Даже если ты уйдешь (СИ)

Глава 28. Гостья

Мехрибан была женщиной властной и строгой, что даже по молодости не скрывала, а всячески показывала, чтобы на шею не сели. Она свято чтила традиции своего народа, один из ее братьев состоял в “Ассоциации азербайджанцев Казахстана” и сама она воспитывала сыновей и дочь так, чтобы ей не было стыдно ни перед семьей, ни перед диаспорой. И если старшие никогда не доставляли ей особых хлопот и во всем слушались, то младший попил кровушки за первых двух. Сначала никого не послушал и развелся с женой, сказав, что в своей семье разберется сам. Потом бывшая невестка выскочила замуж, забрав их внучку, а сыну оставив только выходные. Теперь этот непутевый завел роман с женщиной с двумя взрослыми детьми. Пусть мусульманкой, но всё равно другой. Нет, такого она не могла допустить. Тем более, когда обо всем уже договорилась.

Не откладывая в долгий ящик, она сама позвонила этой Эсмигюль и хотела назначить встречу. Но та заявила, что болеет и если саму Мехрибан это не смущает, то она может подъехать к ней домой. Тогда она решила: “Хорошо, посмотрим, как живет”. Через полчаса она уже сидела в гостиной и всматривалась в фотографии детей стене. Сразу проскочило, что эта женщина давно мать-одиночка. А почему ушла? А муж вообще кто? Квартира не сказать, что шикарная, но вполне аккуратная.

Неловкое молчание прервала сама Эсмигюль:

— Может, чаю?

— Нет. Я ненадолго, — губы Мехрибан задрожали.

— Как вы узнали мой номер? — ладони Эсми лежали на коленях и она от волнения сцепила пальцы. С того момента, как мама Муслима переступила порог ее квартиры, она пыталась найти в ней знакомые черты и почему-то не могла. Наверное, ее любимый человек пошел в отца?

— Не важно, — ответила женщина, не выдав дочь дальней родственницы, которая работает администратором у Муслима. От нее она и узнала о романе сына.

— Хорошо. как скажете, — гордо заявила Эсми. — Чаю вы не хотите, тогда к чему такая срочность? Вы хотели познакомиться?

Мехрибан изогнула бровь и подумала: “Слишком смелая. Не покладистая. Себе на уме”.

— Ты права, девочка. Я хотела на тебя посмотреть и сказать, чтобы ты не тратила ни свое время, ни время моего сына.

— Вот как? — ухмыльнулась хозяйка. — Почему же?

— Потому что я никогда не позволю, чтобы Муслим снова ошибся. Тем более, когда мы уже засватали за него девушку.

— Вы что, простите? — нахмурилась Эсми.

— Так и знала, что он тебе не сказал. И не скажет. Невеста Муслима скоро приедет из Азербайджана. Хорошая, чистая, нетронутая девушка. Они познакомились, когда Муслим летал на похороны моего брата. Понравились друг другу. Скоро она прилетит сюда.

— Вы хотите сказать, что Муслим об этом знает? — звон в ушах нарастал, стало совсем дурно. Эсми вцепилась в подлокотник кресла. Мехрибан это заметила и осталась довольна ее реакцией.

— Конечно. Он же сам видел будущую жену. Ее зовут Нармина.

“Нармина…красивое имя. И девушка, наверное, красивая. Как Севиль”, - подумала Эсми, но в лицо Мехрибан сказала другое:

— Я вам не верю. Муслим не такой человек. Он не умеет врать.

— Пфф, девочка, — усмехнулась женщина. — Я люблю своего сына, но он мужчина. А они вечно что-то не договаривают. В конце концов, даже если бы он выбрал тебя, я бы никогда не одобрила и не благословила ваш союз. А мои мальчики никогда не шли и не пойдут против семьи. Да, сейчас он с тобой. Я дала ему время нагуляться, прийти в себя после развода с этой… — рот женщины скривился при упоминании Севиль.

— Он что — собака, чтобы дать ему нагуляться и вернуться в дом? — Эсми буравила Мехрибан тяжелым взглядом.

— Не переиначивай. Ты поняла мои слова, девочка. Любят может быть одних, а женятся на других. Вы — не исключение. Он уже испортил себе жизнь этим ужасным разводом. Второго позора не будет.

Эсми ничего другого не ожидала. Знакомые слова, интонации, собственничество, слепая материнская любовь с ее безграничной властью. И вдруг она почувствовала себя такой уставшей, вымотанной, обреченной. Голова налилась свинцом, но даже так она внезапно осознала, что все правильно, все так и должно быть.

— Я вас услышала, — без лишних эмоций сказала Эсми. — Если на этом всё, а чаю вы не хотите, можете идти. Мне надо лечиться.

Последняя фраза прозвучала двояко и Эсмигюль прикусила щеку от досады. Она думала о том, что теперь осталось только поговорить с Муслимом.

— Лечитесь, — встав, заявила Мехрибан. — Вижу, вы женщина адекватная. Думаю, мы поняли друг друга.

— Конечно.

Едва она это сказала, как в дверь позвонили. Эсми молила Аллаха, чтобы это был не Муслим, а дети, но как только открыла дверь, то сильно сжала ручку, увидев его в подъезде.

— Муслим, — обреченно прошептала она.

— Это я, — перешагнув порог, он сходу взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал, а она схватила его за запястье. — Меня вирусы уже не берут, поэтому сначала займемся делом — будем тебя лечить.

— Кхм-кхм, — грозное кряхтение гостьи рассеяло все то, что было между ними. — Муслим.

— Ана? (азербайджанский — мама) — повернув голову на знакомый голос, он увидел мать, стоявшую в дверях зала. — Что ты здесь делаешь?

Мехрибан явно не ожидала такого поворота. Она хотела только подтолкнуть Эсми расставанию, так как уже видела ее подавленность. Но встреча с сыном в квартире его любовницы в ее планы не входила.

— Пришла поговорить, — только и смогла выдавить гостья.

Эсми убрала руку Муслима со своего лица и отошла от него к комоду.

— Да, мы хорошо поговорили с твоей мамой о твоей женитьбе на Наргизе.

— Нармине, — исправила Мехрибан.

— Простите, Нармине.

— Ана! — тихо рыкнул Муслим, насупившись. — Я же просил тебя этого не делать!

Эсми сморгнула подступающие слезы и отвернулась к зеркалу. Значит, это правда, раз он просил мать не рассказывать ей об азербайджанской невесте. Значит, всё изначально было ложью. Опустив голову, она тихонько всхлипнула и твердо прошептала:

— Уходите. Оба.