Естественная история - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Плиний Старший (Книга XII. Деревья [компиляция фрагментов] [2311]) #11

Книга XII. Деревья [компиляция фрагментов][2311]

II.5. (...) Деревянными были и изображения богов, пока не придумали считать ценным труп огромного животного,[2312] для того чтобы, — поскольку таким образом право на роскошь как бы началось с богов, — можно было видеть сделанными из той же слоновой кости и лица богов и ножки столов.[2313] (...)

Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве. Пер. с латинского, предисловие и примечания Г.А. Тароняна. М., 1994.

VIII.17. О шерстоносных деревьях серов мы рассказали при упоминании об этом народе,[2314] также об огромной величине деревьев Индии.[2315] Как одно из особых деревьев Индии славит Вергилий эбеновое дерево, заявляя, что оно нигде в другом месте не растет.[2316] Геродот скорее разумеет его как дерево Эфиопии[2317] <...>

IX.20. В Риме его показал Помпей Великий во время своего триумфа за победу над Митридатом. Фабиан утверждает, что оно не воспламеняется, однако горит с приятным запахом. Видов его — два: редкий тот, который лучше, представляющий собой дерево, с твердой древесиной и без узлов, с черным блеском, приятным даже и так, без всякой обработки; другой представляет собой кустарник наподобие китиса и распространен по всей Индии.

X.21. Есть там и терновник, похожий на него, но его можно определить с помощью огня, который даже от светильников сразу перебрасывается на него.

Теперь мы опишем те деревья, которые вызвали удивление по открытии того мира, когда Александр Великий одержал победу.[2318]

XI.22. Смоковница там, отменная плодом, сама себя постоянно рассаживающая, раскидывается обширными ветвями, нижние из которых настолько сгибаются к земле, что за год укореняются в ней и производят себе новый отпрыск вокруг своей родительницы, окружая ее кольцом как бы по искусству украшательного садоводства. Внутри этой ограды проводят лето пастухи, тенистой и вместе с тем защищенной древовой изгородью, красивого вида и снизу и издали благодаря сводчатым пролетам кругом.

XI.23. Верхние же ветви ее устремляются ввысь лесистой купой от обширного тела матери, так что очень часто они составляют 60 шагов в окружности, а тенью покрывают два стадия. Широкие листья имеют вид амазонского щита;[2319] по этой причине, покрывая плод, они не дают ему расти; плод редок и не больше боба, но созрев благодаря солнечному свету сквозь листья, он очень сладок на вкус и достоин этого чудесного дерева. Растет оно главным образом в окрестностях реки Акесин.

XII.24. Другое дерево — с более крупным плодом и более превосходным по вкусу, которым питаются мудрецы индов. Лист его похож на крылья птиц, длиной в три локтя, шириной — в два. Плод оно дает в кожице удивительный сладостью сока, такой, что одним насыщает четверых. Название дереву — пала, плоду — ариена. Очень много его в земле сидраков, пределе походов Александра. Есть и другое, похожее на него, с более сладким плодом, но расстраивающим кишечник; Александр приказал, чтобы никто из его войска не касался этого плода.[2320]

XIII.25. О родах деревьев македоняне рассказали большей частью без названий. Есть и похожее на теребинт во всем прочем, но плодом — на миндаль, однако помельче, отменного вкуса, особенно в земле бактров. Некоторые сочли, что это скорее теребинт особого рода, чем похожее на него. А от которого делают полотняную одежду — листьями похоже на шелковицу, чашечкой плода — на собачий шиповник.[2321] Сажают его на равнинах, и нет вида никаких деревьев приятнее.

XIV.26. Олива Индии бесплодна, а плод дает только дикая олива. Но повсюду растут те, которые дают перец, похожие на наш можжевельник, хотя некоторые передают, что они растут только перед Кавказом, обращенным к солнечному свету. Семена отличаются от можжевеловых тем, что они в маленьких стручках, какие мы видим у боба; эти стручки, прежде чем они раскроются, сорванные и высушенные на солнце, дают так называемый длинный перец, а когда они, созревая, постепенно раскрываются, то получается белый перец, который затем, высушенный на солнце, меняется цветом и сморщивается.

XIV.27. Но и им есть свой вред: от чрезмерной жары они обугливаются, и семена становятся пустопорожними, что называют «брегма» — это на языке индов означает «умерший». Из всех видов этот — самый острый и самый легкий и бледный. Черный — приятнее; мягче того и другого — белый.

XIV.28. Корень этого дерева не есть, как считают некоторые, то, что называют «зингибери», а другие — «зимпибери», хотя по вкусу оно похоже. Оно ведь растет в Аравии и Трогодитике в виллах мелкой травой, с белым корнем. Он быстро поддается гниению, при такой-то горечи. Цена его — 6 денариев за фунт.

Длинный перец очень легко подделывается александрийской горчицей. Он покупается по 15 денариев за фунт, белый — по 7, черный — по 4.

XIV.29. Это удивительно, что употребление его настолько понравилось: ну, в одних прельстил приятный вкус, а других приманил вид, а у него нет никакой привлекательности ни плода, ни ягоды. Они[2322] понравились одной только горечью — и за ней отправляются к индам! <...> То и другое у своих народов — лесное, и всё же покупается по весу, как золото или серебро.

Перечное дерево теперь и в Италии есть, крупнее мирта и довольно похожее на него. <...>

XV.30. Есть еще в Индии зерно, похожее на зерно перца, более крупное и более хрупкое, которое называется кариофилл; передают, что он рождается на индийском лотосе; привозится он из-за его запаха. Сходство с перцем особенной горечью есть и у терновника, с листьями мелкими и густыми, как у кипра,[2323] с ветвями в три локтя, с бледной корой, с широким и деревянистым корневищем цвета букса. Из этого корневища, отваренного в воде с семенем в медном сосуде, получается снадобье, которое называется ликий.

XV.31. Этот терновник растет и на горе Пелион, им подделывают это снадобье, а также корнем асфоделя, или бычьей желчью, или полынью, или сумахом, или отстоем оливкового масла. Самое пригодное для лечения то, которое пенистое; инды посылают его в кожаных мехах из шкуры верблюдов или носорогов. Сам терновник в Греции некоторые называют пиксакантом Хироновым.

XVI.32. Из Индии привозится и макир, красноватая кора большого корневища, по названию своего дерева. Что это за дерево, мне неизвестно. Применение коры, отваренной с медом, в лечении больных дизентерией считается особенно полезным.

XVII. Сахар дает и Аравия, но более ценимый — Индия. Это мед, собравшийся в тростнике, белый наподобие камеди, ломающийся зубами, величиной самое большее с абелльский орех, только для лечебного применения. <...>

XIX.35. Соседняя[2324] земля — Бактриана, в которой превосходнейший бделлий. Дерево — черного цвета, величиной с оливковое, с листом дуба, с плодом дикой смоковницы. Природа бделлия — как у камеди; одни называют его брохос, другие — малаха, иные — мальдакос, а черный и свернувшийся в комки — гадроболос. А быть он должен похожим на просвечивающий воск, пахучим и, при растирании, жирным, на вкус горьким без кислоты. При священнодействиях окропленный вином, он сильнее пахнет. Есть он и в Аравии и Индии, в Мидии и Вавилоне. <...>

XIX.36. А индийский — более влажный[2325] и камедистый. <...> Цена настоящего — 3 денария за фунт. <...>

XXI.38. <...> На более возвышенном месте этого же острова[2326] — шерстоносные деревья, не такие, как у серов. У них листья — ничего не дающие, которые могли бы показаться виноградными, не будь они мельче. Они дают тыквообразные плоды величиной с кидонское яблоко,[2327] в которых, когда они созреют и вскроются, видны клубки пуха, из которых делают дорогую полотняную одежду.

XXII.39 (39) Дерево называется госсипин; им еще больше богат Малый Тил, который отстоит на 10000 шагов. (XXII) Юба передает, что пух покрывает кругом кустарник и полотно из него лучше индийского, и что[2328] дерево Аравии, от которого делают одежду, называется кинас, листья которого похожи на пальмовые. Так индов одевают свои деревья. <...>

XXV.41. Корень и лист у индов — в самой большой цене. Корень коста — жгучий на вкус, с исключительным запахом, а кустарник вообще бесполезен. Сразу же при входе в реку Инд на острове Патала — два вида его, черный и, который лучше, беловатый. Цена его — 5 с половиной денария за фунт.

XXVI.42. О листьях нарда следует рассказать подробнее, так как среди наших благовоний он занимает главное место. Нард — это куст с тяжелыми толстыми корнями, и в то же время короткими, черными, хрупкими и маслянистыми. У нарда заплесневелый запах, очень похожий на сыть, с резким, едким оттенком; листья маленькие, растут пучками. Головки нарда собираются в колоски; отсюда нард так славится за двойную добычу — собираются и колоски, и листья. Существует, опять же, другой род нарда, произрастающий на берегах Ганга, но признанный совершенно негодным, так как пользы от него нет никакой; он называется ozaenitis,[2329] и источает зловоние.

XXVI.43. К нарду подмешивают растение, называемое «ложным нардом»,[2330] которое растет повсеместно и известно своим толстым широким листом и нездоровым цветом, похожим на белый. Листья нарда портят также подмешивая корни настоящего нарда, что весьма существенно добавляет вес. С этой целью также используют камедь, сурьму и сыть — как минимум наружную оболочку сыти. Подлинность нарда определяется его легкостью и краснотой цвета, сладким запахом и, в частности, вкусом, от которого во рту жжет и затем остается приятный запах. Цена нарда — сто денариев за фунт.

XXVI.44. Цена листового нарда зависит от величины листа; продукт, известный под названием hadrosphaerum, состоящий из листьев большего размера, продается по сорок денариев за фунт; когда листья меньше, продукт называется mesosphaerum, и продается по шестьдесят. Тот же, который считается наиболее ценным, известен как microsphaerum, и состоит из листьев наименьшего размера; он продается по семьдесят пять денариев за фунт. Все эти разновидности нарда обладают приятным запахом; запах, однако, сильнее всего когда листья свежие. Если нард собран старым — такой нард черного цвета, — он считается лучшим.

XXVI.45. В наших краях выше всего ценится нард из Сирии; затем следует галльский; третье место занимает нард с Крита, который некоторыми именуется agrion, некоторыми — phu. Листья последнего — точь-в-точь как у olusatrum,[2331] со стеблями длиной в локоть, узловатыми, белесого цвета с лиловым оттенком, с боковыми корнями; он также покрыт длинным ворсом и весьма напоминает ногу птицы. Полевой нард известен под названием baccar…[2332] Все эти разновидности нарда, однако, признаются травами — за исключением индийского. Галльский нард вытягивается вместе с корнем и отмывается в воде; затем сушится в тени и маленькими связками заворачивается в бумагу. Он несильно отличается от индийского, и легче сирийского; продается по цене три денария за фунт. Качество листьев всех этих разновидностей нарда проверяется единственным способом: следует убедиться, что они не ломаются, будучи подсушены на огне, а высохли естественным образом и постепенно.

XXVI.46. В Галлии вместе с нардом произрастает трава, известная под названием hirculus,[2333] которое она получила за свой неприятный запах, очень схожий с запахом от козла. Эта трава также весьма широко используется для порчи нарда, хотя отличается от него тем, что не имеет корня и что листья у него меньше; корень также не горек и полностью лишен запаха.

Перевод Г.М. Севера.

XXVII.47. <...> Найдена недавно и во Фракии трава, листья которой нисколько не отличаются от индийского нарда.

XXVIII.48. Гроздь амома применяется с индийской дикой лозы, или, как считают другие, с изгибающегося куста высотой в пядь; он срывается с корнем, осторожно складывается в пучки, ломкий с самого начала. Ценится как можно более похожий листьями на гранатовые и без морщинистости, рыжего цвета. Второй по качеству — бледный; травяного цвета — хуже, а наихудший — белый, который получается и от застарелости.

XXVIII.49. Цена грозди — 60 денариев за фунт, а размельченному амому — 48 денариев. Растет он и в той части Армении, которая называется Отеной, и в Мидии и в Понте. Он подделывается листьями граната и жидкой камедью, чтобы они слепились и скатались наподобие грозди.

Есть и так называемый амомис, в котором меньше прожилок и который более твердый и менее пахучий, из чего явствует, что или это нечто другое, или амом, собранный несозревшим. <...>

XXXII.63. ... собрав ладан, они везут его в Саботу [столица Хадрамитов] на верблюдах: только одни-ворота открыты для этого каравана. Сойти с дороги считается, по закону, преступлением. В городе жрецы отбирают для бога, которого они зовут Сабисом, десятую часть, только не по весу, а мерой: до этого продажа не разрешается.

примечания к: Феофраст. Исследование о растениях. Из-во Академии наук СССР. 1951.

XXXII.64. Их столица — Томна,[2334] она отстоит от Газы, города на обращенном к нам побережье Иудеи, на одну тысячу четыреста восемь десят семь с половиною миль. Это расстояние разделено на шестьдесят пять верблюжьих стоянок.

Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме. От Геродота до Плутарха. Том первый. Введение и комментарии Менахема Штерна. Перевод под научной и литературной редакцией д.и.н. Н. В. Брагинской. Гешарим: Москва-Иерусалим, 1997.

XXXV.71. <...> Но самым обманным образом мирра подделывается индийской миррой, которая там собирается с какого-то терновника; только это одно из Индии — хуже, и распознать ее легко, настолько она хуже.

XXXVI.72. Так вот, она переходит в мастиху, которая из другого терновника получается в Индии, а также в Аравии; называется лаина. <...>

XLII.84. <...> по самому скромному подсчету Индия, серы и этот полуостров[2335] забирают у нашей державы ежегодно сто миллионов сестерциев[2336] — во столько обходятся нам роскошества и женщины! Какая же доля от всего этого относится к богам, спрашиваю я, хотя бы к подземным? <...>

XLIII.98. [Волчник[2337]] произрастает и в нашей части света; в самых отдаленных областях римской империи — там, где ее омывает Рейн, — я видел, как его разводят на пчельниках.

Древние германцы, М., 1937.

XLVI.100. Миробалан растет и в Трогодитах, и в Фиваиде, и в Аравии, отделяющей Иудею от Египта.[2338]

XLVIII.104. И душистый тростник, растущий в Аравии, есть и у индов, а также в Сирии, в которой он самый превосходный. <...>

LI.109. Кипрос — это дерево в Египте, с листьями ююбы и белыми, пахучими семенами кориандра. Его варят в масле, а потом кладут под груз, после чего оно и получает название "кипрос". Фунт его стоит пять денариев. Лучший сорт получается из деревьев, растущих в Канопе на берегах Нила, второй по качеству — в иудейском Аскалоне, третий — на острове Кипр.

LIV.111. ... Все запахи уступают благоуханию бальзама,[2339] который дарован из всех земель одной Иудее;[2340] некогда он произрастал лишь в двух садах,[2341] и оба они принадлежали царю: площадь одного не превышала двадцати югеров, а другой был и того меньше.[2342] Этот кустарник выставили на обозрение в Городе императоры Веспасиан и Тит[2343] — и, кстати, достойно упоминания, что со времен Помпея Великого мы используем в триумфах и деревья.

LIV.112. Теперь бальзам — римский подданный и платит дань вместе со своим народом.[2344] Природа его совершенно отлична от той, что описана нашими и чужеземными писателями. Ведь он похож скорее на лозу, чем на мирт. Лишь недавно он приучился к рассаживанию черенками, подвязываемыми наподобие виноградной лозы, и покрывает холмы, подобно виноградникам. Бальзам держится сам, без подпорок, и, когда он дает побеги, его, как лозу, подрезают. Обработанный мотыгами, он наливается силой и спешит разрастись, принося плоды на третий год. Его вечнозеленые листья напоминают боярышник.

LIV.113. Иудеи решили истребить его так же, как и самих себя; римляне же защищали его, и шли бои за кустарник. Теперь его возделывает императорская казна,[2345] и никогда прежде он не произрастал в таком изобилии. Высота его не превышает двух локтей.

LIV.114. Есть три вида этого деревца: один тонкий, с ворсистой листвой, называемый "евтеристон" <т.е. удобный для сбора>; второй — шершавый на вид, искривленный и более ароматный: его называют "трахи" <т. е. шероховатый>; третий называется "евмекс" <высокий>, поскольку он выше остальных, с гладкой корой. По качеству он на втором месте, а на первом — евтеристон.

LIV.115. Плоды его по вкусу напоминают вино, они красного цвета и маслянистые. Хуже те, что покрыты оболочкой: они легче и зеленоватого цвета. Ветки его толще миртовых. Бальзам надрезают стеклом, камнем или костяными ножиками: он не выносит, когда его жизненно важные части повреждает железо,[2346] и тотчас от этого погибает, однако терпит, если ножом у него удаляют лишние ветки. Рука человека, надрезающего бальзам, должна быть осторожной и двигаться искусно, чтобы надрез не проник глубже коры.

LIV.116. Из надреза вытекает сок, называемый опобальзамом <т.е. бальзамовым соком>. Он чрезвычайно сладок на вкус, но сочится маленькими каплями; пучками шерсти его собирают в небольшие рога, а из них переливают для хранения в свежевылепленный глиняный сосуд; этот сок похож на густое оливковое масло и до брожения имеет белый цвет.

LIV.117. Во времена, когда в тех местах вел войну Александр Великий,[2347] считалось, что за целый летний день можно набрать одну конху,[2348] и весь большой сад приносил ежедневно шесть конгиев, а малый — один конгий. Тогда за сок давали два его веса серебром;[2349] ныне же и одно-единственное дерево источает больше сока. Надрез делают трижды в каждое лето, после чего куст подрезают.

LIV.118. Торгуют и ветками; в течение пяти лет после покорения Иудеи эти обрезки и побеги шли по восемьсот тысяч сестерциев. Они называются ксилобальзамом <т.е. древесиной бальзама>; их кипятят в благовониях, и в мастерских <благовоний> ксилобальзамом заменили сам сок. Даже кора ценна для изготовления лекарств. Но больше всего ценится сок, затем — семена, на третьем месте стоит кора, а на последнем — древесина.

LIV.119. Из древесины наилучшая та, что похожа на самшитовую, и она же самая пахучая; из семян — самое большое и тяжелое, пряное по вкусу и обжигающее рот. Иногда за бальзам выдают петрейский зверобой, но его можно отличить по величине, полому стеблю, а также по длине, дурманящему запаху и перечному вкусу.

LIV.120. Сок тоже можно проверить: он должен быть тягучим, красноватого цвета и сильно пахнуть, если его растереть. Сок второго сорта — белого цвета, сорт похуже — зеленый и густой, а худший — черный, потому что он горкнет, как оливковое масло. Лучше всего бывает сок, собранный до образования семян. Его подделывают и по-другому: соком семян, причем обман лишь с трудом можно изобличить по более горькому вкусу; а подлинный вкус должен быть мягким, без малейшей кислинки, резким может быть лишь запах.

LIV.121. Кроме того, за бальзам выдают масло из розы, кипроса, мастики, бегенового ореха, теребинта, мирта, а также смолу, гальбану и кипрский воск — когда как получится. Однако самая неудачная подделка — это камедь, поскольку она высыхает на тыльной стороне ладони и тонет в воде: такова двойная проверка подлинности бальзама.

LIV.122. Настоящий сок бальзама тоже должен сохнуть, но с добавкой камеди он образует хрупкие пластинки. Можно отличить его и по вкусу, а также при помощи горящего угля: бальзам с примесью воска и смолы дает более дымное пламя. Если же бальзам, смешанный с медом, взять в руку, то на него тут же слетаются мухи.

LIV.123. Кроме того, капля подлинного бальзама сгущается в теплой воде, опускаясь на дно сосуда, тогда как поддельный бальзам плавает на поверхности подобно оливковому маслу; если же к нему был подмешан метопий, то каплю окружает белое кольцо. Надежнее всего подлинность бальзама проверяют по тому, что молоко от него свертывается, а на одежде не остается пятен. Нет ничего, что подделывали бы так же беззастенчиво; в самом деле, купив секстарий бальзама на распродаже конфискованного имущества за триста денариев, выручают от его продажи тысячу. Вот как выгодно прибавлять количество этой жидкости! Цена ксилобальзама — шесть денариев за римский фунт.

LV.124. Область Сирии за Финикией, ближайшая к Иудее, производит стиракс возле Габалы, Марафа и горы Касий в Селевкии. …

LIX.129. Дает и малобатр Сирия, дерево со свернутым листом цвета сухого листа, из которого давят масло для умащений. Обильнее им Египет. Но более ценный приходит из Индии; передают, что там он растет в болотах, наподобие чечевицы,[2350] пахучее шафрана, черноват и шероховат, с неким вкусовым ощущением соли. Менее ценится белый; со временем он очень скоро отдает затхлостью. Вкус его под языком должен быть похож на вкус нарда; запах же подогретого в вине превосходит все другие. Ну а в цене он подобен диковине: фунт его от одного денария доходит до 300[2351] денариев, а сам лист — за фунт 60 денариев. <...>

LXI.132. Его [виноградный цвет] собирают, сушат в тени, рассыпав на полотне, и затем ссыпают в бочонки.

Ученые земледельцы древней Италии. Л., 1970. Перевод М. Сергеенко с издания: J. André. Pline l’ancien Histoire naturelle, I. XIV–XV. Paris, 1958—1960).