Дети с улицы Мапу

Цветы гороха

Этеле очень любит Шмулика. Он сильный, почти взрослый. Теперь Шмулик каждый день ходит на работу за ворота гетто. Иногда он приносит сестрам что-нибудь вкусное: яичко, картошку, даже кусочек сахара или конфету.

Как-то Шмулик принес мешочек гороха.

— Сегодня у нас будет царский пир, — весело объявила мать.

— Мамочка, дай мне несколько горошин, я хочу поиграть, — попросила Ханеле.

— Жалко, дочка. Горох не игрушка, он сейчас ценность. Я принесу тебе со двора гладких камешков для игры.

Но Ханеле не отстала от матери, пока не получила несколько горошин. Усевшись на подоконнике, девочки принялись играть. Вдруг одна горошина выпала из рук и укатилась в щель между их окном и крышей сарайчика, прислонившегося к их дому снаружи. Вслед за первой укатилось еще несколько горошин. Взяв палку, Этеле стала ковырять, но достать горошины не смогла. Там они и остались, и скоро девочки забыли про них.

Однажды вечером отец вернулся домой бледный от волнения. Он долго шептался с матерью, и всю ночь они не ложились спать. Когда наутро девочки встали, они обнаружили возле стены две длинные старые доски.

— Мамочка, что это за доски?

— Ша, дочки, нельзя об этом говорить!

С этого дня мать запретила девочкам выходить и даже высовываться из окна.

Вернувшись вечером домой, отец с матерью принесли еще досок. Всю ночь они стучали молотками. Шмулик тоже не спал, помогал им. Проснувшись назавтра, девочки обнаружили, что за ночь их комната стала меньше и уже. Вдоль стены напротив окна выросла новая стена из досок, закрывшая первую. Мать вытащила одну доску, и между двумя стенами открылось пространство, будто узкий шкаф.

Вечером, перед тем как ложиться спать, отец подозвал девочек и сказал:

— Слушайте, девочки! В гетто есть злые люди, которые хватают маленьких детей и отдают их немцам. Когда нас с мамой не будет дома а вы услышите во дворе шаги, вы должны немедленно спрятаться в это убежище между стенами и хорошенько закрыть за собой доску. Вы должны сидеть без звука: не разговаривать, не смеяться, даже не кашлять.

Отец показал несколько раз, как можно быстро спрятаться, и велел им залезть в убежище в закрыть за собой доску. Когда девочки выполнили все по всем правилам, отец велел им идти спать.

Теперь жизнь девочек стала еще тяжелей.

В последнее время они проводили в тесном убежище дни и ночи. Очень уж утомительно было стоять между стенами; сильно болели ноги, так как сидеть места не было, а из-за сырости досок и нехватки воздуха трудно было дышать. Не раз из своего убежища они слышали во дворе топот подкованных сапог, крики, брань, женский и детский плач. Иногда и их комната наполнялась шумом тяжелых шагов. Кто-то шарил по углам, бил ногой по стене, по мебели, искал в шкафу, ругался и уходил. Девочки, затаив дыхание, прижимались друг к другу.

Так прошло несколько недель, пока им разрешили выйти из убежища. Но выходить из дому и выглядывать в окно не позволяли. Нельзя, чтобы их увидели соседи.

— Почему нельзя? — спрашивает Этеле. — Ведь соседи тоже евреи и ничего плохого нам не сделают.

Зима прошла, вновь наступила весна. Девочки и не почувствовали бы ее в своей мрачной комнате, если бы в доме не становилось теплее. Дни стали длиннее, чаще заглядывают в окно лучи солнца.

Однажды девочки долго ждали прихода брата. Золотая полоска на стене протянулась до конца комнаты. Еще немного, и исчезнет. Шмулик всегда приходит, когда лучезарная полоска достигает двери. Сегодня она уже переползла дальше, а Шмулика все нет. Мама давно вернулась и ушла получать хлебный паек.

— Давай подойдем к окну, — предлагает Ханеле.

Ожидание было слишком долгим, и девочки уселись на подоконнике.

— Ой, смотри, смотри! — воскликнула Ханеле.

Из щели за окном тянется тонкий светло-зеленый росток.

— Цветок вырос из стены, цветок! — хлопает в ладоши Этеле. — Нужно его полить. Он, наверно, хочет пить.

— А что цветок ест? — спрашивает Ханеле.

Этеле задумывается.

— Землю.

— Но здесь нет земли.

— Наверно, в щели есть немного, только нам не видно, — с видом знатока отвечает Этеле. Соскочив с подоконника, она бежит к ведру с водой и набирает полную чашку.

— Это росток гороха, — объяснила мать, войдя в комнату. — Горошины, которыми вы игрались на окне, проросли в щели.

С этого дня маленькую темную комнату как будто наполнила новая жизнь.

Каждый вечер, с заходом солнца, девочки спешат к окну посмотреть на росток и полить его. В сумерках росток похож на серую нитку, торчащую из мотка шерсти, но девочки видели его во всем богатстве красок. И слабый росток, благодарный им за их заботу, с каждым днем подрастал, зеленел, на нем появились побеги и нежные листочки.

Как-то разразился ливень. Молнии раскалывали ночное небо. Утром девочки выглянули за окно — растение бессильно лежит на подоконнике.

— Росток заболел, — испугалась Ханеле. Этеле тоже встревожилась. Но вечером пришла с работы мама и успокоила детей.

— Росток тонкий и слабый, он не может сам держаться. Нужно его подвязать.

Она вбила в стену несколько гвоздиков, натянула веревочки и подвязала росток.

Спустя две недели девочки увидели на верхушке ростка маленькие бутоны, окутанные листочками. Прошло еще несколько дней, бутоны раскрылись, и появились сиреневые цветы.

— Есть у нас в гетто цветы, наши цветы! — радовались девочки.

Цветы гороха заглядывали сквозь окно в темную комнату и покачивались. Радость наполнила дом.

— Мама, смотри, я уже не бледная, — сказала вечером Этеле, — и голова больше не болит. Как хорошо, что есть на свете цветы!