Чудо любви. Истории о Ним Кароли Бабе

Самоотдавание преданных

Махараджи часто повторял строки из Рамаяны, из того места, где Рама говорит одному из своих преданных: «Друг, зачем ты беспокоишься? Отдай все свои мысли мне, и все твои приоритеты определятся сами по себе». Он произнёс эти строки в тот день, когда покидал Наинитал в последний раз.

*

К Махараджи пришёл один важный человек. Он постоянно смотрел на часы, так как у него была назначена встреча с министром финансов. А Махараджи всячески задерживал его, заставляя всё больше и больше нервничать. Наконец, когда уже вне всякого сомнения стало ясно, что он опоздал, Махараджи отпустил его. Человек помчался на место встречи. Прибыв, он узнал, что у министра финансов появились какие-то срочные дела и он распорядился перенести встречу на более позднее время.

*

Обычно, когда Махараджи останавливался у меня в доме дней на семь-восемь, преданные приходили к нам, но в тот вечер не было никого. Была уже полночь, я устал, но Махараджи всё ещё продолжал беседу, и я сидел и массировал его стопы. Через некоторое время Махараджи захрапел. Я подумал, что он уснул, и тоже решил пойти спать. Я начал потихоньку вставать, когда через храп услышал: «Сурадж, куда это ты собрался?» Тогда я снова сел у его ног. И так повторялось много раз. В конце концов я решил отказаться от сна вообще и оставаться рядом с ним всю ночь. И в этот момент Махараджи сказал: «Сурадж, иди ложись спать».

Однажды я решил, что в качестве садханы буду выполнять всё, что скажет Махараджи. Мгновенное повиновение его слову! В то время я жил на горе за Каинчи и всегда уходил с даршана раньше, чтобы добраться домой до наступления темноты, когда выползают змеи. Однажды вечером все сидели вокруг Махараджи, и это был чудесный исполненный любви даршан. Автобус ещё не прибыл. Махараджи повернулся ко мне и сказал: «Джао». Я решил беспрекословно повиноваться ему, но было ещё светло. Все преданные ещё оставались в ашраме, а он велел мне немедленно идти домой на гору. В тот вечер я очень нехотя покидал его, а он наблюдал мою внутреннюю борьбу с лукавым огоньком в глазах.

*

Мы сидели в доме Дады. Махараджи откомандировывал нас в разные места. Передо мной сидел Вишвамбар, с которым мы, ещё до приезда в Индию, долгое время провели в совместных путешествиях. Махараджи велел Вишвамбару отправляться в Бенарес. У меня не было особого желания ехать туда, я хотел побыть какое-то время один. Но когда я поднялся, Махараджи сказал: «Ты отправляешься в Бенарес».

Я спросил: «А можно мне поехать в Айодхью?»

Он ответил: «Нет, ты едешь в Бенарес». Я был так глуп, что подумал, что всё равно поеду в Айодхью, хотя он ясно сказал не делать этого. Я пошёл на вокзал и купил билет на «Файзабад экспресс», идущий в Айодхью. Поезд должен был прибыть на десятый путь в 15 часов. Я отправился на платформу задолго до этого времени. В 16 часов поезда всё ещё не было, и я решил узнать, в чём дело. Мне сказали, что в тот день «Файзабад экспресс» прибыл на восьмой путь и об этом было объявлено на хинди. Я не понимал хинди, так что поезд я пропустил.

Пока я стоял на вокзале и думал, что мне делать дальше, за моей спиной остановился какой-то поезд. Я обернулся и увидел на вагонах надпись: «Бенарес экспресс». И я поехал в Бенарес. Сейчас это большой город, со множеством отелей, но я направился в дешёвую гостиницу, которую мне посоветовал один мой друг. Сидя у себя в номере, я услышал, как кто-то поёт Чалису (гимн Хануману). Оказалось, что это Вишвамбар. Мне пришлось смириться с этим, сдавшись на волю обстоятельств. Мы провели целую неделю вместе, и за это время ещё больше сблизились.

Мы были в Дели на вечеринке, устроенной семьёй Сони, давними преданными Махараджи. Мистер Сони занимал должность главы департамента лесного хозяйства Индии, и на празднике присутствовали не только преданные, но также служащие департамента и члены их семей. Это была вечеринка в старом стиле. Миссис Сони сама предлагала гостям бутерброды. Когда она подошла ко мне, она промолвила: «На днях мне приснился сон, и когда я проснулась, я поняла, что Махараджи хочет, чтобы я что-то вам сказала».

― Да?

И тогда, глядя на меня своими тёмными красивыми глазами и говоря в такой манере и таким голосом, которые никак не вязались с атмосферой вечеринки, она произнесла с глубочайшей настоятельностью: «Знаете, Махараджи требует полного самоотдавания». Через мгновение, будто пробудившись ото сна, она спросила с милой улыбкой: «Не желаете бутерброд? Они просто великолепны». И отошла от меня. (Р. Д.)

*

Мы жили в горах в Каинчи и регулярно посещали Махараджи. Микроавтобус «Фольксваген» ежедневно совершал свою обычную безупречную службу, отвозя западных преданных по утрам из Наинитала в Каинчи, а по вечерам возвращая их обратно домой. Вскоре количество пассажиров стало для автобуса чрезмерным и некоторым из нас пришлось ездить маршрутным автобусом, но человек двадцать всё же умудрялись втиснуться внутрь «Фольксвагена» или на крышу, и машина, отважно улыбаясь, — как это умеют «Фольксвагены» — делала своё дело. Но однажды, как раз возле Бховали, «Фольксваген» остановился и больше не завёлся. Нам пришлось оставить его там. На следующий день мы рассказали об этом Махараджи. Он сказал: «Отвезите его в Дели».

В Дели, за сто девяносто миль? Мне это показалось абсурдным. Разве здесь нет никого, кто бы мог его починить? Но всё, что он говорил, было: «Отвезите его в Дели».

В тот же день, вечером, в Наинитале я говорил с семьёй Сах, которые были владельцами гостиницы. Они знали одного механика, и я договорился, чтобы он пришёл и осмотрел машину. На следующий день механик проверил в «Фольксвагене» всё, что можно, но завести его так и не смог. И я снова обратился к Махараджи, и он снова ответил:

«Отвезите его в Дели». Тогда я сказал ему, что в Алморе, в тридцати километрах от Каинчи, находится немецкое представительство какой-то экономической фирмы, служащие которой пользуются «Фольксвагенами», и что у них есть свой механик. Может быть, я попробую уговорить его посмотреть машину. Но Махараджи снова сказал: «Отвезите его в Дели».

Я написал письмо своим знакомым в Алморе и попросил их связаться с немецким авторемонтным центром, и пока письма ходили туда-сюда, прошло почти две недели. Наконец стало ясно, что механик в Бховали не приедет и что он не собирается смотреть наш «Фольксваген», даже если я доставлю его в Алмору. Я рассказал обо всём этом Махараджи, и, как вы можете сами догадаться, его ответ был тем же: «Отвезите его в Дели».

Я же снова отправился к механику в Наинитале, и он ещё раз пришёл осмотреть машину. На этот раз ему удалось завести её и выехать на ней из Бховали в Наинитал, но в окрестностях города машина снова заглохла и завести её ещё раз он не смог.

С большим энтузиазмом я рассказал о случившемся Махараджи, но его рекомендации от этого ничуть не изменились.

Прошло четыре недели со дня поломки, когда мне стало ясно, что механик из Наинитала не в состоянии починить «Фольксваген». Поскольку больше ничего не оставалось делать, было решено «отвезти его в Дели». Наняли грузовик с водителями-сикхами, и в его кузов погрузили «Фольксваген». С Кришна Дасом в качестве пассажира грузовик отправился в Дели. Позже Кришна Дас рассказывал жуткие истории, связанные с этой поездкой, — о пьянстве водителей, о том, как «Фольксваген» пришлось переносить с одного грузовика в другой и так далее, но в конце концов он был доставлен в Дели. Машину выкатили из грузовика, механик подошёл к ней, взглянул разок на двигатель, соединил какой-то проводок, и машина завелась и поехала.

После этого случая в качестве синонима моей неспособности к самоотдаванию использовалась фраза: «Отвезите его в Дели».