Естественная история

Книга VIII. Сухопутные животные[1727]

1. (1) §1 Перейдем к остальным животным, и прежде всего — к живущим на суше.

Самым большим из них является слон. К тому же он наиболее близок человеку по разуму, поскольку понимает язык своей страны и повинуется приказам, а также помнит об обязанностях, которым обучен; его радует любовь и оказываемый ему почет; более того, он обладает качествами, редкими даже у людей, — честностью, благоразумием, справедливостью, а также благоговейным отношением к светилам и почитанием солнца и луны. §2 Писатели сообщают, что в лесистых местностях Мавритании[1728] стада слонов во время полнолуния сходятся к некой реке по названию Амилон и там, производя обряд очищения, торжественно обливаются водой; после этого, воздав почести светилу, они возвращаются в леса, пропуская вперед уставших детенышей. §3 Считается, что слоны также понимают нерушимость обязательств, накладываемых на человека другими религиями, и потому, отправляясь за море, всходят на корабль лишь после того, как погонщик поклянется доставить их обратно. Кроме того, видели, как ослабевшие от болезни слоны (ведь даже и этим гигантам угрожают болезни), ложатся на спину и подбрасывают к небу пучки травы, словно моля землю присоединиться к их просьбам. А что касается их понятливости, то они поклоняются своему царю, преклоняют перед ним колени, увенчивают его гирляндами. Индийцы используют для пахоты относительно небольших по размеру слонов, которых называют полукровками.

2. (2) §4 В Риме слоны впервые шли в упряжке во время Африканского триумфа Помпея Великого[1729], когда везли его колесницу: ведь сохранились записи о том, что ранее таким образом их использовали в триумфе Отца Либера после покорения им Индии[1730]. Процилий[1731] утверждает, что во время триумфа Помпея впряженные в колесницу слоны не смогли войти в городские ворота. Во время гладиаторских игр, устроенных цезарем Германиком[1732], некоторые из слонов шли не в строю, а двигались словно бы в танце. §5 Обычным делом было для них подбрасывать в воздух оружие, которое порывы ветра не уносили в сторону, а также вступать между собой в гладиаторские поединки или всем вместе кружиться в неистовой пиррихе[1733]. Кроме того, они ходили по натянутым канатам и вчетвером несли носилки, на которых лежала слониха, изображавшая роженицу, а в полных народу триклиниях[1734] пробирались к своим застольным местам столь осторожно, что не беспокоили никого из пирующих.

3. (3) §6 Известно, что одного слона, который не сразу понимал отдаваемые ему приказания и частенько бывал бит за это плетьми, ночью застали упражняющимся в отработке этих приказаний. Удивительно, что слоны могут подниматься вверх по канатам, но еще более удивительно, что они могут спускаться по ним, — во всяком случае, когда канаты натянуты под углом. Муциан, трижды бывший консулом[1735], утверждает, будто один из слонов выучил начертания греческих букв и имел обыкновение писать на этом языке: «Я сам это написал и возвестил[1736] о кельтской добыче». Точно так же он утверждал, будто своими глазами видел, как привезенные в Путеолы слоны, когда их заставляли сойти с корабля, испугались длины ведущих на сушу сходен и, обманувшись в оценке расстояния <до берега>, вернулись на корабль.

(4) §7 Сами слоны знают, что добыча, которую от них ожидают <люди>, — это только лишь то оружие, <которым их снабдила природа>: Юба[1737] называет его «рогами», а живший намного раньше его Геродот[1738] — более употребительным термином «бивни»[1739], — вот почему слоны зарывают в землю бивни, выпавшие случайно или от старости. Лишь бивни являются «слоновой костью»; что касается скелета, то он, как и у других животных, состоит у слонов из не представляющих никакой ценности костей. Впрочем, с недавних пор нехватка слоновой кости вынудила в качестве поделочного материала использовать обычные кости, поскольку бивни, за исключением добываемых в Индии, поступают теперь в незначительном количестве, а всё прочее в наших краях не подходит для изготовления предметов роскоши. §8 Молодые слоны славятся белизной своих бивней. Животные ухаживают за ними чрезвычайно заботливо: они оберегают острый конец одного бивня, чтобы использовать его в сражении, а другим пользуются как рабочим инструментом, выкапывая с его помощью корни и толкая перед собой массивные предметы. Будучи окружены охотниками, слоны выставляют вперед тех из своих сородичей, которые имеют самые маленькие бивни, чтобы охотники не думали, будто ради них стоит сражаться. Кроме того, обессилев, слоны обламывают бивни о деревья и таким образом изымают себя из числа желанной добычи.

4. (5) §9 Удивительно, что — как и большинство животных — слоны знают, почему на них охотятся, но почти все они к тому же знают и то, чего им следует остерегаться. Говорят, когда слон в пустынной местности случайно встречает человека, который просто путешествует, он настроен к нему доброжелательно и миролюбиво и даже показывает ему дорогу; но тот же самый слон, заметив человеческие следы ранее самого человека, начинает дрожать от страха перед засадой, лишается обоняния, внимательно оглядывается по сторонам, приходит в ярость и не наступает на обнаруженный след, а уничтожает его; он сообщает о следах ближайшему сородичу, тот — следующему, и подобный сигнал получают все слоны до единого. После этого стадо разворачивается, отступает и выстраивается в боевом порядке; при этом запах оставленного следа улавливают все слоны, хотя в большинстве случаев это не запах босых ног. §10 Говорят, что точно так же и тигрица, безжалостно расправляющаяся с другими животными и не обращающая внимания даже на слоновьи следы, заметив следы человека, уводит своих детенышей подальше. Но каким образом она опознала след того, кого ранее не видела, и почему он внушает ей такой страх? Ведь очевидно, что в такие[1740] леса ходят очень редко. И совершенно естественно, что столь редко встречающиеся человеческие следы могут поставить тигров в тупик: но откуда животные знают, что их следует опасаться? Более того, почему они дрожат от страха от одного лишь вида человека, хотя настолько превосходят его силой, размерами и быстротой?

Бесспорно, закон природы таков, власть ее такова, что самые свирепые и крупные животные, даже если они никогда не встречали ничего, что могло бы их напугать, тотчас же понимают, чего им следует опасаться.

5. §11 Слоны всегда ходят стадом; возглавляет походный порядок старейший по возрасту, а замыкает — второй по старшинству. Собираясь перейти реку, они пропускают вперед самых маленьких, чтобы не изменить глубину реки: ведь когда в нее вступают более крупные слоны, уровень воды повышается.

Антипатр[1741] сообщает, что у царя Антиоха[1742] было два слона, которых он использовал для военных целей и имена которых были всем известны; более того, и сами они знали свои клички. Катон, который намеренно не привел в своих «Анналах» имени ни одного из военачальников[1743], рассказывает о том, что в войске карфагенян был очень храбрый слон со сломанным бивнем по кличке Сириец. §12 Когда Антиох пытался перейти реку вброд, его слон Аякс отказался сделать это, хотя в других случаях он всегда шел впереди войска. Тогда было объявлено, что тот из слонов, кто перейдет реку, будет считаться старшим, и на это решился слон по кличке Патрокл, за что и был награжден серебряными фалерами[1744], которые больше всего любят слоны, а также всеми другими знаками отличия. Один слон, впавший в немилость, предпочел умереть от голода, чем жить в бесчестии. В самом деле, у него было удивительно развито чувство стыда и, будучи побежден, он не стал слушать приказаний своего победителя, а протянул ему землю и вербены[1745].

§13 Из-за присущего им чувства стыдливости слоны сходятся всегда тайно: самец в возрасте пяти, а самка — десяти лет. Их брачный союз сохраняется в течение двух лет, причем, как говорят, они находятся вместе в продолжение пяти дней в году и не более, а на шестой день, прежде чем возвратиться в стадо, входят в реку и поливают друг друга водой. Супружеская неверность им неизвестна: отсутствуют и драки из-за самок, столь губительные для других животных, но не потому, что им неизвестна страстная любовь. Так, передают, что один слон в Египте полюбил некую продавщицу кораллов и что она (дабы никто не подумал, будто слон выбрал первую попавшуюся девушку) была очень любима Аристофаном, всем известным грамматиком[1746]. §14 Другой слон, как говорят, полюбил сиракузянина Менандра, молодого воина в войске Птолемея[1747], и доказательством этой любви было то, что он отказывался от пищи всякий раз, когда не видел юношу. А Юба утверждает, что некогда слон полюбил продавщицу благовоний. Все эти животные выказывали свою любовь радостью при виде любимого лица и неловкими проявлениями ласки, а также тем, что сохраняли протянутые им ветви и осыпали ими предмет своей любви. Да и неудивительно, что животные, обладающие памятью, способны и любить! §15 И действительно, тот же писатель сообщает, что спустя многие годы слоны узнают в постаревшем человеке того, кто был их погонщиком в свои молодые годы. Он же пишет о некоем неосознанном чувстве справедливости, присущем слонам. В самом деле, когда царь Бокх[1748] привязал к столбам тридцать слонов, которых решил наказать, и выпустил против них такое же количество других слонов, — причем между выпущенными слонами бегали люди, побуждавшие их напасть на привязанных собратьев, — невозможно было добиться того, чтобы эти животные послужили оружием чужой мести.

6. (6) §16 Италия впервые увидела слонов во время войны с царем Пирром[1749] и назвала их «луканскими быками», поскольку увидела их в Лукании в 474 году от основания Рима[1750]; Рим же впервые увидел их во время триумфа пятью годами позже, а потом — в 502 году от основания Города[1751], когда очень много слонов было захвачено у карфагенян в Сицилии в результате победы понтифика Луция Метелла[1752]. Их было сто сорок два или, по другим подсчетам, сто сорок; привезены они были на плотах, сооруженных из досок, которые настилали на скрепленные друг с другом бочки. §17 Веррий[1753] передает, что эти слоны сражались в Цирке и были убиты дротиками, поскольку римлянам не было от них никакого проку: ведь они не хотели ни оставить слонов у себя, ни подарить туземным царям. Луций Пизон[1754] говорит, что слонов просто отвели в Цирк, а там — дабы увеличить испытываемое к ним презрение — вооруженные копьями с набалдашниками на конце служители прогнали их по периметру цирковой арены. Авторы, которые не верят, что слоны были тогда убиты, не объясняют, как с ними впоследствии поступили.

7. (7) §18 Известно единоборство со слоном одного из римлян в то время, когда Ганнибал заставил наших пленных сражаться друг с другом[1755]. Дело в том, что полководец приказал биться со слоном одному из оставшихся в живых <римских> воинов, и тот, получив обещание обрести свободу в случае своей победы, один на один встретился на арене со слоном и к великому неудовольствию карфагенян победил его. Ганнибал, понимая, что известие о победе римлянина вызовет <у его сограждан> презрительное отношение к этим животным, послал всадников, чтобы те убили уже удалявшегося с арены воина. Опыт сражений с Пирром показал, что отрезать слоновий хобот очень легко.

§19 Фенестелла[1756] рассказывает, что впервые слон сражался в Цирке во время консульства Марка Антония и Авла Постумия, когда курульным эдилом[1757] был Клавдий Пульхр, — в 655 г. от основания Рима[1758], — а также что первое сражение слона с быками произошло спустя двадцать лет, когда курульными эдилами были Лукуллы[1759]. §20 Точно так же во время второго консульства Помпея[1760] во время освящения храма Венеры Победительницы в Цирке сражались двадцать или, по другим подсчетам, семнадцать слонов, противниками которых были вооруженные дротиками гетулы[1761]. Удивительно сражался один из слонов: будучи ранен в ноги, он на коленях ползал среди толп врагов и подбрасывал в воздух вырванные из их рук щиты; при падении щиты описывали круги, что приводило зрителей в восхищение, поскольку создавалось впечатление, будто их подбрасывало не разъяренное животное, а искусный жонглер. Крайне удивительный случай произошел и с другим слоном, убитым в результате одного-единственного удара: дело в том, что копье, попавшее ему под глаз, парализовало жизненно важные центры. §21 Всё стадо попыталось вырваться из сделанного из железа ограждения, причем имелись жертвы среди публики. Поэтому впоследствии диктатор Цезарь[1762], намереваясь устроить подобные игры, окружил арену рвами, обновленными цезарем Нероном, который к тому же добавил места для всадничества[1763]. Выставленные же Помпеем слоны, потеряв надежду на бегство и пытаясь вызвать сочувствие у простолюдинов невыразимо жалобными жестами, стали на колени, словно оплакивая свою участь. Они внушили народу такое сострадание, что все без исключения зрители, забыв о военачальнике и о щедрости, которую он выказал, поднялись и начали призывать на голову Помпея проклятия, которые вскоре исполнились[1764]. §22 Слоны сражались и для диктатора Цезаря во время его третьего консульства[1765]: двадцать слонов против пятисот пехотинцев, — а позже такое же количество слонов, на спинах которых были помещены башни (причем в каждой находилось по шестьдесят воинов), сражалось с указанным выше количеством пехотинцев и с равным им числом всадников. Впоследствии для принцепсов Клавдия и Нерона[1766] устраивались поединки слонов с людьми, причем для людей эти сражения являлись завершением их гладиаторской карьеры.

§23 Описывают, что миролюбие этих животных по отношению к более слабым таково, что, оказавшись в стаде овец, они своим хоботом отодвигают в сторону идущих им навстречу особей, чтобы случайно не раздавить их. Точно также они никому не причиняют вреда, если только не раздразнить их, и это при том, что ходят они постоянно стадом, ибо изо всех животных слонам менее всего присуще бродить поодиночке. Будучи окружены всадниками, они ставят обессиленных, раненых или больных сородичей в центр колонны и вступают в сражение поочередно, слово бы по команде или исходя из оценки хода сражения.

8. (8) §24 Попав в плен, они быстро приручаются, отведав ячменного напитка. В Индии слонов ловят следующим способом: погонщик, сидя на одном из уже прирученных слонов, обнаруживает одинокое или отбившееся от стада животное и хлещет его до тех пор, пока оно не обессилит, после чего пересаживается на него и укрощает описанным ранее способом. Африка же ловит слонов при помощи ям; когда в яму попадает какой-нибудь отбившийся от стада слон, остальные тотчас же начинают срывать ветви деревьев и сносить их в яму, сооружая настил, и всеми силами пытаются вытащить товарища из ямы. §25 Раньше, чтобы приручить слонов, цари сгоняли их при помощи всадников в вырытую вручную огромную траншею, о подлинной протяженности которой слоны не подозревали, и укрощали запертых между рвом и насыпью слонов голодом; доказательством прирученности служило то, что, если человек протягивал слону ветви, тот осторожно брал их. §26 В настоящее время охотники, дабы не повредить бивни, мечут дротики в ноги, которые у слонов очень слабы. Троглодиты[1767] — племя, живущее в пограничных с Эфиопией областях[1768] и питающееся исключительно добытым на охоте слоновьим мясом, — залезают на растущие поблизости от слоновьей тропы деревья и оттуда, высмотрев последнего в колонне слона, спрыгивают ему на заднюю часть спины; левой рукой охотник хватает хвост, а ногами упирается в левое бедро животного. Повиснув таким образом, правой рукой при помощи обоюдоострого топора он подрезает сухожилия на одной ноге слона и, когда из-за раненой голени бег животного замедляется, рассекает сухожилие на другой ноге; проделывает он всё это очень быстро и ловко. Другие <племена> пользуются более безопасным, но менее надежным способом: они всаживают достаточно глубоко в землю огромные выпрямленные луки, которые удерживаются в этом положении самыми сильными юношами, в то время как остальные совместными усилиями стараются натянуть тетиву, выпуская в проходящих мимо слонов не стрелы, а охотничьи копья; затем охотники идут по кровавым следам.

9. (9) §27 Самки слонов намного пугливее самцов. Буйных слонов усмиряют голодом и побоями; если же слон не перестает буйствовать, к нему приводят других слонов, которые сдерживают его при помощи цепей. Кроме того, очень буйными слоны бывают во время течки, круша своими бивнями стойла у индийцев. Поэтому те препятствуют их соитию и держат стада самок отдельно, совершенно так же, как они содержат стада крупного рогатого скота. Прирученные слоны участвуют в сражениях и носят на спине башни с сидящими в них воинами. На Востоке роль слонов в ведении войн огромна: они опрокидывают находящиеся перед ними боевые порядки и топчут воинов противника. Но они же пугаются малейшего визга; будучи ранены или напуганы, они всегда отступают, принося своим войскам потерь не меньше, чем врагам. Африканские слоны боятся индийского слона и не осмеливаются даже глядеть на него, поскольку индийские слоны намного превосходят величиной африканских[1769].

10. (10) §28 Распространено мнение, будто слонихи беременны в течение десяти лет, а Аристотель[1770] считает, что они носят плод два года и никогда не носят больше одного детеныша, а также что они живут двести, а то и триста лет. Зрелость у слонов наступает в шестьдесят лет. Больше всего они любят проводить время в воде и блуждают около рек, хотя и не могут плавать из-за своей величины[1771], а также из-за того, что не переносят холода; больше всего они страдают от вспучивания живота и от поноса, а другим болезням не подвержены. Я нашел сведение о том, что выпущенные в слонов стрелы и дротики отскакивают от их тел, если они пьют масло, а потоотделение, напротив, способствует тому, что стрелы застревают в их коже. §29 Поедание земли действует разрушительно на здоровье слонов и не вредит только в том случае, если они жуют землю постоянно; глотают они даже камни, но самой приятной пищей считают стволы деревьев: они сгибают достаточно высокие пальмы, упираясь в их стволы лбами, и, наклонив их таким образом, собирают плоды. Едят они ртом; дышат, пьют и нюхают органом, который неудачно называется «рукой»[1772]. Изо всех животных более всего слоны ненавидят мышей и, если увидят, что мышь прикоснулась к находящейся в их стойле пище, с отвращением отказываются от нее. Наибольшую муку они испытывают в том случае, если во время питья проглотят пиявку (я замечаю, что ее повсеместно стали называть «кровопийцей»): когда та присасывается непосредственно к стенкам дыхательного канала, то причиняет слону непереносимую боль. §30 На спине кожа у слонов очень жесткая, на животе — мягкая; волосяной покров отсутствует, а щетина не растет даже на хвосте, который они используют для того, чтобы отгонять надоедливую мошкару, — ведь ее чувствует и такой великан. Испещренная морщинами кожа слона своим запахом привлекает этот род насекомых; поэтому слоны, растягивая складки кожи, впускают под них целые стаи своих <мучителей>, а затем, неожиданно натянув кожу, убивают сдавленных ею паразитов: эти складки кожи заменяют им хвост, гриву и шерсть.

§31 Бивни стоят огромных денег и являются наилучшим материалом для изготовления статуй богов. Роскошь нашла для себя еще одну привлекательную особенность слона — приятный вкус жесткой кожи слоновьего хобота; впрочем, как я полагаю, приятным этот вкус кажется только потому, что гурман воображает, будто жует саму слоновую кость. Хотя в храмах можно видеть бивни исключительно больших размеров, они всё же не идут ни в какое сравнение с теми, которые в отдаленнейших областях Африки, граничащих с Эфиопией, используются в домах в качестве дверных косяков: об этом, со слов царевича Гулуза[1773], рассказывает Полибий.

11. (11) §32 Слонов поставляет Африка из районов по ту сторону Сиртских пустынь[1774] и из Мавритании; поставляют их, как было отмечено ранее, и эфиопы с троглодитами, но самых больших слонов поставляет Индия. Она же поставляет и змей, которые находятся в постоянной вражде со слонами; эти змеи[1775] столь огромны, что легко обвивают слонов своими кольцами и сдавливают их, скрутившись в тугой узел. В этом сражении погибают оба противника и побежденный слон, падая, своей тяжестью душит обвившего его змея.

12. (12) §33 Изобретательность животных в соблюдении своих интересов удивительна: это касается и тех, о ком идет речь. Трудность для змеи представляет только одно: взобраться на этакую громадину. Поэтому, высмотрев проторенную дорогу к пастбищу, змея с высокого дерева бросается на слона. Тот знает, что не одолеет обвившегося вокруг него пресмыкающегося, и потому пытается истереть его о деревья или скалы. Змеи остерегаются этого и оттого, прежде всего уцепившись хвостом за слоновьи ноги, пытаются сковать его шаг. Те, в свою очередь, хоботом развязывают образованные телом змеи узлы. Но змеи просовывают свои головы в самые ноздри слона, затрудняя дыхание и одновременно раздирая эти самые нежные части его тела. Если слон натыкается на тропе на змею, та встает торчком, целясь слону в глаза: это является причиной того, что часто находят слонов слепых или истощенных, а также измученных тяжкими страданиями. §34 Какую другую причину этой вражды может привести кто-либо, как не ту, что Природа, сталкивая друг с другом равных по силе противников, устраивает для себя представление?

Есть и другое мнение относительно этого состязания, а именно: у слонов очень холодная кровь, и потому они чрезвычайно притягательны для страдающих от жары змей. Поэтому-то погрузившиеся в реку змеи, затаившись, ждут пришедших на водопой слонов; выскочив из воды, они обвиваются вокруг хобота и кусают слона за уши, так как это единственное место, которое тот не может защитить хоботом. При этом змеи настолько велики, что выпивают у слона всю кровь и таким образом высасывают из них все соки; те же, выжатые до капельки, падают и придавливают опьяневших от крови змей, которые погибают вместе со слонами.

13. (13) §35 Эфиопия порождает слонов, равных индийским и достигающих в высоту двадцати локтей[1776]; удивительно только, откуда Юба взял, что у них есть гребень. Эфиопское племя, на чьей территории они в основном размножаются, называется «азахеи»; рассказывают, что в приморских областях, принадлежащих этому племени, слоны соединяются по четверо или по пятеро в своеобразный плот и, подняв головы, которые служат им парусами, пускаются по волнам к более плодородным пастбищам Аравии.

14. (14) §36 Мегасфен[1777] пишет, что в Индии змеи достигают таких огромных размеров, что целиком заглатывают оленей и быков, а Метродор[1778] — что в окрестностях реки Риндак на Понте[1779] они хватают и заглатывают пролетающих над ними птиц, даже если те летят высоко и быстро. §37 Известна змея длиной сто двадцать футов[1780], которую во время Пунийских войн на реке Баград[1781] убил военачальник Регул[1782] при помощи баллист и метательных машин, словно осаждая какой-то город; шкура и челюсть этой змеи хранились в Риме в одном из храмов вплоть до Нумантинской войны[1783]. Верят и историям о том, будто в Италии существуют змеи, называемые «боа», которые достигают таких размеров, что во время принципата божественного Клавдия в животе одной из них, убитой на Ватиканском холме, был обнаружен целый ребенок. Первая жидкость, которую они выпивают, — коровье молоко: отсюда они получили свое имя[1784].

15. (15) §38 Нет нужды подробно говорить о других довольно многочисленных видах животных, которые недавно появились в Италии чаще всего путем ввоза из различных стран. Меньше всего животных производит Скифия[1785], поскольку в ней мало растительности; ее соседка Германия производит немногочисленные, но замечательные породы диких быков, косматых бизонов[1786] и исключительно сильных и быстрых туров[1787]: невежественная чернь называет их «буйволами»[1788], хотя родиной последних является Африка, и они, по крайней мере, хоть как-то похожи на телят и оленей.

(16) §39 Север же поставляет табуны диких лошадей, точно так же, как Азия и Африка — ослов, а также лосей, которые, если бы не более длинные уши и шея, похожи на молодых быков. Поставляет север и особый вид лосей — ахлис[1789], родиной которых является остров Скандинавия[1790]. В нашем городе (Риме) это животное никогда не видели, хотя ходят многочисленные рассказы о том, что оно вполне похоже на <обыкновенного> лося, но ноги у него не сгибаются и потому оно спит не лежа, а прислонившись к дереву, и что подрубленное дерево используют в качестве ловушки; с другой стороны, быстрота его замечательна[1791]. К тому же оно отличается удивительной быстротой. Верхняя губа у него огромная, и потому на пастбище это животное пятится назад, чтобы не зацепиться губой при продвижении вперед. §40 Говорят, что в Пеонии[1792] водится дикое животное, называемое «бонас»[1793]: грива у него, как у лошади, а в остальном оно похоже на быка; рога же загнуты назад настолько, что непригодны для сражения, вследствие чего <от опасности> бонас спасается бегством, причем испражняется на ходу, так что навоз покрывает иногда расстояние до трех югеров[1794], а прикосновение к нему обжигает преследователей, словно они дотрагиваются до огня.

(17) §41 Удивительно, что леопарды, пантеры, львы[1795] и схожие с ними животные ходят, втянув кончики когтей внутрь тела, так что они не ломаются и не притупляются; при беге же когти развернуты назад и выставляются вперед только тогда, когда животные собираются кого-нибудь схватить.

16. §42 Лев выглядит особенно благородно в то время, когда его шея и плечи покрыты гривой; это же характерно для тех половозрелых животных, которые рождаются ото львов; те же, которые произошли от леопардов, лишены этого признака; то же касается и самок. Сексуальное влечение у этих животных очень сильно, и потому самцы чрезвычайно раздражительны. Особенно это видно в Африке, где из-за нехватки воды животные собираются у немногочисленных рек. По этой же причине там очень много смешанных видов — ведь благодаря своей силе или сладострастию самцы спариваются с самками самых разных видов без разбора. Вот почему в Греции широко распространена поговорка, что Африка вечно приносит что-то новенькое[1796].

§43 Лев узнает об измене львицы с леопардом по <сохраняющемуся у нее> запаху последнего и со всей силой наказывает свою подругу; чтобы избежать этого, львица смывает свой позор в реке или сопровождает льва на некотором расстоянии. Впрочем, я замечаю, что повсеместно распространено мнение о том, будто львица рожает лишь единожды, поскольку во время родов разрывает матку своими острыми когтями[1797]. §44 Иное говорит Аристотель, человек, мнение которого, как я считаю, следует учитывать прежде всего и которому при изложении последующих сюжетов я буду следовать в подавляющем большинстве случаев.

Царь Александр Великий[1798], воспылав желанием узнать природные свойства животных и поручив изучение их Аристотелю, человеку необычайно сведущему во всех областях науки, приказал нескольким тысячам людей по всей Азии и Греции: всем тем, кого кормит охота, птицеловство и рыболовство; кто заботится о разведении зверей, скота, рыб; кто занимается пчеловодством и птицеводством, — выполнять распоряжения Аристотеля и сообщать ему о любом животном, где бы оно ни появилось на свет. Расспрашивая всех этих людей, он написал свое знаменитое исследование о животных, насчитывающее пятьдесят томов. Я прошу, чтобы мои читатели благосклонно приняли мое краткое изложение его труда с добавлением неизвестных ему фактов, и совершили под нашим руководством небольшое путешествие среди всех творений природы, что было предметом живейшего интереса величайшего из всех царей.

§45 Итак, Аристотель утверждает, что львица в первом помёте приносит пятерых детенышей, а каждый следующий год — на одного меньше и, родив одного, становится бесплодной. Родившиеся детеныши похожи на бесформенные и очень маленькие кусочки плоти, первоначально — размером с ласку; в шесть месяцев они едва могут ходить, а до двух месяцев — даже двигаться. В Европе львы живут только между реками Ахелоем и Местом[1799], но намного превосходят силой тех, которых рождает Африка и Сирия.

(18) §46 Львов, как сообщает Аристотель, существует два вида[1800]: одни — приземистые и небольшие, с волнистой гривой — они более робки по сравнению со львами другого вида длиннотелыми с прямой гривой: эти не обращают внимания на полученные раны. Самцы мочатся, как и собаки, подняв ногу. Их запах, как и дыхание, неприятны. Пьют они мало, едят через день, а наевшись вволю, иногда не прикасаются к пище в течение трех дней. Они заглатывают целиком то, что могли бы разжевать, а когда их желудок оказывается не в состоянии вместить съеденное ими от жадности, они засовывают когти себе в глотку и вытаскивают всё, что проглотили, так что если им надо вдруг бежать, переедание им не мешает. §47 Поскольку нередко встречаются львы с выпавшими зубами, Аристотель утверждает, что живут они долго. Полибий, спутник Эмилиана[1801], говорит, что в старости львы нападают на людей, поскольку для преследования животных у них не хватает сил; в эту пору своей жизни они окружают города Африки. Находясь при Сципионе, Полибий именно из-за этого видел распятых на кресте львов: ведь страх перед таким наказанием вполне мог удержать других животных от нежелательного поведения.

(19) §48 Из всех диких животных одному лишь льву присуще сострадание к молящим; он щадит поверженных врагов, а в неистовстве обращает свой гнев скорее на мужчин, чем на женщин; на детей же он нападает лишь в том случае, если ужасно голоден. Юба верит, что до львов доходит смысл мольбы. Во всяком случае, он слышал о нападении в лесу львиного семейства на какую-то женщину из Гетулии, которая была ими захвачена, а потом отпущена. Спаслась она тем, что осмелилась обратиться к ним с речью; она сказала, что она — женщина, беженка, немощная, которая является добычей, недостойной славы льва, и обращается с мольбой к самому благородному из всех зверей, повелителю всех животных.

В зависимости от особенностей характера или от обстоятельств, в которых очутился тот или иной человек, существуют различные мнения относительно того, что диких животных можно смягчить мольбами: ведь на основании жизненного опыта невозможно решить, правдой или вымыслом является и то, что змей можно выманить песней и заставить понести наказание. §49 Показателем настроения льва является его хвост, подобно тому, как у лошади — уши: и в самом деле, природа снабдила именно этими способами выражения чувств всех благороднейших животных. Итак, у спокойного льва хвост неподвижен, у ласкающегося он чуть подрагивает, но это бывает редко, ибо чаще хвост подрагивает, когда лев сердится: в этом случае сначала он постукивает хвостом по земле, а по мере того, как гнев увеличивается, хлещет себя по спине, словно подстегивая. Наиболее крепка у львов грудь. Черная кровь хлещет из любой раны, нанесена ли она когтями или зубами. Те же самые львы безопасны, когда сыты.

§50 Душевное благородство льва ярче всего проявляется в опасной ситуации, причем не только в том, что он, не обращая внимания на направленное на него оружие, в течение долгого времени защищает себя одним лишь внушаемым страхом и показывает, что делает это лишь под давлением обстоятельств, а сражаться начинает не столько ввиду грозящей ему опасности, сколько будучи ослеплен гневом, — нет, более благородным признаком его души является другое. Как бы много собак и охотников ни преследовало его, лев и на равнинах и в тех местах, где его легко увидеть, отступает презрительно и часто останавливается; но как только достигает зарослей кустарника или леса, он бежит как можно быстрее, словно сознавая, что деревья прикрывают его позорное поведение. Преследуя добычу, лев продвигается вперед огромными прыжками, а убегая от преследователей, не прыгает. §51 Будучи ранен, он с удивительной прозорливостью узнает своего обидчика и выхватывает его из самой многочисленной толпы. В то же время человека, поднявшего на него оружие, но не ранившего, он хватает, кружит, затем валит на землю, но не кусает. Говорят, что когда львица защищает своих детенышей, она устремляет взгляд своих глаз на землю, чтобы не испугаться рогатины. §52 Что касается остального, то львам не присуща хитрость и подозрительность, они не глядят искоса и не любят, когда таким образом глядят на них. Распространено мнение, что умирающий лев грызет землю и оплакивает свою смерть. Однако даже и столь необыкновенного и столь жестокого зверя пугают крутящиеся колеса и пустые повозки, а еще больше — петушиные гребни и крики <кукареку>; более же всего их пугает огонь. Львы подвержены лишь одному недугу — отвращению к пище, и излечить от этого можно, лишь оскорбив их: лев приходит в бешенство от выходок привязанных к нему обезьян, а вкус их крови действует на него как лекарство.

(20) §53 Впервые битву одновременно с несколькими львами устроил в Риме, будучи курульным эдилом, Квинт Сцевола, сын Публия[1802]. Битву же со ста львами первым из всех дал во время своей претуры[1803] Луций Сулла, будущий диктатор; после него Помпей Великий показал в Цирке[1804] шестьсот львов, из которых триста пятнадцать были с гривами, а диктатор Цезарь[1805] выставил четыреста животных.

(21) §54 Поимка львов была некогда тяжелым занятием; для нее использовали главным образом волчьи ямы. Во время принципата Клавдия случай научил какого-то гутульского пастуха способу, которого следует почти стыдиться, принимая во внимание характер этого дикого зверя: после того как пастух набросил плащ на нападающего зверя, что немедленно стало применяться во время игр на арене, необычайная свирепость льва каким-то невероятным образом исчезла. Это происходит даже в том случае, если его голову накрыть хотя бы самым легким покрывалом, так что льва можно одолеть без всякого сопротивления с его стороны. Очевидно, вся львиная сила концентрируется в его глазах, а это делает менее удивительным тот факт, что Лисимах, запертый по приказу Александра в клетке со львом, удушил зверя[1806]. §55 Надел на львов ярмо и первым в Риме впряг их в повозку Марк Антоний[1807] — это произошло во время гражданской войны после решающей битвы на Фарсальской равнине[1808], причем не без того, чтобы показать положение дел: это был чудовищный поступок, намекавший на то, что можно укротить даже благородные души[1809]. А то, что при этом Антоний ехал бок о бок с танцовщицей Киферидой, превзошло все ужасные вещи того страшного времени[1810]. Первым же человеком, осмелившимся приручить льва и показать его, уже прирученного, был, как говорят, Ганнон, один из самых выдающихся карфагенян, за что и был наказан: ведь рассудили, что человек со столь изобретательным умом способен убедить людей в чем угодно и что они ошибочно доверили свою свободу тому, кто сумел полностью подчинить себе даже свирепость[1811].

§56 Однако существуют примеры и того, что время от времени львы просят о милосердии. Так, сиракузянин Ментор в Сирии столкнулся со львом, в мольбе распростершимся перед ним на земле; человек испытал такой страх, что бросился прочь, но зверь оказывался перед ним везде, куда бы он ни повернул и, словно ластясь, лизал его ноги. Наконец, Ментор заметил на львиной лапе гноящуюся рану и, вытащив из нее занозу, освободил животное от мучений: свидетельством этого случая является картина в Сиракузах.

§57 Подобное произошло и с уроженцем острова Самос по имени Эльпид: сойдя в Африке с корабля, он увидел неподалеку от побережья льва, разинувшего свою ужасную пасть. Спасаясь от зверя, он влез на дерево, взывая к Отцу Либеру: ведь наилучшее время возносить мольбы наступает тогда, когда нет места надежде. Между тем, когда человек попытался убежать, зверь не встал на его пути, хотя и мог сделать это, а улегся под деревом и начал молить о милосердии, разевая пасть, которой он так напугал Эльпида. А случилось, что в зубах льва, слишком жадно поглощавшего пищу, застряла кость, которая причиняла ему страдание не только своими острыми краями, но и тем, что не давала возможности есть, и он смотрел на забравшегося на дерево человека как бы в безмолвной мольбе. И хотя в случайных обстоятельствах полагаться на дикого зверя нельзя, Эльпид находился в нерешительности скорее от удивления, чем от страха. §58 В конце концов он спустился с дерева и вытащил кость из пасти, которую лев подставил ему таким образом, чтобы было удобнее всего действовать. Говорят также, что всё то время, пока корабль стоял у побережья, лев выказывал благодарность своему спасителю, принося ему свою добычу. Это побудило Эльпида соорудить на Самосе посвященный Отцу Либеру храм, а греки в память о случившимся с ним эпизоде дали храму название cechenotos Dionysou («Диониса с открытым ртом»).

Так неужели после этого мы будем удивляться тому, что дикие звери распознают человеческие следы: ведь они надеются на помощь исключительно этого представителя животного мира. В самом деле, почему они не идут за помощью к другим животным или откуда знают об исцеляющей руке человека? Единственное объяснение этому то, что тяжесть страданий вынуждает даже диких зверей испробовать все средства.

17. §59 Столь же замечательную историю рассказывает естествоиспытатель Деметрий[1812] и о пантере, которая, в надежде на человеческую помощь, лежала посередине дороги, как вдруг попалась на глаза отцу некоего Филина, изучавшего философию. Объятый страхом человек начал пятиться назад, но животное ходило вокруг него, явно ластясь и страдая от горя, понятного даже в пантере: самка лежала недалеко от ямы, в которую попали ее детеныши. §60 Первым результатом сострадания человека явилось то, что он перестал бояться, вторым — что он даже проявил заботу о животном. Он последовал за пантерой, а та вела его, слегка касаясь когтями его одежды; когда же он понял и причину ее горя, и то, что она вознаградит его за спасение, он вытащил детенышей из ямы. После этого пантера вместе с детенышами проводила его до самого края пустыни, выказывая бурную радость, так что явно было видно, как она благодарит его, ничего не требуя взамен, что редко даже среди людей.

(22) §61 Эти рассказы заставляют верить и Демокриту[1813], который рассказывает о некоем Тоанте из Аркадии, спасенном змеей. Будучи ребенком, тот кормил ее и очень любил, а его родитель, боясь нрава и величины змеи, отнес ее в пустыню. Там змея, узнав голос похищенного разбойниками мальчика, пришла к нему на помощь.

Что же касается рассказов как о брошенных на произвол судьбы детях, вскормленных молоком диких зверей, так и о наших основателях, выкормленных волчицей[1814], то я считаю, что доверять им более справедливо ввиду величия судеб самих детей, чем благодаря природным свойствам диких животных.

(23) §62 Пантера и тигр[1815] — почти единственные из зверей, шкура которых покрыта разнообразными пятнами, в то время как у остальных она окрашена в какой-нибудь один цвет, характерный лишь для данного вида; только в Сирии она у львов черного цвета. У пантер же имеются небольшие пятна наподобие глаз на светлой шкуре. Говорят, что всех четвероногих удивительным образом привлекает запах ее кожи, но в то же время пугает устрашающего вида голова. Поэтому пантеры охотятся на других зверей, спрятав голову и выставив другие, привлекательные для тех, части тела. Некоторые рассказывают, что на плече у них имеется пятно, по форме напоминающее месяц, превращающийся в полную луну и выщербленный с той же стороны, что и настоящая луна. §63 Так вот, самок называют «пятнистыми», а самцов — леопардами, и это название применяют ко всему этому виду, который чаще всего встречается в Африке и в Сирии. Некоторые отличают пантер от леопардов только по их более светлой окраске, и я до сих пор не нашел никакого другого отличия.

(24) §64 Издавна существовало постановление сената, запрещающее ввоз в Италию диких африканских животных. Народный трибун Гней Ауфидий[1816] внес в народное собрание предложение об аннулировании этого предложения и о разрешении ввоза животных для участия в цирковых представлениях. Первым же выставил пантер — общим числом сто пятьдесят штук — Скавр во время своего эдилитета[1817], — затем Помпей Великий — четыреста десять пантер и, наконец, божественный Август[1818] — четыреста двадцать.

(25) §65 Он же во время консульства Квинта Туберона и Паулла[1819] Фабия Максима во время освящения театра Марцелла[1820] за четыре дня до Майских нон[1821] первым из всех показал в Риме прирученного тигра в клетке, а божественный Клавдий — одновременно четырех тигров.

18. §66 Жители Гиркании[1822] и Индии поставляют тигров, отличающихся поразительной быстротой, которая лучше всего видна, когда поймано всё их потомство, всегда многочисленное. Человек, сидящий в засаде на как можно более быстром коне, хватает тигрят и затем пересаживается вместе с ними на свежих лошадей. Когда тигрица обнаруживает, что логово опустело (ведь самцы о потомстве не заботятся), она мчится в погоню, отыскивая детенышей по запаху. Похититель, услышав рычание приближающейся тигрицы, выбрасывает одного из тигрят. Тигрица берет его в пасть и относит назад, развивая еще большую скорость, а затем, подстегиваемая своим горем, возобновляет преследование и бежит до тех пор, пока охотник не вернется на корабль: тогда она тщетно беснуется на берегу.

(26) §67 Верблюдов на Востоке пасут среди крупного рогатого скота. Существует два вида верблюдов — бактрийский и арабский[1823], — которые различаются тем, что первые имеют на спине два горба, а вторые — только один, в то время как другой горб у них находится под грудью и на него приходится весь вес верблюда. Оба вида, как и быки, не имеют зубов на верхней челюсти[1824]. Все верблюды используются в качестве вьючных животных, а в сражении — как конница; скорость их уступает скорости лошадей. §68 В то же время эти два вида различаются как по величине, так и по силе; кроме того, верблюд не идет далее привычного для него расстояния и не несет груз, превышающий обычную норму. Верблюды испытывают врожденную ненависть к лошадям. Жажду они могут терпеть до четырех дней, а при случае напиваются и за тот период, что не пили, и впрок, предварительно взбаламутив воду ногами: в противном случае питье не доставляет им удовольствия. Живут они пятьдесят лет, а некоторые и сто; но даже верблюдицы подвержены бешенству. Был найден способ кастрировать и самок, предназначенных к использованию в бою: утратив таким образом способность совокупляться, верблюдицы становятся более сильными.

(27) §69 Некоторое сходство с верблюдами присуще двум животным. Эфиопы дают имя «набун» некоему животному, у которого шея как у лошади, нижняя часть ноги и голени как у быка, голова как у верблюда, а рыжеватую шкуру покрывают белые пятна, вследствие чего это животное было названо «верблюдобарсом»[1825]; впервые Рим увидел его в цирковых играх, устроенных во время диктатуры Цезаря. Вскоре заметили, что это животное более замечательно своим внешним видом, нежели свирепостью, и потому оно даже получило прозвище «дикая овца».

19. (28) §70 На играх, устроенных Помпеем Великим[1826], впервые был показан «хама»[1827], которого галлы называют рысью; по внешнему виду он похож на волка, а пятнистой шкурой — на леопарда. На тех же играх были показаны звери из Эфиопии, называемые «цефами»[1828]: их задние ноги напоминают человеческие ступни и голени, а передние похожи на руки. Впоследствии этого животного в Риме никогда не видели.

20. (29) §71 В этих же играх принимал участие и носорог с одним рогом на носу[1829], которого видели и ранее. Другой, выращенный у нас для состязаний со слоном, готовится к битве, оттачивая свой рог о камни; во время сражения он стремится попасть противнику в живот, который у того, как ему известно, более уязвим. По длине этот носорог равен слону, но ноги его намного короче, а шкура — бледно-желтого цвета.

21. (30) §72 Эфиопия производит огромное количество рысей и сфинг[1830] с темной шерстью и двумя сосцами на груди, а также множество других подобных чудовищ: крылатых лошадей, у которых имеются рога, — их называют «пегасами»[1831]; гиен[1832], представляющих из себя нечто среднее между собакой и волком, которые все разрывают своими зубами и, проглотив, тут же переваривают в своем желудке; хвостатых обезьян с черными головами, с шерстью как у осла и с голосом, непохожим на голоса других обезьян[1833]; индийских быков с одним и с тремя рогами[1834]; «левкрокоту»[1835] — самого быстроногого зверя величиной почти с осла, с оленьим крупом, львиными шеей, хвостом и грудью, с барсучьей головой, раздвоенными копытами, со ртом от уха до уха, а вместо зубов у него сплошная кость — §73 и говорят, что это животное подражает человеческим голосам. У этих же людей (эфиопов) найдено животное, которое зовется «эале»[1836]: величиной оно с речную лошадь[1837], со слоновьим хвостом, черного или темно-желтого цвета, с кабаньей челюстью, имеющее подвижные рога более локтя длиной[1838], которые попеременно вздымаются во время битвы и то готовы к атаке, то отведены назад в зависимости от обстоятельств. §74 Однако самыми свирепыми животными Эфиопии являются лесные быки, которые по размеру больше равнинных, а скоростью превосходят всех животных: шкура у них рыжего цвета, глаза синие, шерсть растет в направлении головы, пасть растянута до ушей. Более того, рога у них подвижны, шкура твердая, как камень, и неуязвимая для ран. Они охотятся на всех диких зверей, а самих их можно поймать только при помощи волчьих ям; будучи пойманы, они сопротивляются до самого конца. §75 Ктесий[1839] пишет, что у них же[1840] рождается животное, которое он называет «мантихор»[1841]: оно имеет три ряда зубов, соединяющихся наподобие гребня, человеческие лицо и уши и серо-голубые глаза; кожа у него кровавого цвета, а тело львиное; оно наносит удары концом хвоста, подобно скорпиону; голос его напоминает одновременно звуки свирели и трубы; скорость огромна; особенно его привлекает человеческое мясо.

(31) §76 Тот же Ктесий утверждает, что в Индии обитают однорогие быки с нераздвоенными копытами[1842] и дикое животное по названию «аксис»[1843] со шкурой, как у молодого оленя, но с многочисленными и более светлыми пятнами; оно участвует в посвященных Отцу Либеру таинствах (орсейские индийцы охотятся на обезьян с белой кожей[1844]). Но самым свирепым зверем является единорог, голова которого напоминает оленью, а все остальное туловище похоже на лошадиное, со слоновьими ногами и кабаньим хвостом. Единорог мычит низким голосом, а из середины лба у него растет черный рог длиной два локтя[1845]. Говорят, что живым это животное поймать невозможно.

(32) §77 В Западной Эфиопии находится источник, называемый Нигер и являющийся, как полагают многие, истоком Нила[1846]: в пользу этого говорят факты, которые мы уже приводили[1847]. Неподалеку от него обитает дикое животное, называемое «катоблепас»[1848] — обычно небольшого размера с малоподвижными конечностями и огромной головой, которую с трудом носит: она постоянно опущена к земле. Это животное несет смерть представителям рода людского, поскольку все, кто посмотрит ему в глаза, тут же умирают.

(33) §78 Такой же силой обладает и василиск[1849], родиной которого является провинция Киренаика[1850]. В длину он не более двенадцати локтей[1851], с белыми пятнами на голове, расположенными как бы в форме диадемы. Своим свистом василиск обращает в бегство всех змей и продвигается вперед не при помощи бесчисленных извивов, как прочие змеи, но высоко приподнимая середину тела. Он уничтожает кустарники не только своим прикосновением, но и дыханием; сжигает траву, крушит камни. Его сила губительна для других животных.

Существует поверие, что некогда один василиск был убит копьем сидящего на коне человека и стекающие по копью выделения убили не только человека, но и коня. §79 Но и на такое чудовище — в самом деле, цари часто хотели видеть его мертвым и уже не представлявшим опасности — находится управа: для него смертельно опасен яд ласок. Ведь незыблем закон Природы, в соответствии с которым силе противопоставлена сила. Ласки бросают василисков в свои норы, которые легко заметить по размокшей от их испражнений земле, убивают их своим запахом[1852] и тут же умирают сами — и <задуманная> природой борьба завершается.

22. (34) §80 Впрочем, точно так же в Италии считают, что взгляд волков смертелен и что человек временно теряет голос, если они взглянут на него прежде, чем он их заметит. Волки[1853], рожденные в Африке и в Египте, малоподвижны и невелики по размеру; те же, которые рождены в более холодных странах, злобны и жестоки. Мы должны уверенно считать, что рассказы о людях, превращенных в волков и затем снова принявших человеческий облик, лживы; в противном случае нам придется верить всем россказням, которые, как показал опыт прошедших веков, являются выдумками. Тем не менее, мы укажем на происхождение этого широко распространенного суеверия, из-за которого оборотней осыпают проклятиями.

§81 Эвант, не самый последний из авторов Греции[1854], пишет, что жители Аркадии[1855] имеют обыкновение отводить выбранного по жребию человека из рода некоего Анта на какое-то болото в указанной <выше> местности; там, повесив свою одежду на дуб, он перебирается через топь, уходит в пустынное место и превращается в волка. В стае с другими представителями этого вида он находится в течение девяти лет, причем, если в этот отрезок времени не прикасается к человеку, то возвращается к тому же самому болоту и, переплыв его, обретает свой прежний облик, но на девять лет старше. Эвант добавляет и еще более невероятную деталь: будто бы он облачается в ту же самую одежду!

§82 Удивительно, до чего доходит легковерие греков, поскольку нет лжи более постыдной, нежели та, которую невозможно опровергнуть. Равным образом Аполлас, написавший книгу о победителях на Олимпийских играх[1856], рассказывает, что Деменет из Паррасии[1857] во время празднества в честь Юпитера Ликейского[1858], во время которого жители Аркадии тогда приносили человеческие жертвы, отведав внутренности принесенного в жертву мальчика, превратился в волка, и что он же, обретя через десять лет свой прежний облик, тренировался как атлет в кулачном бою и возвратился из Олимпии победителем. §83 Точно так же широко распространено поверие, будто на самом кончике волчьего хвоста есть несколько волосков, содержащих любовный яд; что пойманный волк сбрасывает кончик хвоста, и сохранить силу яда можно лишь в том случае, если вырвать волоски у живого волка; что волк будто бы совокупляется не более двенадцати дней в году; что <добрым> предзнаменованием является то, что голодный волк ест землю, а наилучшее из всех предзнаменований — если он наберет полный рот земли и преградит прохожим путь справа от них.

§84 К этому роду относятся и животные, которых называют «рысь»[1859]; одно из них, родом из Галлии, было показано в театре Помпея Великого, о чем мы сказали ранее[1860]. Говорят, что если рысь посмотрит назад, то забывает о пище даже в том случае, если очень голодна и жадно ее поглощала, и что она оставляет добычу и отправляется на поиски новой.

23. (35) §85 Относительно змей[1861] широко известно, что большинство из них окрашено под цвет земли, в которой они прячутся; количество их видов неисчислимо; что у рогатых змей[1862] из туловища выступают рожки, обычно по четыре штуки, двигая которыми — в то время как остальное их тело спрятано — они привлекают к себе птиц; амфисбены[1863] имеют две головы, то есть и на хвосте, словно им недостаточно изливать яд из одной пасти; одни змеи имеют чешую, а шкура других покрыта разноцветными пятнами; все змеи обладают губительным ядом; они бросаются с ветвей деревьев и представляют опасность не только для ног, поскольку летают, словно выпущенные из катапульт снаряды, а когда аспиды[1864] раздувают шею, от их укуса нет никакого лекарства, кроме немедленной ампутации укушенной части тела[1865]. §86 Однако у столь смертоносного животного есть какое-то чувство или, вернее, переживание: обычно змеи передвигаются брачными парами и живут лишь со своей половиной. Поэтому когда одного из супругов убьют, другой с невероятным упорством стремится отомстить за него: он преследует убийцу и, каким-то образом узнавая его в любой толпе, как бы велика она ни была, нападает именно на него; при этом змея преодолевает все трудности и все расстояния, если только на ее пути не встретится река или если убийца не убегает очень быстро. §87 Невозможно понять, чего больше породила природа: зла или средств от него. Во-первых, она дала этому исчадию слабые глаза и поместила их не на лбу, чтобы смотреть вперед, а на висках таким образом, чтобы змеи реагировали скорее на звук, чем на образ; во-вторых, природа сделала ихневмона[1866] их смертельным врагом.

24. (36) §88 Это животное, родиной которого является Египет, более всего известно своими славными подвигами. Оно по нескольку раз погружается в грязь, обсыхая на солнце, и, покрыв себя таким образом многослойной броней, начинает сражение. Во время битвы ихневмон поднимает хвост и отражает не причиняющие ему никакого вреда удары до тех пор, пока, улучив удобный момент и повернув голову в сторону, не вцепится в горло противника. Более того, он не довольствуется лишь этой жертвой, а сражается и с другими не менее свирепыми животными.

25. (37) §89 В Ниле водятся крокодилы[1867]: эти четвероногие чудовища одинаково опасны и на суше, и в воде. Это единственное наземное животное, у которого нет языка[1868] и которое кусается, сжимая подвижную верхнюю челюсть; выглядит оно ужасно и потому, что его зубы стоят вплотную друг к другу, как зубья гребенки. Длиной крокодил превышает двадцать два локтя[1869]. Он откладывает столько же яиц, сколько и гуси, и благодаря какому-то предвидению всегда высиживает детенышей далее той границы, до которой в данном году дойдут во время разлива нильские воды. Ни одно другое животное не достигает больших размеров по сравнению с крошечной длиной при рождении. Крокодил вооружен когтями, а кожа его неуязвима для любого удара. Дни он проводит на суше, а ночи в воде, в зависимости от того, где теплее. §90 Маленькая птичка, которую там называют крапивником, а в Италии — царь-птицей, побуждает наевшегося рыбы и погрузившегося на берегу реки в сон крокодила (при этом в его пасти всегда застревают остатки пищи) открыть пасть, чтобы она смогла в ней кормиться. Забираясь в крокодилью пасть, эта пичуга очищает сначала его рот, а потом зубы и глотку, причем крокодил, испытывающий блаженство от этой процедуры, открывает пасть как можно шире.

Тем временем ихневмон, дождавшись, когда расслабившийся от удовольствия крокодил погрузится в сон, подобно некоему снаряду ввинчивается в его горло и начинает вгрызаться в желудок.

(38) §91 Уроженцем Нила является и сцинк[1870], который похож на крокодила, но размером меньше даже ихневмона: сцинк является уникальным средством против ядов; к тому же он усиливает половое влечение у мужчин.

И всё же крокодил — слитком большое зло для того, чтобы Природа могла довольствоваться тем, чтобы противопоставить ему лишь одного врага. Потому и заплывающие в Нил дельфины, у которых на спине как бы специально для этой цели имеется плавник наподобие ножа, при помощи хитрой уловки убивают крокодилов, отгоняющих их от добычи и ведущих себя так, словно они являются единственными хозяевами реки. Ведь все без исключения животные искусно прибегают к различным хитростям; они знают не только то, что может принести выгоду им самим, но и то, что способно погубить врагов; они осознают, какими средствами защиты наделены, умеют пользоваться удобными для себя обстоятельствами и видят уязвимые места противников. Поэтому дельфины ныряют в воду, словно бы от испуга, а оказавшись под крокодилом, вспарывают ему брюхо своим плавником: ведь на брюхе кожа у крокодила мягкая и тонкая.

§92 Кроме того, на самом Ниле живет племя людей, которых по названию населяемого ими острова зовут тентерийцами[1871], — это племя также является врагом нашего чудовища. Роста тентерийцы небольшого, но их выдержка в борьбе с крокодилом поистине удивительна. Это чудовище представляет опасность для тех, кто убегает от него, но само убегает от тех, кто его преследует. §93 Однако лишь люди этого племени осмеливаются идти против крокодила: они ныряют в воду и сидя, словно наездники, на крокодильей спине, вставляют в их разинутые и отведенные назад для укуса пасти палку, концы которой держат обеими руками, чтобы при помощи этих удил подогнать заарканенных крокодилов к берегу; одними лишь криками они заставляют обезумевших от страха животных исторгнуть из себя недавно проглоченные тела людей, чтобы похоронить их. Вот почему крокодилы не подплывают лишь к этому острову и обращаются в бегство, учуяв запах людей этого племени: точно так же змеи убегают от псиллов[1872]. §94 Говорят, что в воде это животное видит плохо, а на суше обладает очень острым зрением, и что четыре зимних месяца оно проводит в пещере без всякой пищи. Некоторые считают, что крокодил — единственное животное, рост которого продолжается в течение всей его жизни, а живет он долго.

(39) §95 Живет в Ниле и еще большее по размеру чудовище — гиппопотам[1873]: у него раздвоенные, как у быков, копыта, спина и грива как у лошади, да и ржет оно по-лошадиному. Кроме того, у гиппопотама вздернутый нос, хвост, как у кабана, и по-кабаньи загнутые внутрь, но менее опасные клыки; из его шкуры делают непробиваемые, если только они не отсыреют, щиты и шлемы. Эти животные питаются посевами, заранее, как утверждают, намечая для себя дневную порцию, и уходят с поля, пятясь назад, чтобы по возвращении для них не были приготовлены ловушки.

26. (40) §96 Первым в Риме показал гиппопотама с пятью крокодилами Марк Скавр в бытность свою курульным эдилом, причем для показа был вырыт временный канал. В одной из областей медицины гиппопотам выступает как настоящий мастер; дело в том, что, раздувшись от непрерывного обжорства, он выходит на берег в поисках недавно срезанного тростника и, найдя стебель с как можно более острым краем, наваливается на него всем своим телом. При этом он ранит определенную вену на нижней части ноги и путем такого вот кровопускания очищает организм, который в противном случае подвергся бы заражению; рану он исцеляет, залепив ее тиной.

27. (41) §97 Подобные приемы были замечены и у обитающей в этой стране — Египте — птицы по названию ибис, которая при помощи своего кривого клюва промывает желудок, освобождая его от остатков пищи через место, наиболее подходящее для проведения этой операции. Однако не только эта птица, но и многие другие животные знают то, что следует перенять и человеку. То, что трава ясенец помогает извлекать стрелы, показали раненные ими олени: они исторгали стрелы из своего тела, поедая эту траву. Те же самые олени, будучи укушены фалангой, одним из видов пауков, или каким-нибудь подобным насекомым, вылечиваются, поедая раков. Есть также специальная трава, помогающая от змеиных укусов; с ее помощью ящерицы излечиваются всякий раз, как бывают ранены во время сражения со змеями.

§98 Ласточки показали, что для зрения наиболее полезен чистотел, которым они лечат воспаление глаз у своих детенышей. Черепаха восстанавливает свои силы после змеиных укусов, поедая чаберник, называемый «коровьей травой»; ласка, завершив схватку с мышью во время охоты, лечится рутой. Аист излечивается от болезней ориганом, а кабаны — плющом и диетой, состоящей, в основном, из выброшенных на морской берег крабов. §99 Змея, которая, готовясь к зимней спячке, покрывается более грубой кожей, сбрасывает эту помеху для движения с помощью укропного сока и встречает весну в новой глянцевитой шкурке. Линять змея начинает с головы, выворачивая кожу наизнанку, и продолжается этот процесс не менее суток. Поскольку зрение змеи притупляется от зимней спячки, она смазывает и вылечивает глаза, натираясь укропом, а если кожа вокруг глаз ороговела, трется о колючки можжевельника. Змеи из группы крупных неядовитых[1874] подавляют свою весеннюю тошноту соком дикого латука.

§100 Варвары ловят пантер при помощи кусков мяса, натертых аконитом (волчьей травой): от этого горло животных тотчас пронзает боль, вследствие чего некоторые люди называют этот яд «леопардодушителем»[1875]. Однако пантера излечивает себя при помощи человеческих экскрементов, и вообще настолько жадна до них, что пастухи намеренно кладут их в сосуд и подвешивают его таким образом, чтобы животное не могло достать его в прыжке, но, стараясь до него дотянуться, теряло силы и в конце концов умирало от изнеможения. Вообще же пантера настолько жизнестойка, что может долго сражаться даже с вырванными внутренностями.

§101 Если слон съест хамелеона, по цвету неотличимого от листвы, то в качестве противоядия спешит поесть диких маслин. Медведи, съевшие плоды мандрагоры, слизывают муравьев. Олень в качестве противоядия отравленной пище питается артишоками. Дикие голуби, галки, черные дрозды и куропатки излечивают свое ежегодное отвращение к пище листьями лавра; голуби, горлицы и домашняя птица — травой, которая называется «хелксин»; утки, гуси и другие водоплавающие птицы — звездянкой[1876], а журавли и подобные им — болотным камышом. Ворон, убив хамелеона, который опасен даже для своего победителя, уничтожает вредоносную инфекцию при помощи лавровых листьев.

28. (42) §102 Существуют тысячи других примеров — ведь с огромным количеством животных нас роднит данная Природой способность наблюдать за небом и множество самых различных способов предсказывать ветры, дожди и бури. Это представляет огромную тему для исследований, как, без сомнения, и то, какие отношения существуют между человеком и тем или иным животным. Ведь животные предупреждают и об опасностях, причем не только посредством своих внутренностей, что приводит в смущение немалую часть смертных, но и посредством других указаний. §103 Мыши заранее уходят из готовых рухнуть жилищ, а еще раньше <со стен домов> падают пауки со своей паутиной. Гадание же превратилось у римлян в настоящую науку и способствовало возникновению наиболее почитаемой коллегии жрецов[1877]. В числе животных, используемых для предсказаний, в скованных холодом странах числят и лисицу, зверя вообще очень проницательного. Замерзшие реки и озера люди переходят лишь там, где лисицы ходят в ту и другую сторону: как было замечено, они определяют толщину льда, приложив к нему ухо.

29. (43) §104 И нисколько не меньше удивительных примеров гибели людей, в том числе и от тех животных, на которых никто не обращает внимания. Марк Варрон[1878] рассказывает, что в Испании один город подрыли кролики, а в Фессалии — кроты; что население какого-то города в Галлии было вынуждено бежать из-за лягушек, а в Африке — из-за саранчи; что население Гиары — одного из Кикладских островов — сбежало из-за мышей, а Амиклы в Италии были полностью опустошены змеями. К северу от мест обитания эфиопского племени кинамольгов[1879] находится обширная пустынная область, из которой скорпионами и белыми муравьями было изгнано целое племя, а Феофраст[1880] рассказывает, что ротиенцы[1881] были изгнаны саламандрами.

Но пора уже нам перейти к остальным видам диких животных.

30. (44) §105 Широко бытует мнение, будто гиена является двуполым существом и каждые несколько лет бывает то самцом, то самкой[1882], и будто бы она производит потомство без партнера, — однако Аристотель опровергает это. Шея гиены вытягивается прямо из хребта наподобие гривы, так что животное не может изогнуться иначе, чем повернуться всем телом. §106 О гиене рассказывают множество самых удивительных вещей, но самым удивительным является то, что, оказавшись среди пастушьих хижин, она подражает человеческой речи и узнав имя кого-нибудь из пастухов, выманивает его наружу и рвет в клочья; что, кроме того, она имитирует звуки мучающегося от рвоты человека, чтобы подманить собак и затем напасть на них; что лишь это животное разрывает могилы в поисках трупов; что женщин гиена похищает редко и что глаза животного постоянно меняются и имеют множество цветовых оттенков. Далее рассказывают, что когда тень гиены падает на собак, те цепенеют, а ввиду неких присущих ей магических чар любое животное, на которого гиена трижды посмотрит, не может сдвинуться с места.

(45) §107 От соития эфиопской львицы[1883] с этим животным рождается корокотта[1884], которая так же, как и гиена, подражает голосам людей и домашних животных. Десен в верхней и нижней челюсти у нее нет, а зубы растут сплошняком прямо из кости; чтобы они не стесывались от соприкосновения друг с другом, челюсти корокотты захлопываются наподобие футляра. Юба утверждает, что в Эфиопии человеческой речи подражает и мантихор[1885].

(46) §108 Больше всего гиен водится в Африке, которая также является родиной диких ослов[1886]. У этих животных каждый самец предводительствует стадом самок. Ослы боятся соперников в любви и потому очень внимательно следят за беременными ослицами, откусывая у появившихся на свет самцов половые органы; чтобы избежать этого, беременные ослицы ищут укрытия и стремятся рожать втайне. Кроме того, ослы очень похотливы.

(47) §109 Того же органа в случае крайней опасности лишают себя живущие в районе Понта[1887] бобры[1888], поскольку знают, что за ними охотятся ради его выделений: врачи называют их «бобровой струей». Кроме того, это животное, известное своими страшными укусами, срезает деревья, растущие по берегам рек, словно бы мечом; схватив человека за какую-нибудь часть тела, бобр ослабляет хватку не раньше, чем услышит хруст сломанных костей. Бобры имеют рыбий хвост, а в остальном напоминают речную выдру: те и другие являются водными животными, у тех и других мех мягче пуха.

31. (48) §110 Говорят, что и красные лягушки[1889], которые живут и в воде, и на суше, битком набиты различными лечебными средствами, которые ежедневно выводятся из их организма в процессе еды; постоянно они сохраняют в организме только яд.

(49) §111 Жизнь тюленя[1890] также протекает и в воде, и на суше, а его внутренние органы приспособлены к жизни в обеих стихиях. Он изрыгает свою желчь, полезную для приготовления многочисленных лекарств, а также сычуг[1891], помогающий при заболевании эпилепсией: тюлень знает, что на него охотятся из-за этих продуктов его жизнедеятельности. Теофраст сообщает, что и звездчатые ящерицы избавляются от старой кожи, подобно змеям, и немедленно пожирают её, лишая нас лекарства от эпилепсии. В Греции их укус не ядовит, на Сицилии — ядовит[1892].

32. (50) §112 Оленям[1893] также присуща определенная злобность, хотя среди животных они являются самыми кроткими. Будучи окружены собаками, они по своей воле бегут к человеку, а рожая детенышей, меньше остерегаются дорог, протоптанных человеческой ногой, нежели тайных троп, по которым ходят дикие звери. Брачный сезон начинается у них после появления звезды Арктур[1894]. Оленихи вынашивают детенышей в течение восьми месяцев и иногда рожают двойню. После зачатия самки уходят, а оставшиеся самцы приходят от страсти в исступление и роют землю, в результате чего их морды остаются черными до тех пор, пока ливни не смоют с них грязь. Самки же перед родами очищают желудок некоей травой, которую называют жабрица, и этим облегчают себе роды. После родов, поев две травы — девичий корень и жабрицу, — они возвращаются к детенышам: по какой-то причине они хотят, чтобы новорожденные оленята вместе с первыми глотками молока впитали и сок этих трав.

§113 Оленят они тренируют в беге и учат их убегать, приводят к обрывам и показывают, как надо прыгать. Самцы, освободившиеся к тому времени от приступов страсти, всеми силами стремятся найти места для выпаса; почувствовав, что переели, они прячутся в уединенных местах, сознавая, что набрали слишком большой вес. Вообще в тех случаях, когда самцы вынуждены спасаться бегством, они всегда останавливаются, чтобы передохнуть, а остановившись, оглядываются назад: когда охотники оказываются недалеко от них, они снова бросаются бежать. Поступают они так из-за болей в брюшной полости, уязвимой настолько, что даже легкий удар приводит к разрыву внутренностей. §114 Услышав собачий лай, олени всегда бегут в ту сторону, куда дует ветер, чтобы собаки не учуяли их запах. Успокаивает оленей пастушья свирель и песни. Когда они поднимают уши, их слух становится очень острым, а когда опускают — слабым. В остальном олень — простое животное, замирающее от удивления при виде всего настолько, что когда к ним подходит лошадь или коровенка[1895], олени не замечают рядом с собой охотника, а заметив его, остолбенело смотрят на его лук и стрелы. Моря они переплывают стадами, вытянувшись в одну линию и положив голову на круп плывущего впереди оленя, и по очереди замыкают шеренгу: лучше всего это видно, когда олени перебираются с Сицилии на Кипр, причем они не видят земли, а плывут по нюху.

§115 Самцы имеют рога и единственные из животных каждую весну в определенное время их сбрасывают; поэтому, когда наступает время для этой операции, они стремятся уйти в как можно более непроходимые места. Лишившись рогов, олени, словно обезоруженные, прячутся в глухомани, но и безрогие, они помнят о своем специфическом сокровище. Говорят, что невозможно найти правого оленьего рога, обладающего какими-то лечебными свойствами; еще более удивительным следует признать то, что и в вивариях олени ежегодно сбрасывают свои рога, по-видимому, зарывая их в землю. Запах же сожженных рогов — того и другого — предотвращает эпилептические припадки. §116 Кроме того, олени носят на рогах отметины, свидетельствующие об их возрасте, и ежегодно, пока им не исполнится шести лет, на рогах прибавляется один отросток, а с шести лет каждый раз вырастают такие же рога, какие олень сбросил, и возраст по ним определить невозможно. Впрочем, старость у них определяют по зубам, ибо у старого оленя зубов или очень мало, или нет вовсе; кроме того, у оснований рогов нет отростков, выступающих на лбу у более молодых особей. §117 У кастрированных оленей рога не выпадают и не отрастают вновь, а прорываются наружу в виде способных расти шишечек, которые сначала напоминают кожаные наросты, а потом превращаются в мягкие рожки, похожие на пучки тростника, окруженные нежным пушком. До тех пор, пока рожки не отрастут, олени пасутся по ночам. Отрастающие рога они закаливают под теплыми лучами солнца, то и дело испытывая их крепость на деревьях; когда крепость рогов их удовлетворяет, животные выходят на открытое пространство. С рогов оленей, пойманных ранее окончания этой процедуры закаливания, свисает, словно с каких-нибудь ветвей, зеленый плющ: он цепляется за рога, когда олени трутся молодыми рогами о деревья во время их закаливания. Иногда встречаются и белые олени; одной из них была, по слухам, олениха Квинта Сертория[1896], убедившего испанские племена в том, что она является пророчицей, §118 и что олени враждуют со змеями: они разыскивают змеиные норы и вытаскивают сопротивляющихся гадов, вбирая воздух в ноздри. Поэтому исключительным средством для извлечения змей является запах сожженного оленьего рога, а специальное средство против змеиных укусов добывается из сычуга олененка, убитого в утробе матери.

§119 Жизнь оленей, как известно, долгая: некоторые, на которых золотые ожерелья надел еще Александр Великий, были пойманы спустя сто лет после этого — кожа у них была необыкновенно толстая. Животное это не подвержено лихорадке и даже вылечивает от приступов этой напасти других: мы знаем, что некогда женщины из императорского дома имели обыкновение каждое утро есть оленье мясо и практически всю жизнь не болели лихорадкой. Впрочем, считается, что олений рог приносит пользу лишь в том случае, если олень был убит в результате одного-единственного удара.

33. §120 Точно такую же наружность, как и олени, но с бородой и шерстью на плечах, имеет животное, обитающее лишь недалеко от реки Фасис[1897]; называется оно козерогом[1898].

(51) Олени не водятся, пожалуй, в одной лишь Африке, но хамелеонов[1899] рождает и она, хотя в Индии они встречаются чаще. Строением и величиной они похожи на ящериц, только ноги у них прямые и более длинные, а бока соединены с животом, как у рыб, и так же, как у тех, выступает спинной хребет. §121 Морда хамелеона, сравнительно с небольшим размером тела, <огромна> и несколько похожа на свиное рыло, а хвост очень длинный, суживающийся к концу и заворачивающийся в кольца наподобие змеиного. Когти у него загнуты внутрь; движения медленные, как у черепахи; тело бугристое, как у крокодила; глаза находятся в глубоких впадинах очень близко друг к другу, огромные и того же цвета, что и остальное тело. Хамелеон никогда их не закрывает и смотрит вокруг себя, не двигая зрачком, а поворачивая весь глаз. §122 Тело он держит прямо, а рот — постоянно открытым; он является единственным животным, которое поддерживает свою жизнь не едой и питьем или чем-либо иным, а пищей, получаемой из воздуха, устрашающим образом, но совершенно безобидно разевая свою пасть[1900]. Однако еще более удивительно свойство его окраски: ведь он постоянно меняет оттенки и глаз, и хвоста, и всего туловища и каждый раз окрашивается в цвет, напоминающий предыдущий, за исключением красного и белого. Мертвый хамелеон — бледного цвета. Голова и челюсти у него мясистые, у основания хвоста мышечной массы очень немного, а в других частях тела совсем нет; кровь — только в сердце и около глаз; во внутренностях нет селезенки[1901]. На зимние месяцы он укрывается, как ящерица.

34. (52) §123 Меняет окраску и обитающий в Скифии северный олень[1902], чего не делает ни одно из других покрытых шерстью животных, кроме индийского волка, шея которого, как говорят, покрыта гривой. В то же время у шакалов — одной из разновидности волков, имеющих более длинное тело и более короткие ноги, быстро бегающих, живущих охотой и не представляющих опасности для человека, — меняется внешний вид, а не окрас: зимой они обрастают шерстью, а летом лишаются ее. §124 Величиной северный олень с быка, голова его больше, чем у обычного оленя, но несколько похожа на нее, рога ветвистые, копыта раздвоенные, шерсть косматая, как у медведя, а когда, порой, она сохраняет свой естественный окрас, то похожа на ослиную. Шкура его так прочна, что из нее делают панцири. Он принимает окраску всех тех деревьев, кустов, цветов и местностей, в которых прячется в момент опасности, так что поймать его трудно. Могло бы показаться удивительным, что его наружность столь изменчива, но еще удивительнее, что то же свойство имеет и его шерсть.

35. (53) §125 Индия и Африка являются родиной дикобразов[1903]: они покрыты иглами, напоминающими ежовые, но более длинными и торчащими как стрелы, когда дикобраз натягивают кожу. Если нападающие на него собаки находятся близко, он колет им пасть своими иглами, а когда они держатся на расстоянии, мечет в них свои иглы. Зимние месяцы дикобраз проводит в укрытии, что характерно для многих животных, и прежде всего — для медведей.

36. (54) §126 Совокупление у медведей[1904] происходит в начале зимы и не так, как это обычно принято у четвероногих: ведь медведь и медведица ложатся и обнимают друг друга, а затем уходят в разные пещеры; там на тридцатый день медведица рожает самое большее пятерых детенышей. Новорожденные медвежата представляют собой бесформенные белесые комочки плоти размером немного больше мыши, без глаз и без волос; у них выступают только когти. Медведицы, облизывая свое потомство, мало-помалу придают ему приемлемый вид. Нет ничего более редкого, чем увидеть рожающую медведицу, поскольку самцы находятся в укрытии в течение сорока дней, а самки — четырех месяцев. §127 Если медведи не могут найти подходящую пещеру, они строят непроницаемые для дождя укрытия из собранных в кучу ветвей деревьев и кустарников, а пол устилают мягкой листвой. Первые две недели они спят настолько крепко, что не пробуждаются, даже если их ранить; жиреют они во время зимней спячки до невероятных размеров; медвежий жир используется для приготовления различных лекарств и является профилактическим средством против выпадения волос. Когда спячка оканчивается, они возвращаются к прежнему объему и питаются, сося свои передние лапы[1905]. Замерзающих детенышей медведицы согревают, прижимая к груди, как сидящие на яйцах птицы. §128 Странно, но Феофраст верит, будто в это время даже вареное медвежье мясо, если его тщательно хранить, увеличивается в размере и будто в медвежьем желудке не находят никаких остатков пищи, кроме незначительного количества воды, а несколько капель крови имеется только около сердца — в остальном же теле ее нет.

§129 Выходят медведи весной, причем самцы бывают очень толсты, причина чего не ясна, поскольку они не жиреют даже во время спячки, за исключением тех двух недель, о которых мы уже сказали. Выйдя из укрытия, медведи, чтобы очистить желудок — иначе у них будет запор, — питаются травой по названию аропник и тренируют свой жевательный аппарат, грызя ветви деревьев. Глаза их после спячки словно бы покрываются пленкой, и главным образом поэтому они ищут пчелиные соты, чтобы пчелы искусали им морду, и они таким образом освободились бы от этой неприятности.

§130 Самым слабым местом у медведя является голова, в то время как у льва это самая крепкая часть тела; поэтому, если в случае опасности медведям приходится прыгать вниз с какого-нибудь откоса, они совершают прыжок, прикрыв голову передними лапами; на арене они часто погибают от удара по голове. Жители Испанских провинций верят, будто в головном мозге медведей содержится яд, и головы убитых во время представлений животных сжигают в присутствии свидетеля, поскольку-де выпитый яд приводит к медвежьему бешенству. Ходят они и на двух ногах; с деревьев спускаются спиной к стволу[1906]; §131 быков изматывают, навалившись на них всей своей тяжестью и вцепившись всеми четырьмя лапами в их морду и рога. Ни одно другое несмышленое животное не является более изобретательным в причинении вреда. В Анналах[1907] отмечается, что за четырнадцать дней до Октябрьских Календ, в консульство Марка Пизона и Марка Мессалы[1908], курульный эдил Домиций Агенобарб дал в Цирке представление с участием ста нумидийских медведей и такого же количества эфиопских охотников. Я удивлен, что медведи были названы «нумидийскими», поскольку известно, что в Африке они не водятся.

37. (55) §132 Погружаются в зимнюю спячку и живущие на Понте мыши[1909], по крайней мере, белые, обладающие очень тонким обонянием, хотя я удивляюсь, каким образом писатели узнали об этом. Альпийские мыши[1910] — величиной с куницу — также прячутся на зиму, однако заранее припасают в своих укрытиях еду. Некоторые люди рассказывают, что мыши, самцы и самки попеременно, вцепившись зубами в хвост находящегося перед ними сородича, вытягиваются в цепочку и, лежа на спине, спускают в нору сорванные под корень пучки травы: поэтому спины у них в это время стерты. Похожие на них мыши водятся и в Египте[1911]: они точно так же сидят на корточках и ходят на двух задних лапках, пользуясь передними как руками.

(56) §133 Запасают на зиму пищу и ежи[1912]: накатавшись на упавших яблоках, ежи таким образом закрепляют их на спине и, держа еще одно яблоко во рту, переносят в дупла деревьев. Прячась в своих убежищах, они также предсказывают изменение северного ветра на южный. Когда они чувствуют приближение охотника, они тесно прижимают друг к другу мордочку, ноги и всю нижнюю часть тела, покрытую редкой шелковистой шерсткой, и сворачиваются в клубок, так чтобы невозможно было схватиться за что-нибудь, кроме колючек. §134 А когда ежи теряют надежду на спасение, они поливают себя мочой, разъедающей их кожу и портящей колючки, ради которых, как они знают, за ними охотятся. Поэтому следует ухитриться и поймать их раньше, чем они выпустят мочу, поскольку в этом случае шкурка ежа имеет особую ценность; в противном случае она бывает попорченной и ломкой, а иголки становятся хрупкими и легко выпадают, даже если животное, спасшись бегством, остается в живых. Из-за этого еж обливается этой губительной для него жидкостью, лишь потеряв надежду на спасение: ведь они сами ненавидят свой яд, до последнего воздерживаясь от его применения, так что обычно ежей ловят до того, как они прибегнут к этому средству.

Далее. Свернутый в клубок еж разворачивается, если на него побрызгать горячей водой; поймав ежа за одну из задних лап, его подвешивают и морят голодом: убить его иначе, не повредив при этом шкурку, невозможно. §135 Сами по себе ежи небесполезны для жизни человека, как думают многие из нас, поскольку, если бы у них не было иголок, мягкие шкуры домашнего скота были бы бесполезны для смертных: ведь ежовая шкурка используется для выделки одежды. Однако и здесь исключительное право на продажу этого товара привело к тому, что обладающие им торговцы получают выгоду от бесчисленных подделок; ни одна другая проблема не требовала столь частых разбирательств в сенате, и не было ни одного императора, к которому провинции не обращались бы с жалобами на подделку ежовой кожи.

38. (57) §136 Удивительны свойства мочи и двух других животных. Мы слышали, что существует небольшой зверь, называемый леонтофон[1913], который встречается лишь в тех местах, где живут львы: попробовав мясо леонтофона, это могучее животное, повелитель остальных четвероногих, немедленно умирает. Поэтому охотники на львов сжигают леонтофона и посыпают его прахом, словно ячменной крупой, мясо других животных, используемых в качестве приманки; льва убивают даже останками леонтофона: столь сильна эта отрава. Логично, что лев ненавидит это животное и, увидев его, подминает под себя и делает все для того, чтобы убить его, не кусая, а тот, защищаясь, испускает мочу, поскольку знает, что и она губительна для льва.

§137 Рыси при рождении выделяют жидкость, которая, затвердевая или высыхая, превращается в сверкающий драгоценный камень густого красного цвета с огненными прожилками: его называют «рысьей водой». Отсюда происходит широко распространенное мнение о том, что таким образом образуется янтарь. Рыси узнали об этом и хорошо об этом помнят, и из ненависти присыпают свою мочу землей, чтобы таким образом она затвердевала быстрее. (58) §138 Другой вид изобретательности в момент опасности проявляют барсуки: они отражают удары людей и укусы собак, раздувая и растягивая свою шкуру.

Белки предсказывают непогоду, заранее закрывая входы в свои укрытия с той стороны, откуда подует ветер, и открывая их с противоположной; в остальных случаях укрытием служит им их собственный чрезвычайно пушистый хвост. Вот почему зимой одни животные припасают пищу, а другие заменяют ее сном.

39. (59) §139 Говорят, что из змей только гадюки прячутся в земле, остальные же — в трещинах деревьев или расселинах скал. Что касается других особенностей их поведения, то змеи в течение года могут воздерживаться от пищи, если только защищены от холода. Все змеи, находясь в укрытии, спят и совершенно безвредны.

Подобным же образом зимуют и улитки, но они прячутся и в летние месяцы, в большинстве случаев прилепляясь к скалам; если даже оторвать их силой, они всё же не показываются из своих раковин. §140 А живущие на Балеарских островах[1914] так называемые пещерные улитки не выползают из пещер на землю и не живут в траве, но сцеплены друг с другом словно виноградная кисть. Существует и другой, менее распространенный тип улиток, укрывающий себя плотно прилегающей крышечкой из того же материала, что и раковина. Эти улитки постоянно прячутся в земле; некогда их выкапывали только в области Приморских Альп, но начали находить уже и в районе Велитерны[1915]; наиболее же высоко ценимые улитки обитают на острове Астипалея[1916].

(60) §141 Ящерицы[1917], являющиеся самым опасным врагом улиток, живут, как говорят, не дольше шести месяцев. Аравийские ящерицы бывают длиной в локоть[1918], а в Индии на горе Нис они достигают длины в двадцать четыре фута[1919] и окрашены в желтый, пурпурный или лазоревый цвет.

40. (61) §142 Достойны изучения и многие домашние животные, и прежде всего — самое преданное человеку существо — собака, а также лошадь. Мы знаем о собаке, которая, защищая своего хозяина, сражалась с разбойниками и, уже израненная, не отходила от его тела, отгоняя птиц и диких зверей. Знаем мы и о другой собаке, из Эпира, которая узнала в толпе убийцу своего хозяина и своими укусами и лаем вынудила его сознаться в совершенном преступлении. Возвращавшегося из изгнания царя гарамантов[1920] сопровождали двести собак, сражавшихся против тех, кто оказывал ему сопротивление. §143 Жители Колофона, а также Кастабала[1921], держали для использования в военных действиях стаи собак; эти собаки отважно сражались в первых рядах, никогда не отступали и были их надежнейшей опорой, причем не требовавшей никакой оплаты. После того, как были убиты несколько кимвров[1922], собаки охраняли повозки, служившие им домами. Когда был убит <некий> Ясон из Ликии, его собака отказывалась брать пищу и умерла от голода. А собака, которую Дурис[1923] называет Гирканом, бросилась в огонь после того, как на костре был сожжен царь Лисимах[1924]; подобное же случилось и на похоронах царя Гиерона[1925]. §144 Филист[1926] же рассказывает о Пирре, собаке тирана Гелона[1927]; рассказывают также о собаке Никомеда, царя Вифинии[1928], которая растерзала его жену Костингис за то, что та сыграла с мужем злую шутку. Что касается наших собак, то одна из них защитила от разбойника благородного Вульпация (он являлся учителем Касцеллия в гражданском праве)[1929], под вечер возвращавшегося на астурийском иноходце из своего пригородного поместья. Точно так же, во время болезни, был спасен сенатор Целий[1930], подвергшийся в Плаценции нападению вооруженных разбойников: сенатор не получил ни одного ранения до тех пор, пока они не убили его собаку. §145 Но самый замечательный случай произошел на памяти нашего поколения: его подтверждают Хроники римского народа. Во время консульства Аппия Юлия[1931] и Публия Силия[1932] в результате разбирательства дела Нерона, сына Германика[1933], и Тита Сабина[1934], на последнего и всех его рабов было наложено наказание. Собаку одного из этих рабов сначала никак не могли оттащить в тюрьме от ее хозяина; затем, когда труп поволокли по ступеням Лестницы Стонов, собака, жалобно скуля, не отходила от его тела, — и всё это на глазах огромной толпы римских граждан. Кто-то из толпы бросил ей кусок мяса, и собака поднесла его ко рту умершего хозяина, а когда его труп сбросили в Тибр, подплыла к нему, пытаясь удержать на воде, — и огромная толпа бросилась, чтобы увидеть преданность животного. §146 Одни лишь собаки узнают своего хозяина и понимают, если вдруг приходит кто-нибудь чужой; одни лишь собаки узнают свои имена и различают голоса домашних; они помнят дорогу к самым отдаленным местам, и ни одно из существ, не считая человека, не обладает столь же крепкой памятью, как собаки. Усмирить их наскоки и ярость можно, лишь сев на землю. §147 Жизнь ежедневно открывает в собаках всё больше и больше достоинств, однако наиболее замечательна их сообразительность и проницательность во время охоты. Собака отыскивает следы и идет по ним, натягивая поводок у сопровождающего и тем самым приводя его к добыче; завидев же добычу, как молчаливо и осторожно, но в то же время и как красноречиво она подает знак сначала хвостом, а потом — мордой! Поэтому даже когда собаки одряхлеют от старости и станут слепыми и немощными, охотники носят их на руках, а те принюхиваются к запахам и мордой показывают на укрытия. §148 Индийцы предпочитают собак, рожденных от тигров, и для этого во время брачного сезона оставляют в лесу привязанных <к деревьям> течных сук. Первое и второе потомство <от такого союза> рождается, по их мнению, слишком свирепым, и воспитываются лишь щенки от третьего помета. Точно так же галлы воспитывают потомство собак от волков; каждая такая стая слушается своего вожака и следует за ним; она сопровождает своего лидера на охоте и подчиняется ему — ведь собаки соблюдают определенную иерархию. §149 Известно, что живущие у Нила собаки лакают воду из реки на бегу, чтобы не дать крокодилам возможности насытить свою алчность. Во время похода Александра Великого в Индию[1935] царь Албании[1936] подарил ему собаку необычной величины; придя в восхищение от ее внушительных размеров, Александр приказал выпустить против пса медведей, а потом кабанов и диких коз: презрительно глядя на них, собака даже не пошевелилась. Эта вялость столь огромного существа рассердила благородную душу императора, и он приказал убить собаку. Слух об этом дошел до албанского царя; тот послал еще одну собаку, добавив при этом, чтобы Александр не пытался испытывать ее на небольших животных, но лишь на льве или слоне: ведь у него только две такие собаки, и если будет убита и эта, то не останется ни одной. §150 Александр не замедлил с испытанием и увидел, что лев очень быстро был повержен. После этого он приказал привести слона и ни от какого другого зрелища не получил он большего удовольствия: устрашающе вздыбив шерсть на всем теле, пес сначала оглушительно залаял, а затем стал наскакивать на слона, забегая то с одной, то с другой стороны по всем правилам военного искусства, наступая и отступая именно в тот момент, когда это было необходимо. Пес проделывал всё это до тех пор, пока слон, непрерывно кружившийся на одном месте, не рухнул с такой силой, что затряслась земля.

(62) §151 Собачий род дает потомство один раз в два года. Половой зрелости собаки достигают к концу первого года жизни. Щенков они носят в течение шестидесяти дней. Детеныши рождаются слепыми, и чем больше материнского молока они пьют, тем позже прозревают. Тем не менее зрение у них появляется не позже трех недель от роду и не раньше одной недели. Некоторые говорят, будто, если родился один щенок, он начинает видеть на девятый день, если двойня — на десятый и так далее: с прибавлением каждого следующего щенка день их прозрения соответственно отодвигается, и что будто бы сука, рожденная в первом помете, прозревает быстрее. Лучшим щенком помета является тот, который начинает видеть последним, или же тот, кого мать первым отнесет в конуру.

(63) §152 Собачье бешенство опасно для людей, как мы уже говорили, в июле — августе, ибо укушенные в этот период чувствуют приводящее к гибели отвращение к воде. Поэтому, чтобы предотвратить бешенство, в течение тридцати указанных дней в пищу собакам подмешивают помет, в основном — куриный, или, если животное уже заболело, — эллебор (чемерицу). 41. Единственным же спасением от укуса <бешеной собаки> является найденный недавно в соответствии с ответом оракула корень дикой розы, называемой <по-гречески> «цикоррода»[1937]. §153 Колумелла[1938] сообщает, что если у собаки на сороковой день от рождения отрезать хвост и сустав, которым он прикрепляется к телу, таким образом, чтобы был удален спинной нерв, то и хвост снова не отрастет, и собака не заболеет бешенством. До наших дней сохранились сведения о <двух> чудесах (об этом я уже говорил): о говорящей собаке и о лающей змее, живших во время изгнания <царя> Тарквиния[1939].

42. (64) §154 Александру также везло и с редкими лошадьми. Коня <его> называли Буцефалом — то ли из-за свирепого вида, то ли из-за выжженного на плече тавра в виде бычьей головы[1940]. Говорят, что его за шестнадцать талантов купили из табуна Филоника из Фарсал, поскольку Александр, в то время еще ребенок, был очарован красотой коня[1941]. Будучи украшен царским чепраком, Буцефал не разрешал садиться на себя никому, кроме Александра; в остальных же случаях позволял седлать себя всем. Утверждают, что Буцефал прославился и военными подвигами: будучи ранен в сражении под Фивами[1942], он не позволил Александру пересесть на другого коня; совершил он и множество других подвигов подобного рода. Поэтому после его смерти царь возглавил похоронную процессию и основал вокруг его могилы город, названный его именем[1943]. §155 Говорят, что конь диктатора Цезаря[1944] также не позволял садиться на себя никому, кроме хозяина, и что его передние ноги были похожи на человеческие — именно таким изображает его скульптура, стоящая перед храмом Венеры Прародительницы[1945]. Божественный Август также соорудил погребальный холм своему коню, о чем говорится в поэме Германика[1946]. В Агригенте[1947] могильные холмы многих лошадей увенчаны пирамидами. Юба передает, что Семирамида так горячо любила своего коня, что даже жила с ним[1948]. §156 Скифская кавалерия по праву славится подвигами своих коней: так, когда некий военачальник, вызванный на поединок своим врагом, был им убит, и противник приблизился, чтобы снять доспехи с побежденного, конь последнего своими наскоками и укусами забил его насмерть. Другой конь, когда с его глаз сняли шоры и он увидел, что покрыл собственную мать, бросился к обрыву и покончил жизнь самоубийством. Мы знаем, что на Реатинском поле по той же самой причине был растерзан <какой-то> пастух. Ведь кони понимают и родственные связи, и молодая кобыла в табуне охотнее следует за своей сестрой-погодком, нежели за матерью. §157 Понятливость лошадей столь велика, что, как известно, вся конница сибаритского войска обычно словно бы плясала под звуки военной музыки. Кроме того, кони из Сибариса[1949] предчувствовали близящееся сражение и горевали о своих хозяевах, когда те погибали; порой они даже плакали из-за тяжелой утраты. После убийства царя Никомеда его конь, отказавшись от пищи, умер от голода. §158 Филарх[1950] рассказывает, что после того, как Антиох погиб в сражении[1951], один из галатов[1952] — Центарет, — поймав его коня, оседлал его, чтобы ехать в триумфальной процессии: конь же, придя в негодование, закусил удила, чтобы тот не смог управлять им, и бросился к обрыву, где и погиб вместе со всадником. Филист рассказывает, что Дионисий[1953] бросил своего коня, увязшего в болоте, а тот, выбравшись оттуда, побежал по следам своего хозяина, причем его гриву облепил рой пчел: и в соответствии с этим знамением Дионисий захватил власть.

(65) §159 Умственные способности лошадей описать невозможно. Вооруженные копьями всадники по опыту знают о послушании лошадей: те помогают им выполнять трудные маневры, прекрасно владея своим телом; кроме того, кони поднимают упавшее на землю оружие и передают его всаднику. И в цирке запряженные в повозку лошади всем своим поведением ясно показывают, что понимают крики ободрения и похвалы. §160 На ристалищах в Цирке (это происходило во время празднования Цезарем Клавдием Столетних игр)[1954] возница Белых[1955] по имени Коракс («Ворон») был выбит на самом старте. Тем не менее его упряжка заняла первое место и удерживала его, причем кони отгоняли противников и проделывали против своих соперников всё то, что они должны были бы делать под руководством опытнейшего возницы; однако, поскольку коням было стыдно, что своим мастерством они превзошли человеческое искусство, они, пройдя положенное расстояние, как вкопанные остановились на финишной черте. §161 Еще большее чудо произошло встарь, во время плебейских ристалищ в Цирке, когда возница был сброшен, а его лошади, словно он <всё еще> правил ими, прискакали к Капитолию и трижды объехали храм. Однако самым великим чудом было, когда туда же прибыла из Вейев[1956] упряжка с пальмовой ветвью и венцом, хотя Ратуменна, победивший в Вейях, был <с нее> сброшен: отсюда впоследствии ворота получили свое название. §162 Сарматы[1957] подготавливают своих лошадей к долгому пути, не давая им пищи за день до выступления и позволяя лишь немного напиться: благодаря этим мерам они безостановочно проезжают верхом путь в сто пятьдесят миль[1958].

Некоторые кони живут до пятидесяти лет, а кобылы — меньше; кобылы перестают расти в пятилетнем возрасте, а жеребцы — годом позже. Экстерьер лошадей, которому следует отдавать предпочтение, наилучшим образом описан в поэме Вергилия[1959], однако и мы говорим об этом в книге «О метании дротиков всадниками»[1960], и я вижу, что с этим согласны почти все. К лошадям же, участвующим в цирковых состязаниях, предъявляются иные требования, и поэтому если к какой-либо другой службе могут оказаться непригодны <уже> двухлетки, в цирковых состязаниях требуются кони не моложе пяти лет.

(66) §163 Беременность у животных этого рода длится одиннадцать месяцев, а жеребята рождаются на двенадцатый. Как правило, лошади сходятся в весеннее равноденствие, когда оба животных достигают двухлетнего возраста, однако у трехлеток потомство бывает крепче. Жеребец производит потомство до тридцати трех лет; дело в том, что он перестает участвовать в скачках и используется как производитель с двадцати лет. Говорят, что жеребец из Опунта[1961] прожил и до сорока лет, однако ему требовалась помощь, чтобы подняться на передние ноги. §164 С другой стороны, мало какие другие животные производят на свет меньше потомства, чем лошади; поэтому между случками делают перерывы, и всё же ни один жеребец не может случаться более пятнадцати раз в год. Охваченные страстью кобылы успокаиваются, если им подрезать гриву; жеребятся же они за всю свою жизнь до сорока раз. Живут кобылы, как говорят, до семидесяти пяти лет. §165 У этого вида животных беременная самка рожает стоя; свое потомство она любит больше, чем самки других животных. И действительно, жеребята рождаются с <неким> любовным снадобьем — его называют «гиппоманес» (лошадиное безумие) — во лбу: величиной оно с винную ягоду, черного цвета, и роженица тотчас его съедает — иначе она не позволит жеребенку себя сосать. Если кто-нибудь отнимет у нее жеребенка до этого, то специфический запах <гиппоманеса> сведет того с ума. Если жеребенок потеряет мать, то остальные кобылы в том же табуне выкармливают сироту. Говорят, что в течение трех дней после рождения жеребята не в состоянии мордой дотянуться до земли. Чем более жадно лошадь пьет, тем глубже она погружает ноздри в воду. Скифы[1962] предпочитают использовать на войне кобылиц, поскольку те мочатся на ходу.

(67) §166 Известно, что в Лузитании вблизи города Олизипона и реки Таг[1963] кобылицы становятся лицом к западному ветру фавонию и вдыхают животворящий воздух, в результате чего у них рождаются жеребята, причем очень быстроногие, но живущие не более трех лет. Там же в Испании племена галанков и астурийцев разводят коней той породы, которую мы называем «телдоны». Более мелких коней называют «астурийскими иноходцами»: бегут они не обычным шагом, а плавной рысью, одновременно вынося вперед то обе правые, то обе левые ноги; отсюда и переняли искусство обучения лошадей ходить иноходью.

Лошади болеют почти всеми теми болезнями, что и люди, а кроме того подвержены повороту мочевого пузыря, как и все тягловые животные.

43. (68) §167 Марк Варрон[1964] рассказывает, что для сенатора Квинта Аксия был куплен осел за четыреста тысяч сестерциев; пожалуй, это самая большая сумма, когда-либо заплаченная за животное. Ослов, без сомнения, очень хорошо использовать и на вспашке, но в особенности — при разведении мулов. Обращают внимание и на то, где родились мулы: в Греции славятся разводимые в Аркадии, в Италии — в Реатинской области[1965]. Сам осел плохо переносит холод, вследствие чего его не разводят на Понте[1966]; кроме того, нельзя случать его в весеннее равноденствие, как других животных, а лишь в жаркую летнюю пору. §168 Когда самцы не работают, они становятся менее производительными. Самки достигают брачного возраста самое раннее в два с половиной года, но обычно — в три года; они случаются столько же раз, сколько и кобылы, в те же месяцы и тем же способом. Однако их матка не может удержать семенную жидкость и извергает ее, если только самку побоями не заставляют после сношения пуститься в бег. Двойню она приносит редко. Собирающаяся рожать ослица прячется от света и ищет тени, так чтобы ее не увидел человек. Она способна рожать на протяжении всей жизни, которая длится тридцать лет. §169 Любовь к потомству у нее очень велика, но отвращение к воде — еще больше: ослица сквозь огонь пойдет к своим детенышам, но если на ее пути оказывается малейший ручеек, она боится замочить даже краешек копыт. Да и на пастбище ослицы будут пить только из тех источников, к которым они привыкли, и лишь в тех местах, где они могут добраться до воды, не замочив копыта; они также не будут переходить по мосткам, сквозь щели которых видна вода. Просто удивительно: они будут изнывать от жажды, но напьются из незнакомой реки только в том случае, если их заставят или упросят! В безопасности они находятся лишь в просторном стойле, поскольку им снятся разные сны, а во сне они часто лягаются, и, если находятся не в достаточно просторном стойле, то ударяются о твердые перегородки, что приводит к хромоте. §170 Доход, получаемый от ослиц, превосходит самую обильную военную добычу: известно, что в Кельтиберии[1967] некоторые ослицы рожали потомство на четыреста тысяч сестерциев, особенно, если понесли от мулов. Говорят, что решающее значение у ослицы имеет <цвет> ресниц и волос на ушах, ибо, хотя всё остальное тело ее окрашено в один цвет, потомство воспроизводит все те цвета, в какие окрашены ресницы и волосы на ушах. Меценат[1968] ввел в обычай подавать на пирах мясо домашних ослят, которое в то время ценилось гораздо больше, чем мясо диких ослов; однако после Мецената ослиное мясо перестало быть деликатесом. Когда животные этого вида начинают терять зрение, они очень быстро слабеют.

44. (69) §171 От спаривания осла и кобылицы на тринадцатый месяц рождается мул — животное, обладающее исключительной силой для сельскохозяйственных работ. Для получения мулов выбирают кобыл не моложе четырех и не старше десяти лет. Говорят также, что самки одного вида отвергают самцов другого вида, если только те в детстве не были вскормлены молоком самок того вида, с которым вступают в сношения; поэтому <скотоводы> под покровом тьмы хватают жеребят и подводят их к соскам кобыл или ослиц. Мулы рождаются также и от спаривания коня и ослицы, но в этом случае они непослушны, неукротимы и упрямы. К тому же потомство от старых самок неповоротливо. §172 Если самку, забеременевшую от жеребца, спарить с ослом, то это приведет к выкидышу, но не наоборот. Замечено, что самок лучше всего спаривать на седьмой день после родов, а самцы спариваются лучше, когда устают. Считается, что та самка, которая не зачнет раньше, чем потеряет так называемые молочные зубы, является бесплодной, как и та, что не рожает после первого же зачатия. Самцов, родившихся от жеребца и ослицы, древние называли лошаками, в то время как слово «мул» употреблялось для обозначения потомства от осла и кобылы. §173 Замечено, что потомство от животных двух этих различных пород представляет собой третий вид, не похожий ни на одного из родителей, и что появившиеся таким образом животные сами не могут дать потомства; это относится к животным всех видов, и именно это является причиной бесплодия самок мулов. В наших Анналах есть сведения о том, что мулы изредка имеют потомство, однако это считали сказками. Феофраст[1969] рассказывает, что в основном мулов разводят в Каппадокии[1970], но мулы этой области относятся к особой разновидности. Чтобы мул перестал лягаться, надо почаще давать ему пить вино. §174 В записях довольно многих греков есть сведения о том, что от спаривания лошади с мулом родился так называемый «гиннус», то есть карликовый мул. Самки, рожденные от кобылы и прирученного дикого осла, очень быстро бегают и имеют необычайно вытянутые копыта; тело у них очень худое, а дух неукротимый.

В качестве же производителя всех превосходит потомок дикого осла и домашней ослицы. Замечательны дикие ослы во Фригии и Ликаонии[1971]. Африка славится молодыми ослятами: это изысканное лакомство называется там «лализио». §175 Как следует из свидетельства афинян, один мул прожил восемьдесят лет. Действительно, афиняне так восторгались тем, что он, уже не работавший из-за своих преклонных лет на строительстве храма на Акрополе, воодушевлял поднимающийся в гору скот своим присутствием и пытался ему помочь, что издали декрет, согласно которому хлеботорговцы не должны были отгонять этого мула от своих лотков.

45. (70) §176 Говорят, что индийские быки столь же высоки, как верблюды, а величина их рогов достигает четырех футов[1972]. В наших краях [подобной высотой] более всего, со времен Пирра[1973], славятся эпирские быки: как говорят, уже тогда царь обратил на них внимание. Пирр добился этого результата тем, что отбирал для спаривания быков не моложе четырех лет: поэтому они были огромны. Некоторое количество их потомства продолжает жить и сейчас, однако теперь для размножения используют годовалых телок, хотя в двухлетнем возрасте они больше подходят для этой цели; быков же используют в качестве производителей в четырехлетнем возрасте. Ежегодно каждый бык спаривается с десятью телками. Говорят, что если после спаривания бык пойдет направо, то родятся бычки, если налево — телочки. §177 Для зачатия достаточно одной случки: если же случайно зачатия не произойдет, самка вновь приходит к быку через двадцать дней. Рожают они на десятый месяц; преждевременно родившийся теленок выбраковывается. Некоторые утверждают, что корова рожает в самый последний день десятого месяца. Двойня рождается редко. Спаривание происходит через тридцать дней после появления Дельфина за день до Январских нон[1974], а иногда и осенью. Народности же, питающиеся молоком, растягивают срок спаривания на столь длительное время, что у них круглый год имеется этот продукт. Волы же совокупляются не чаще двух раз в день. §178 Быки являются единственными животными, которые пасутся, даже идя задом наперед; у гарамантов они пасутся только таким образом. Самки живут самое большее пятнадцать лет, самцы — двадцать; в полную силу они входят в возрасте пяти лет. Говорят, что они набирают вес от купания в горячей воде или если кто-нибудь, сделав надрез на их шкуре, вдует им во внутренности воздух через тростниковую палочку. §179 Не следует считать более плохим потомство, которое не слишком красиво на вид: альпийские коровы, несравненно более мелкие по размерам, дают гораздо больше молока и более работоспособны, хотя ярмо накладывается им не на шею, а на голову. У сирийских быков нет подгрудка, но имеется горб на спине. Говорят, что и быки из Карии, также одной из областей Азии, обладают безобразной наружностью[1975], у них имеется опухоль, которая тянется от шеи по плечам, и вывернутые рога, — однако они отличные работники. Если же они черного или белого цвета, то считаются непригодными для вспашки земли; у волов рога меньше и тоньше, чем у быков. §180 Быков следует укрощать в трехлетнем возрасте; более старших приручать поздно, более молодых — преждевременно. Лучший способ подготовить дикого бычка — впрячь его в пару с уже прирученным. Ведь это животное является нашим товарищем в работе и земледелии. Древние окружали его такой заботой, что нам известен случай, когда по приговору римского народа был осужден человек, убивший быка по наущению своего наглого любимчика, заявившего, что, мол, он живет в деревне, а бычьих внутренностей никогда не ел: тот человек был отведен в тюрьму, словно он убил своего колона[1976]. §181 Быки имеют благородный вид, свирепую морду, покрытые шерстью уши, готовые и ищущие сражения рога; наиболее опасны, однако, их передние ноги: загораясь гневом, бык стоит и бьет <о землю> то одной, то другой ногой, осыпая свое брюхо песком: это единственное животное, которое доводит себя до исступления подобным образом. §182 Мы видели, как, повинуясь приказу, быки сражались друг с другом; мы видели, как во время выступлений они по приказу кружились; как, упав <на песок>, они снова вставали, когда их брали за рога; как, не успев лечь, они тут же поднимались с земли, и даже как они, словно возницы, стояли на мчавшихся во весь опор колесницах. Фессалийское племя придумало следующее: <всадник> скачет рядом с быком и убивает его, схватив за рог и выворачивая ему шею. Диктатор Цезарь впервые дал подобное зрелище в Риме[1977]. §183 Кроме того, быки являются пышной жертвой и прекрасно умилостивляют богов. Лишь у этого животного из числа тех, кто имеет довольно длинный хвост, хвост не имеет положенной длины от рождения: у одного лишь быка он растет до тех пор, пока не достанет до копыт. Поэтому при отборе приносимых в жертву телят смотрят, чтобы их хвост доходил до коленной чашечки: если хвост короче, жертвоприношение не совершается. Замечено также, что бычки, принесенные к алтарям на человеческих плечах, не являются угодным богам жертвоприношением; точно так же нельзя умилостивить богов, если приносимый в жертву теленок хромает, или не соответствует требованиям, или же самовольно уходит от алтаря. Среди чудес былых времен часто встречался говорящий бык, и, когда об этом объявляли, сенат, как правило, заседал на открытом воздухе.

46. (71) §184 В Египте быку поклоняются как божеству и называют его Аписом. Его отличительным знаком является находящееся на правом боку белоснежное пятно в форме растущей луны, а под языком — нарост, который <египтяне> называют канфар («жук»)[1978]. Быку не позволено жить дольше определенного возраста[1979]. Убивают его, топя в жреческом источнике[1980], после чего со стенаниями отправляются на поиски другого быка; всё то время, пока не найдут замены, египтяне погружены в скорбь и ходят с опущенными головами. Однако его никогда не ищут долго. §185 Когда преемник найден, сто жрецов отводят его в Мемфис. У Аписа имеется два святилища[1981], называемых спальнями, и целые народы получают там пророчества: когда Апис входит в один покой, это является радостным знаком, а когда в другой — предвещает ужасные несчастья. Апис отвечает на вопросы и частных лиц, беря пищу из рук вопрошающего; но он отвернулся от руки Цезаря Германика, убитого немного позже[1982].

Обычно Апис живет в уединении, а когда появляется перед народом, идет в сопровождении ликторов, расчищающих для него дорогу, и ватаги мальчишек, поющих песни в его честь. Апис, похоже, понимает это, и хочет, чтобы ему поклонялись. Эти мальчишки неожиданно впадают в безумие и возвещают будущее. §186 Раз в год Апису показывают корову, также имеющую особые отличительные знаки, но не те, что у Аписа; причем говорят, что ее всегда находят и убивают в течение одного и того же дня. Около Мемфиса на Ниле имеется место, которое из-за своей формы называется «фиалом»: ежегодно там бросают в воду золотые и серебряные блюда в те дни, которые считаются днями рождения Аписа. Дней этих насчитывается семь, и, что удивительно, крокодилы в эти дни никого не трогают; после же полудня восьмого дня свирепость к этим чудовищам возвращается.

47. (72) §187 Овцы очень полезны как при принесении умилостивительных жертв богам, так и для получения шерсти. Если быки улучшают пищу человека, то защитой своего тела он обязан овцам. Самцы и самки способны к размножению в период от двух до девяти лет, а в некоторых случаях — и до десяти лет. Ягнята впервые рожающей овцы меньше размером. Все овцы совокупляются в период от захода Арктура, то есть за три дня до Майских Ид, до захода созвездия Орла за десять дней до Августовских Календ[1983]; потомство они вынашивают в течение ста пятидесяти дней. Детеныши, зачатые после этой даты, являются слабыми; такое потомство древние называли кордами («позднорожденными»). Многие предпочитают ягнят, родившихся зимой, тем, которые появились весной, поскольку ягнятам гораздо важнее окрепнуть до дней летнего солнцестояния, чем зимнего, и потому, как полагали, животному лучше родиться зимой. §188 Баран инстинктивно сторонится ярок и стремится к зрелым овцам, да и сам он лучше в зрелые годы; при этом более продуктивен безрогий самец. Свирепость его смягчают тем, что просверливают дырку в роге около уха. Если <барану> перевязать правое яичко, он производит самок, если левое — самцов. Удары грома вызывают выкидыш у одиноких овец; средство против этого — соединять их в стада, чтобы общение с другими самками их ободряло. §189 Говорят, что самцы родятся, когда дует северный ветер, самки — когда южный; и в этой породе наибольшее внимание обращают на глотку баранов, ибо потомство имеет шерсть такого же цвета, в какой у барана-родителя окрашены подъязычные жилы: если они разноцветные, то и окрас ягненка будет таким же. Цвет их меняется и от смены воды, которой их поят.

Существует две основные породы овец — «одетые» и обыкновенные; первые более пушистые, а вторые более разборчивы в пище: ведь «одетых» овец можно кормить ежевикой[1984]. Лучшие попоны для «одетых» овец делают из шерсти арабских овец.

48. (73) §190 Наилучшей является апулийская шерсть[1985], а также та, которая в Италии называется «шерстью греческой овцы», а в других местах — «италийской». Третье место занимают овцы из Милета[1986]. У апулийских овец шерсть короткая и годится лишь на изготовление плащей: эти овцы очень высоко ценятся в окрестностях Тарента и Канузия, как в Азии — лаодикийские овцы той же породы. Никакая белая шерсть не ценится так высоко, как транспаданская[1987], и ни одна шерсть до сих пор не оценивалась выше ста сестерциев за фунт. §191 Овец стригут не везде — в некоторых местах сохраняется обычай выщипывать ее. Имеется множество цветовых оттенков <шерсти>; в самом деле, существует несколько видов шерсти, которые, ввиду отсутствия специальных терминов, называются по месту производства каждого из этих видов: Испания поставляет в основном черную овечью шерсть, Полленция у Альп — серую; Азия — красную, которую называют эритрейской; такую же — Бетика; Канузий — рыжую, Тарент — темного цвета, который присущ лишь шерсти его овец[1988]. Вся только что снятая шерсть обладает целебными свойствами. Шерсть истрийских и либурнийских овец[1989] больше похожа на волосы и не подходит для одежды с ворсом; то же относится к шерстяным изделиям из Салации в Лузитании, которые очаровывают своим рисунком в клетку. Подобного рода шерсть производится и около Писцины в Нарбонской провинции[1990], а также в Египте: она применяется для штопки потрепанной одежды, которая после этого снова долго носится. Для изготовления ковров издавна популярна грубая шерсть косматых овец: Гомер свидетельствует, что ее несомненно использовали и в очень давние времена[1991]. Разными способами окрашивают ее галлы и племена Парфии[1992]. §192 Одежду делают и из валяной шерсти, а если в нее добавить уксус, то одежду невозможно разрезать; более того, она даже не горит, а огонь является новейшим средством ее чистки. В самом деле, шерсть, вынутая из медных котлов сукновалов, используется в качестве набивного материала, что, как я полагаю, является изобретением галлов: во всяком случае, сейчас такого рода шерсть обозначается галльскими терминами. §193 И я не могу точно сказать, когда это началось; ведь тюфяки, набитые соломой, существовали еще в древности, да и сейчас ими пользуются в военных лагерях. Одежду из ворсистой байки начали носить на памяти моего отца; одежду из ткани с двухсторонним ворсом, равно как и волосяной набрюшник, — на моей памяти; тунику же с широкой полосой впервые стали носить по образцу накидки из ворсистой байки лишь сейчас. Черная шерсть не окрашивается в другие цвета; о крашении других сортов шерсти мы будем говорить в соответствующих местах, где речь пойдет о морских пурпурных улитках или же о свойствах трав.

(74) §194 По утверждениям Марка Варрона, не встречающимся у других авторов, в святилище Санка[1993] хранилась шерсть, сотканная на прялке и веретене Танаквиль, которую иначе называли Гайей Цецилией[1994], а в храме Фортуны — сделанная ею царская муаровая тога, которую носил Сервий Туллий[1995]. Оттуда произошел обычай, согласно которому выходящие замуж девушки несут с собой нарядную прялку и веретено с нитью. Танаквиль первая соткала прямую тунику, которую вместе с белой тогой надевают те, кто впервые участвует в общественной жизни, а также недавно вступившие в брак женщины. §195 Муаровая одежда считалась лучшей из лучших; вследствие этого сорорикулата[1996] вышла из моды. Гладкие тоги, а также тоги из фригийской шерсти, начали носить, как сообщает Фенестелла, совсем недавно, во время божественного Августа[1997]. Плотные беленые маком тоги имеют более древнее происхождение и отмечены еще в связи с делом поэта Луцилия против Торквата[1998]. Тоги-претексты были изобретены этрусками. Трабеи, как я узнал, носили цари; расшитые одежды были у них еще во времена Гомера: от них ведут свое происхождение триумфальные одеяния[1999]. §196 Вышивание иглой изобрели фригийцы, поэтому вышитые одежды называют «фригийскими». Вышивание золотом также было изобретено в Азии царем Атталом[2000], от имени которого подобного рода одежды получили название «атталовых». Обычай переплетать нити разного цвета при создании рисунка на ткани сделал широко известным главным образом Вавилон, который и дал <этому способу плетения> свое имя. Ткань же, сотканную из множества нитей, изобрела Александрия: ее называют камчатой, — а клетчатую ткань — Галлия. Метелл Сципион в числе предъявленных Капитону обвинений[2001], выдвинул и то, что вавилонские ковры для обеденных лож, которые позже обошлись императору Нерону[2002] в четыре миллиона сестерций, он уже в то время продавал за восемьсот тысяч сестерциев. §197 Тоги-претексты Сервия Туллия, которыми была покрыта воздвигнутая им статуя Фортуны, сохранялись до смерти Сейяна[2003]: было удивительно, что они не сгнили и не были попорчены молью в течение пятисот шестидесяти лет. Мы уже видели шерсть, снятую с еще живых животных и окрашенную при помощи багрянок, кошенилей, пурпурных улиток длиной в полтора римских фута[2004], словно роскошь заставила <эти существа> родиться именно для этой цели.

(75) §198 Породистость самой овцы наглядно проявляется в коротких ногах и покрытом шерстью брюхе. Тех же овец, у которых нет шерсти на брюхе, называют «апиками» (голобрюхими) и выбраковывают. У сирийских овец хвосты длиною в локоть[2005], и наиболее шерстиста у них именно эта часть тела. Считается, что кастрировать ягнят не следует ранее пяти месяцев от роду.

49. §199 В Испании, но особенно на Корсике, водится несколько похожее на овцу животное — муфлон, — шерсть которого напоминает больше козлиную, чем овечью; будучи скрещены с овцами, муфлоны давали потомство, называемое в старину «умбрийским». Самым слабым местом у овец является голова, что заставляет их пастись, стоя спиной к солнцу. Неостриженная овца — самое глупое из животных: боясь самостоятельно куда-нибудь войти, они следуют за одной из овец, которую ведут за рог. Наибольшая продолжительность их жизни составляет десять лет, в Эфиопии — тринадцать; козы в Эфиопии живут одиннадцать лет, а в других районах мира — самое большее восемь лет. При разведении тех и других достаточно трех спариваний.

50. (76) §200 Коза рожает сразу четверых <козлят>, однако это бывает довольно редко; беременность у них длится пять месяцев, как у овец. Козлы от ожирения становятся бесплодными. В качестве производителей они не слишком полезны в возрасте до трех лет и в старости; потомство козлы дают лишь в течение четырех лет. <Питаться самостоятельно> они начинают на седьмом месяце, а до тех пор сосут <материнское> молоко. И самцы, и самки размножаются лучше, если у них подрезать рога. Первое спаривание в течение дня не дает результата, а последующие более успешны. Козы беременеют в ноябре, чтобы родить в марте, когда на кустарниках появляются первые листочки; иногда беременеют годовалые козы, всегда — двухлетки, однако до достижения трех лет они не слишком полезны. Рожать козы могут в течение восьми лет. Холод способствует выкидышам. §201 Коза, когда ее глаза наливаются кровью, излечивает их, уколов о камыш, козел — о <колючки> ежевичного куста. Муциан[2006] рассказал о хитроумии этого животного, свидетелем чего он был сам: две идущие навстречу друг другу козы столкнулись на очень узком и длинном мосту, вследствие чего не имели возможности развернуться и на ощупь пятиться назад по очень узкой поверхности, тем более что внизу протекал наводящий ужас стремительный поток. Поэтому одна из коз легла, а вторая прошла по ней. §202 Ценятся очень курносые самцы с длинными вислыми ушами и покрытыми очень густой шерстью боками. Признак породистости самок — наличие двойного мясистого подгрудка, свисающего с шеи; рога есть не у всех коз, а у кого они есть, у тех по ним можно определить возраст <животного>: с каждым годом количество родовых колец увеличивается. Безрогие козы дают больше молока. Архелай[2007] утверждает, что дышат козы при помощи ушей, а не ноздрей, и что они подвержены постоянным <приступам> лихорадки: вероятно, именно из-за этого они обладают более пылким темпераментом, чем овцы, и более страстны. §203 Говорят, что ночью козы видят ничуть не хуже, чем днем, и потому диета из козлиной печени восстанавливает <дневное> зрение у тех людей, которых называют «никталопами»[2008]. В Киликии и в области Сиртов[2009] люди носят одежду из состриженной козлиной шерсти. Говорят, что при заходе солнца козы на пастбищах не смотрят друг на друга, а лежат друг к другу спиной; в остальное же время они лежат мордой друг к другу и друг за другом наблюдают. §204 Подбородок у всех коз покрыт волосами, которые называют «козлиной бородою». Если кто-нибудь схватит козу за бороду и потянет за нее, чтобы вытащить козу из стада, остальные остолбенело на это смотрят; точно в такой же ступор они приходят и в том случае, когда одна из них съест некую траву. Дерево ко́зы объедают до такой степени, что оно гибнет; на маслине они не оставляют ни единого листочка, даже если просто облизывают ее, и поэтому коз не приносят в жертву Минерве[2010].

51. (77) §205 Случка свиней производится с середины февраля до весеннего равноденствия, когда им исполняется семь месяцев, а в некоторых местах случают даже трехмесячных свиней — и это продолжается до восьмилетнего возраста. Рожают свиньи два раза в год, вынашивая детенышей в течение четырех месяцев; число новорожденных доходит до двадцати, однако самки не в состоянии воспитать так много поросят. Нигидий утверждает, что в течение десяти дней в середине зимы поросята рождаются уже с зубами. Самки беременеют после первого же спаривания, после чего их спаривают вновь, поскольку они чрезвычайно подвержены выкидышам; средство против этого — не позволять, чтобы спаривание происходило во время первой течки, а также до того, как у свиньи обвиснут уши. §206 Самцы старше трех лет потомства не дают. Ослабевшие от старости самки спариваются лежа; у них в порядке вещей сожрать свое собственное потомство. В качестве жертвоприношения поросенок годится на пятый день своего рождения, ягненок — на седьмой, теленок — на тридцатый. Корунканий утверждает, что жвачные животные не годятся в жертвы до тех пор, пока у них не вырастут два передних зуба[2011]. Считается, что потерявшая глаз свинья вскоре умирает, а в остальных случаях свиньи живут до пятнадцати, а некоторые — и до двадцати лет, однако они становятся свирепыми, и во всех случаях потомство подвержено болезням, главным образом — ангине и опуханию желез. §207 Признаком нездоровья свиньи является кровь на корнях вырванной из спины щетины, а также склоненная на бок во время ходьбы голова. Слишком разжиревшие свиньи испытывают нехватку молока, а первый их помет малочисленнее <обычного>. В грязи любят валяться все свиньи. Хвост <у них> загнут; замечено также, что свиней легче приносить в жертву, если хвост загнут в правую, а не в левую сторону. Вес свиньи набирают в течение шестидесяти дней, причем жиреют лучше, если перед откармливанием не получают пищи три дня. Свинья — самое грубое из всех животных, и существует не лишенное остроумия мнение, что душа у нее — просто приправа вместо соли[2012]. §208 Достоверно известно, что когда тайно угнанные свиньи услышат хорошо знакомый им голос свинопаса, они сбиваются в кучу на борту корабля, что приводит к его крену, и вплавь добираются до берега. Кроме того, вожаки стада умеют в городе находить дорогу на рыночную площадь и возвращаться назад, а дикие свиньи знают, как заметать следы, проходя по болотистым местам, и как облегчать бегство, испуская мочу. §209 Самок кастрируют точно так же, как и верблюдиц: после двухдневной голодовки их подвешивают за передние ноги и вырезают матку, благодаря чему они быстрее набирают вес. Еще один способ, изобретенный Марком Апицием[2013], касается <извлечения> печени свиней и гусынь: их до отвала кормят сушеными смоквами, затем дают глоток меда и тут же убивают. Ни одно другое животное не поставляет более многочисленных продуктов для харчевен: свиное мясо бывает почти пятидесяти различных вкусовых оттенков, в то время как мясо других животных обладает лишь одним вкусом. Отсюда — страницы цензорских законов[2014], запрещающих свиные потроха, копченые языки, яички, матки, свиные головы — хотя в то же время невозможно припомнить ни одной пирушки автора пантомим Публия после его освобождения от рабства[2015], на которой не подавали бы свиного желудка: из-за этого он даже получил прозвище «свиное брюхо».

(78) §210 Распространенным лакомством являются и дикие свиньи (кабаны). Впрочем, цензор Катон[2016] в своих речах ругает жесткое кабанье мясо. Между тем тушу делят на три части и среднюю, называемую филейной, подают к столу. Первым из римлян подал на пиру целого кабана Публий Сервилий Рулл, отец того Рулла, который в консульство Цицерона обнародовал аграрный закон[2017]: столь недавно возникло блюдо, сейчас являющееся вполне обычным. Более того, это событие отмечено в Анналах как призванное служить для исправления нравов нашего <времени>: ведь одновременно подавались два или три кабана, причем не в качестве единственного блюда, а как первая смена. 52. §211 Заповедники для кабанов и других диких животных первым среди римских граждан изобрел Фульвий Липпин[2018]: он начал содержать их в районе Тарквиний, а вскоре его примеру последовали Луций Лукулл[2019] и Квинт Гортензий[2020]. §212 Дикие свиньи рожают раз в году. Самцы во время спаривания очень свирепы: в это время они дерутся между собой, причем их бока становятся крепкими, как броня, благодаря тому, что кабаны трутся ими о деревья, а заднюю часть туловища покрывают грязью. Имеющие детенышей самки более свирепы, что характерно почти для всех видов животных. Самцы дают потомство не ранее одного года от рождения. В Индии у кабанов имеются изогнутые клыки длиною в локоть; два из них выступают из пасти и столько же — изо лба, наподобие рожек у теленка. Щетина диких свиней имеет рыжий оттенок, у остальных она черного цвета. В Аравии же свиньи не водятся.

53. (79) §213 Ни один другой вид животных не скрещивается так легко с родственными им дикими особями; рожденный таким образом молодняк древние называли «гибридами», то есть «полудикими»: этот термин применяется и в отношении людей — так, например, называли коллегу Цицерона по консульству Гая Антония[2021]. Однако не только у свиней, но и у всех зверей, некоторые подвиды которых приручены человеком, имеются и дикие разновидности: точно так же и в человеческом роде предопределено существование равного количества культурных и диких народов. §214 Да тот же козлиный род подразделяется на огромное количество разновидностей: существуют козы обыкновенные, существуют горные козы (серны), существуют альпийские козероги (ибиксы) — животные, развивающие удивительную скорость, хотя их головы увенчаны огромными тяжелыми рогами, напоминающими ножны для меча. Их туловища устремляются за этими рогами как вращающийся снаряд, выпущенный из какой-то катапульты, особенно когда ибиксы стремятся перепрыгнуть с одного крутого утеса на другой: отталкиваясь от поверхности, они добираются до нужного места в несколько быстрых прыжков. Существуют также сернобыки (ориксы), единственные животные, у которых, по утверждению ряда людей, шерсть растет в противоположную сторону — к голове; существуют также серны, пигарги[2022], винторогие антилопы и множество других схожих разновидностей. Однако первых (козлов) нам доставляют с Альп, вторых же (антилоп) — из приморских областей.

54. (80) §215 Также и семейства обезьян, внешне очень похожих на людей, различаются между собой формой хвоста. Их хитрость удивительна: говорят, что они натираются птичьим клеем, а к ногам, словно обуваясь, прилаживают петли, которыми, подражая охотникам, пользуются в качестве силков при ловле <птиц>. Муциан сообщает, что хвостатые обезьяны при игре в камешки отличают по виду настоящие орехи от сделанных из воска; что при убывающей луне они печальны, в то время как нарождающейся поклоняются с ликованием: ведь и других четвероногих пугает исчезновение светил. §216 Обезьянье племя с огромной любовью относится к своему потомству. Прирученные обезьяны, родив детенышей в доме, носят их и всем показывают, и ведут себя так, словно понимают, что их поздравляют: вот почему больша́я часть их детенышей гибнет, будучи задушена <материнскими> объятиями. Довольно необузданным нравом отличаются собакоголовые обезьяны[2023], а самым мягким — сатиры[2024]. Почти совсем иную внешность имеют прекрасноволосые обезьяны[2025]: на морде у них растет борода, а хвост у основания очень широкий. Говорят, что это животное не может жить ни в каком ином климате, кроме климата Эфиопии, своей родины.

55. (81) §217 Существует также довольно много родов <семейства> заячьих. В Альпах живут белые (альпийские) зайцы, которые, как полагают, в зимние месяцы питаются снегом, — точно известно, что ежегодно во время таяния снегов они рыжеют; так или иначе, это животное — дитя непереносимого холода.

К заячьему семейству относятся также животные, называемые в Испании кроликами; они необычайно плодовиты и вызывают голод на Балеарских островах, поедая урожай. Крольчата, до своего рождения изъятые из материнской утробы или же отнятые от материнской груди, причем кишки у них не вычищают, считаются изысканнейшим лакомством: их называют лауриками («вырезанными из чрева»). §218 Достоверно известно, что жители Балеарских островов[2026] просили у божественного Августа военной помощи в борьбе против <чрезмерно> расплодившихся кроликов. Островитяне очень высоко ценят хорьков, с помощью которых охотятся на кроликов: они запускают их в кроличьи норы, прорытые в земле и имеющие многочисленные выходы (отсюда произошло название этих животных)[2027], и после того, как хорьки выгоняют кроликов наружу, ловят их. Архелай утверждает, что кролику столько лет, сколько у него в теле путей для вывода экскрементов: в самом деле, обнаружено, что число каверн бывает различным. Этот же автор утверждает, что кролик обладает признаками двух полов и может рожать потомство и без самца. §219 Природа проявила свою благосклонность, произведя плодовитых, безвредных и съедобных животных. Заяц, предназначенный быть добычей для всех животных, — единственное создание, которое наряду с мохноногим <кроликом> повторно оплодотворяется до созревания предыдущего плода, одновременно воспитывая одного зайчонка, нося во чреве второго, уже покрытого волосами, третьего — еще безволосого, и четвертого, находящегося в эмбриональном состоянии. Была также сделана попытка использовать заячью шерсть для изготовления одежды, хотя на ощупь она получается не такой мягкой, как сделанная из шкур, и быстро изнашивается из-за небольшой длины заячьей шерсти.

56. (82) §220 Зайцы приручаются очень редко, хотя их нельзя назвать совершенно дикими животными. В самом деле, существует множество животных, которые не являются ни ручными, ни дикими, занимая промежуточное положение между теми и другими: например, среди крылатых таковыми являются ласточки и пчелы, а в море — дельфины. 57. §221 К тому же роду многие относят и обитателей наших жилищ — мышей: к этим животным едва ли следует относиться с пренебрежением хотя бы потому, что их действия важны для истолкования касающихся государственных дел знамений: ведь, обглодав в Ланувии серебряные щиты, мыши предсказали войну с марсами[2028], а уничтожив у Клузия кожаные ножные накладки, которые носил военачальник Карбон, — его гибель[2029]. Множество разновидностей мышей водится в окрестностях Киренаики[2030]: у одних мордочки широкие, у других — острые, а третьи, словно ежи, покрыты колючками. §222 Феофраст передает, что на острове Гиара[2031], после того как его покинули жители, мыши изгрызли даже изделия из железа и что, повинуясь какому-то природному инстинкту, они поступили точно так же в железоделательных мастерских в области халибов[2032]; он же сообщает, что в золотых рудниках из-за такой же <прожорливости> мышей им вспарывают животы и всегда обнаруживают украденное золото: столь огромное удовольствие получают мыши от воровства. В Анналах сохранились сведения о том, что во время осады Ганнибалом города Казилина[2033] мышь была продана за двести динариев, причем продавший ее умер от голода, а купивший — выжил. §223 Повстречать белых мышей — это счастливое предзнаменование. Ведь наши Анналы полны сведениями о том, что счастливые предзнаменования сводились на нет из-за свиста землероек[2034]. Сами землеройки[2035], по сообщению Нигидия, зимуют так же, как сони, которых цензорские законы и старейшина сената Марк Скавр во время своего консульства[2036] запретили подавать на пирах наряду с устрицами и привозимыми из других частей света птицами. §224 Сама землеройка также является полудиким животным, которое стал содержать в бочках тот же самый человек, который основал заповедники для кабанов[2037]. В связи с этим замечено, что землеройки объединяются в популяции лишь в том случае, если родились в одном лесу; если же в их сообщество проникают чужаки, отделенные от них рекой или горой, то с ними дерутся до тех пор, пока не убьют. Землеройки с необыкновенной любовью кормят своих ослабевших от старости родителей. Старые землеройки умирают во время зимней спячки: ведь эти создания также зимуют, пробуждаясь от спячки лишь с наступлением лета. Точно так же зимуют и садовые сони.

58. (83) §225 К тому же удивительно, что природа не только предназначила определенных животных жить в определенных странах, но и воспрепятствовала некоторым животным населять отдельные области в тех же странах. В Италии в Мезийском лесу[2038] соней, о которых только что шла речь, находят лишь в одном месте. В Ликии газели не переходят через горы вблизи Секса, а онагры — границу, отделяющую Каппадокию от Киликии. На Геллеспонте[2039] олени не заходят в незнакомые места, а обитающие в окрестностях Аргинузы[2040] не выходят за пределы Элафийской горы, причем у оленей, живущих на горе, уши раздвоены[2041]. §226 На острове Пордоселения[2042] куницы[2043] не переходят через дорогу. Точно так же в Беотии кроты, которые перерыли столько полей в окрестностях Орхомена, будучи перенесены в Лебадею, пугаются самой тамошней земли. Мы видели покрывала на кроватях, сделанные из бобровых шкур: даже предрассудки, сопутствующие чудесным явлениям, не в состоянии умерить стремления к роскоши. Привезенные на Итаку зайцы умирают прямо на берегу, как и кролики на Эбузе[2044], хотя находящиеся поблизости от острова Испания и Балеарские острова кишат ими. §227 В Кирене[2045] жили немые лягушки, а привезенные с континента квакающие произвели немое потомство. Точно так же немы лягушки и на острове Серифос[2046], но они же, будучи привезены в какое-нибудь другое место, вновь начинают квакать: говорят, подобное произошло и на Сикканейском озере в Фессалии. В Италии укус домашней землеройки ядовит, а за пределами области Апеннин ядовитые особи не обитают. Везде же, где они живут, они погибают, если пересекут след от колеса. На горе Олимп в Македонии, а также на острове Крит, волки не водятся. §228 На Крите же нет ни лисиц, ни медведей и вообще там нет никаких ядовитых животных, кроме фаланг: об этом виде мы будем говорить в своем месте, когда речь зайдет о семействе паучьих[2047]. Еще более удивителен тот факт, что олени на этом острове не водятся нигде, кроме окрестностей Кидонеи[2048]; то же касается кабанов, рябчиков[2049] и ежей, в то время как в Африке не водятся ни кабаны, ни олени, ни косули, ни медведи.

59. (84) §229 Далее. Некоторые животные, не причиняя никакого вреда коренным жителям, смертельно опасны для чужеземцев, как, например, маленькие змейки[2050] в Тиринфе, которые, как говорят, родятся из земли. Точно так же в Сирии змеи[2051], обитающие в основном на берегах Евфрата, не трогают спящих сирийцев, а если и укусят наступившего на них человека, то это не принесет тому никакого вреда; в то же время эти змеи опасны для представителей всех других народностей, которых они свирепо убивают, причиняя сильную боль. Вследствие этого и сирийцы их (змей) не убивают. Напротив, Аристотель сообщает[2052], что скорпионы на горе Латм в Карии не причиняют вреда чужеземцам, но убивают местных жителей.

Впрочем, в своем месте мы скажем и о других видах наземных животных.