Добрый деловой человек

6

Рано утром, прямо из аэропорта, Базанов позвонил в Управление делами министерства. Ласковый многотембровый голос министерской Имы Сумак четко сообщил, что заместитель министра примет его в одиннадцать тридцать, что для него забронирован номер в гостинице «Москва» и вся канцелярия министерства желает прибывшему товарищу приятного времяпрепровождения в столице…

Кабинет заместителя министра был огромен и поэтому казался пустым, как взлетная полоса. Впрочем, у дальней стены стояли буквой «П» полированные столы, столик с разноцветными телефонами и несколько полумягких стульев.

Базанов прикрыл за собой одну дверь, потом другую, обшитую бордовым дерматином, и сразу почувствовал давящую на уши тишину. Обе двери словно сразу отделили его от суматошной Москвы, от шумных коридоров министерства и даже от деловой, размеренной жизни приемной, где незримо сталкивались и противоборствовали десятки людей, представлявших десятки важнейших строек страны и требующих — каждый к себе! — самого пристального, самого безотлагательного, самого большого внимания.

Заместитель министра — строгий, подтянутый, в темном, ладно сшитом костюме, белой до синевы сорочке и темном, в полоску галстуке — поднялся из-за стола и сделал несколько шагов навстречу Базанову.

«Молод, — подумал Глеб с уважением и даже с некоторой долей зависти. — Не больше сорока, а уже замминистра. Молодец».

Рука у замминистра оказалась крепкой. Ладонь — твердой, загрубелой. И это еще больше расположило к нему Глеба. Они сели за боковой стол и одновременно изучающе посмотрели друг другу в глаза. У заместителя министра были усталые глаза и набрякшие мешки под ними, резкие складки над тонким прямым носом и в углах прямых губ. Вблизи он казался лет на десять старше.

— Я внимательно прочитал вашу докладную, Глеб Семенович. — Баритон заместителя министра был ровным, сухим, не окрашенным какой-либо интонацией. — И дал возможность ознакомиться с нею ряду авторитетных товарищей для коллегиального решения всех вопросов. Мне лично ваши идеи близки, — он сделал паузу, улыбнулся, ожидая, очевидно, ответной реакции Базанова, но Глеб промолчал. И замминистра снова заговорил голосом лектора: — Однако некоторые опасения есть, и я должен высказать их вам, если не возражаете. Вот вы высказываете недовольство работой местных проектировщиков.

— Простите, но я вынужден перебить вас, — твердо сказал Базанов. — В докладной записке выражено не мое личное мнение, а мнение партийной организации стройки.

— Хорошо, хорошо, понятно, — бесстрастно произнес замминистра, и вдруг его голос дрогнул, добрая интонация зазвучала в нем: — А Богин? Начальник стройки поддерживает ваши планы?

— Скажем, нейтрален. Ему главное — комбинат.

— Я знаю, Богин — боец.

— Мы делаем общее дело.

— Дипломатничаете? Ладно. — Голос замминистра вновь стал глуховато-бесстрастным. — Итак, старый проект — дом, планировка, застройка — вас не устраивает?

— Неказистые двухэтажные дома: два крылечка, комнатки-клетушки, потолки на голове сидят. Сколько таких поселков под названием городов мы понастроили?

— Считаете, город Солнечный должен стать первым исключением?

— Мы считаем, люди должны жить в хороших условиях, в городе, а не в поселке, в домах со всеми удобствами, а не в бараках, которые нам вылепили незадачливые проектанты.

— Понятно, — согласился замминистра. — Но вот еще одно устоявшееся мнение. В Азии люди должны жить с зеленым двориком, огороженным глинобитным забором, возле небольшого водоема или хоть какой-нибудь канавки. Виноград разводить, помидоры там, розы.

— И традиционного барашка?

— Восток ведь, сами знаете. Обычаи, законы.

— Знаю! Прекрасный розарий, но отсутствие туалета и ванной, прохлада под виноградником и зловонные арыки. Восток — не переходящий в восторг! Город строят молодые, там будут жить и работать молодые. Им нужен современный дом и современный город. И много зелени и воды — в парке, в скверах!

— Убежденно говорите, хорошо. Но вы, надеюсь, представляете, насколько ваш город удорожит стройку в целом? Ведь важный объект не остановишь, раз кончились средства. Их, видимо, придется снимать с других строек, а это затянет и ввод их в действие, нарушит внутриминистерские пропорции. Это непросто, нелегко. Послушайте, кстати, один документ, присланный министерству из Госстроя. — Замминистра расчетливым движением согнулся к нижнему ящику левой тумбы, достал папку и, нетерпеливо дернув тесемки, вытащил бумагу с ярким грифом. — Вот, цитирую: «По ряду отраслей объемы капиталовложений, определенные на основе неуточненных сметных стоимостей строительства, могут оказаться (и оказываются зачастую, — добавил он от себя с усталой улыбкой)… не отвечающими их действительной потребности». — Отложив документ, он добавил: — Там совершенно справедливо ставится вопрос о проверке смет на строительство намеченных важнейших объектов, потому как за добавкой денег все обращаются уже после того, как плановый лимит на исходе. Объект строится полным ходом — попробуй откажи им в увеличении смет.

— Но ведь речь идет о городе! — горячо возразил Базанов. — Это не костюм, который можно через год перелицевать или перешить по моде! Мы строим навек, навечно — не боюсь этого слова! Надо, чтоб мы с вами гордились, а не стыдились Солнечного. Не так ли?

— Точно так. Убежденно говорите, — задумчиво повторил замминистра. — Но вот в том же документе подчеркнуто: только за прошедший год в Госстрое и Госплане Союза было согласовано увеличение сметной стоимости почти двух сотен строек.

— Так будет двести первая!

— Как раз и не вовремя это теперь, товарищ Базанов. Знаете, Главгос — экспертизу проектов при Госстрое? Организация есть такая весьма авторитетная. Тысячи специалистов! Экспертиза руководит экспертной службой республик, министерств, и у нас есть их представители, — так что без шума тут не проедешь, и «дай миллион, дай миллион!» тут не пройдет.

— Но новый дом и новый район, по нашему мнению, вовсе и не означают такое уж глобальное увеличение сметы. Излишества — башенки, загогулины, финтифлюшечки разные — нам не нужны, мы за рациональный дом, за рациональный район, против бараков и против дворцов! Мы за оправданные изменения сметы. Они будут не столь уж велики… И простите, товарищ замминистра, есть еще одно обстоятельство, которое, как мне кажется, имеет для нас немаловажное значение, очень облегчающее и ваше решение.

— Ну-ка, ну-ка, — замминистра поерзал, словно удобнее устраиваясь в кресле. — Расскажите, послушаем.

— Вы это все отлично знаете.

— Да? В чем же дело?

— В том, что, насколько мне известно, наше министерство переведено на хозрасчет. И имеет полное право вести строительство за счет той части прибыли, которую правительство оставляет в его распоряжении.

— Ну, вы прямо Мегрэ, Базанов, — засмеялся замминистра. — И совсем не так просты, как представляетесь. Но зачем же мы друг друга агитируем, а? Скажу вам сразу — я за вас и ваши идеи. И точка! Но ведь я не один решаю, решает коллегия. И потом, и у нас ведь так — просчитался в смете, разрешение на ее пересмотр тебе дадут, но поплачивай свои денежки: государственная казна не прибавит ни рублика. Коллегия этого не любит, ох не любит!.. Ну ладно, попробуем… А представьте, вы встретились бы с толковым архитектором или группой архитекторов. И призвали их воплотить то, что хотели пустынники. Как в трех словах сформулировали бы вы задачу — каким должен быть город золотодобытчиков?

— Красивым, целесообразным, экономичным, построенным специально для пустыни и способным противостоять ей во всем.

— Ясно, Глеб Семенович. Считайте, одного члена коллегии вы распропагандировали. — Замминистра взял телефонную трубку, нажал какую-то кнопку на пульте, набрал номер. — Кирилл Владимирович, ты? Удивительно, что поймал. Слушай внимательно: рядом со мной товарищ Базанов. Он хочет, чтоб ему по знакомству спроектировали город. Тысяч на двадцать жителей для начала. — Замминистра вежливо хохотнул. — Но ты его прими: он очень убедительно говорит… Нет, прямого отношения к архитектуре не имеет, но идеи правильные. Он? Парторг у нас, в Солнечном. Выслушай и помоги. Да, конечно, поставим на коллегию, думаю пробивать. Базанов фамилия. Будет. Ну хорошо, привет! — он повесил трубку и сказал Глебу: — Говорил с Ленинградом. Попов — директор нашего проектного института — архитектурный бог. Поезжайте в Ленинград. Если убедите его, поможет. Познакомитесь с товарищами, послушаете их и свои претензии выскажете, чтоб старые ошибки они не повторяли. — Замминистра встал, протянул руку. — Желаю успеха, Глеб Семенович. А мы пока что вашу докладную ряду товарищей передадим, будем коллегию готовить.

— Спасибо! — поднялся и Глеб. — Госстрой и Стройбанк — вот кого я боюсь.

— Дерзнем! — улыбнулся замминистра. — Завербуете Попова, начнем пробивать идейку одну, несколько фантастическую: считать Солнечный экспериментальным городом, что ли… Тогда вам и Госстрой не страшен будет…