дать понять, что поддерживаю эту идею, Оле «вдруг надоело болтаться в неподвижности», и наша добровольная помощница, шевельнув ластами, ущипнула Уфимцеву за задницу, жизнерадостно рассмеялась и пустилась в бега. Естественно, в сторону берега. А для того, чтобы не получить на орехи в первые же мгновения бегства, завела движок буксировщика и поддала тяги. Света, конечно же, страшно возмутилась и… ущипнула Иришку. После чего последовала примеру моей благоверной и дала деру все в том же направлении. Ну, а Кукла передала эстафету мне. Видимо, чтобы не скучал. Пришлось срываться с места и грозить беглянкам страшными карами.
Как и следовало ожидать, они сразу замедлились. Чтобы я хоть по разу, но догнал каждую. И начали валять дурака, изображая дельфинов. То есть, с разгона вылетали из воды, благо, мощность буксировщиков позволяла и не такое, шлепались обратно и уходили на глубину, чтобы снова уйти вверх. Но попы подставляли охотнее некуда и радостно ойкали после каждого щипка. По моим ощущениям, хвастаясь подругам… хм… своей востребованностью. И пусть по-настоящему дурила только Света, Оля, в основном, подыгрывала, а Ира работала, я все равно развеселился и тоже оторвался на славу. Причем не только преследуя, но и изображая самого крупного дельфина в стае. Вот и доразвлекался до смешка личного наказания в правое ухо:
— Виктор и его девица заметили ваше буйство и стоят на пляже, открыв рты. Антон с Егором злобно щурятся на бегу, видимо, придумывая страшную месть за то, что вы рванули нырять без них и их девчонок. А через пару секунд проснувшаяся Лиза подойдет к окну и наверняка рванет вас ругать…
…Встреча на берегу прошла весело и интересно — когда мы долетели до мелководья, отключили буксировщики и с шиком выехали к кромке прибоя на гребне небольшой волны, Виктор и действительно миловидная блондиночка от восторга потеряли дар речи, Чирков с Лемешевым, бегущие в нашу сторону, погрозили кулаками, а Максакова-младшая, только-только нарисовавшаяся на пороге коттеджа, сорвалась с места с возмущенным верещанием.
Я в темпе выпустил из рук «тягач», скинул ласты, встал, подал руки Оле со Светой, как обычно, подплывшим ко мне перед самым финишем, и помог им утвердиться в вертикальном положении. Потом со спокойной совестью снял маску ИДА-шки и поздоровался:
— Всем доброе утро!
— Игнат, у вас совесть есть⁈ — взвыл Егор, переходя на шаг и, узнав Великого Князя, остановился, как вкопанный, придержал друга за предплечье и церемонно поклонился. Хотя был в одних шортах и кроссовках: — Ваше Императорское Высочество…
Воронецкий едва заметно прищурился, привычно посерьезнел, повторил мое приветствие, уставился на парней и одним предложением определил формат дальнейшего общения:
— Для близких друзей Игната, Ольги, Светланы и Ирины — Виктор. А моя девушка — Татьяна.
Тут к взаимным представлениям подключился я и дал понять одуревшим ИСБ-шникам, что им это не чудится:
— Ты прав: это действительно наши друзья — Егор и Антон. А вот и наша подруга Лиза. Привет, красотка! Татьяна, искренне рад знакомству.
Следующие минут пять Лемешев, Чирков и Максакова чувствовали себя не в своей тарелке, но непосредственность Воронецкого и его девушки, наше спокойствие и тема, в какой-то момент поднятая Великим Князем, постепенно помогли им более-менее расслабиться:
— Игнат, а ведь твой совет не позволять телохранителям расхолаживаться оказался в тему: через ночь после вашего ухода в Большой Мир к заимке подошла стая волков с вожаком-«троечкой», двумя самцами и одной самкой того же ранга и шестью «четверками», прошла между незакрытыми створками ворот и очень сильно порвала двух придурков, вывалившихся из бани. Скажу больше: если бы не секрет, выставленный по моему приказу, и не чертовски своевременное вмешательство в схватку Ксении Станиславовны с ее Слугами, то мы потеряли бы и этих недоумков, и еще как минимум троих!
— Пятно ошибок не прощает… — криво усмехнулся я.
— Ага… — подтвердил парень и жестко добавил: — И я тоже. Поэтому сразу после боя устроил серьезнейший разнос, а вчера утром, вернувшись в Большой Мир, приказал начальнику охраны заменить шестерых клоунов на личностей, знающих, что такое дисциплина.
— Все правильно… — согласился я, заметил, что Татьяна зябко поежилась,
осмотрел ее прозрением, обнаружил, что девушка всего-навсего слабенькая «восьмерка», поймал ее взгляд и мягко улыбнулся: — Тань, поверь, в описанной ситуации Виктору ничего не грозило: Ксения Станиславовна, хоть и целитель, но полноценная Боярыня, а ее Слуги — старые и опытные волкодавы, которым та стая была если не на один зуб, то на десяток укусов. И пусть запах крови теоретически мог приманить зверье посерьезнее, на практике в том районе Пятна со зверьем не очень…
— Я бы сказал «очень не»! — благодарно прикрыв глаза, хохотнул Виктор. — Игнат и его напарницы вырезали все, что шевелилось, в радиусе километров десяти, если не пятнадцати.
— Все так и было… — кивнул я, почувствовал, что девушке полегчало, посмотрел на часы и уставился на Воронецкого: — Вы на машине?
— На «Стихии».
— И, как я понимаю, собираетесь выдвинуться в сторону автодрома вместе с нами?
— Ага.
— Тогда мы помчались завтракать и собираться. А то до выезда осталось всего ничего…