Дети с улицы Мапу

Крещение

Сирень раскрылась буйным цветением навстречу маю. Ветки покрылись зелеными листочками, розовые и фиолетовые цветы наполнили воздух ароматом. В доме Гирисов готовились к весенним молитвам.

— Слушай, Марите, — позвала девочку Стася, — завтра ты поедешь с нами в костел. Ты ведь знаешь, что ты католичка. Мы подойдем к ксендзу, поздравим его и поцелуем ему руку. Смотри и делай все, как я.

Стася разбудила девочку ночью, как водится у литовских католиков. Велела быстро одеться в умыться, надела на нее праздничную одежду: цветную юбку с широкими складками, расшитую цветами блузку, а поверх зеленый жакет и пестрый поясок. Шею девочки она украсила янтарными бусами и яркими лентами. В телеге, запряженной парой лошадей, вся семья отправилась в путь.

Двор костела был полон людей, двери распахнуты настежь. Яркие огни, освещавшие двор, на миг ослепили Марите. С трудом пробрались сквозь толпу женщин с белыми шелковыми платками на головах и молитвенниками под мышкой. В конце концов пролезли между двух скамеек.

Марите подняла глаза. Перед ней возвышение, устланное красивыми коврами и украшенное венками живых цветов. На стене, перед возвышением, сверкает огромный серебряный крест. Иконы на стенах и деревянная резьба под потолком издалека показались ей похожими на какие-то странные, фантастические фигуры в напугали ее.

Но тут ее взгляд встретился со взглядом больших, глубоко впавших глаз, смотрящих на нее со стены. Мягкий и теплый он рассеивает страх Марите. Глаза отбрасывают легкую тень на бледное, окруженное длинными локонами лицо.

Кто этот человек с длинными волосами и добрыми печальными глазами? Она смотрит, не отводя глаз, пока не догадывается, что это только изображение человека в натуральный рост.

Легкий ветерок качнул люстру. По лицу изображения побежали тени. Марите вдруг показалось, что само лицо шевельнулось, что человек повернул к ней голову и с жалостью смотрит на нее.

От низких звуков органа задрожал воздух. Толпа замерла на месте, и в костеле воцарилась торжественная тишина. Марите почувствовала, как теплая волна захлестнула ее сердце.

У алтаря раздался густой голос священника. Марите взглянула на его круглое розовое лицо. Впервые видит она ксендза во время службы и так близко. Белое одеяние его украшено кружевами и вышивкой. Она вспомнила свое белое субботнее платье, которое ей сшила мать, и ее глаза наполнились слезами.

— Мама, мамочка! — тихо заплакала девочка.

Снова раздался бас священника, и толпа повалилась на колени.

— На колени! — услышала Марите голос Стаси, потянувшей ее за руку.

Плача, Марите опустилась рядом с ней; «Мамочка, зачем ты меня оставила?».

Стася посмотрела на залитое слезами лицо Марите, на ее обращенные в сторону ксендза глаза, дернула мужа за рукав и взглядом указала на девочку.

— Смотри, Ионас, как она расчувствовалась в храме Божьем. Доброй католичкой будет.

Наклонившись к девочке, Стася утерла ей концом платка лицо и растроганно прошептала:

— Не плачь, Марите, Господь наш Иисус увидел твои слезы и простит тебе все грехи. Старайся только любить его всем сердцем. Молись каждый день Святой Деве, и она примет тебя под свои крылья. Скоро ты начнешь ходить к ксендзу, учить основы нашей святой веры, и Господь наш Иисус сжалится над тобой.

Молитва закончилась. Храм опустел. Стася повела Марите через двор к задней двери, и они вошли в полутемную, почти пустую комнату. По бокам стояли две длинные скамьи, на стене висел небольшой деревянный крест, а под ним, на краю лавки, ведро воды и чашка.

Стася остановилась перед распятием, перекрестилась и перекрестила Марите. Затем подошла к двери, скрытой за тяжелой коричневой портьерой, и громко произнесла:

— Благословенно имя Иисуса Христа!

— Во веки веков! — отозвался голос из-за занавеса. В дверях появилась высокая худая женщина во всем черном. Стася подошла к ней, почтительно поздоровалась и поцеловала ей руку. Потом отвела ее в сторонку и что-то зашептала на ухо. Женщина уставилась на Марите злыми глазами, которые будто пронзили девочку насквозь, и ей захотелось сжаться, исчезнуть перед этим взглядом. Не говоря ни слова, женщина в черном жестом пригласила их идти за ней. Марите увидела, что они очутились в том же большом помещении. Огни погасли, только в одном углу светится лампада.

Шаги гулко отдаются в пустом костеле. Марите идет на цыпочках, чтобы было не так слышно. Тени скользят по стенам и наводят на нее страх. Она старается идти рядом со Стасей, держась за складки ее платья. Они подходят к тому месту, где горит лампада. Женщина делает им знак стать в сторонке и ждать.

Перед ними квадратная кабинка. В окошке видна голова ксендза. У окошка снаружи стоит на коленях женщина. Ее лицо покрыто вуалью, но видно, как шевелятся ее губы. Наконец, женщина поднялась, поцеловала ксендзу руку и ушла. Провожатая подходит к двери кабинки, шепчет что-то на ухо ксендзу и делает Стасе знак войти.

Марите остается снаружи. Когда же все кончится? Кажется, уже целый день стоит она тут, прижавшись к стене кабинки, одна, всеми покинутая, в пустом костеле. Вдруг охватывает ее желание бежать отсюда, бежать, пока хватит сил.

Наконец, дверь кабинки отворилась, из нее вышел ксендз, а за ним Стася, вся сияющая от радости.

— Иди сюда, Марите, поцелуй руку господину ксендзу за великую милость, он спасет не только твою жизнь, но и душу, — говорит Стася и подталкивает девочку к священнику. Мягкая и округлая рука ксендза приблизилась к губам девочки.

Теперь каждый вечер Стася учит Марите молиться. Сначала показала, как нужно креститься, потом научила говорить «Отче наш» и несколько молитв в честь богородицы. У Марите хорошая память, она легко все запоминает, и Стася ею очень довольна.

Прошло несколько недель, и снова девочку подняли затемно. Стася торопливо нарядила ее в белое платье, накинула на голову тонкую вуаль и сверху приколола венок из руты. Затем закутала ее в большой платок, чтобы не было видно праздничной одежды. Ионас взял в руки вожжи, и телега тронулась.

Задремавшая было в дороге девочка проснулась оттого, что ее резко дернули за руку. Восток уже начал алеть.

Подъехав к костелу, Ионас привязал лошадь к ограде, и все трое вошли внутрь. Стася трижды стукнула в заднюю дверь. Спустя несколько минут дверь отворилась, на пороге стояла та же высокая женщина в черном. Поздоровавшись шепотом, она пригласила их войти.

Как и тогда горела в пустом костеле лампада, священник уже ждал их. С Марите сняли теплый платок, и она, сонная и испуганная, осталась в тонком белом платье.

Зачем ее привезли сюда? Зачем нарядили, как невесту на свадьбу?

Ксендз посмотрел на нее и сказал своим низким голосом:

— Прочитай-ка молитву «Богородице дево радуйся».

Дрожащим голосом, но без ошибок и не запинаясь, прочла Марите эту и остальные молитвы, которым научила ее Стася. На круглом лице ксендза расплылась довольная улыбка, и он потрепал девочку по бледной щеке.

— Хорошо выучила, дочь моя. Заслуживаешь, чтобы я ввел тебя в лоно веры.

Стася прямо-таки растаяла от удовольствия. Даже на сердитом лице женщины в черном обозначилась улыбка.

Ксендз подошел к тазу с водой, подвешенному на стене, обмакнул в него пучок перьев и побрызгал на голову, лицо и плечи Марите.

— Стань на колени, дочь моя, перед Господом нашим спасителем!

Стася и Ионас тоже опустились на колени.

— Отныне имя твое будет Мария Магдалена Гирите. Сегодня ты родилась заново, и это твои родители, — указал он на Гирисов.

— Во имя отца и сына и святого духа я ввожу тебя в лоно христианской римско-католической церкви, — торжественно произнес ксендз, остановился и затем продолжил:

— Забудь свое прошлое как можно скорей. Это тебе же на благо. Будь верной дочерью церкви, распростершей над тобой спасительные крылья, и твоим новым родителям. И всемилостивый Иисус сжалится над тобой. Может быть, ты даже станешь одной из его благочестивых невест.

Церемония закончилась. Ксендз вышел. Спустя некоторое время он вернулся и вручил Стасе сложенный лист. Поклонившись, Стася поцеловала ему руку.

— Да и ты поцелуй руку благодателю, твоему, — подтолкнула она Марите. — Вот тебе христианское свидетельство о рождении. Отныне можешь не бояться немцев.

Гирис ласково погладил девочку по плечу.

— Не отметили мы как следует этот великий день в твоей жизни. Пришлось все сделать потихоньку, чтобы никто не узнал. Но пройдет несколько лет, ты подрастешь, и устроим тебе второе крещение — конфирмацию. Тогда отпразднуем пышно, и не будь мое имя Ионас Гирис, если не уйдут в тот день из моего дома все окрестные крестьяне пьяными!