Даже если ты уйдешь (СИ)

Глава 35. Братья и сестры

— Спасибо, что подвез. У Муслима с утра много пациентов — эпидемия какая-то.

— Не вопрос. Могу и забрать тебя, — Назим с трепетом посмотрел на старшую сестру. Она сильно похудела. И так была стройная, а теперь совсем тощая стала. Синие круги под глазами стали постоянной частью ее образа, как и платки, которые она теперь завязывала по-разному и всегда красиво. Вопреки всему они ей очень шли.

— Нет-нет, езжай на работу. Меня муж заберет. Вторую половину дня он разгружает, когда у меня химия.

— Ясно, — вздохнул брат. — Тогда поеду в цех.

— Как ты? Прости, что всё взвалила на тебя, — она протянула руку и слабо сжала его ладонь.

— Справляюсь. Но когда тебя нет — тяжело, — честно признался он.

Эсми опустила глаза, понимая, что еще не скоро сможет вернуться к обычному темпу. На восстановление после химии уходит почти неделя. После она пытается работать, но время летит так быстро, и вот — новый курс.

— Назим, пока есть еще пять минут, я хочу тебя попросить кое о чем, — собравшись с духом, проговорила она.

— Все, что хочешь, — после его мягкого ответа Эсми подняла голову и посмотрела на младшего брата с мольбой в глазах.

— Если что-то со мной случится, — начала она.

— Ничего с тобой не случится, — резко оборвал он.

— Дай договорить. Никто ни от чего не застрахован. Жизнь — вот такая штука: сегодня ты есть, а завтра тебя нет. Поэтому если вдруг я не выдержу и уйду, пожалуйста, позаботься о том, чтобы мои дети учились.

— Эсми, — Назима затрясло, он стиснул зубы до скрипа от негодования и беспомощности.

— Я уже десять лет откладываю на их обучение. Сначала по чуть-чуть, а как дело пошло — побольше. У меня в банке есть депозит для них. Там уже приличная сумма, набежали хорошие проценты. Я оставлю тебе все реквизиты. Ты главное пообещай, поклянись мне, что выполнишь мою просьбу.

— Ты сама ее выполнишь, Эсми, — Назим не выдержал, потянулся к сестре и крепко обнял ее. — Ты будешь жить, увидишь как они женятся, внуков увидишь.

— Я очень надеюсь. И еще кое-что…если я уйду, не отдавай детей их отцу. Им еще пятнадцать. Три года до совершеннолетия. Я не хочу, чтобы они жили у него.

— Думаю, они сами этого не хотят.

— И тем не менее.

— Эсми, ты не о том сейчас думаешь, — отстранившись, он выдохнул и строго посмотрел на нее. — Ты должна верить, что вылечишься, а у тебя настрой ужасный. С такими мыслями нельзя туда идти.

— А что делать? — горькая ухмылка коснулась пересохших губ. — Я с этими мыслями живу, просыпаюсь и засыпаю.

Назим, насупившись, буравил сестру недовольным взглядом. Через несколько секунд он заглушил двигатель и сказал ей:

— Пойдем, провожу тебя.

Мужчина вышел первым, обошел машину и открыл дверь Эсми. Она взяла его за руку, вышла из салона и еще раз поправила платок.

— Эсми! Эсми! — окликнул мужской голос. — Назим!

Брат с сестрой обернулись и увидели идущего им навстречу Льва. Приближаясь, он начал меняться в лице: прищурился, свел светлые брови к переносице, замедлил шаг.

— Эсми…

— Привет, Лев. Вот так встреча.

Мужчины пожали друг другу руки, но Сонин муж не сводил глаз с Эсмигюль.

— Я по делам в этом районе, — объяснил он. — А вот ты…теперь понятно, почему так давно не приходила. Как давно ты…здесь?

— С февраля.

— И как ты?

— Ну вот, — горько усмехнулась, — пока жива.

Лев бросил тревожный взгляд на хмурого Назима.

— Если бы ты знал, как сложно придумывать отговорки, чтобы Соня поверила.

— Она же все равно меня прижмет, — вздохнул Лева. — Это Соня. Я не могу ей врать.

— Пожалуйста, не говори ей. Я всех попросила, чтобы молчали.

— Она же меня в бараний рог скрутит, — он улыбнулся, но как-то горько. — У меня дома полный матриархат, я уже ничего не решаю.

— Сонечка и так лежала на сохранении. Не хочу, чтобы из-за меня ей снова стало плохо. Она очень долго к этому шла.

Лев покачал головой и задумчиво потер лоб. Жену он любил безумно, пусть не все у них в начале шло гладко. Но как-то Софья взяла с него слово, что он никогда не будет ей больше врать. А сейчас получается придется.

— Лёва, — предостерегающе произнесла Эсми. — Пообещай.

— Хорошо, — все-таки сдался. — Только ты смотри, Эсми, к рождению детей чтоб поправилась, да?

— Да, Лёва. Я очень постараюсь, — голос ее дрогнул.

Каждую новую химию Эсми переносила тяжелее предыдущей. Эта была уже третьей, а врач предупредил, что самой сложной будет четвертая, красная. После процедуры, Муслим забрал ее домой и вновь вместе с ней прошел все круги ада, несколько дней не отходя от нее. В это время вместо него работал другой врач, которого Муслим взял на работу, чтобы разгрузить себя и быть рядом с женой. Потом его заменяли теща с тестем. Одну он ее никогда не оставлял, потому что очень боялся. Эсми теперь была очень хрупкой, уязвимой, прозрачной. Несколько дней после химии она не ела, и как бы он не просил, ничего не получалось. Даже Ситора пробовала покормить ее с ложечки, как маленькую, но Эсми только отвернулась.

На пятый день она всё ещё была слаба. Шторы в комнате были задернуты и она лежала с закрытыми глазами, находясь где-то между сном и бодрствованием. Затылок тянуло, тошнота не проходила, а разомкнуть веки оказалось той еще задачей. На несколько минут Эсми провалилась в сон, а когда начала пробуждаться, почувствовала, как кто-то сжимает ее пальцы. Руки эти были нежные, мягкие, теплые, тогда как у самой Эсми кожа стала сухой.

Облизнув губы, она с трудом повернула голову и приоткрыла глаза. На нее в упор смотрела Софья. Поджав губы и блокируя слезы, она положила ладонь на холодный лоб сестры и прошептала:

— Привет.

— Привет, — сипло отозвалась Эсми. — Кто проболтался?

— Лев.

— Я же просила, — хмыкнула она слабо.

— Левушка не виноват, — всхлипнула она. — Я прижала его, и он раскололся….на первом же допросе. Почему ты не сказала?

— Не хотела, чтобы ты расстроилась. Видишь, ты плачешь. Тебе нельзя волноваться. Ты должна выносить и родить.

Только сейчас Эсми скользнула взглядом по сестре и заметила округлый животик. Это было прекрасно и волнительно.

— Ты уже знаешь, кто там? — спросила Эсмигюль.

— Девочки, — Софья прижала руку к животу.

— Девочки, — повторила сестра и улыбнулась. — Сёстры…как мы с тобой.

— Да, — Соня повернула голову, чтобы Эсми не увидела ее лица. — Точно как мы с тобой.

— Не плачь, Сонечка. Я хочу, чтобы ты знала, что несмотря на то, что в нас не течет одна кровь, ты мне роднее и ближе всех.

— Ты тоже…

— Расскажи мне что-нибудь хорошее, — слабо улыбнулась она. — Как там Кеша?

— Кеша…ну как может быть этот паскудник? — тихо засмеялась Софья. — К нему теперь кошки ходят. Свиданки ему устраиваю, потому что ему надо. А Лёва бесится. Говорит, что чувствует себя кошачьим сутенером.

Эсми тоже хотела посмеяться, но получилось как-то по-дурацки и криво.

— Кеша. Может, мне тоже кота завести? — проговорила она.

— Лучше кошку. Породистую. Может, сведем их вместе? Так хоть постоянная баба у него будет. А то от этого блядуна у меня одни расстройства, — Софья вновь сжала пальцы сестры и та, хоть и слабо, но сделала тоже самое.

— Поживем — увидим, — ответила Эсмигюль и улыбнулась. — Война план покажет.