Чудо любви. Истории о Ним Кароли Бабе

Хануман

Из всех священных книг Индии для Махараджи несомненно самой любимой была Рамаяна. В ней он особенно любил главу «Сундараканд».

В Лакнау Махараджи постоянно приходил навещать один пожилой человек. Махараджи каждый раз просил его почитать из Рамаяны: «Спой эту часть! Спой отрывок, где...» и т. д. Старик пел, а Махараджи слушал. Он никогда не всхлипывал, но из глаз его текли слёзы, как у ребёнка. Любимой его частью была глава «Сундараканд».

*

Когда в Каинчи проводились чтения Рамаяны, он всегда слегка приоткрывал окно, чтобы послушать.

В «Сундараканде» описываются подвиги Ханумана — необычайно очаровательного, мудрого и любящего существа в облике обезьяны. Его основной заботой было служение Богу в форме Рамы. Махараджи никогда не надоедало слушать о приключениях Ханумана и затем перечислять их, как это описано в Рамаяне и в особой молитве к Хануману — «Хануман Чалисе».

Махараджи часто цитировал из Рамаяны. Например, такие вещи: «Я низко кланяюсь Хануману, хвалу которому может воспевать только Рама. Истории о Раме так прекрасны, что птицы сомнений в испуге разлетаются».

*

Он очень любил слушать, как рано утром западные преданные исполняли «Хануман Чалису». Он был так счастлив, что посреди исполнения начинал шутить и вызывать всеобщий смех.

*

Он очень любил «Хануман Чалису». Когда собиралось много преданных, он заставлял исполнять «Хануман Чалису». Но частенько, когда все с воодушевлением начинали предаваться этому занятию, он вставал и уходил в другое место.

Если во время чтения этих историй вы находились рядом с Махараджи, то вам казалось, что они превращаются в вызывающую трепет живую истину.

Обычно, когда мы читали «Хануман Чалису», ничего нас особенно не задевало. Но иногда Махараджи говорил: «Здесь написано, что Хануман будет жить вечно... что он вечен. Как?» Одних этих слов Махараджи хватало, чтобы заставить всех задуматься. Махараджи привносил искру в чтение.

*

Однажды мы сидели с Махараджи в доме Дады, и один преданный читал отрывки из Рамаяны. Из глаз Махараджи потекли слёзы, и он вошёл в блаженное состояние самадхи. Мы все были переполнены атмосферой этого момента. Когда чтение завершилось, Дада внезапно поднялся со своего места, отвёл Махараджи в другую комнату и закрыл дверь.

Махараджи не только с благоговением относился к историям о Ханумане, в течение многих лет он поощрял преданных на сооружение храмов в честь Ханумана в различных районах Индии. Некоторые эти храмы совсем маленькие и расположены в домах преданных, другие — большие, ежедневно собирающие сотни людей. Невозможно определить, сколько храмов было построено под влиянием Махараджи, если не по его прямому указанию. Казалось странным, что человек, глубоко осознающий ограниченный характер ритуалов, был так привязан к идее их создания, особенно, в последние годы своей жизни. Однако всё, что было связано с храмами, начиная от их строительства, содержало тонкие учения. Появление каждого храма сопровождалось теми или иными драматическими событиями. И все трудности способствовали вовлечению в данный процесс большого числа преданных. В каждом случае это способствовало в конечном счёте укреплению их веры в дух.

Большой храм в Наинитале сооружён на месте, где раньше были густые джунгли, населённые дикими животными. Часть этой местности использовалась для захоронения совсем маленьких детей (их в Индии не кремируют). Местные жители верили в то, что здесь обитают привидения. Когда Махараджи пришёл на это место и заявил, что хочет построить здесь храм, местные чиновники резко воспротивились этому. Никому и в голову не приходило, что там может быть когда-либо построен храм.

И тогда Махараджи просто разбил лагерь у дороги. Каждый день на это место приходило множество преданных, чтобы быть рядом с ним. Медленно, очень постепенно вибрации местности изменились. Однажды Махараджи показал на сарай, в котором держали мулов и который был единственным строением в округе, и сказал: «Там будет большой храм, и к нему будут приходить люди со всего мира». Все только посмеялись, так как это казалось абсурдным. Тогда через какое-то время Махараджи велел Хари Дас Бабе принести на это место сделанное им небольшое мурти Ханумана. Оно было установлено там должным образом. Это было началом того, что сейчас является большим храмовым комплексом на вершине высокой горы, куда люди со всех концов света приходят на даршан.

*

Большой храм в Каинчи построен на том месте, где жил в одной из пещер великий святой этой части Индии, Сомбари Махарадж. Эта пещера до сих пор находится в задней части храма, и в ней очень сильно ощущается вечность духа.

Однажды Махараджи, Сиддхи Ма и Дживанти Ма отправились ночью на место, где позже появился храм Каинчи. Ма сидели у дороги, а Махараджи пересёк реку. Он вернулся лишь спустя четыре или пять часов и сказал: «Я слышу здесь звук. У нас будет храм».

*

Когда Махараджи спросили, почему он не строит ашрам на таком-то месте, считающемся святым, он сказал, что это должен делать не такой святой, как он. Это было очень древнее храмовое место, и он не хотел нарушать уже установившиеся там вибрации.

*

То место, где сейчас в нашем городе стоит храм, когда-то служило людям туалетом. Там было очень грязно. Пришёл Махараджи, бросил клич очистить это место и остался там. Собрались люди, почистили всё и построили храм.

*

Махараджи часто посещал старый храм Ханумана в Лакнау, расположенный на берегу реки Гомати. Этот храм был построен до 1960 года одним преданным Махараджи по его просьбе. Махараджи часто сидел в нём и давал даршан. Хотя этот храм стал знаменитым, пуджа и бхандара в честь его открытия так и не были проведены. Однажды М. задал Махараджи об этом вопрос, и Махараджи ответил: «Нет, нет. Не этот храм. У нас будет больший храм».

Однажды, когда преданные везли Махараджи на машине к кому-то в гости, они увидели, как старый мост заменяют новым. Махараджи указал на берег, где велось строительство, и сказал: «Там будет наш новый храм!» Позже, когда он ехал в Канпур, он внезапно объявил: «Был создан план чудесного храма в Лакнау!»

Спустя два года в правительстве произошли изменения, и один давний преданный Махараджи стал министром общественных работ. Он пришёл к Махараджи и сказал, что старый храм в Лакнау слишком мал. На это Махараджи ответил: «Поступай, как знаешь». Через несколько дней человек опять пришёл к Махараджи, на этот раз принеся с собой прекрасную модель того храма, который мы сейчас имеем. Махараджи сказал: «Да, стройте его».

Когда новый мост был построен, старый оказался заброшенным, а река начала затапливать старый храм. Правительство предложило уничтожить его, но Махараджи сказал, что этого делать не нужно, пусть природа следует своим путём.

Правительство приобрело храм за тридцать пять тысяч рупий в качестве компенсации. Когда Махараджи спросил министра, сколько будет стоить строительство нового храма, тот ответил, что это обойдётся в восемьдесят пять тысяч рупий. Махараджи спросили, как оплатить остаток и он сказал: «Всё будет сделано». Шесть месяцев спустя государство выплатило большую часть денег, а владелец компании, с которой был заключён договор, предложил оплатить остаток. И тогда на земле, которую выделил министр общественных работ, и был построен храм. Судьба старого храма такова — два года назад произошло наводнение в результате разлива Гомати, и задняя часть старого храмового комплекса была затоплена.

Самой главной чертой храмов, которые возводили преданные Махараджи, являлось то, что они все содержали статую Ханумана. Строили их из камня или бетона и наполняли посредством молитв, мантр и песнопений духом Ханумана. Таким образом, они были превращены в мурти. Обращались с ними так же, как если это был настоящий Хануман во плоти.

С течением лет Махараджи проводил всё больше и больше времени в этих храмах в периоды своих странствий, и это способствовало тому, что в умах людей закреплялась ассоциация между Хануманом и Махараджи. А зарождение этой ассоциации связано с ранними историями о Махараджи, произошедшими задолго до строительства храмов. В умах преданных также постоянно прорываются те или иные ассоциации между Махараджи и Хануманом. Он мог говорить о Ханумане бесконечно и многим из нас давал то или иное имя, относящееся к Хануману, в том числе те имена Бога, к которым добавлялось слово «дас (слуга)». Многих людей, следующих по пути служения и преданности, он наставлял таким образом, чтобы они ещё больше сблизились с Хануманом.

Один человек спросил Махараджи: «Какую садхану мне выполнять?» Махараджи ответил: «Не забивай себе голову этими мыслями, просто повторяй имя Рамы, как это делал Хануман». Этот человек был его давним преданным.

Некоторые преданные считают, что особое отношение Махараджи к Хануману объясняется тем, что Махараджи был последователем индийской традиции, практикующей преданность, в которой отношение преданного к Богу уподобляется отношению слуги к своему хозяину — а Хануман как раз и считается идеальным воплощением такой формы поклонения. Главное внимание в этой духовной традиции уделяется поклонению Хануману, служившему Богу с предельной целеустремлённостью. Его подвиги, отражающие его преданное служение, привели его к такой близости с Богом, что он стал известен как «дыхание самого Рамы».

Другие преданные рассматривают глубокую близость, которая проявлялась в отношении Махараджи к Хануману, как отражение такой связи между ними, которая выходила далеко за пределы обычных форм поклонения.

*

Рассказывают, что, когда Махараджи останавливался в Ниб Карори, он разговаривал с Хануманом так, будто он действительно находился перед ним.

*

Махараджи часто посещал древний храм Ханумана в Лакнау (возраст этого храма составлял восемьсот или тысячу лет), и он подолгу просиживал под огромным тенистым деревом рядом с Хануманом.

*

Вдоль горного хребта, где позже соорудили храм Ханумана, часто происходили опасные обвалы. Махараджи постоянно говорил К., что всё это прекратится, когда сюда придёт Хануман, что он будет охранять этот район. С тех пор как был построен храм, ни одного обвала здесь больше не было.

*

Махараджи пригласил одного знаменитого пандита приехать в Каинчи, чтобы провести чтения «Шримад Бхагаватам». Этот человек привык к выступлениям перед большой и понимающей аудиторией, и он пожаловался Махараджи, что если он приедет, то ему придётся проводить чтение перед несколькими безграмотными сельскими жителями. Махараджи мягко отчитал его и сказал: «Не переживай. Тебя слушает Хануман».

*

В опасной близости к храму, в горах, начался лесной пожар, но дойдя до храмовой территории, пожар остановился. Махараджи сказал: «Армия обезьян защищала нас. Это они погасили огонь».

Во время освящения мурти Ханумана в Каинчи Махараджи отсутствовал большую часть дня. Вечером он сказал нескольким преданным: «Давайте получим даршан Ханумана. Принесите ведро молока, мы его угостим». Стала собираться толпа, но Махараджи закрыл дверь в комнату, оставив внутри лишь трёх или четырёх преданных.

Один из преданных подумал: «Я всегда хотел увидеть, как кормят мурти». Тут же Махараджи повернулся к присутствующим и сказал: «Все отвернитесь лицом к стене и закройте глаза». Они повиновались, но всё тот же преданный подумал, что он всё равно откроет глаза и посмотрит.

И в этот же момент Махараджи сказал: «А если вы откроете глаза, вы ослепнете». И тут они внезапно ощутили, что атмосфера в комнате изменилась. Через закрытые глаза они увидели яркий свет, а также услышали звук, будто кто-то пьёт. Когда им было позволено оглянуться, они увидели опустевшее ведро и небольшую лужицу молока на полу, несколько капель стекало с губ Ханумана. Махараджи велел им собрать молоко с пола и раздать его в качестве прасада от Ханумана.

Махараджи часто рассказывал приведённую ниже историю, а некоторые преданные подозревали, что речь в ней идёт о нём самом.

В одной маленькой деревушке был крошечный храм Ханумана. Его посещали местные жители. Практика состояла в том, что преданный приносил сладости и предлагал их в качестве подношения мурти, отдавая их священнослужителю. Тот относил сладости в комнату или альков, где находилось мурти, и задёргивал за собой занавесь. Затем он предлагал сладости мурти, произнося соответствующие мантры. После этого священнослужитель обычно брал немного сладостей и откладывал их для угощения проживающих в этой местности бедных детей. Остаток он приносил обратно преданному в качестве прасада, которые тот затем съедал, чтобы таким образом получить благословение Ханумана.

Случилось так, что старому священнослужителю этой деревни пришлось отлучиться домой из-за болезни родственника, и он оставил вместо себя молодого парня, который любил присматривать за храмом в его отсутствие. Вскоре пришли несколько преданных и принесли сладости. Юноша взял их, как это делал священник, и пошёл за занавесь.

Хотя он раньше никогда не был рядом с Хануманом за задёрнутой занавесью, он предложил сладости мурти. Однако Хануман не взял их. Юноша расстроился и потребовал, чтобы Хануман принял сладости. Он даже взял палку и начал колотить ею мурти. И тогда внезапно сладости исчезли с блюда, а юноша вернулся к преданным и радостно сообщил, что Хануман принял их подношение. Преданные, зная, что они всегда получают часть подношения обратно, решили, что юноша присвоил себе все их подарки и, избив его, прогнали прочь. Когда священнослужитель вернулся в храм и услышал о происшедшем, он сказал: «Всю свою жизнь я надеялся обрести такую чистоту, чтобы Хануман принял мои подношения. Но мне так и не удалось этого достичь. Этот же юноша наделён такой чистотой, и он получил благословение».

*

В последний день своего пребывания в Каинчи Махараджи на две минуты остановился перед Хануманом и сложил ладони. На нём было только дхоти. Вокруг стояла полная тишина. Один давний преданный сказал, что это был второй раз за всё время, когда он видел Махараджи, совершающего подобное действие. Первый раз был во время освящения этого мурти.

Для большинства из нас та связь, которую мы ощущали, была ещё более глубинной, чем можно предположить на основании этих историй. Для нас Махараджи — это Хануман.

Качества Ханумана так описываются в текстах, повествующих о нём.

Я кланяюсь сыну бога ветра, любимому преданному Шри Рамы, предводителю обезьян, вместилищу всех добродетелей, первейшему из мудрых, огню, призванному поглотить расу демонов, обладателя тела, которое сияет подобно горе золота, и обители неизмеримой силы. (Тулсидас, «Шри Рамачаритаманаса».)

*

Кто такой этот Хануман в облике обезьяны? Рама дал ему свободу в этом мире. Он знает Раму, а Рама знает его. Хануман может вломиться куда угодно и вырваться откуда угодно. Его нельзя остановить, как нельзя остановить вольный ветер в полёте. Хануман может заметить тирана, он смотрит не на слова, а на поступки, и он пойдёт и вырвет ему бороду. Никакая маскировка и пустые слова не могут ввести в заблуждение дикое животное... Хануман возьмёт вашу печальную мелодию и с её помощью создаст весёлый танец. Сильна его охрана... Сына Ветра. (Уильям Бак, Рамаяна.)

*

Хануман не обезьяна, он — божество в форме обезьяны. Никто не может сравниться с ним. Он смелый и добрый, он излучает свет, он друг кротких, он сильный и умный, он знает всё о времени и месте (из сочинений Тулсидаса и работ Бака).

Необходимо напоминать Хануману о его собственной силе и способностях, так как он о себе никогда не думает.

— Послушай, всемогущий Хануман, почему ты пребываешь в безмолвии? Сын бога-ветра, ты силён, как твой отец, и ты есть вместилище ума, благоразумия и духовной мудрости. Есть ли что-либо в этом мире, что тебе трудно было бы исполнить, милое дитя? Ради служения Шри Раме ты спустился на землю. — Как только Хануман услышал эти слова, он вырос до размера горы; тело его сияло подобно золоту, оно было полно блеска и великолепия, будто он был ещё одним царём гор. (Тулсидас.)

*

Ты принял крошечную форму, чтобы предстать перед Ситой, — а затем ты стал огромным и устрашающим, чтобы сжечь Ланку. («Хануман Чалиса».)

*

— Но, сын мой, все обезьяны, должно быть, пигмеи, подобно тебе, в то время как демоны могущественны, они великие воины. По этому поводу в моём сердце таятся серьёзные опасения, — сказала Сита.

Услышав это, существо в облике обезьяны продемонстрировало свою истинную форму, грандиозную и сияющую, подобно золотой горе, устрашающую в битве, обладающую великой мощью и исполненную доблести. (Тулсидас.)

*

Он вошёл в рощу, начал лакомиться плодами и ломать деревья. Позже он сказал Раване: «Я ел плоды, так как был голоден, и я ломал ветви, как это по обыкновению делают обезьяны».

Равана засмеялся и произнёс саркастическим тоном: «В этой обезьяне мы нашли мудрейшего Гуру!» (Из сочинений Тулсидаса.)

Его о жажда любви неутолима

Сита, Мать Вселенной, охвачена желанием кормить Ханумана в силу своей глубочайшей любви к нему. Хануман ест. А она продолжает готовить пищу и предлагать ему. Он продолжает есть — пока кладовая не пустеет. Тогда Сита одалживает продуктов и снова готовит. А Хануман всё повторяет: «Ещё, Ма, ещё!» Наконец свекровь Ситы, чтобы выручить её, приносит подносы с готовой пищей. Сита подносит еду Хануману, но тот отказывается есть. Обладая силой различения, он видит разницу и говорит: «Нет, Ма, это приготовлено не твоими руками». (Фольклор.)

*

Глаза Ханумана наполнялись слезами, когда он вспоминал добродетели Господа. Он всегда наслаждался нектаром историй о Господе. Его единственным желанием было иметь возможность оставаться преданным Рамы. Снова и снова Господь пытался возвысить его, однако он так был поглощён любовью, что не возвышался. Когда Рама спросил, чего он желает, Хануман ответил: «Надели меня безграничной преданностью, являющейся источником высшего блаженства».

Рама ответил: «Да будет так». (Из сочинений Тулсидаса и «Хануман Чалисы».)

*

Хануман говорит Раме: «Великая доблесть обезьяны состоит в том, чтобы прыгать с ветки на ветку. Я смог перепрыгнуть через океан, сжечь золотой город, убить демона и опустошить рощу Амоки. Всё это благодаря твоей мощи; не моя заслуга в этом, мой Господь». (Тулсидас.)

*

И тогда своими острыми когтями Хануман разорвал себе грудь — и, смотрите, на каждой косточке мелкими буквами у него было написано... «Рама, Рама, Рама»... , а в сердце его — Рама и Сита. (Из работ Бака и сочинений Тулсидаса.)

*

Хануман, да возрадуются все те, кто пребывает под покровом твоей милости, и любая работа мира, какой бы трудной она ни была, становится легко выполнимой. («Хануман Чалиса».)

*

И тогда, подобно буре, Хануман изгнал злых духов и, подобно свету, принёс отвагу. (Из работ Бака.)

*

Мне, тонувшему в океане отчаяния и одиночества, ты, дорогой Хануман, явился как истинный корабль спасения. (Тулсидас.)

*

Один твой взгляд, о, дорогой Хануман, освободил меня от всех грехов. (Тулсидас.)

*

— О, Хануман.

— Царь мой, — Хануман преклонил колени перед Рамой. И сказал Рама: «Пока люди будут говорить о тебе, ты будешь жить на Земле. Никто не может сравниться с тобой. Твоё сердце истинно, твои руки сильны, в тебе столько энергии, что ты можешь исполнить всё, что угодно. Ты служил мне верой и правдой, и ты совершал ради меня то, что сделать невозможно».

— Это всё пустое, — ответил Хануман. — Я твой друг, и это главное. (Из работ Бака.)

*

Хануман и по сей день живёт высоко в сосновых лесах. Он всегда будет слышать, когда произносится имя Рамы, и он будет без конца слушать о своих старых приключениях и свои собственные правдивые истории. Так что будьте внимательны. Он здесь. (Из работ Бака.)

Как это всё напоминает... Махараджи, игриво собирающего и бросающего фрукты, чьё тело, с необычайно длинными руками, может менять свою форму и свой размер, то становясь крошечным, как комар, то огромным, как гора золота; Махараджи, который постоянно перемещается с одного места на другое с поразительной ловкостью и внушительной силой, который является для своих преданных безбрежным океаном сострадания, который, как кажется, не знает или не признаёт своих собственных уникальных способностей, но который никогда не забывает о своей безграничной любви к Раме.

Вот как преданные видят всё это...

Однажды я сидел с Махараджи на стене возле храма в Каинчи. Пандит читал истории из Рамаяны собравшимся слушателям, когда я внезапно почувствовал какое-то беспокойство. Махараджи схватил меня за руку и отвёл к храму Шивы. Мы сели перед ним. Я взглянул на Махараджи, но вместо него я увидел огромную обезьяну. И это всё, что я помню. Другие вспоминают, что в это мгновение мы оба исчезли. Несколько часов спустя Махараджи вошёл в храм с криками: «Где Дада? Где Дада?» Начались поиски. Меня нашли приходящим в сознание на берегу реки. Больше я ничего не помню.

*

Махараджи утверждает, что все камни в Читракуте подобны драгоценным камням. Однако С. М. на это сказала так: «Зачем собирать камни, если у тебя есть Махараджи?» Сразу же после этого разговора Махараджи вышел из храма и отправился в туалет, после чего С.М. помогла ему вымыть руки. Когда он выходил, на камешках остались мокрые следы от его стоп. С.М. собрала их и спрятала у себя в сари. Когда пришла её дочь, С.М. велела взять эти камешки и отнести домой. Спустя несколько дней С.М. вернулась домой и открыла коробку, в которой хранились камни. На каждом из них было изображение Ханумана. Муж не поверил ей, но когда посмотрел на камни через увеличительное стекло, то убедился, что это действительно так. Позже эта коробка вместе со всеми камнями таинственным образом исчезла.

Однажды Махараджи сидел в зале, а Дада был на кухне. Вдруг Махараджи закричал: «Дада!» Дада побежал в зал и увидел, что Махараджи стоит у двери без одеяла, со свисающим сзади, подобно хвосту, дхоти. Его тело было огромного размера и заполняло собой весь зал. Дада упал к его стопам, после этого Махараджи вернулся к себе в комнату.

*

Однажды вокруг Махараджи собралось много людей. Казалось, он пребывал в возвышенном состоянии. У его ног сидела маленькая девочка. Внезапно она начала плакать. Когда её спросили, в чём причина её слёз, она ответила: «Я не могу сказать! Я только что увидела в груди Махараджи Раму и Ситу». Затем она начала подробно описывать, во что была одета Сита и как выглядело её одеяние. Махараджи не проронил ни слова.

*

Некоторые преданные при виде Махараджи входили в состояние самадхи, и тогда другие просили ввести их в это состояние. Однажды, когда это произошло, Махараджи рассердился, но позже, принимая ванну, он начал скрести себе спину, и эти преданные увидели у него на спине шерсть и услышали, как он издаёт рычащий звук, подобно обезьяне. И они все наполнились благоговейным трепетом.

*

Один преданный каждый раз, когда подходил к Махараджи и бросал на него один-единственный взгляд, терял сознание. Когда его приводили в чувство, всё, что он говорил, было: «Я видел только огромную обезьяну».

*

Один преданный сказал: «Тело Махараджи пульсировало Рамой».

*

Как-то одна женщина сказала своему мужу, что слышит в соседней комнате какие-то звуки. Их спальня находилась рядом с комнатой Махараджи, но в то время его там не было. Они пошли посмотреть, что является причиной этого шума, и увидели следы, очень похожие на отпечатки стоп Махараджи — и следы эти тянулись по всей стене до самого потолка.

*

С. М. сказала, что однажды она видела тело Махараджи, каждая клеточка которого вибрировала «Рам».

*

Как-то, будучи в Харидваре, Махараджи обосновался у порога дома одного санньясина. Этот человек недолюбливал Махараджи и пытался прогнать его, но безуспешно. В один прекрасный день этот садху занялся приготовлением чудесных сладостей из изюма, миндаля и других продуктов. Махараджи следил за процессом и давал свои советы. На что садху сказал, что всё равно не будет делиться сладостями и велел Махараджи убираться, но Махараджи остался на том же месте. Когда сладости были готовы, садху отправился к Ганге искупаться, Махараджи остался на месте. Когда садху вернулся, то обнаружил, что большая часть его сладостей исчезла. Махараджи сказал, что они выглядели так аппетитно, что он решил попробовать, — а они оказались такими вкусными, что он не мог остановиться и ел до тех пор, пока почти ничего не осталось.

*

Дада, профессор экономики, рассказал, как однажды он допоздна проверял экзаменационные работы у себя в кабинете, а затем отправился спать. Дом был закрыт на все замки, а Махараджи был в сотнях милей отсюда, в другой части Индии. Проснувшись утром, Дада обнаружил, что на верхней работе через всю страницу были написаны слова — «Рам, Рам, Рам». Скорее всего, это была просто игра Ханумана.

Некоторые преданные не только видели Ханумана в Махараджи, но и слышали его...

Однажды во время чтения Рамаяны преданный спросил, какую главу ему читать. Махараджи ответил: «Читай ту часть, где я беседую с Вибхишаном». (Конечно, с Вибхишаном беседовал Хануман.)

*

Во время обсуждения вопросов, связанных с храмом в Каинчи.

Махараджи сказал: «Вы думаете, что я собираю всевозможное имущество и хочу стать землевладельцем? Я полностью свободен от каких-либо привязанностей. Я мог бы оставить всё, как я оставил Ланку». (В Рамаяне повествуется о том, что Хануман сжег Ланку.)

*

Однажды, когда Махараджи жил у Дады, он притворился больным и велел запереть двери своей комнаты снаружи. Однако, через некоторое время, его увидели бегущим по улице. Когда его спросили, как он прошёл через закрытые на замок двери, он сказал: «Обезьяна стала крошечной, как комар, и вылетела в окно».

*

Махараджи, вы можете сделать всё. Вы — Хануман.

Я не Хануман. Я ничего не могу сделать... Я есть всё. Я могу сделать для всех что угодно.