Дикие земли

Глава 8

Феромон застыл на краю ямы, с немым ужасом глядя на ее дно. Там, раздетые донага, окровавленные и израненные, лежали вперемешку его убитые подчиненные. Феромон вдруг почувствовал резкую боль и только сейчас сообразил, что так крепко стиснул кулак, что вонзил ногти в ладонь. Но эта боль была жалким пустяком на фоне свершившейся трагедии. Трагедии, вина за которую полностью лежала на нем.

Это он оказался так глуп, что поверил людям. Хотя знал, что все эти твари лжецы и мошенники. Но он поверил. Поверил, что к источнику жизни движется вторая группа нарушителей, и помчался ловить их. Разумеется, никакой второй группы не было. Подлые людишки соврали, чтобы сократить численность гарнизона заставы. А когда большая часть воинов покинула крепость, они осуществили вторую часть своего дьявольского плана - каким-то образом вырвались из темницы и убили всех эльфов.

Но этим их злодеяния не ограничились. Людям мало было принести смерть. Они осквернили тела убитых. Обезглавили их всех. А головы сложили пирамидкой на столе в доме Феромона. Он увидел эту пирамиду, когда вошел внутрь. Увидел, и закричал, не в силах сдержать охватившего его ужаса и отчаяния. И лишь затем, подняв взгляд, заметил надпись, выполненную на стене эльфийской кровью. Это была письменность людей, но Феромон отлично знал ее.

На стене было написано следующее:

«Спасибо, что помог нам сбежать, Формалин».

А снизу были пририсованы сердечко и широко улыбающаяся рожица.

На негнущихся ногах Феромон подошел к столу. И только здесь, вблизи, выяснил еще одну ужасную подробность разыгравшейся в его отсутствие трагедии. У всех голов были отрезаны уши. Оставалось только гадать, когда произошло это надругательство - уже после смерти эльфов, или еще при их жизни.

Вернувшиеся с ним бойцы были измождены и едва держались на ногах. Больше суток они носились по лесу, ища хоть какие-то следы мнимых нарушителей. Но их не было. Не было ни малейшего признака, что сквозь лес прошла группа людей. А ведь это сразу бы бросилось в глаза. Это эльф скользит по лесу, не оставляя следа. Человек же прет по нему, топча и ломая все на своем пути, оставляя после себя сонм нанесенных природе ран. Эти раны невозможно не заметить.

Но их не было.

И в какой-то момент Феромон все понял. Понял, что это уловка, обман, чтобы избавиться от него и большей части воинов. Ужасные предчувствия охватили его. Он повел своих эльфов обратно на заставу. Они вихрем неслись через лес, хотя Феромон и понимал, что они уже опоздали. Трагедия уже случилась. Ее не предотвратить, даже если у них всех вырастут крылья, и они помчатся к заставе по воздуху.

Предчувствие не обмануло Феромона. Ворвавшись на заставу, они сразу же учуяли тяжелый зловещий запах смерти. А затем обнаружили послание, оставленное сбежавшими людьми. Чудовищное, ужасное послание. На заставе разыгралась кровавая трагедия. И Феромон, наблюдая ее итоги, прекрасно осознавал, что никто, кроме него, не повинен в этом кошмаре. Это он, наивный глупец, поверил людям. Позволил им манипулировать собой. И вот теперь эльфы мертвы. Его эльфы. За которых он отвечал, чьим командиром был. Они умерли, потому что он, бывалый и опытный Феромон, подвел их.

К краю ямы подошла Велта. На ее бледном лице ярко выделялись покрасневшие от слез глаза.

- Собирай всех! - сквозь зубы выплюнул Феромон. - Мы уходим.

- Куда? - пискнула Велта, больше своего командира подавленная и напуганная зверствами людей.

- В погоню, куда же еще! - грубо ответил Феромон.

Ему казалось, что их дальнейшие действия представляются очевидными. Немедленно настичь сбежавших злодеев. Это будет нетрудно сделать. Человек медлителен и оставляет за собой четкий след. Они найдут беглецов. И тогда....

Первым порывом Феромона было просто убить этих тварей. Но теперь, когда яркий гнев сменился холодной яростью, он пересмотрел свои планы. Эти монстры не умрут быстро. Он приготовил для них нечто особенное. Древнюю казнь, ужасную и отвратительную, в самый раз для негодяев. Они помучаются перед смертью. Они ответят своими страданиями за то, что сделали.

- Послушай, - тихо обратилась к нему Велта, - отправиться прямо сейчас невозможно.

- Что? - выдохнул Феромон. - Почему?

- Да потому что эльфы едва держатся на ногах от усталости и голода. Мы больше суток мотались по лесу, не присев и не поев. Да ты и сам чуть живой.

- Ерунда! Я полон сил.

Но говоря это, Феромон лукавил. Он был изможден и вымотан наравне со своими бойцами. И голоден, как волк.

- Послушай, - мягко продолжила Велта. - Если мы потратим пару часов на обед и отдых, это ничего не изменит. Мы в любом случае настигнем людей. Они ведь такие медлительные и неуклюжие.

В ее словах был смысл. И хоть Феромону хотелось немедленно пуститься в погоню, он заставил себя изменить принятое ранее решение.

- Хорошо, - согласился он. - Мы перекусим и отдохнем.

Затем взглянул на обезглавленные тела на дне ямы и вымолвил сквозь зубы:

- Нашим мертвым братьям и сестрам придется дождаться нашего возвращения. Когда мы отомстим за них, мы воздадим им все полагающиеся почести.

Люди перевернули всю заставу вверх дном. Они явно что-то искали. Правда, будучи никчемными и жалкими существами, так и не сумели найти ничего действительно ценного - все главное добро было надежно припрятано, в том числе и большая часть съестных припасов. Кое-что беглецы обнаружили и всласть попировали. На столе и вокруг него были разбросаны коренья, сушеные фрукты и орехи. Словно тут трапезничало стадо свиней. Впрочем, Феромон никогда не стал бы сравнивать людей со свиньями, дабы не оскорблять невинных хрюшек.

Эльфы извлекли из тайника провизию и стали насыщаться. Ели в молчании. Несмотря на то, что каждый из них был зверски голоден, вкушали через силу. Кусок не лез эльфам в горло, стоило им вспомнить гору тел в яме. А когда они вспоминали пирамиду из отрезанных голов, их начинало тошнить. Но они заставили себя подкрепить силы, а затем легли отдыхать. Феромон велел им всем вздремнуть, а сам остался сидеть на страже. По его прикидкам у людей была приличная фора - десяток часов, если не больше. Но люди это люди. Велта была права - в лесу они медлительны и неуклюжи. То расстояние, которое человек пройдет за сутки, эльф преодолеет за три часа. Из леса беглецы выйти не успеют - до его оконечности слишком далеко. То есть, им не спастись. А даже если каким-то чудом они и покинут эльфийские земли, то и в этом случае возмездие не минует их. Феромон решил, что будет преследовать убийц столько, сколько потребуется, пока не покончит со всей их бандой.

Примерно через час после трапезы Феромон заслышал грозное бурчание, доносящиеся из его живота. Затем живот прихватило так, что аж в глазах потемнело. Эльф вприпрыжку метнулся к деревянной будке и долго просидел там, а вышел наружу потным и изможденным. Что-то его кишки совсем расстроились. Феромон решил, что это произошло на нервной почве. Да и было неудивительно. Его буквально трясло от гнева. От гнева и чувства вины. Он никак не мог отделаться от мысли, что сам своей доверчивостью погубил подчиненных.

Он вернулся обратно и сел на стул на крыльце терема. Его продолжало трясти, и вскоре Феромон с беспокойством понял, что не гнев является причиной этого озноба. Он взглянул на свои руки. Ладони дрожали. На коже обильно выпустил пот, хотя Феромон, вместо жара, ощутил озноб.

- Что такое? - простонал он.

По всем признакам он заболел. Эльфы вообще-то болели редко, но все же болели. Это людская молва наделяла их отменным здоровьем. Дескать, эльфа никакая зараза не берет. Что взять с глупых людишек? На самом деле зараза брала, правда, далеко не всякая.

Поднявшись со стула, Феромон решил порыться в своих закромах и поискать лечебные настойки. Если люди не добрались до них, те ему помогут. Он сделал два шага в направлении двери, и тут мощнейший кишечный спазм бросил его на колени. Боль была такая, будто ему в брюхо вогнали клинок меча. Феромон не выдержал и громко застонал. Он попытался отдышаться, взять себя в руки. Спазм вроде бы отпустил. Феромон протянул руку и схватился за стену терема. Попытался подняться на ноги, и тут повторный спазм, еще более сильный и яростный, повалил его на пол.

От боли у эльфа потемнело в глазах. Он скорчился, подтянув колени к груди. Из его горла вырвался болезненный крик. А затем, сквозь пелену боли, Феромон услышал крики и стоны других эльфов. Они тоже тяжко страдали.

Стиснув зубы, Феромон пополз внутрь терема. Боль буквально рвала кишки в клочья. Эльфу казалось, что в его животе копошатся огромные черви и жадно пожирают его внутренности. Слабость накатывала волнами, и каждая следующая была сильнее предыдущей. Феромон понял, что еще немного, и он обессилит окончательно. А до тайника с лечебными зельями было еще так чудовищно далеко.

В соседнем здании, где эльфийский отряд расположился на отдых, происходило то же самое. Эльфы корчились на койках и на полу, кричали от боли, стонали, держась за животы. Велта, которую боль разбудила первой, успела выйти наружу, и теперь корчилась на земле. Боль полностью оглушила ее. Она не услышала приближающихся шагов, и не увидела, как на нее упала чья-то черная тень.

- Пей! - услышала она знакомый голос.

Приоткрыв глаза, Велта увидела над собой знакомое существо - одного из пленников, забинтованного сверху донизу. Тот подносил к ее губам пузырек, наполненный неизвестной жидкостью.

- Пей! - повторил он настойчиво.

Велта плотно сжала губы, но новый болевой спазм заставил ее закричать. Стасик воспользовался этим, и влил содержимое пузырька ей в рот. Велта машинально проглотила большую часть напитка и закашлялась.

- Это противоядие, - успокоил ее Стасик. - Все будет хорошо.

Велта хотела спросить, что станет с остальными эльфами, но не смогла. У нее не осталось на это сил.

Феромон еще пытался ползти по полу, но уже не продвигался вперед, а бессильно елозил руками по доскам. Он, не сдерживаясь, кричал от боли. Ему хотелось умереть, лишь бы эта пытка прекратилась.

И тут он услышал над собой до тошноты знакомый голосок.

- Так-так-так, - пропела Злюка. - Вот мы и встретились вновь, ушлепок. Ну, как самочувствие?

Феромон приподнял голову и взглянул на девчонку. Та стояла над ним и широко улыбалась.

- Что такое? - спросила она с притворным сочувствием. - Эльфику плохо? У эльфика болит животик? Ути-пути.

Несмотря на то, что боль оглушала его, мешая мыслить, Феромон все же понял, что случилось. Это было несложно. Он вновь недооценил людей. Те все-таки нашли их запасы провизии. Нашли, и отравили их. Очень немногие яды действовали на эльфов, но люди сумели приготовить весьма эффективную отраву.

- Что молчишь? - спросила Злюка, пройдясь по терему. - В прошлый раз ты был вон каким разговорчивым. И грозился. И пугал. А теперь из тебя слова не вытянешь.

Феромон захрипел, сжав кулаки. Его меч все еще был в ножнах на поясе. Достаточно обнажить его и заколоть мерзкую девчонку. Но у Феромона не осталось сил и на то, чтобы вымолвить членораздельное слово.

Злюка взяла стул, поставила его рядом с корчащимся на полу эльфом и села, закинув ногу на ногу.

- Ты не против, если я понаблюдаю за твоей очаровательной агонией? - спросила она беззаботным тоном. - Если что, ты только скажи - я сразу уйду. Молчишь? Ну вот, а я думала, мы с тобой поболтаем напоследок. Больше уж болтать не придется. Тебе. Кстати, ушлепок, оцени мои новые бусики. Ну же! Похвали девушку!

Феромон медленно поднял затуманенный болью взгляд. На шее у Злюки красовалось ожерелье из отрезанных эльфийских ушей, нанизанных на прочную нить.

- Последний писк столичной моды, - заявила Злюка. - В Черном Ургорте оценили бы. Я навозу эти бусики - ушки на девчушке. Забавно, скажи?

Феромон попытался проклясть эту дрянь, призвать на ее голову гнев великой богини, но вместо этого с его губ сорвался крик боли. Он не мог ничего, даже обругать эту глумливую злодейку. Так он и умрет, давясь бессильной злобой.

В этот момент в терем вошел Стасик.

- А, властелин! - обрадовалась Злюка. - Ты как раз вовремя. Ушлепок вот-вот околеет. Давай сделаем с ним что-нибудь отвратительное на посошок.

В руке у Стасика появился еще один пузырек с противоядием.

- Это для чего? - нахмурилась Злюка. - Мы же решили, что оставим в живых только Велту. Он-то нам зачем? Куда столько эльфов? Ты собрался разводить их на мясо?

- Матрена попросила, - смущенно признался Стасик.

- Толстуха? Хочет себе эльфа? Да на кой он ей?

- По-моему, там что-то личное.

Злюка нахмурилась.

- Ну, ладно, - проворчала она. - Толстуха заслужила свою часть добычи. Пусть забирает эльфа. Но скажи ей, что она сама будет за ним присматривать. У меня уже есть один питомец.

Стасик склонился над Феромоном и сказал ему:

- Пей!

Он поднес пузырек к губам эльфа. Тот демонстративно отвернулся. Стасик схватил его за волосы и повернул к себе лицом.

- Пей, или сдохнешь! - предупредил он.

Феромон какое-то время героически боролся с соблазном, но новый мощный спазм боли решил дело. Он послушно открыл рот и позволил Стасику влить в него противоядие.

- Эх, жаль, - посетовала Злюка, вставая со стула и снимая с крючьев на стене большую палицу из железного дерева, прочную, как сталь, и легкую, как хворостина. - Я-то надеялась полюбоваться предсмертными конвульсиями.

Она подошла к Феромону и занесла над головой колотушку.

- Спокойной ночи, лопоухий! - пожелала Злюка, и обрушила палицу на эльфийскую голову.