Dolgaya_igra

Глава десятая

— Боже! Ты такой секси!

Шейн опустил голову, чтобы не показать Роуз, как смутился.

— Скажешь тоже.

— Я серьезно! Посмотри в зеркало. — Роуз схватила его за руку и потащила к зеркалу в полный рост. — Смотри!

Шейн посмотрел. Роуз убедила его пойти с ней по магазинам в его свободный день в Лос-Анджелесе, но шопинг в компании одной из самых больших кинозвезд во всем мире вопреки его ожиданиям не означал поход в торговый центр. А представлял собой вип-обслуживание без других посетителей в маленьких дизайнерских бутиках. Шейн также быстро понял, что Роуз вовсе не собиралась искать вещи для себя, а намеревалась разодеть его по высшему разряду.

И вот он стоял в шелковой футболке цвета слоновой кости, практически прозрачной и стоившей больше, чем большинство людей зарабатывали за месяц. Она больше соответствовала вкусу Ильи.

— У тебя просто потрясающее тело, — продолжила Роуз. — Только посмотрите на эту попку!

В меру эластичные темно-коричневые брюки идеально облегали его бедра и задницу. Он мог признать, что выглядело это довольно неплохо.

— Брюки хорошие, — согласился он.

— Все хорошее. Поверь мне. И вот. Примерь вместе с ними. — Она протянула ему красно-коричневую кожаную куртку-бомбер. — Она короткая, так ты не будешь прятать свою сочную задницу.

— Эй, хватит, — фыркнул Шейн, надевая куртку.

Он никогда не носил кожаных курток, но, может быть...

— Мне нравится. Клевый лук, особенно с твоими длинными волосами, — прокомментировала Роуз. — Ты выглядишь сногсшибательно.

Шейн покрутился перед зеркалом, рассматривая себя. Он реально выглядел по-другому, но все еще оставался собой. Просто... будто стал круче.

— Мне тоже нравится, — признал он. — Эти брюки есть в других цветах?

Через час они с Роуз вышли из бутика с несколькими пакетами новой одежды Шейна. Роуз настояла и заплатила за все, что было совершенно излишне, но Шейн позволил ей — казалось, это делало ее очень счастливой.

Он смутно осознавал, что какие-то люди — скорее всего, папарацци — фотографировали их, пока они шли к автомобилю Роуз с личным водителем, но та никак не отреагировала, поэтому Шейн тоже промолчал. Он не представлял, как она справлялась с таким вниманием со стороны общественности. По сравнению с этим его собственная жизнь суперзвезды хоккея в Канаде казалась абсолютно приватной.

— Я умираю с голоду, — объявила Роуз, когда они сели в машину. — Как насчет тако?

Шейн очень хотел бы полакомиться тако, но...

— Я придерживаюсь довольно строгой диеты, — ответил он. — Для, ну… поддержания формы.

Роуз рассмеялась.

— Ой, блин. А я думала, что наконец хоть с кем-то смогу поесть нормальной еды за ланчем. Ладно, что же тебе можно?

После того как Шейн перечислил длинный список исключенных продуктов, Роуз попросила своего водителя, с которым, судя по всему, ее связывали весьма дружеские отношения, отвезти их в место, где, по ее словам, подавали лучший поке (гавайское блюдо, состоящее из нарезанной кубиками сырой рыбы, обычно тунца или лосося, с различными ингредиентами и приправами — прим. пер) в городе.

— Ну, как дела? — спросила Роуз, когда они сели за столик на террасе, поставив на него свои тарелки. — С... короче, ты понимаешь.

— Отлично, — быстро ответил Шейн. — Действительно отлично.

— Да? Не планируете публично рассказать об отношениях?

— Нет.

— Вас это устраивает?

Шейн не торопился с ответом, воспользовавшись тем, что секундой ранее отправил в рот кусок тунца. В большинстве случаев, как он считал, ему не претило скрывать отношения. У них с Ильей был долгосрочный план, Шейн хотел его придерживаться. Это было не так сложно и хорошо отлажено. И безопасно. Но иногда...

— Было бы неплохо не скрывать наши отношения. В основном я привык, но иногда несправедливость приводит меня в ярость. Другие парни из команды могут говорить о своих женах и подругах, приводить их на командные мероприятия и так далее. У них есть дети и… не знаю… жизнь вне хоккея, которой они могут гордиться. Я хочу того же.

— А чего хочет он?

— Не знаю. Того же, наверно. — Шейн потыкал палочками в рыбу. В ресторане пошли ему навстречу и вместо риса добавили больше пекинской капусты, что было приятно. Но в то же время отстойно. — Он сказал, что хочет подождать, но также сказал, что готов в любой момент выйти из шкафа, если я захочу.

Роуз протянула руку через стол и коснулась его ладони.

— Он так тебя любит!

Шейн почувствовал, что покраснел. Вероятно, он стал цветом как сырой тунец в его тарелке.

— Я знаю. Мне повезло.

— Хочешь совет? От человека, вся жизнь которого находится под микроскопом?

— Конечно.

— Делай то, что делает тебя счастливым. Живи так, как хочешь, люби, кого хочешь. Тебя будут осуждать, ненавидеть, критиковать, но гораздо больше людей будут поддерживать и любить. И в конце концов, никто не имеет значения, кроме тех, кто тебе дорог. Твои родители поддерживают тебя, твои лучшие друзья поддерживают тебя. Насчет кого конкретно ты беспокоишься?

— Не знаю. Лига? Фанаты? Товарищи по команде?

— Но твои товарищи по команде знают, что ты гей, верно?

Шейн кивнул.

— Кто-нибудь ведет себя как засранец из-за этого?

— Нет. То есть, я вижу, что некоторым это не нравится, но они молчат. Даже те, кто открыто меня поддерживает… не знаю, будут ли они нормально относиться ко мне и м-м... ну, ты понимаешь.

— А твой агент? Твой агент в курсе?

— Мы рассказали ей летом.

— Хорошо. Тебе понадобится поддержка агента, если дела пойдут наперекосяк. Поверь мне.

Шейн подцепил кусок рыбы, но положил его обратно.

— Думаешь, дела пойдут наперекосяк? Люди догадаются?

Она невесело улыбнулась.

— Я не говорю, что у вас не получится хранить этот секрет столько, сколько захотите, но...

— Это маловероятно?

Она сморщила нос и покачала головой.

— Извини, приятель.

Шейн вздохнул.

— Тогда, наверно, нам нужно придумать план Б.

— Я бы посоветовала. Надейся на лучшее, готовься к худшему.

Черт. Шейн даже думать не хотел о том, что тем или иным образом всплывет правда об их отношениях. По крайней мере, больше, чем уже думал.

— А как насчет тебя? — спросил он, надеясь соскочить с темы. — Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Нет. У меня было кое-что с профессиональным серфером, но он оказался слишком душным. Мог часами обсуждать всякое серьезное дерьмо. Это напрягало. И наводило тоску.

— Жаль.

— Думаю, здорово было бы найти милого, обычного парня, понимаешь? Никаких селебрити. Например, владельца книжного магазина.

— Разве это не из фильма? Клянусь, я смотрел такой фильм вместе с родителями.

Роуз рассмеялась.

— Ты прав! «Ноттинг-Хилл». Окей, не книжного. Может быть, цветочного. Видишь? Уже совсем другое.

— Хотел бы я знать хорошего владельца цветочного магазина. Я бы тебя с ним познакомил.

— Ну ты поглядывай по сторонам. Я бы согласилась и на пекаря. Я люблю хлеб.

— Я скучаю по хлебу, — с тоской сказал Шейн.

— Боже, не сомневаюсь. Но стоит ли оно того? Ты чувствуешь себя лучше благодаря здоровому питанию?

Шейн нахмурился, глядя в свою тарелку с пекинской капустой.

— Я все время отвечаю, что да, но, возможно, мне помогает чувствовать себя лучше не еда, а дисциплина.

Роуз театрально открыла рот, изобразив шок.

— Вау. Это превратилось в терапию.

— Извини. Не обращай на меня внимания.

— Нет уж. Расскажи-ка мне, насколько сильно тебе нравится дисциплина.

— Заткнись. Это не имеет отношения к сексу.

— Хм.

— Нет! Мне нравится соблюдать дисциплину, контролировать себя и получать результат, как вознаграждение за усилия. Только и всего.

— Все равно звучит как нечто, связанное с сексом.

Шейн закатил глаза.

— Жуй свое поке.

— Это приказ, сэр? — спросила она хриплым, соблазнительным голосом.

— Блядь! Что за фигня. Разве не я сабмиссив в этой твоей фантазии?

Роуз хихикнула, а Шейну захотелось провалиться. На самом деле, ему нравились игры с подчинением в спальне. Он не любил наказания или унижения, но обожал, когда Илья несколько... усложнял процесс. А потом Шейн получал свое вознаграждение.

— Извини, — со смехом сказала Роуз. — Просто так весело над тобой прикалываться.

— Мне это уже говорили.

Во второй половине дня она отвезла Шейна к отелю. Выйдя вместе с ним из машины, она обняла его и пообещала прийти на матч следующим вечером.

— Да? — спросил Шейн.

— Я буду в ложе и надену джерси Монреаля.

— Это вызовет ажиотаж.

— Может, папарацци подумают, что мы снова вместе.

Что ж, такой расклад не повредит. Не считая того, что Илья потом будет при каждом удобном случае припоминать ему это.

— Увидимся... когда-нибудь, — тихо сказал Шейн.

На сердце у него было тяжело. Он очень хотел, чтобы они с Роуз жили поближе друг к другу.

— Скоро, — пообещала она. — В понедельник я улечу в Румынию на съемки. Фильм, кстати будет отстойным, я это наперед знаю. Может, у нас получится пересечься где-нибудь после моего возвращения?

— Обязательно.

Она снова обняла его и прошептала на ухо:

— Передавай Илье от меня привет.

— Хорошо.

— И придумай запасной план.

— Ага.

Пока он провожал взглядом ее машину, внутренности в животе скрутило в тугой узел. Следом тяжесть распространилась и на грудь. Какой нахрен запасной план? Если о них с Ильей станет известно, они окажутся в полном дерьме.

***

— Угадай, что, — сказал Илья, как только Шейн принял от него запрос на видеозвонок по FaceTime.

В Лос-Анджелесе наступило утро, а в Оттаве время приближалось к полудню — Шейн все еще лежал в постели.

— Что?

— Мы заводим щенка-талисмана команды! Харрис сообщил на утренней тренировке.

— О. Мило.

Илья сидел на своей веранде и выглядел идеально в лучах раннеосеннего солнца. На нем был черный свитер, казавшийся мягким и уютным, его щеки и подбородок покрывала густая щетина, а золотисто-каштановые волосы переливались разными оттенками.

— Он еще слишком маленький, но когда подрастет, будет приходить в гости на арену!

— Ты позволишь кому-нибудь еще играть с ним, или...

— Я подумаю. Вы отлично сыграли вчера вечером.

Он поднял стакан из Макдоналдса и сделал долгий глоток. В лучшем случае кока-колы, но возможно и шоколадного коктейля. Шейн решил оставить это без комментариев.

— Ты так поздно не спал?

Илья улыбнулся.

— Да, но, знаешь, у меня тут все равно была небольшая вечеринка.

Шейн улыбнулся в ответ, прекрасно понимая, что Илья не спал только для того, чтобы посмотреть, как его парень играл в хоккей.

— Ага, конечно. Кстати, я виделся с Роуз вчера.

— Да, я видел фотографии.

— О, черт, они попали в интернет?

— Говорят, вы снова вместе. Поздравляю. Очень рад за вас.

— Следовало ожидать, но я хочу рассказать тебе, что она мне сказала.

— Она хочет, чтобы ты к ней вернулся?

— Нет. Помолчи, а? Она сказала, что нам, возможно, стоит придумать… типа, запасной план. На случай, если нас спалят.

— Запасной план, — повторил Илья. — В чем он будет состоять?

— Понятия не имею. Как по мне, мы либо придерживаемся нашего плана, либо про нас узнают, и мы окажемся в полной заднице, верно?

Илья нахмурился.

— Возможно. Да.

— Я знаю, что мы осторожны, но...

— Кто-то может заметить, какими влюбленными глазами я на тебя смотрю.

— Что?

— Глазами в форме сердца. Хейден сказал, что, когда я смотрю на тебя, мои глаза становятся в форме сердца.

Шейн заерзал на кровати.

— Когда он это сказал?

— В лагере. Я смотрел на тебя, и он сказал...

— О боже. — Шейн закрыл лицо ладонями. — Он не мог такого сказать.

— Мог. Наверно, он прав. Я смотрю на тебя и просто... — Илья несколько раз сжал и разжал кулак у себя на груди. — Мое сердце сходит с ума, понимаешь?

Сердце Шейна тоже начало постепенно сходить с ума.

— Тебе нужно показаться врачу.

Илья улыбнулся и покачал головой.

— Думаю, это просто любовь.

Шейн накрылся подушкой. В этот момент он не мог смотреть на Илью. Не мог позволить Илье видеть себя.

— Вернись, — со смехом попросил Илья.

Шейн отшвырнул подушку.

— Я так, блядь, по тебе скучаю. Я просыпаюсь каждый утро один, и это такой отстой.

— Знаю. Еще четыре дня.

Шейн застонал.

— У нас даже не будет времени увидеться перед матчем, да?

— Скорей всего, нет.

— Боже, какая жесть.

— Может, я поцелую тебя перед вбрасыванием.

— Уверен, это будет нарушением правил вбрасывания.

— Ты зануда.

— Я сейчас еще и голый.

— Да?

— М-м. Не считая очков.

Илья улыбнулся и встал.

— Раз так, я иду в спальню.