День исповеди

24

На экране был Гарри Аддисон с наклейкой из лейкопластыря на левом виске, одетый в белую рубашку-поло, джинсы и в больших темных очках, в которых ушел из отеля «Хасслер» чуть позже половины второго вчера днем. Почти тридцать часов назад.

Пятнадцатисекундную видеозапись с беглым Гарри Аддисоном прислали анонимно в Sala Stampa della Santa Sede — пресс-центр папского престола — в 15.45 с запиской о том, что кассету нужно немедленно передать Папе Римскому. Однако ее положили, не разворачивая обертки, на полку, где она пролежала до 16.50, после чего ее отправили в офис Фарела, где кассету просмотрел кто-то из младшего персонала и тут же передал ему лично. К шести часам Фарел, прокурор Марчелло Талья, Роскани вместе с Кастеллетти и Скала — детективами, которым поручили расследовать убийство Пио, — и еще полдюжины человек собрались в маленьком темном просмотровом зале и вместе смотрели этот ролик.

Гарри говорил по-английски, и переводчик из отдела Роскани переводил для присутствующих на итальянский.

Насколько можно было разглядеть, Гарри сидел один в темной комнате на высоком деревянном табурете. Стена за его спиной была оклеена обоями с почти неразличимым рисунком. Стена и Гарри в темных очках с наклейкой на лбу — вот и все, что было видно.

Затем следовала пауза, Гарри делал движение, будто хотел сказать что-то еще, и запись неожиданно обрывалась.

— Почему мне не сообщили, что священник может быть еще жив? — Моргая от включенного света, Роскани посмотрел на Талью, затем на Фарела.

— Я сам узнал об этом чуть ли не за минуту до того, как получил кассету, — ответил Фарел. — Инцидент произошел еще вчера, американец потребовал, чтобы открыли гроб, и, когда это сделали, заявил, что это останки не его брата… Возможно, это правда, а может быть, вранье… Кардинал Марчиано лично находился там. Ему показалось, что американец был чересчур эмоционален. И только сегодня, узнав об обстоятельствах смерти Пио, он сообщил мне это через отца Бардони.

Роскани поднялся и прошелся по комнате. Он был раздражен. О таких вещах ему должны были сообщать незамедлительно. И кроме того, между ним и Фарелом никогда не существовало особой симпатии.

— У вас или ваших людей есть хоть какое-нибудь представление, откуда могла взяться эта запись?

— Если бы мы что-то знали, ispettore capo, — ответил Фарел, остановив на Роскани взгляд немигающих глаз, — мы уже что-нибудь предприняли бы, вы не находите?

Талья, худощавый человек с аристократическими манерами, одетый в темный, в тонкую полоску костюм, позволил себе в первый раз вмешаться в разговор.

— Почему он так сделал?

— Попросил открыть гроб?

— Да.

— Как мне сказали, он был очень взволнован, он хотел увидеть брата, чтобы попрощаться с ним… Кровные узы крепки даже между убийцами… К тому же, увидев, что это не тело отца Дэниела, он среагировал импульсивно, совершенно не думая.

Роскани снова прошелся по комнате, намеренно игнорируя раздражение Фарела.

— Допустим, что это правда, что он действительно ошибся… Тогда почему на следующий день он полагает, что брат жив, и предлагает ему объявиться? Тем более что того разыскивают как убийцу?

— Это игра, — сказал Талья. — Они обеспокоены тем, что он жив и что разоблачит их, если его поймают. Поэтому устроили так, чтобы родной брат попросил его выйти из укрытия и они смогли его убить.

— Тот самый брат, который так эмоционально требовал показать эти жуткие останки, теперь хочет его убить?

— В этом может быть свой резон. — Фарел снова сел на стул. — Не исключено, что здесь таится более тонкий расчет. Возможно, что-то ему подсказывает, что не все в действительности так, как кажется.

— Тогда почему он говорит об этом вслух? Официально отец Дэниел мертв. Почему он этого так и не оставил? Маловероятно, чтобы полиция стала долго охотиться на покойника. Если тот жив, он мог бы спокойно искать его сам.

— А где искать? — возразил Талья. — Не лучше ли предоставить поиски полиции?

Роскани достал сигарету из пачки и закурил.

— Но они отправили видеоролик Папе Римскому, а не сюда. А ведь не могут не знать о нашем существовании и о том, чем мы занимаемся.

— Потому, — ответил Фарел, — что им необходимо, чтобы эта штука попала в СМИ. Они хотят, чтобы ее транслировали. Gruppo Cardinale может это сделать, а они — нет. Посылая это видео святому отцу, они надеются, что он вмешается лично. Попросит, чтобы я оказал давление на вас и вы это обнародовали. Вся Италия знает, как потрясло его убийство кардинала-викария и как для него важно, чтобы убийца был пойман и предан суду.

— И он обратился к вам? — закончил Роскани.

— Да.

Роскани мельком взглянул на Фарела и сразу отвел взгляд.

— Мы предположили, что они просчитывают разные ходы и возможности. Они знают: если мы не передадим этот ролик средствам массовой информации, то потеряем серьезный шанс прибегнуть к помощи общества для его поимки. А если мы это сделаем — при том, что он жив и видит всю эту историю по телику или читает о ней в прессе и решит поступить так, как его просит брат, — мы сможем заполучить его раньше, чем они. Выходит, они заинтересованы в том, чтобы дать ему возможность рассказать все нам.

— Очевидно, они хотят использовать это в своих интересах, — отозвался Талья.

— Очевидно… — Бросив сигарету, Роскани обвел взглядом Талью, Фарела, затем Кастеллетти, Скалу и остальных.

— У этой проблемы существует еще одна сторона. — Фарел встал, застегивая свой пиджак. — Если массмедиа получат этот видеоролик, нам придется предоставить фотографию священника и, что более существенно, дать объяснения, почему до сих пор все было так засекречено… духовное лицо Ватикана, убивающее римского кардинала… Я консультировался с государственным секретарем Ватикана кардиналом Палестриной, и мы оба согласились, что, независимо от личных чувств Папы, если все это выплывет на публику, папский престол окажется замешан в таком скандале, какого не было в течение многих десятилетий. И это в то время, когда авторитет церкви и без того не очень-то высок.

— Доктор Фарел, мы говорим об убийстве. — Роскани посмотрел в упор на ватиканского полицейского руководителя.

— При всем уважении к вашим личным чувствам, ispettore capo, помните, что именно из-за них, помимо остального, во главе следствия поставили не вас. — Фарел посмотрел в глаза Роскани чуть дольше обычного, затем обратился к Талье: — Я уверен, вы примете верное решение…

И с этими словами вышел из комнаты.