Dolgaya_igra

Глава двенадцатая

Шейн немало удивился, открыв глаза. Оказалось, уже наступило утро. Он не помнил, как заснул, но, должно быть, совершенно вымотался после матча и потрясающего секса.

Боже, и эта прелюдия. Было чертовски горячо.

Илья тихо похрапывал за спиной, обняв его своей сильной рукой за талию. Шейн улыбнулся, прижался к нему и счастливо вздохнул. У него был утренний стояк, он чувствовал, что у Ильи тоже, но решил пока игнорировать это обстоятельство. Их секс был великолепен, но такие моменты, когда они могли обниматься, ласкать друг друга и просто находиться вместе в тишине комнаты, Шейн любил больше всего.

Обычно он рано вставал и каждое утро следовал строгому распорядку. Но этим утром вместо того, чтобы вскочить с постели и одеться для пробежки, он сдался в плен удовольствию от объятий любимого мужчины и задремал.

Через некоторое время Илья разбудил его, покрыв поцелуями плечо.

— Доброе утро, — пробормотал Шейн.

— Да, доброе — согласился Илья.

Шейн перевернулся на спину и посмотрел на него, помятого, заспанного и прекрасного в утреннем свете.

— У нас впереди целый день вместе.

Илья улыбнулся.

— И ночь.

— Чем ты хочешь заняться?

— Я хочу, чтобы ты почистил зубы, потому что ты не позволишь мне тебя поцеловать, пока не сделаешь это.

— Ты тоже, — поспешил добавить Шейн.

— Да, да.

Илья поднес ладонь Шейна к губам и поцеловал костяшки.

— И мы должны принять душ.

— Знаю. Но потом я хочу приготовить тебе плотный, полезный завтрак. Он продолжал целовать ладонь Шейна. — И я хочу весь день прикасаться к тебе.

— Хорошо.

Они почистили зубы, после чего долго целовались под душем. Оба были в прекрасном настроении, постоянно улыбались и часто смеялись. Илья приготовил яйца-пашот с нарезанными фруктами, а Шейн — протеиновые смузи и кофе.

— Документальный фильм о нас на ESPN выходит на следующей неделе, — сообщил Шейн.

— Да.

— Довольно странно будет это смотреть, как думаешь?

Илья пожал плечами.

— Возможно.

— Думаю, мои интервью получились ужасными. Я так тупил.

— Конечно, тупил.

— Столько вопросов о тебе и наших, ну… профессиональных отношениях. При этом ни словом не обмолвиться о настоящих. Это было тяжело.

— М-м.

Шейн протянул Илье чашку кофе. Затем, как можно более непринужденно, спросил:

— Что ты сказал обо мне?

Илья усмехнулся и направился к холодильнику за сливками, которые Шейн купил специально для него.

— Посмотришь фильм и узнаешь.

Шейн вздохнул. Протяжно и раздраженно.

— Расскажи хотя бы что-то одно.

— Нет.

Шейн сердито посмотрел на него, и, громко топая, прошагал к кухонному столу.

— Ну и ладно.

Илья убрал сливки и пошел за сахарницей.

— Я сказал, что ты очень быстро кончаешь, когда я втягиваю в рот твои яйца.

Шейн бросил в него клубникой.

— Идиот. И вовсе не быстро.

— Окей.

Они сели вместе за стол, Илья с заметным отвращением понюхал свой смузи.

— В нем много белка и питательных веществ, — проинформировал его Шейн. Илья, похоже, не посчитал это достаточной причиной, чтобы выпить смузи. Он отставил его в сторону и принялся за яйца-пашот. — Я говорил о тебе только хорошее, — продолжил Шейн, наблюдая, как Илья уплетал яйца.

— Правда?

Голос Ильи звучал незаинтересованно, но Шейн знал, что это лишь притворство.

— Да.

Шейн отпил глоток смузи и взял паузу.

— Что ты сказал?

Он улыбнулся.

— Тебе придется посмотреть, тогда узнаешь.

Илья фыркнул.

— Ну и ладно.

Триумф победы длился недолго. Шейн потыкал вилкой в яйца-пашот и произнес несколько жалостливым тоном:

— Я просто хотел, чтобы ты хоть что-нибудь рассказал мне о том, что говорил в интервью.

— Зачем?! — вспылил Илья. Его голос прозвучал настолько резко и громко, что Шейн вздрогнул. — Сплошная скука. Я не смог сказать ничего из того, что хотел сказать. Сказал, что ты отличный хоккеист. Хороший парень. Очень конкурентоспособный. Всю ту хрень, которую мог бы сказать любой из твоих товарищей по команде. — Илья шумно вздохнул и продолжил уже гораздо тише. — Когда ты посмотришь, увидишь, что я больше ничего не сказал. А хотел сказать, что ты для меня все. Все. Понятно?

Шейн с трудом сглотнул.

— О.

Он задавался вопросом, как после стольких лет вместе все еще мог удивляться глубине чувств, которые Илья испытывал к нему. Как эмоционально и прямолинейно порой открывал то, что таил в своем сердце. Английский был для Ильи не родным, возможно поэтому ему непросто давалось выражать чувства красивыми фразами, но эта суровая честность каждый раз ошеломляла Шейна.

Илья протяжно выдохнул.

— Но я все равно не собираюсь пить этот смузи.

Шейн рассмеялся, радуясь, что частично избавился от напряжения, которое накопилось внутри. Затем он тихо сказал:

— Ты тоже для меня все.

Илья долго смотрел ему в глаза, Шейну показалось, что в его взгляде промелькнула грусть. Наконец он ответил:

— Я знаю.

***

Спустя час они лежали на диване в объятиях друг друга. Шейн даже не мог вспомнить, чем они собирались заняться — посмотреть фильм? Поиграть в видеоигры? — все планы мгновенно улетучились под жаром страстных поцелуев. Шейн сидел у Ильи на коленях и целовал его, заключив в ладони лицо.

— Я так, блядь, по тебе скучал, — прошептал он Илье в губы.

Илья сжал его ягодицы и жадно поцеловал. Они были полностью одеты и возбуждены до предела, но ни один не спешил переходить к следующему этапу. Возможно, они будут изводить друг друга ласками и поцелуями, пока у обоих не иссякнет терпение, а потом Илья толкнет его лицом в диван, начнет лизать его дырку и разминать пальцами; наконец Шейн не выдержит и станет умолять о большем.

Прокручивая в голове этот сценарий, Шейн застонал, что заставило Илью рассмеяться.

— Что? — спросил тот.

— Ничего. — Набравшись все же смелости, Шейн признался: — Представляю, как ты меня трахаешь.

Илья лизнул его кадык.

— Я думаю о том же.

На кофейном столике зазвонил телефон Шейна.

— Не отвечай.

Шейн повернулся и взял телефон.

— Это Хейден.

— Тогда тем более не отвечай.

Он заметил также несколько непрочитанных сообщений от Хейдена и все-таки ответил на звонок. Илья уткнулся лбом ему в грудь.

— Что случилось, Хейден?

— Слава Богу, — прозвучало на том конце линии. — Слушай, Джеки сломала лодыжку.

— Нет, не сломала! — раздался крик Джеки на заднем фоне.

— Ну, может растяжение или типа того. Она споткнулась об игрушку, мне нужно отвезти ее в больницу.

— Черт, — ответил Шейн. — Сожалею. Надеюсь, с ней все в порядке.

— Я тоже. Но ты сможешь присмотреть за детьми, пока мы не вернемся?

Шейн поймал взгляд Ильи. И сразу понял, что тот слышал весь разговор. Обычно Шейн любил проводить время с четырьмя детьми Хейдена, но этот день должен был принадлежать только им с Ильей.

Однако Илья улыбнулся и энергично кивнул.

— Конечно, без проблем. Но, э-э... здесь Илья.

— О, прости. Вы, наверно, хотите наверстать упущенное за долгое время, да?

Фу, не мог потактичнее.

— Нет, все в порядке. Мы справимся. Я просто предупреждаю, что Илья поедет со мной.

Хейден шумно выдохнул в трубку.

— Через сколько вас ждать?

***

Илья был в доме Пайков лишь единожды, на барбекю, которое должно было послужить своего рода знаком примирения. Он подозревал, что идея принадлежала скорее Джеки, чем Хейдену.

Теперь же Джеки лежала на большом диване, закинув правую ногу на стопку подушек. На ее лодыжке красовался пакет со льдом.

— Привет, Илья.

— Споткнулась об игрушку?

Она закатила глаза.

— Я споткнулась о дебильную радиоуправлемую машинку Хейдена.

Илья рассмеялся, обрадовавшись этой новой и важной информации.

— Так это была игрушка Хейдена?

— Кто-то из детей бросил ее, — настаивал Хейден с другого конца комнаты. — Это был не я!

Илья с Джеки переглянулись.

— Пойдем. — Илья протянул ей руку. — Я помогу тебе дойти до машины. — Она попыталась пошевелить опухшей лодыжкой, но поморщилась от боли. — Уверена, что она не сломана?

— Она не сломана. Просто болит.

Она потянулась к его плечу, а Илья решил облегчить ей задачу. Он наклонился и поднес руку к ее согнутым коленям.

— Можно?

— Действуй.

Илья поднял ее на руки. Она была невысокой, но подтянутой и сильной. Ему все равно не составило труда ее поднять.

— Эй, вообще-то я тоже могу! — возмутился Хейден, пересекая комнату.

— Боже мой, Хейден, — вздохнула Джеки. — Просто открой дверь.

Илья отнес ее к внедорожнику Пайков и помог устроиться на заднем ряду, подняв ее ногу на сиденье. Шейн тоже вышел из дома, а за ним последовали все четверо детей.

— Ты в порядке? — спросил жену Хейден, садясь за руль.

— Ты не забыл ее медицинскую карту? — поинтересовался Илья.

— Черт.

— Она в моей сумочке, — сказала Джеки. — На кухонном столе.

— Понял, — отозвался Шейн и побежал обратно в дом.

Дети окружили машину, задавая миллион вопросов одновременно.

— Мама в порядке, — заверила их Джеки. — Маме просто нужно, чтобы врач посмотрел ее лодыжку. Он меня подлатает, и я стану как новенькая!

— Но ты же собиралась накрасить нам ногти, — пожаловалась одна из близняшек — Илья был уверен, что Руби — надув губы.

— Попозже обязательно сделаю, — пообещала ей Джеки.

— Я могу это сделать, — вмешался Илья. Он посмотрел на Руби и прижал палец к губам. — Подожди возмущаться. Каким цветом?

— Фиолетовым. С блестками. И розовым. И голубым.

Он улыбнулся.

— Без проблем.

Шейн вернулся с сумочкой и передал ее Джеки.

— Спасибо, что выручили, — сказала та. — Знаю, что мы испоганили вам день.

— Не испоганили, — честно ответил Илья. — Просто сделали интереснее.

Когда он попытался закрыть дверь машины, Эмбер, самая младшая из детей, заплакала.

— О, милая, — принялась успокаивать ее Джеки. — Все в порядке. Мама скоро вернется домой, а ты весело проведешь время с дядей Ильей.

— Дядя Илья? — пробурчал Хейден.

Илья подхватил Эмбер на руки и ласково ей улыбнулся.

— Шейн мне рассказал по секрету, что ты отлично готовишь.

Трехлетняя девочка уставилась на него широко открытыми, влажными от слез глазами, а затем кивнула.

— Если ты любишь пластиковую еду, — съязвил Хейден, — то тебе повезло.

— Всяко лучше, чем то, что ест Шейн, — ответил Илья, подмигивая своему парню.

Хейден не выдержал и расхохотался.

***

— Блестки на всех? — уточнил Илья.

Руби без колебаний кивнула, и он приступил к работе. Он уже покрасил ее ногти в ядреную комбинацию темно-фиолетового, неоново-розового и голубого, но, очевидно, без блесток обойтись не представлялось возможным.

— Как дела? — справился Шейн, заходя на кухню.

— Великолепно. Посмотри, как здорово у меня получается.

Шейн склонился над столом и осмотрел маникюр Руби.

— Вау. Я завидую.

— Следующая я, — заявила сестра-близнец Руби, Джейд, заняв место, прежде чем Шейн успел моргнуть.

— Эмбер уснула? — спросил Илья.

— Да. Сразу после того, как целый час готовила нам еду.

Илья улыбнулся, вспомнив, с каким серьезным видом Эмбер подавала каждому блюда из пластмассы.

— Удивляюсь, что ты съел гамбургер. Красное мясо, вообще-то.

Шейн несильно толкнул его в плечо.

— Идиот.

— Плохое слово, — пискнула Джейд.

— Ты права, — согласился Илья. — Как некрасиво, Шейн.

— Извините.

Шейн присел за стол между Джейд и средним ребенком, Артуром. Единственный сын Пайков был удивительно тихим, и, казалось, вполне довольствовался тем, что наблюдал за всем происходящим вокруг него. Но, похоже, был очарован ногтями сестры.

— Тоже хочешь покрасить ногти, Артур? — спросил Илья.

Пятилетний мальчик сначала моргнул, а затем кивнул.

— Он не может! — встряла Руби. — Он же мальчик.

— Мальчики тоже могут пользоваться лаком для ногтей, — ответил Илья. — Смотри. — Он аккуратно нанес слой бледно-голубого лака на ноготь большого пальца. — Видишь?

— Папа сказал, что это только для девочек, — подала голос Джейд.

— Ну, ваш папа — ...

— Ваш папа просто не знает мальчиков, которые пользуются лаком для ногтей, — вовремя вмешался Шейн. — Но многие пользуются.

Илья покрасил остальные ногти у себя на левой руке и полюбовался результатом.

— Красиво. Может, еще блестки добавить?

— Давай, — сказал Шейн. Он взял ладонь Ильи в свою, а свободной рукой схватил пузырек лака с блестками. — Будет проще, если это делает кто-то другой. Наверно.

Все внимательно наблюдали, как он склонился над рукой Ильи, сосредоточенно нанося лак на каждый ноготь. У Ильи затрепетало сердце от этой милой сцены.

— Он твой муж? — ни с того ни с сего спросила Руби.

Илья вздрогнул, а Шейн чуть не выронил кисточку.

— Нет.

— А ты его муж?

— Это не так... — начал был Шейн, но запнулся. — Мы не женаты.

— А вы собираетесь пожениться?

Шейн посмотрел Илье в глаза, и тот, похоже, разглядел в его взгляде безмолвную просьбу о помощи.

— Как ты думаешь, нам стоит? — спросил Илья.

— Вы любите друг друга?

— Мы друзья, — натянуто ответил Шейн, одновременно с ним Илья произнес:

— Да.

Джейд схватила сестру за руку.

— Мы могли бы устроить свадьбу сегодня!

Руби подпрыгнула и захлопала в ладоши, вероятно, повредив маникюр.

— Да! Можно?

Илья улыбнулся Шейну.

— Что скажешь, дорогой?

***

Через двадцать минут Шейн стоял в гостиной Пайков в мантии фокусника и цилиндре, держа в руке розовый пластиковый перстень в форме сердца. Рядом стоял Илья в красном галстуке-бабочке с пайетками. Вокруг головы у него была повязка, украшенная цветами, а в руке такой же, но фиолетовый перстень.

Напротив них стояли две семилетние девочки в платьях принцесс, а позади — гости церемонии, в основном представленные мягкими игрушками, а также Артуром (в костюме пожарного и с только что накрашенными ногтями синего цвета).

Артур нажал на какую-то кнопку на одной из игрушек, и та проиграла пятнадцатисекундный отрывок песни из мультфильма «Моана», обозначая таким образом старт торжественного действия.

— Это свадьба Шейна Холландера и Ильи...

Джейд прищурилась, посмотрев на Илью.

— Розанова, — подсказал тот.

Она кивнула.

— Розе-нофф.

Шейн хихикнул, Илья толкнул его.

— Шейн. Держи себя в руках. Сегодня день нашей свадьбы.

— Шейн, обещаешь любить Илью и быть его мужем навсегда? — спросила Руби.

Шейн посмотрел на своего нелепо выглядящего бойфренда, который улыбнулся ему в ответ. Один из цветков на его повязке держался на честном слове, нависая над приподнятой левой бровью. Внезапно Шейн ощутил комок в горле. Абсурд.

— Да, — тихо ответил он, испытывая неловкость.

— Илья, — продолжила Джейд, — обещаешь ли ты любить Шейна и быть его мужем навсегда?

— Обещаю, — сказал Илья. — Навсегда.

В его голосе присутствовал легкий трепет, что удивило и принесло облегчение Шейну. По крайней мере, не одного его одолевали неуместные эмоции.

— Окей, — с важным видом резюмировала Джейд. — Теперь кольца.

Илья взял ладонь Шейна и надел ему на мизинец детский перстень в форме фиолетового сердца. Тот налез лишь до второй фаланги. Шейн выдохнул рваный смешок, взял ладонь Ильи и улыбнулся, глядя на его накрашенные ногти. Он попытался надеть перстень на кончик мизинца, но едва смог продвинуться на треть дюйма. Шейн поднял глаза и заметил, что Илья быстро моргал.

— Объявляю вас мужем и мужем, — заявила Руби.

Джейд толкнула ее локтем.

— Это я должна была сказать!

— Нет, не должна! Ты говоришь про поцелуй.

— Ах да. Теперь вы можете поцеловаться.

Шейн слегка приподнял брови в безмолвном вопросе: «Ты как?».

Илья наклонился и быстро поцеловал его в губы, а дети радостно кричали и подбрасывали в воздух нарезанную бумагу. Артур снова включил песню из «Моаны».

После поцелуя Илья прижался лбом ко лбу Шейна, и они долго стояли так, застыв в этом моменте.

— Получается, сегодня у нас первая брачная ночь? — тихо спросил Шейн.

— Давай представим, что да.

***

У Шейна никак не получалось вставить ключ в замочную скважину, потому что Илья не переставал целовать его в шею.

— Остановись на секунду, ладно? — попросил Шейн, наклонив голову к плечу, чтобы блокировать атаки Ильи.

Илья не отступил. Он пристроился с другой стороны и стал покусывать Шейна за ухом. Тот издал детский смешок и сделал вид, что пытался уйти, но Илья крепко обнял его за грудь со спины.

— Дай сюда.

Он выхватил ключ, ловко вставил в замок и провернул, продолжая ласкать шею Шейна.

— Показушник, — пожаловался тот.

— Как всегда.

Илья подхватил его на руки, как невесту. Так же, как Джеки, когда нес ту к машине днем.

— Какого черта? — возмутился Шейн, хотя знал, что получилось скорее восхищенно, чем негодующе. — Отпусти меня!

Илья улыбнулся и толкнул ногой дверь.

— Сегодня наша брачная ночь.

— У тебя травма колена.

— Мое колено в порядке, — насмешливо ответил Илья. — А ты очень легкий.

— Я вешу двести фунтов!

— Уверен?

— Да!

— Как и в том, что в тебе пять футов десять дюймов?

— Мой рост пять футов десять дюймов!

Илья покачал головой и переступил порог.

Пайки провели в больнице несколько часов, но, к счастью, все обошлось вывихом лодыжки, как Джеки и повторяла неоднократно мужу. Ближе ко времени ужина она, наконец, проковыляла на костылях через порог входной двери, а Хейден, выглядящий уставшим и обеспокоенным, проследовал за ней. Илья, Шейн и дети собрались на диване за просмотром «Холодного сердца 2». Илья обнимал Шейна, что было довольно мило, учитывая присутствие посторонних. Хейден даже не скорчил недовольную гримасу, но, возможно, лишь потому, что его внимание отвлекла украшенная цветами повязка, которую Илья так и не снял с головы.

День выдался очень приятным.

Илья отнес Шейна в гостиную, остановился и осмотрелся.

— И что теперь?

— Теперь поставь меня на пол!

— Так полагается? Я думал, может, следует отнести тебя в нашу кровать? Усыпанную лепестками роз?

— Боже, отвали.

Шейн извивался, пытаясь освободиться, пока Илье не пришлось его отпустить. Он приземлился на ноги, но споткнулся и чуть не налетел на кофейный столик. Когда он обернулся и посмотрел на Илью, тот нежно улыбался ему с таким же выражением лица, как во время их «свадебных клятв».

— Что?

— Ничего. — Илья почесал затылок. Отвел взгляд. Снова посмотрел на Шейна. — Сегодня было здорово.

— Да. — Шейн взял его за руку и притянул к себе. — Я не про ту часть, где Джеки подвернула лодыжку, а про все остальное.

— Ей повезло, что обошлось без перелома.

— Хейдену повезло, — уточнил Шейн.

Хейден был его лучшим другом и замечательным отцом, но примерно девяносто девять процентов всех хлопот в этой семье ложилось на плечи Джеки.

— Мне нравятся их дети, — ответил Илья. — Поверить не могу, что это Хейден их заделал.

— Ты отлично ладишь с детьми.

Шейн потерся кончиком носа о кончик носа Ильи и поцеловал его в губы. Он ощутил вкус и аромат лимонада, от которого отказался в доме Пайков, а Илья с удовольствием осушил два стакана. Не в силах лгать самому себе Шейн наслаждался этим сладким и терпким вкусом.

Когда они оторвались от поцелуя, Илья сказал:

— Ты будешь хорошим отцом.

Шейн уткнулся лбом ему в плечо и улыбнулся.

— Не таким хорошим, как ты.

Илья фыркнул.

— Не все между нами — соревнование.

— Мы найдем способ превратить воспитание детей в соревнование.

Он обхватил Шейна своими сильными руками.

— Нет. Мы будем делать это вместе. Мирно.

Шейн, почувствовав прилив смелости, признался:

— Сегодня в некоторые моменты я чувствовал, что смотрю в наше будущее.

Илья отстранился и заглянул ему в глаза.

— И оно тебе понравилось?

— Оно было потрясающим.

Шейн увидел радость в его глазах, а вскоре уже ничего не видел, потому что Илья принялся страстно его целовать. Шейн растворился в поцелуе, наслаждаясь знакомым, но по-прежнему волнующим теплом губ Ильи. Шейн прикасался к нему везде: поглаживал грубую щетину на щеках, теребил мягкие локоны вьющихся волос, скользил ладонями по крепкой шее и мускулистым плечам. Он засунул руку под его футболку и прошелся кончиками пальцев по кубикам пресса, идеальному пупку и аккуратной полоске волос ниже. Затем поднялся к его широкой груди, ощутив волосы на ней и затвердевшие соски, и наконец остановился в области сердца на нелепой татуировке медведя.

— Я люблю тебя, — прошептал Илья ему в губы.

— Я тоже люблю тебя.

— Но у нас не будет четырех детей.

Шейн рассмеялся.

— Боже, нет. Конечно, нет.

— Это будет слишком. Учитывая еще и собак.

— М-м. Ты хотел сказать кошек.

— Я не имел в виду кошку. Однозначно нет.

— Сколько конкретно собак?

— Несколько. Может быть, одну для начала. А потом ей понадобится друг, так что две. Возможно, они не понравятся друг другу, тогда мы возьмем третью, чтобы м-м...

— Первые две помирились?

— Может быть. Да.

— А если все трое не понравятся друг другу?

— Четвертая собака...

Шейн вырвался из его объятий.

— Нет.

Илья рассмеялся.

— Одна собака.

— Одна собака, — согласился Шейн.

— Ты захочешь больше одной. Просто подожди.

Просто подожди. Эти слова продолжали звучать в голове у Шейна, когда он направлялся на кухню. Он верил в их отношения и не сомневался, что в свое время они обретут все, чего желали. Но иногда он хотел, чтобы это «свое время» наступило немедленно.

— Ты голоден? — спросил он.

— Да.

— У меня есть замороженная лазанья. Осталось только запечь.

Лицо Ильи продемонстрировало заинтересованность. Но тотчас же помрачнело.

— А что вместо теста?

— Цуккини.

— Нет!

— Это вкусно, честно. Ты даже не заметишь разницы, — соврал Шейн.

Он включил духовку и решил не говорить Илье, что заменяло сыр.

Илья шумно выдохнул, садясь на диван, Шейн с беспокойством посмотрел на него.

— Как твое колено?

— Развалилось на три части, — сухо ответил Илья, явно устав от того, что Шейн бесконечно задавал один и тот же вопрос.

— Дай посмотрю.

— Ты же видел его утром. — Илья положил травмированную ногу на диван. — По-прежнему просто синяк.

Шейн уже находился рядом. Он попытался задрать штанину, но зауженный крой модных спортивных штанов препятствовал этому.

— Сними штаны.

— Ты ужасен в прелюдии, — съязвил Илья, но приподнял бедра и спустил штаны до голеней.

Внешняя часть левого колена полностью стала темно-фиолетовой и выглядела опухшей.

— Господи, — перепугался Шейн. Он осторожно провел кончиками пальцами по синяку. — Может, тебе стоило сегодня сходить к врачу.

— Я был у врача команды вчера вечером. Это просто синяк. У тебя что, никогда не было синяков?

— Я принесу лед.

Илья издал невнятный звук, который Шейн интерпретировал как «Лед будет очень кстати, но я ни за что в этом не признаюсь».

Он ушел и вернулся с пакетом льда, парой таблеток ибупрофена и стаканом воды. Он аккуратно приложил лед к колену Ильи, а тот принял таблетки.

— Спасибо, мой газонокосилка (последнее слово по-русски — прим. пер.).

Илья любил играть в такую игру. Иногда он использовал случайные русские слова в качестве ласковых обращений, проверяя тем самым знания Шейна. Тот на мгновение задумался, пытаясь вспомнить значение слова, но в итоге сдался.

— Понятия не имею, как это переводится.

— Это, э-э... ну для стрижки травы.

— Газонокосилка?

— Да.

— Додумался, блин.

Шейн наклонился, собираясь поцеловать Илью, но почувствовал, как что-то впилось в бедро. Он тут же вспомнил о пластиковых перстнях в форме сердечек. Дети настояли, чтобы они с Ильей оставили перстни себе. Шейн достал их из кармана и положил на кофейный столик. Он уже собирался вернуться на кухню, когда Илья тихо произнес:

— Детям было все равно.

— Ты о чем?

— О нас. Они знали, и их это не волновало.

— Да. Это было неожиданно.

Шейн понятия не имел, с чего Руби и Джейд были так уверены, что они с Ильей — пара. Он не сомневался, что родители ничего не говорили девочкам, давать такую информацию маленьким детям было бы довольно рискованно, — но те знали, принимали это и искренне радовались.

— Может быть, большинство людей даже не обратили бы внимания, — продолжил Илья. — Если бы узнали.

— Думаю, большинство людей обратили бы слишком много своего гребаного внимания, — пренебрежительно ответил Шейн.

Илья на мгновение замер, затем принялся агрессивно поправлять лед на коленке. Шейн почувствовал, что сказал что-то не то. Но что еще он мог сказать? Он реально не верил, что найдется много людей, которые примут их как пару. Им с Ильей оставалось только придерживаться плана — продолжать скрывать отношения, пока оба не завершат карьеры. Или, по крайней мере, один из них не завершит, но Шейн надеялся, что они уйдут из профессионального хоккея вместе. Перспектива играть в Лиге без Ильи казалась странной и непривлекательной.

Он осторожно положил ладонь Илье на плечо.

— Ты чего?

Илья скрестил руки на груди и что-то пробормотал по-русски.

— Что?

— Думаю, ты слишком много переживаешь.

— О чем? О нас?

— Нет. Обо всех остальных. Об их мнениях.

— Разве это не беспокоит нас обоих?

Илья не ответил, Шейн почувствовал, что упустил нечто важное.

— Мы можем поговорить об этом, если ты...

— Нет, — буркнул Илья. — Не о чем тут разговаривать.

— Ладно.

Уже не впервые Илья казался расстроенным из-за чего-то, но упорно отказывался рассказывать о причине. Порой Шейн беспокоился, что он слишком о многом умалчивал.

Илья вздохнул.

— Прости. Я устал. Забудь, что я сказал.

Шейн провел большим пальцем по его щеке.

— Я люблю тебя.

Губы Ильи изогнулись в улыбке.

— Это хорошо. Потому что мы теперь женаты.

Так и не додумавшись, чем было вызвано его состояние, Шейн взял пульт с кофейного столика и протянул ему.

— Мы можем поесть на диване. Поищи какой-нибудь фильм или еще что-то.

Сам он приступил к приготовлению салата под звуки помпезной музыки и громких взрывов, доносившихся из гостиной. Илья любил боевики. Лазанье еще предстояло запекаться некоторое время после того, как Шейн закончил салат, поэтому он присоединился к своему парню на диване, позволив ему закинуть ноги к себе на колени.

— Что за фильм?

— Не знаю. Но в нем играет Роуз.

Шейн прищурился, глядя на экран телевизора, и пожалел, что не надел очки.

— А, да. Я его видел. Довольно отстойный.

— Но Роуз выглядит прекрасно.

— Она всегда прекрасно выглядит.

Некоторое время они смотрели на экран в тишине, а Шейн рассеянно поглаживал ноги Ильи.

— Ты мог бы иметь все это, — поддел его Илья, когда на экране появилась Роуз в особенно сексуальном вечернем платье.

Шейн прижался к нему плотнее. С тех самых пор, как они проснулись утром, у него в голове крутился один вопрос. Он не хотел портить этот душевный момент, но больше не мог сдерживаться.

— Илья?

Илья, должно быть, расслышал нотки тревоги в голосе Шейна, потому что сразу напрягся всем телом.

— Да?

— С тобой... все в порядке?

— Да. Это просто синяк.

— Нет, я имею в виду... — Шейн прикусил нижнюю губу, не зная, как продолжить.

— Шейн?

Шейн решил сказать, как было.

— Мне кажется, что… возможно, с тобой не все в порядке. Иногда.

Илья убрал руку и повернулся к нему.

— Выражайся яснее.

Шейн сел и посмотрел на него.

— Ты многое пережил, я знаю, что наши... отношения... нелегко даются. И я просто подумал, может, тебе нужно помочь как-то с этим справиться. — Он собрался с духом. — Я имею в виду профессиональную помощь.

Илья прищурился.

— Почему ты это говоришь?

Шейн положил ладонь ему на плечо, а Илья вздрогнул от его прикосновения. Черт, Шейн все испортил. Он попробовал еще раз.

— Я никогда особо не задумывался о… ну, о ментальном здоровье, пока мы не занялись благотворительностью. Но иногда ты кажешься... грустным. Или… не знаю, замкнутым.

— Замкнутым?

— Замкнутым — это… как еще сказать, м-м… тихим.

— Все иногда бывают тихими. — Илья снова повернулся к телевизору. — Тебе тоже стоит попробовать.

Шейн раздраженно вздохнул.

— Ладно. Нам не обязательно об этом говорить. Просто знай, что, если все-таки захочешь, или, может быть, решишь обратиться к кому-нибудь по этому поводу, я тебя поддержу. А если не захочешь, тоже поддержу. Но временами я беспокоюсь.

Илья долго ничего не отвечал. Шейн наблюдал, как играли желваки на его челюсти. Его губы были сжаты в тонкую линию.

— Тебе не стоит беспокоиться, — наконец произнес Илья, не отрывая взгляд от телевизора. — Со мной все хорошо.

Шейн взял его за руку и слегка сжал ее.

— Тебе не нужно справляться со всем в одиночку, хорошо?

Илья сглотнул.

— Да. Хорошо.

Его рука при этом дрожала.

— Я серьезно, — добавил Шейн.

Илья резко встал, вырвав ладонь из ладони Шейна.

— Если что-то изменится, я тебе скажу. Но сейчас обсуждать нечего. Так что давай закроем тему и съедим твою лазанью из травы, окей?

Это прозвучало как угодно, только не так, как говорит человек, которого ничто не беспокоит. Но Шейн пообещал поддержать Илью в любом случае, захочет тот откровенничать или нет. Он тоже поднялся.

— Лазанья не такая уж плохая.

Илья все-таки улыбнулся.

— Посмотрим.