Жестяная королева

Глава 17

Нова

Эмметт.

Мой желудок сжался, когда он уставился на меня через витрину ресторана.

— Джун? — Айра повернулся, чтобы проследить за моим взглядом.

Эмметт исчез прежде, чем Айра обернулся. Исчез так быстро, что я не была уверена, не показалось ли мне, что он там.

— Извини, я отойду на минутку? — У Айры не было возможности ответить, потому что я вскочила со стула и поспешила прочь от нашего столика.

Я изо всех сил старалась не бежать, пока не вышла из ресторана, но в тот момент, когда оказалась в вестибюле, я побежала к двери. Я выскочила на улицу, холод впился в мои обнаженные руки, когда я ступила на тротуар.

Я посмотрела налево. Ничего. Верно. Ничего. Эмметт возвышался бы на голову над остальными, слоняющимися вокруг, но его нигде не было видно.

Мне показалось? Он был таким злым. Даже сквозь стекло я чувствовала холод от него. Неужели мое воображение сыграло со мной злую шутку?

Я еще раз обернулась, осматриваясь во всех направлениях. Сегодня вечером улица была оживленной, в субботу в центре города было много людей, которые ходили по барам и ресторанам.

Мужчина налетел на меня, протянув руки, чтобы убедиться, что я не упаду.

— Прошу прощения.

Я подняла руку и отмахнулась от него.

— Все в порядке.

В последний раз осмотрев улицу, я покачала головой и вернулась внутрь. Возможно, мне это показалось. Неприятное чувство в животе говорило об обратном.

Эмметт был здесь, он приехал в Миссулу и нашел меня на свидании.

Как он меня нашел? Как он узнал? Я сглотнула и заставила себя вернуться за свой столик.

Айра встал, как только я подошла к нему.

— С тобой все в порядке?

— Да, извини. Мне показалось, я увидела старую подругу по колледжу, которую не видела целую вечность, — солгала я, возвращаясь на свое место. Затем я полезла в сумочку и достала телефон. Экран был пуст.

— Это был она?

— Хм? — Я посмотрела на Айру. — А, моя подруга. Нет, это была не она. Упс.

Он одарил меня приятной улыбкой, затем поднял свой бокал вина, ожидая, что я сделаю то же самое. Как только я подняла свой, он чокнулся бокалами.

— Твое здоровье. Прошло слишком много времени.

Я изобразила еще одну фальшивую улыбку и сделала большой глоток. Боже, о чем, черт возьми, я думала? Я не могла этого сделать. Я не могла притвориться, что встречаюсь с Айрой, и позволить ему отвезти меня к нему домой. Я не могла подсыпать что-нибудь в его напиток, а потом целовать его, пока он не отключится. Меня бы стошнило.

Единственные мужские губы, которые я хотела ощутить на своих, были губы Эмметта.

Я должна была выбраться отсюда. Сейчас.

Первые тридцать минут этого ужина были сущей катастрофой. Голос Айры был таким гнусавым, что я чуть не попросила у нашего официанта затычки для ушей. Когда Айра коснулся моей руки, у меня мурашки побежали по коже.

Дело не в том, что он был мерзавцем или сделал что-то неподобающее. Нет, это отвратительное чувство было вызвано исключительно мной, потому что я использовала его.

Очевидно, именно такой я стала. Женщиной, которая использовала свое лицо и тело, чтобы обманывать мужчин.

Я не хотела быть таким человеком.

Когда я успела стать этой коварной, пресыщенной женщиной? Всегда ли я была такой?

Нет. Это была не я. Я не хотела, быть такой.

Единственная причина, по которой я позвонила Айре, заключалась в том, что я так сильно хотела разобраться в своих ошибках. Это был не выход. Если то, что я увидела Эмметта в окне, было моим воображением, презрение, ярость и отвращение на его лице были слишком реальными.

Если это действительно был он, что ж… Я заслужила эту враждебность.

Мои глаза наполнились слезами.

Я не была такой женщиной.

Я не хотела быть такой женщиной.

— Джун.

Слеза скатилась по моей щеке, и я даже не потрудилась вытереть ее, потому что вторая и третья последовали сразу за первой.

Я не была Джун. Я не была Новой.

Кем я была?

— Прости, Айра.

— Все в порядке?

Я встретила его обеспокоенный взгляд и шмыгнула носом, смахивая слезы.

— Нет, это не так. Спасибо, что встретился со мной здесь сегодня вечером, но мне нужно идти.

— Конечно. Хочешь, я отвезу тебя домой? Или ты можешь пойти ко мне, если не хочешь оставаться одна.

Возможно, это было невинное предложение, но этот человек был адвокатом моего отца. Я не была уверена, что он понимал концепцию невиновности.

— Нет, спасибо. — Я встала и схватила свою куртку, затем наклонилась за сумочкой и достала бумажник. — Я бы хотела заплатить за наше вино. Я настаиваю.

Слава Богу, мы еще не сделали заказ. Я бы почувствовала себя обязанной остаться.

— Я не могу этого допустить. — Айра тоже встал, взял мою руку и сжал ее между своими. Затем он поднес костяшки моих пальцев к губам, и я заставила себя не отдергивать руку. — Мы сделаем это снова.

Нет, не сделаем.

— Спасибо за понимание.

Он кивнул, и прежде чем успел сказать еще хоть слово, я высвободилась из его объятий и вышла из ресторана.

Пока парковщик ходил за моей машиной, я накинула пальто и обхватила себя руками за талию, переминаясь с ноги на ногу. Я снова оглядела тротуар, надеясь увидеть Эмметта, но там были только незнакомые лица и тускнеющее голубое небо.

Когда до меня донесся рокот двигателя «Новы», я сошла с тротуара прежде, чем парень успел припарковать машину. Затем я оказалась за рулем и помчалась домой. Каждая минута была мучительной. Каждые три секунды я поглядывала в зеркало заднего вида, надеясь увидеть знакомый «Харлей» и его водителя.

На моей улице было тихо, когда я заезжала в гараж. В квартире тоже было тихо.

Я вошла, отбросила сумочку в сторону и сбросила куртку. Затем я замерла в гостиной, потому что следующий шаг привел меня в ужас. Следующим шагом была правда.

Правда.

Знала ли я вообще, в чем заключалась правда? Когда я успела стать такой патологической вруньей? Когда я сбилась с пути?

Может быть, у меня никогда ее не было. Мое имя было ложью. Моя семья была ложью. Вся моя жизнь была ложью.

Не поэтому ли Шелби никогда не называла себя Шелби? Не поэтому ли она не рассказывала о нашем детстве или о нашем отце? Потому что она посмотрела на свое прошлое и увидела ложь? Она превратила свое будущее в сплошную правду.

О, боже. Эмметт никогда меня не простит. Когда я расскажу ему правду, он никогда меня не простит, и я потеряю его.

Я любила его. И я собиралась потерять его. На самом деле, я потеряла его в тот момент, когда мы встретились. Этот конец был лишь вопросом времени.

Моя душа болела, и я не могла дышать.

Должен был быть другой способ, верно? Должен был быть способ исправить этот беспорядок.

— Мне нужен новый план, — прошептала я пустой комнате.

Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть и прижать руку к бешено колотящемуся сердцу. Я знала еще до того, как посмотрела в глазок, кто стоит на моем крыльце. Я повернула замок, и там был он.

Он нашел меня.

Я отступила назад и открыла дверь, чтобы впустить Эмметта внутрь.

Он смерил меня своим глубоким карим взглядом, но гнев и эмоции, которые я видела в ресторане, исчезли. Вместо этого он выглядел… пустым. От выражения его лица у меня мурашки побежали по коже, и я закрыла дверь, едва в состоянии наполнить легкие воздухом.

Я не была уверена, кто этот человек. Какая бы фамильярность ни была в нем раньше, она исчезла.

Он изучал меня так, словно я тоже была незнакомкой.

Я и была незнакомкой.

— Туз, я… — Я не знала, что сказать.

Его челюсть, и без того сжатая, превратилась в гранит.

Мы уставились друг на друга. Чувство вины поползло по моей коже, как сыпь.

Он не пошевелился.

Тишина была невыносимой. Я заставила свое тело оставаться неподвижным, но напряжение стало таким тяжелым, что словно мне на плечи легла тысяча фунтов.

— Скажи что-нибудь, — прошептала я. — Пожалуйста.

Он молчал.

— Как ты узнал, где я? — Я была не настолько глупа, чтобы подумать, что он приедет в Миссулу, чтобы провести со мной выходные. Он был здесь, потому что знал.

Он должен был знать.

Его ноутбуки.

Дерьмо. Может быть, он нашел приемник. После предупреждения Хакера я знала, что это возможно. Вот почему я сбежала из Клифтон Фордж. Чего именно я ожидала, что Эмметт просто позволит мне уйти?

Боже, я была дурой.

Он точно знал, кто я такая? Или просто подозревал, что я что-то замышляю? Или он приехал сюда, чтобы удивить меня, только чтобы застать меня на свидании?

— Мужчина в ресторане… ничего не было. — По какой-то причине объяснить, почему я была на свидании — или часть причины — было проще всего. — Я встречалась с ним некоторое время в начале этого года. Сегодняшний ужин был ошибкой. Я поняла это в тот момент, когда села.

Эмметт и глазом не моргнул.

— Пожалуйста… скажи что-нибудь, — умоляла я. Что-нибудь.

— Как тебя зовут?

— Нова.

— Не лги мне, черт возьми.

Я вздрогнула от громкости его требования.

— Это правда.

— Какая у тебя фамилия?

Талбот.

— Джонсон.

Он изучал мое лицо, выискивая ложь. Но, опять же, это была правда. Оба имени были частью правды и частью лжи.

— Прости, — прошептала я.

Когда мои слова эхом разнеслись вокруг нас, разочарование отразилось на его лице. Это разрывало меня пополам.

Он возненавидит меня. После сегодняшнего вечера он возненавидит меня.

И мне было искренне жаль.

Эмметт покачал головой, боль на его лице, как нож в сердце. Все разваливалось на части, и все, что мы могли делать, это стоять здесь и смотреть друг на друга.

Затем он двинулся, но не к двери, а ко мне. Он покачал головой, когда его руки коснулись моего лица. От боли, от неприкрытого сожаления мне на глаза навернулись слезы.

Я заслуживала слез. Я заслуживала боли. За все, что сделала этому человеку, за все, что планировала сделать, я заслужила каждый удар.

— Прости, — прошептала я снова. — Мне жаль.

Это было все, что я могла сказать. Моей единственной оставшейся надеждой было то, что, когда он уйдет, он, возможно, поверит в это.

— Почему? — процедил он сквозь зубы.

Ради моего отца. Ради моего брата.

Я открыла рот, чтобы ответить, но слова так и не пришли.

Он ждал, изучая мое лицо. И когда я не ответила, между нами словно выросла стена. Он полностью отгородился от меня.

Я напряглась, готовая к тому, что он выбежит за дверь, но вместо этого он только крепче прижал мое лицо к себе.

Его губы скривились. Затем его рот прижался к моему, шокируя меня до чертиков поцелуем, который был ничем иным, как мучительным наказанием.

Он лизнул мою нижнюю губу, и я открылась для него. Его язык проник внутрь, и в этом поцелуе не было ничего сладкого или нежного. Он был зол и излил свое зло мне в горло. Покусывания зубами не были игривыми. То, как он сосал, должно было вызвать жжение.

Я позволила ему разозлиться. Я позволила ему выплеснуть эту ярость на мой рот, потому что знала, что это был последний поцелуй. Это был конец, и, если все, что я могла получить от Эмметта, — это его ярость, я приму ее.

Его руки оторвались от моего лица, скользнули по плечам и вниз по позвоночнику. Они двигались так же, как и его язык, яростными, смелыми движениями. Я не позволю сегодняшнему вечеру разрушить воспоминания о его нежных ласках. Такой крупный мужчина может быть таким нежным.

Руки Эмметта опустились на мою задницу, обводя мои изгибы. Затем он сжал так сильно, что я подумала, что отпечатки его пальцев останутся на моем платье. Он притянул меня к себе, прижимая нас друг к другу, чтобы я могла почувствовать его возбуждение своим бедром.

Возможно, более умная женщина оттолкнула бы его. Но Эмметту нужен был злой, жесткий трах, и не было ни единого шанса, что я позволю ему выйти за эту дверь и найти это где-нибудь в другом месте.

Мои руки потянулись к его рубашке, просунулись под подол и нашли его стальной пресс. Я провела ногтями по его коже, впиваясь, чтобы оставить след.

Его ответом было протянуть свои длинные руки к подолу моей юбки, сжать его в своих сильных кулаках и разорвать по шву.

Я ахнула, когда волна желания разлилась у меня между ног.

Если Эмметту нужно сорвать одежду с моего тела, пусть будет так.

Дрожь прошла от моих коленей до поясницы. Его руки мгновенно нашли мою кожу, от его хватки останутся синяки.

Я застонала, пульсация в моем теле была почти невыносимой, пока он разминал и поглаживал ладонями верхнюю часть моих бедер. Одним быстрым движением он поднял меня и отнес на остров, усадив на холодную гранитную стойку.

Он ни разу не оторвал своих губ от моих. Он пожирал, покорял и наказывал.

Я возилась с его рубашкой, изо всех сил стараясь стянуть ее через голову. Но он мне не позволил. Он держал руки сцепленными, и как бы высоко я ни поднимала хлопок, он отказывался снимать ее.

Он оставался одетым.

Я — нет.

Он дернул молнию на моем платье, звук был скорее свистящим, чем плавным, как тогда, когда я надевала его ранее. Взявшись за оторванные края юбки, он стянул всю одежду через голову, оставив меня в одном лифчике и кружевных стрингах.

Трусики были разорваны в клочья одним быстрым движением. Бюстгальтер расстегнулся и сорвался с моих рук, оставив меня полностью обнаженной.

Но в этом был смысл всего этого, не так ли?

Эмметт оторвал свои губы от моих и уставился на меня, наши грудные клетки поднимались и опускались в одинаковых отчаянных толчках, чтобы вдохнуть немного кислорода.

Его пристальный взгляд впился в мой, и в нем была мольба.

Скажи мне.

Все, что я могла сделать, это снова извиниться.

Мне жаль.

Я подняла руку, чтобы обхватить его лицо, почувствовав прикосновение его бороды. Он наклонился к моей руке, и на короткую секунду я увидела Эмметта, которого любила.

Затем, быстрее, чем я успела щелкнуть пальцами, это исчезло. Стена была на месте, и он был здесь с определенной целью.

Не говоря ни слова, он расстегнул ремень и ширинку, и сжал в кулаке свой твердый член.

Он медленно подался вперед, приставляя головку к моему входу. Он не потрудился спустить джинсы или боксеры с бедер.

Он знал, что я лгунья, и делал это, чтобы уравновесить чашу весов.

Мне жаль.

Я раздвинула ноги, держась за его плечи, когда он вошел внутрь, жестко и глубоко. Я застонала, звук эхом разнесся по кухне, когда он двигался, входя и выходя. Он не целовал и не ласкал меня, держа руки на столешнице рядом с моими бедрами. Кроме того места, где мы были соединены, он даже не прикасался ко мне.

И каждый его толчок разбивал мне сердце.

Я сделала это с нами. Я разрушила нас.

Мы были обречены с самого начала.

Я выдержала его пристальный взгляд, ярость поднималась в этих прекрасных глазах. Все, на что я могла надеяться, это на то, что он услышит мою мольбу и увидит любовь и извинение в моих глазах.

Мне жаль.

Мое тело реагировало на него так, как реагировало всегда, со слепым и ненасытным желанием большего, большего, большего. Хотел он моих прикосновений или нет, я схватила его за плечи и держала так долго, как только могла, пока удовольствие не стало слишком сильным. Я закрыла глаза и притворилась, что ему не противно трахать меня на моей кухне.

Я сдалась ему, заходясь в крике, дергаясь и сжимаясь вокруг него так сильно, что боялась соскользнуть со стойки. Он, вероятно, позволил бы мне упасть. Но мне удалось удержаться на своем месте, пока Эмметт не издал собственный стон, зажмурив глаза, когда излился в меня.

Звезды едва рассеялись в моих глазах, когда он вышел. Я заставила себя открыть глаза и спрыгнула со стойки на нетвердые ноги.

Эмметт отступил на два шага назад. Он снова натянул джинсы, застегнул молнию и ремень. Затем он уставился на меня, уперев руки в бока, ожидая моего признания.

Мои глаза наполнились слезами. Что бы я ни сказала сегодня вечером, этого было бы недостаточно.

— Мне жаль.

Он ненавидел меня.

Я видела это по его лицу. Он ненавидел меня, и я его не винила.

Не говоря ни слова, он направился к двери, распахнул ее и захлопнул за собой.

Он оставил меня стоять на кухне, его сперма стекала по моим бедрам, а слезы текли по моему лицу.

Я прислушивалась, не раздастся ли звук его мотоцикла, но этого так и не произошло. Я ждала, надеясь вопреки всякой надежде, что он вернется и я смогу найти нужные слова. Что он успокоится настолько, чтобы услышать их. Но ничего не было. Только звук моего прерывистого дыхания и колотящегося сердца.

Я стояла там, пока не начала дрожать, затем повернулась, чтобы подобрать изодранные остатки своего платья. Когда я отнесла его к мусорному баку и бросила внутрь, мой взгляд упал на стопку нераспечатанной почты с острова.

Каждое письмо было адресовано Джун Джонсон.

Сверху лежал счет за коммунальные услуги. Я все собиралась перейти на безбумажное выставление счетов от энергетической компании, но каждый месяц получала счет и хлопала себя ладонью по лбу за то, что снова забыла это сделать. Просматривая стопку, я положила этот счет сверху, поклявшись наконец-то сделать это.

Счета не было.

Эмметт забрал его.

Потому что он знал, что я была не кем иным, как лгуньей.

Я провела голой рукой по стойке, пачка почты разлетелась прежде, чем я сама. Затем я упала на колени, больше не имея сил стоять.

Все кончено.

Я потеряла его.

Ему будет лучше без меня.