Дикие земли

Глава 17

Над нейтральной полосой клубились тучи. Накрапывал мелкий сволочной дождик.

Две фигурки медленно тащились по серой, изрытой воронками, равнине. Зархад прихрамывал, сберегая раненую ногу. Выглядел он скверно. На теле не было живого места от ран и ожогов. И хотя все это богатство по отдельности не представляло опасности для жизни, в сумме создавало массу неповторимых болевых ощущений.

Рядом с ним, сгорбившись, брел Грыбан. Тот тяжело сопел, обхватив руками две длинные жерди. За его спиной, пропахивая в почве две глубокие борозды, тащились наспех сделанные волокуши, изготовленные из двух копий и одного, содранного с убитого паладина, алого плаща. На них покоилось обернутое в саван тело Синары.

- Пить, брат, охота, - признался Грыбан, останавливаясь, чтобы перевести дух. Его тяжелое хриплое дыхание свидетельствовало о сильном изнеможении. На него же указывал пот, градом катящийся по зеленой коже. Гоблины отличались завидной выносливостью, но даже она не несла безграничного характера. И у нее был свой предел. Грыбан чувствовал, что своего предела он почти достиг.

Зархад тоже остановился, затем, ругнувшись, кое-как уселся на землю, далеко вытянув раненую, перевязанную грязными тряпками, ногу. Тряпки потемнели от крови, но та больше не сочилась из раны. Спасибо свояку - не отказал в медпомощи. Прижег порез.

Грыбан уронил на землю волокуши и тяжело грохнулся на задницу. Затем с откровенной неприязнью покосился на обернутое в саван тело, чье лицо, если таковое вообще имелось, скрывалось под маской цвета слоновой кости. На самом деле Грыбан не держал на Синару зла. Он, как гоблин разумный, вообще старался не держать зла на непостижимых и могущественных созданий, которым его прихлопнуть, что чихнуть в кулак. Однако после целого дня в роли гужевой скотины Грыбан начал тихо ненавидеть свою ношу. Это поначалу Синара показалась ему легкой и воздушной. Теперь же гоблину чудилось, будто он тащит по пустыне огромный гранитный блок.

Зархад снял с плеча сумку и вытащил из нее тощий бурдюк со слипшимися кожаными боками. Внутри едва слышно плескались последние капли воды. Зархад откупорил вместилище и сделал один крошечный глоток, который едва увлажнил его иссушенный рот. Затем бережно протянул бурдюк Грыбану. Тот тоже хлебнул, и тоже самую капельку. Оба понимали, что им необходимо беречь воду. До ближайшего ее источника оставалось еще несколько часов хода. И оба знали, что это будут ужасно долгие и трудные часы.

Грыбан вернул бурдюк Зархаду. Тот закупорил его и сунул в сумку. А затем, пригорюнившись, окинул взглядом серую равнину.

На душе у Зархада скреблись паладины. Ему почему-то казалось, что у них все получится. Они победят и Ангдэзию, и Кранг-дан, разобьют обе армии, а следом начнут триумфальное покорение мира. Зархад уже видел свой народ на плодородных, полных жизни, землях. А себя видел новым вождем, перед которым каждый гоблин униженно пресмыкается и при встрече целует ему ноги взасос. Зархад затруднялся сказать, чего ему хочется больше - блага для народа или личного величия. Того и другого хотелось примерно в равной степени. Наверное, величия даже больше. Но Зархад никогда и никому не признался бы в этом. На словах он был патриотом до мозга костей. Как и все гоблины. Те, если речь шла о болтовне, готовы были языки сломать за народ и отчизну, но как только доходило до дела, руководствовались исключительно личным интересом.

Нельзя сказать, что удача совсем уж отвернулась от них. Они сумели оказать чужакам достойный прием. В какой-то момент Зархад даже поверил, что победа будет за ними, а затем случилось оно. Какая-то страшная сила ударила по крепости, и разнесла ее вдребезги, перебив почти всех, кто находился в тот момент внутри. Зархад с Грыбаном уцелели только чудом. В тот момент они находились на одной из угловых башен, откуда с прочими гоблинами забрасывали врагов камнями и стрелами. В самый накал битвы Грыбан вдруг вспомнил о том, что припрятал внутри башни бочонок пивка, который был доставлен гоблинами в качестве дара Гоб-гулыбу. Он проинформировал о заначке своего друга, и они на пару отправились вниз, промочить горло. Вот тут-то все и случилось. Страшный взрыв сотряс крепость. Башня с грохотом завалилась на бок. А двух гоблинов погребло под завалом. Погребло, да не с концами. Огромная гранитная плита удачно легла над ними на гору камней, создав над гоблинами защитивший их заслон. Сверху навалило камней и щебня, но два верных друга уцелели.

Долго лежали они в темноте, погребенные заживо, прислушиваясь к тишине окружающего мира. Была у них надежда, что наши победили, что вот-вот начнут разбирать завалы. Но со временем стало ясно, что их никто не спасет. Нужно выбираться самостоятельно. Хотя бы попытаться сделать это.

Зархад был ранен - острый обломок камня сильно порезал ему бедро. Поэтому заниматься раскопками пришлось Грыбану. Тот взялся за дело, разгребая мелкие камни и обходя крупные. К счастью, присыпало их неглубоко. Башня не сложилась, а упала на бок. Поэтому и копать пришлось меньше, чем ожидалось. Исцарапав в кровь ладони и предплечья, Грыбан через несколько часов увидел перед собой пятнышко света. Он подналег, из последних сил разгребая камни. Пятно света превратилось в круг. Затем гоблин со слезами на глазах увидел синее небо и плывущие по его поверхности пушистые белые облака. Грыбан рванулся вперед, продираясь и извиваясь сквозь завал, и вывалился наружу. Он лежал, жадно глотая свежий воздух, пока не вспомнил о своем товарище, все еще ждущем внизу.

То, что увидели гоблины на поверхности, повергло их в ужас. Крепости больше не было. На ее месте раскинулись горы камней, щебня и трупов. Последние особенно потрясли гоблинов. Было ясно, что поле боя осталось за Ангдэзией. Но ее армия, по какой-то причине, бросила своих покойников и удалилась в спешном порядке. Потрясенные гоблины бродили по полю недавнего сражения, и глаза обоих буквально разбегались от жадного мародерского азарта. Вокруг лежали настоящие сокровища - отменные латы, великолепное оружие - руки так и чесались заняться привычным делом. Да вот только к чему было теперь это добро?

Из всей крепости уцелела только внутренняя постройка - приземистое знание из огромных гранитных блоков, которое не сумел разрушить даже страшный взрыв. Лелея надежду, что внутри затаились их соратники, гоблины обследовали постройку сверху донизу, осмотрели и подземелье, и верхние комнаты. Но не обнаружили никого. Свиностас исчез, как и его ближайшее окружение.

Задерживаться на развалинах было опасно. Свет дня прогнал чудовищ, но гоблины понимали, что с наступлением ночи те обязательно вернутся и продолжат пировать телами убитых. Не найдя никаких следов Свиностаса, они уже засобирались прочь, когда Грыбан заметил торчащую из-под камней руку в белой перчатке. Рука показалась гоблинам знакомой. Предприняв непродолжительные раскопки, они удалили сверху слой щебня, и обнаружили под ним Синару - одну из соратниц Свиностаса.

- Эй! Вставай! - потребовал Грыбан, тряся ее за плечи.

Он повернулся к приятелю и предположил:

- Уж не померла ли?

- Она уже три тысячи лет как померла, - напомнил Зархад, морщась от боли в бедре.

- А чего тогда не шевелится?

- Откуда я знаю?

Тем не менее, посовещавшись, гоблины решили забрать Синару с собой. Понадеялись, что та очнется позднее. Это существо могло оказаться очень полезным, если только разрушивший крепость взрыв не убил его окончательно. Зархад даже начал строить планы на будущее, воображая себе их новую банду, в состав которой будет входить могущественная нежить. С таким бойцом можно грабить не только группы слабых героев, но и совершать набеги на приграничные деревни. Да и местные чудовища поостерегутся нападать на них, если рядом будет Синара.

Смастерив волокуши из двух рыцарских копий и одного плаща, они уложили на них бесчувственное тело Синары и двинулись в путь. С собой прихватили небольшой запас еды и воды, и ничего из бесхозно лежащего горой оружия или брони. Гоблины и рады были бы поживиться, но у них не было ни сил, ни возможности утащить трофеи. Возможно, решили они, за теми удастся вернуться позже, если кто-то другой не растащит все подчистую.

Почти весь день они тащились по нейтральной полосе в сторону своего убежища. Дело шло к вечеру, а до родимой и безопасной берлоги было еще очень далеко. Оба прекрасно понимали, что не успеют добраться туда засветло. А стоит лишь стемнеть, как из своих нор и убежищ вылезут любители сочного мясца. Гоблины были слишком измучены, чтобы убежать или дать отпор. Им оставалось рассчитывать лишь на удачу.

- Может, бросим ее? - предложил Грыбан, кивком указав на Синару. - Налегке быстрее пойдем.

Зархад промолчал. Он, как и его приятель, отлично знал, что они ползут с черепашьей скоростью вовсе не из-за обременяющей их мертвячки. Это он, Зархад, со своим раненым бедром, тормозит обоих. И быстрее он идти не сможет никак. Так что бросать обузу смысла не было. Да и глупо это как-то - тащить ее с собой целый день, а под вечер бросить.

- Нет, брат, - медленно промолвил Зархад. – Мы, гоблины, своих не бросаем.

- Она не гоблин!

- Не будь таким расистом. Гоблин не национальность, а состояние души.

Помолчали. Затем Грыбан заметил:

- Стемнеет скоро.

- Ну, так пошли! Хрена ли тут высиживать? - зло бросил Зархад.

Он кое-как поднялся на ноги, охнул, когда случайно оперся на больную конечность, и заковылял вперед. Грыбан впрягся в волокуши и двинул следом за ним.

Скрытое плотными облаками солнце медленно опустилось за край горизонта. Нейтральная полоса начала погружаться в ночную тьму. Гоблины продолжали идти, хотя оба отлично понимали, что до убежища им не добраться. Их, измученных и больных, легко настигнут хищники. К тому же рана Зархада пахла кровью, а этот аромат здешние обитатели умели учуять за десять верст.

Вскоре гоблины услышали доносящийся из темноты далекий вой. Хищники вышли на охоту.

- Затаиться бы, брат, - предложил Грыбан, трусливо оглядываясь по сторонам.

- А смысл? - не оборачиваясь, бросил Зархад. - Все равно ведь найдут.

И он не ошибся. Вскоре оба расслышали тяжелое хриплое дыхание неподалеку от себя. Грыбан уронил волокуши на землю и выхватил из ножен меч. Зархад тоже обнажил оружие, хоть и понимал, что боец из него никакой. Он и на ногах-то еле держался. Куда ему дать отпор чудовищам?

А затем в сгустившейся тьме они увидели ярко горящие глаза. Тех было четыре пары. Когда твари приблизились, гоблины сумели разглядеть их огромные серые тела.

Звери кружили вокруг добычи. Гоблины, прижавшись спиной к спине, ждали своей неизбежной участи. Осмелевшие твари подходили все ближе, подскакивали, грозно клацали челюстями. Из их ртов несло могильным смрадом.

- Брат, помнишь, ты у меня три года назад семь медяков занял, да так и не вернул? - спросил у друга Зархад. - Хочу, чтобы ты знал - я о них не забыл! Как ты мог обокрасть лучшего друга, скотина? Мне эти семь медяков во сне снились, я о них постоянно думал. Даже два раза хотел тебя за них зарезать. Неужели тебя не мучила совесть?

- А сам-то, сам! - расхрабрился Грыбан в минуту погибели, хотя обычно он побаивался своего приятеля и не дерзал высказывать ему претензии или напоминать о старых долгах. - Помнишь, два года назад пирог с крольчатиной ели. Так ты себе царский ломоть отрезал, а мне, как холопу последнему, малый кусочек. Я ведь специально замерил - твой кусок на треть ногтя толще был. И после этого ты еще называешь себя моим братом?

Одна из тварей бросилась на них из темноты с глухим и грозным рычанием. Гоблины, подняв страшный крик, принялись тыкать ей мечами в морду. Получив несколько болезненных уколов, тварь отбежала подальше. Но никуда не ушла. Как и другие звери.

- О пироге он вспомнил! - фыркнул Зархад. - Мелочный такой! Ты лучше вспомни, как выиграл в кости новые сапоги, и себе оставил. Хотя знал, что у меня был день рождения. Нет бы, подарить брату сапоги. Куда там! Сапоги он себе оставил. А мне открытку вручил. Засунуть бы тебе эту открытку....

- А сам-то! Сам-то! - закричал Грыбан. - Помнишь, когда были маленькими, тебе батя принес с вылазки голову паладина. Так ты один с ней игрался, а мне даже в руки не дал. А я так хотел ее по песочку покатать. Никогда ты не думаешь о моих чувствах!

Еще одна тварь бросилась на гоблинов. Огромные челюсти сомкнулись перед лицом Зархада. Грыбан с воплем ударил чудовище по толстой шее, едва вспоров прочную шкуру и пустив немного крови. Тварь взвыла и отпрянула. Но ее товарки все плотнее сжимали кольцо вкруг добычи.

- Вот не думал, не гадал, что доведется умереть рядом с такой подлой и мелочной гадиной, как ты! - выпалил Зархад.

- Я, брат, был о тебе лучшего мнения, но ты сделал все, чтобы это изменить,- заявил Грыбан. - Никогда не прощу тебе того пирога. На том свете вспоминать буду.

В этот момент твари бросились на них всем скопом. Гоблины сжались от ужаса, готовясь к смерти, но вдруг бестии, почти добравшиеся до них, отпрянули с трусливым визгом, а затем бросились в ночь и растворились в ней.

- Мы еще живы? - недоверчиво спросил Грыбан, щупая себя и друга. - Но каким чудом?

- Ой, а где это мы? - вдруг услышали гоблины женский голос за своей спиной.

Оба обернулись и увидели Синару. Та сидела на волокушах и вертела головой.

- А где все? - вновь спросила она. - Где крепость? И где Свиностасик?

- Где человек Стас, мы не знаем, - ответил ей Зархад, нежно обнимая своего лучшего друга Грыбана. - А крепости больше нет. Добряки ее разрушили каким-то оружием или зверской магией. Не знаю, что они сделали. Там все вдребезги разнесло.

- Вот что меня вырубило, - сообразила Синара. - Так, ладно. Допустим. Ну а где сейчас Стасик?

- Да не знаем мы, сказали же. Мы его в крепости не нашли.

- Ой, как же плохо! - забормотала Синара, ходя кругами. - Стасик пропал. А мы ведь так и не прикончили эту тварь. Она снова будет на него охотиться. Единственный способ ее выследить, это найти Стасика. Притом прежде, чем до него доберется тварь.

Гоблины переглянулись.

- А нам надо его искать? - осторожно спросил Зархад. - Может, ну его. Исчез, и на здоровье. Мы и без него проживем. Я тут уже кое-какие планы набросал. Не хочешь к нам в банду?

- Вы что, не понимаете? - удивилась Синара. - Если не убить монстра, может произойти конец света. Или что-то похуже. Притом случится это не через сто лет, а гораздо раньше.

- Конец света? - испуганно пробормотал Грыбан. - Святые отбивные! Если так, нужно искать человека Стаса.

- Да вот только где? - спросил Зархад. - Куда его унесло? Если он телепортировался, то может находиться где угодно.

- Если он в этом мире, найдем, - обнадежила его Синара.

Она присела на корточки, прижала ладонь к земле и что-то пробормотала.

- Что ты делаешь, нежить? - спросил Зархад.

- Мертвые отыщут Свиностаса, - сказала ему Синара. - Рано или поздно. Это может занять какое-то время. Потом они сообщат нам место, где затаился милый Стасик.

- А ежели он на другом краю мира? - спросил Грыбан.

- Добреемся и туда. Либо так, либо конец света. А если дойдет до него, до конца, в смысле, то я точно никогда не попаду в загробный мир. Мне такого не надо!

Синара еще раз огляделась. Затем воззрилась на гоблинов. Заметив их измученный и израненный вид, она спросила:

- Вы вообще куда шли?

- У нас тут убежище есть неподалеку, - сообщил Зархад. - Только засветло до него не успели.

- Идем туда, - решила Синара. - И будем ждать вестей от мертвых. Когда они отыщут Стасика, то сообщат нам об этом. И тогда мы выдвинемся в путь.