Гниющий Змей. Книга 1

Глава 17

Его рука, затянутая в белую перчатку, опустилась на мою талию. Моя, в чёрных кружевах, легла на его плечо. Гувернантка учила меня вальсу, но это было слишком давно, и никакой практики с тех пор со мной не случалось: на ярмарках такого не танцуют, да и не любительница я шумных мероприятий. Книги гораздо лучше.

Мы стали медленно двигаться, шаг назад — шаг вперёд, а для него наоборот. Почти стихи, блин! Начались повороты, он кружил меня, заложив вторую руку за спину, а я поводила свободной кистью: сейчас она пустовала, поскольку тяжёлая плотная ткань моего наряда не подходит, чтобы её прихватывали изящным жестом. Вот на свадебном платье хватает газа, чтобы изображать лебединое крылышко.

Примерка и подгонка завершились буквально полчаса назад, я даже не успела перевести дух и попить чаю, как меня уже отправили кружиться по отполированному паркету бального зала.

И теперь, порхая невесомыми шагами, я старалась не сбиться с ритма.

Раз-два-три, два-два-три, три-два-три, четыре-два-три...

Каблуки отрывались от пола и спускались обратно.

— Держи подбородок, колени мягче, — наставлял партнёр.

Восемь-два-три... Раз-два-три...

Звучала торжественно-романтическая мелодия — оркестр на репетицию созвали в полном составе, так что приватностью наше общение не отличалось. Хуже всего, что и без зрителей не обошлось: на софе и табуретах с камковой обивкой восседали благородные дамы, помахивая веерами — не удивлюсь, если некоторые резаны из слоновой кости, хотя сами слоны полностью вымерли.

Мне совершенно не нравилось внимание этих особ. Мне не хотелось, чтобы мои недостаточно тренированные движения оценивали. Не хотелось, чтобы они шушукались о моём происхождении, а потом изображали вежливые улыбки.

Но больше всего мне не нравилось, что за каждым нашим па наблюдают каре-зелёные глаза кобры, которая пыталась меня убить. А ещё... даже не знаю... Было нечто обидное в том, что тебя хотели отправить на тот свет вовсе не по политическим причинам, а из ревности.

Первое как-то солиднее, что ли.

— И не забывай улыбаться, — с холодной пустотой сообщил жених.

Находясь друг к другу настолько близко, мы всё же сохраняли подобающих зазор, который старательно поддерживали не только в силу требований хореографии. От младшего Кадогана пахло великолепным парфюмом; ни единый волосок не выбивался из идеально зачёсанных волос; брадобрей отполировал его подбородок не хуже, чем полотёры паркет; и даже красная лента в туго переплетённой косице не выпадала из композиции, поскольку отвороты сюртука имели тот же цвет.

— Через три дня, когда подтянутся все гости, состоится охота, — сообщили жёсткие губы Гальтона, а глаза даже не сочли нужным опуститься к моим. — Надеюсь, в седле ты держишься лучше, чем танцуешь.

— Кто же тебе сказал, что я вообще держусь в седле? — безразлично проговорила я, на что партнёр незамедлительно фыркнул.

— В таком случае, рекомендую немедленно научиться. Я не позволю твоей неловкости позорить моё имя.

— Уверена, с этим ты отлично справишься и сам, — так же пусто выдала я, не успев прикусить язык.

— Что ты там вякнула, плебейка?

— Тише, дорогой, музыка не перекроет таких обертонов.

Он наконец-то заметил, на кого я невольно бросаю взгляды. Спина стала ещё прямее, хотя это физически невозможно, а губы распорола ухмылочка.

— Так ты знаешь? И кто же проболтался? — золотое шитьё сюртука поблескивало отражённым светом люстр, танец становился динамичнее. С непривычки легко могла закружиться голова.

Я неопределённо дёрнула плечами.

— Да и не важно, — почти плюнул суженый. — Слухами двор полнится. Мне вот только что сообщили, что у тебя, оказывается, глисты. Коли это не поклёп, советую избавиться от паразитов раньше первой брачной ночи, дорогая.

— Да ничего, возьмёшь дублёршу, — толчок от каблука, подтянули ножку. — Интересно, а как при дворе с дублёрами? Столько куртуазных кавалеров вокруг... Что ты там говорил про охоту? Олень ведь неспроста украшает твой герб, верно? Нужно же где-то брать рога для охотничьего зала, настоящих-то давно перебили...

Он притиснул меня резким движением, вызвав отдалённый гул из охов и ахов благородных дам. Уверена, графиня Иденская тоже напряглась, если не привстала от возмущения.

— Лучше последи за языком, простушка в кружевах. Я уже говорил, что его не сложно укоротить.

— Представляешь, я ещё и писать умею. Могу накатать памфлет с интересными подробностями из светской жизни Кадоганов. Пальцы тоже переломаешь? Нет, давай сразу руки отрубишь — жена-калека определённо станет украшением двора, а сколько сочувствия потечёт от выборщиков.

— Ты совершенно напрасно дерзишь мне, милая. Никогда не забывай, кто я, а кто — ты.

— Уже слышала, ты повторяешься, — с напускной скукой сообщила я.

Полный оборот в два такта.

— Если думаешь, что получишь хоть крупицу власти надо мной, то ошибаешься. За тобой нет никого и ничего. Зато у тебя есть отец и брат, верно? — на самом деле целых два брата, но Адана он не посчитал, ведь тот больше не принадлежит родным. — Наша семья дарует им защиту и почёт, ведь мы живём в опасное время, и всякое может случиться. Научись ценить нашу щедрость.

Намёк мог похвастать тонкостью разве что в сравнении с бревном из столетнего дуба. Танцевать в паре с этим подонком мне и раньше не хотелось, теперь же рука на моей пояснице казалась отлитой из свинца.

Оказаться в постели с этим человеком... Почему бы сразу пыточную грушу туда не затолкать? К тому же я буду постоянно помнить, что он спить с графиней и думать, хорошо ли он помылся перед визитом ко мне. Я довольно брезглива, так что от одной мысли, что в меня будут пихать то, что недавно побывало в другой... Неподобающие это мысли, неприличные, но уж какие есть.

Выходит, мне придётся заткнуться, раздвинуть ноги и терпеть. Ради семьи.

Потрясающие. Жизнь в высшем обществе мне уже нравится.

Тут, случаем, нет ведёрка из-подо льда? Проблеваться срочно надо.

Танец завершился взаимным поклоном и аплодисментами.

Смолкли духовые, но смычки продолжили скользить по струнам, рождая лёгкую, ненавязчивую мелодию — фон для светских бесед.

Чуть позади и в стороне от благородных дам за вальсом наблюдали мои друзья. Сейчас они тоже аплодировали, а Санда светилась улыбкой и разве что не пищала от восторга. Они с Милкой успели помириться, хотя, конечно, осадочек никуда не денется. Мне вообще слабо верится в возможность искреннего прощения. Любая обида оставляет след, как чужой клинок — зарубки на кромке твоего. В конце-то концов, мы же люди, мы отлиты не из адаманта.

И самая злостная обида сейчас светилась в глазах девушки с идеально уложенными чёрными волосами. Я не стала отводить взгляд и делать вид, будто витаю в облаках незнания. Клинки скрестились, хотя мне нет дела до трофея. Этого оленя со всеми рогами и потрохами пусть бы забрала себе. К сожалению, меня не спрашивали о готовности участвовать в борьбе.

Собственно, меня даже не удосужились предупредить о её начале. Не бросили перчатку, так сказать. Конечно, ведь это так по-женски: тихая месть, убийство через отравление. И пусть в качестве яда выступила магия, это лишь усиливает элегантность акта. Лисья хитрость, её же хищные повадки...

И вот вопрос: действительно ли эта чернобурка оставит меня в покое?

Санда, ставшая случайной жертвой графини, с восторгом ринулась ко мне и обхватила мои чёрно-кружевные руки.

— Осска, какая красота! Вы так великолепно смотритесь, просто глаз не отвести!

Краем помянутого органа я заметила гримаску на безупречном лице соперницы.

— Пойдёмте отсюда, — попросила я, — мне срочно нужно подышать свежим воздухом.

— Но это же не вежливо... и на улице сыро! — начала Санда, однако я уже подцепила её под локоток и прогулочным шагом направилась к распахнутым створам дверей: резным и с позолотой, разумеется.

Гальтон не зря упоминал про восстановление богатства их рода. Когда началась вся эта заваруха с Архудераном, аристократы потеряли континентальные владения, да и на Сиаране погибло немыслимое количество акров пахотных земель и садов, не говоря о рабочей силе. Деньги резко потеряли в цене, валютой стала пища, чистая вода, одежда и прочие объекты натурального обмена.

Бегущие с материка дворяне и зажиточные горожане редко прихватывали что-то, кроме, как они полагали, самого ценного: золото, украшения, дорогие ткани. И продавали их за бесценок, столкнувшись с суровой реальностью. Но эпоха бартера не могла продлиться вечно, так что умные люди, вроде Кадоганов, скупали эти сокровища, делая вклад в будущее. Они могли себе это позволить, ведь их владения не сильно пострадали от гнили. Заодно обрели репутацию народных кормильцев, нанимая рабочую силу за еду, а иногда — из чистого альтруизма, разумеется, — даже раздавая зерно из житниц почти даром.

И вот сейчас они пожинают плоды. На Сиаранском архипелаге встречаются железные и оловянные руды, медные и свинцовые. Все они довольно скудны, но нам хватает, поскольку население теперь тоже небольшое, а вот золотых и серебряных рудников нет вовсе, от новых поступлений благородных металлов мы отрезаны. С каменьями дела обстоят получше, но богатых горных выработок и карьеров нет. С ценными тканями проблемы ещё хуже: в нашем климате тутовник не растёт, а без него не будет шёлка. Колдуны обещали скрестить шелкопряда с пауком, но как-то не задалось.

Так что, накопленные Кадоганами богатства взлетели в цене. Ну, это не считая того факта, что большая часть имеющихся рудников принадлежит им, как и самые плодородные почвы, которые кормят большую часть населения нашей сильно сократившейся ойкумены.

Если эта семья заявит претензии на престол...

Вряд ли кто-то посмеет возразить.

Собственно, какая разница? Они и так правят, просто будут делать это без ограничений, и заявлять о своей богоизбранности, а, следовательно, непогрешимости. Монарх не может ошибаться, а потому любое его слово — закон. Нет, всё же нынешнее положение дел мне больше по душе. При королях палата общин не имела веса, её представителей просто выслушивали, но голосовать или налагать вето на решения палаты лордов она не могла. Не скажу, что сейчас у нас всё отлично, но народ притесняют хотя бы не так нагло...

Да, политика никогда не занимала меня, однако не быть в курсе общей ситуации совершенно невозможно, ведь эти веяния подобны смраду гниющих овощей — его нельзя игнорировать, даже если заткнуть нос. Просто будешь вдыхать ртом.

Мы вышли на крыльцо особняка, лёгкие наполнил сырой воздух: гораздо приятнее помянутого смрада. Жаль, в нём не осталось аромата цветущей черёмухи: всю пыльцу дождём поприбивало. Зато страдающие от сенной лихорадки на денёк получат отдых от своих мучений, а может и на дольше. Уже стемнело — тучи не разошлись, так что скоро ещё полоскать будет.

— Ну, отлично, ещё и холодно, — Санда зябко поёжилась. — Пойдём, хотя бы плащи прихватим. — Эй, ты чего... — это она не мне.

Лисан внезапно оступился на ровном месте и схватился за каменный поручень, едва не ткнувшись носом с размаха в вазон.

— Лис! — тут же поспешила к нему Милка.

— Всё, нормально, — парнишка потирал виски и жмурился. — Просто не ожидал... Осса, нас хочет видеть мэтр Браден, срочно.

Обе подруги недоумённо переводили взгляд с меня на волшебника и обратно. Но Лисан быстро опомнился и успокоил девушек, ведь те совершенно не подозревают о всей этой возне с орхидеями и тайной полицией. Заметить или распознать среди гостей хоть одного агента мне не удалось. Уж не знаю, говорит это об их профессионализме или же... Или установив личность несостоявшейся убийцы, надзор с меня сняли, а я и не знаю.

Вскоре мы мерили шагами длинный коридор второго этажа.

— Так он связался с тобой мысленно? — не сдержала я любопытства.

Парнишка неловко кивнул, посмотрел мне в лицо и снова отвернулся, заливаясь пунцовой краской. Похоже, его до сих пор не отпустило от предыдущей порции моего любопытства. Мне же после подслушанного разговора сразу стало безразлично, что там у нахашей в штанах.

Оказалось, что у маркиза Гуалы имеются собственные апартаменты в резиденции Кадоганов. С шикарным кабинетом, порог которого мы только что переступили.

— Проходите, проходите, — сказал Инграм Браден, не отрываясь от бумаг. — И ты, Лисан, тоже входи. Неприлично молодой девушке, тем паче невесте оставаться наедине с посторонним мужчиной.

Мой спутник притворил дверь.

Да, да, а вот с двумя — самое то. Но Лис числится близким другом семьи, так что формальная благопристойность соблюдена.

— Зачем мы здесь? — спросила я без приветствий, памятуя про «нотации», которые глава департамента магии прочёл моей несостоявшейся убийце.

— Присаживайтесь, сударыня, — вежливо указал он на диванчик у стены и поднялся из-за стола.

— Вы что-то узнали насчёт покушения? — я деловито приподняла чёрную бровь, оправляя складки подола.

— Нет, но боюсь, что вы узнали, — не стал скрывать осведомлённости этот негодяй в строгом тёмном сюртуке.

— Что? О чём вы? — Лисан едва не подскочил, но под хмурым взглядом старшего волшебника тут же заткнулся.

— Наш уважаемый директор хочет сказать, что его агенты успешно вычислили убийцу, но получили распоряжение не сообщать об этом, — едкости моего голоса позавидовала бы серная кислота. — Так ведь, господин Браден?

— И я попрошу вас не придавать имя этого человека огласке, — он присел на край письменного стола и скрестил руки на груди. — Даже сейчас, при вашем друге.

— Это Гордана Эртон, — тут же сообщила я на случай, если колдун собирается подправить мне память, — графиня Иденская. Та фурия, которая поливала меня ядовитыми взглядами в бальном зале, если заметил. Это её цветочки так пошатнули здоровье Санды.

— Цветочки были от Гальтона, сударыня, — худое лицо магика неприятно исказилось. — Однако госпожа Эртон имела доступ к букету... в силу определённых обстоятельств.

— Потому что она его любовница, — устранила я экивоки. — Поди ещё помогала выбирать букетик, — мои руки сами скрестились под грудью, зеркаля позу этого джентльмена с бакенбардами. — Не беспокойтесь, уважаемый, я не проболтаюсь. Но вовсе не потому, что вы этого просите.

— Хорошо, — кивнул колдун-аристократ. — И можете не беспокоиться на её счёт. Я лично провёл беседу с графиней, она не осмелится на повторную попытку. Можно сказать, это была минутная слабость. Всё же любовь разжижает мозги, так что имейте силы простить её.

— Может нам ещё наперсницами стать? — продолжала злиться я. — Эта госпожа чуть не убила мою подругу и заслуживает наказания, которого не получит в силу знатного происхождения. Не думаю, что сама идея прощения с такими вводными имеет смысл, — выдержав его изучающий взгляд, я добавила: — Это всё? Мы можем идти?

— Я бы хотел обсудить ещё один вопрос, если не возражаете. Скажите, хорошо ли вам спится на новом месте? Кошмары, случаем, не мучают? — голос его приобрёл интересные нотки, этакая приторная слащавость патоки. Саркастическая слащавость.

— Сплю как убитая, — отрезала я, чувствуя шевеление корней волос на голове. Неужели ставленники этого мерзавца посмели заглядывать в мой спящий разум? Сволочи... Могу я сохранить свободу хотя бы во сне?!

— Безусловно, можете, — подтвердил черодей. Ах, ты ж гад! — Но сперва я должен защитить ваш разум, чтобы в него было не так просто проникнуть, как это только что продемонстрировал я. Видите ли, мне доложили о странной активности вашего мозга прошлой ночью. Судя по предоставленному описанию, в ваш разум вторглась посторонняя сущность. Некий дух, я полагаю. Не могу судить о его враждебности, но сюрпризы нам не нужны, верно?

Лисан с удивлением округлил глаза, но молчал и нервно мял шляпу.

— Не волнуйтесь, процедура не займёт много времени. Встаньте, пожалуйста.

— А если я откажусь? — по ощущениям гранитная скала внутри меня начала внезапно рассыпаться в песок, и тот зашуршал в голосе.

— Тогда, боюсь, мне придётся настаивать.

Я поняла его и сочла за благо не сопротивляться. Точнее, я просто впала в безысходное наплевательское состояние. Так бывает, когда знаешь, что плохое неминуемо случится и хочешь просто промотать время вперёд, к тому счастливому моменту, когда всё будет позади. Ну, примерно такое чувство возникает, когда добрый лекарь берёт в руки здоровенную клизму и просит спустить штаны или задрать юбку.

Подготовка, ритуал, заклинания...

Когда моего лба коснулись холодные пальцы, смоченные в ароматном масле, а губы волшебника прошептали тихие слова, я ощутила волну покалывания в голове. Это ощущение прошло через каждый мой нерв и отразилось неприятной дрожью во всём теле. На том получасовой обряд был закончен: да, действительно много времени не заняло. Мне позволили подняться с подушечки в центре магического круга, который распался по команде чародея так же лихо, как самоорганизовался.

Покосившись на Лисана, я заметила живейший интерес на его юном лице. Парнишка разве что блокнот не достал — для конспектирования.

— Я взял на себя смелость заодно защитить вас от наведения магии через мумии, — сообщил глава департамента магии. — Ваша органика и личные вещи не должны превратиться в оружие против вас.

— Вы же заверили, что графиня впредь не покусится на меня? — мои губы кривились и плевали словами, да и вообще подташнивало от этих колдунств.

— Безусловно, — без видимой тени сомнения подтвердил он, — но двор — не самое безопасное место. У Кадоганов хватает врагов, так что ваша безопасность остаётся нашим приоритетом. К сожалению, такая магия сильно сбивает наводку при попытке разыскать человека. Потому хочу подарить вам этот скромный амулет.

Он достал из ларца на столе серебряную цепочку с подвеской из кварцевой друзы. Даже через узорчатую сеточку перчаток мне не понравилось прикосновение его пальцев, которые вложили это украшение в мою ладонь.

— Носите его, не снимая и, в случае надобности, я всегда смогу вас разыскать. Если же вы окажетесь в беде, хорошенько потрите камень. Также ставлю вас в известность, что собираюсь повторить ритуал над вашими подругами: мы же не хотим, что их разум подвергался атакам, верно? Ну, а ты, Лисан, задержись, хочу научить тебя как распознавать вторжение и защищаться от него, раз уж в академии тебя не удосужились обучить даже такой ерунде.

На том этот безумный день закончился.

Вернувшись в спальню, я рухнула на чужую постель. Чувство опустошения — других эмоций во мне не осталось. Да и это не эмоция, а полное отсутствие любой из них. Хотя нет, не надо заниматься самообманом. Часть меня горько сожалела, что больше я не встречусь с Гхаром. Та самая часть которая тихо и ненавязчиво ждала следующей ночи.

В дверь постучали, от чего я вздрогнула, как застигнутая с любовником жена. Но это оказалась просто служанка с подносом. Мне принесли новую порцию отвара полыни. Наверное, он мне больше не понадобится, раз за пределы собственного разума я не выйду, а в него ничего не войдёт.

Кто бы мог подумать, что мне так отчаянно захочется встретиться с похабным ящером.