Горящий рукав (Проза жизни)

«СЕВЕРНАЯ ПАЛЬМИРА»

Наверное, любое дело, в том числе и хорошее, переживает сначала взлет, потом спад. Премия «Северная Пальмира» блистала долго. В резном зале Союза композиторов собиралась изысканная публика, играл симфонический оркестр. Организатор премии, работающий в Комитете культуры, Борис Леонидович Березовский вел вечер очаровательно-непринужденно. Жюри премии состояло из самых знаменитых людей города. Правда, в зале они, ввиду чрезвычайной занятости, не появлялись. Премии, однако, вручали люди, весьма уважаемые в культурной среде. Нет ничего лучше «культурной среды» — у нее есть только один недостаток: предвзятость мнений. Образуется список «своих», действительно достойных, — и никакими силами этот ряд уже не изменишь, принимают только «своих», ничего нового, неожиданного, непохожего, а тем более противоречащего общему тону шансов не имеет. Ломать установленный строй опасно, разрушится вся милая картина: лучше придерживаться рамок. Поэтому премии всегда получали «ожиданные» люди. «Северную Пальмиру» все больше отличал уклон, по которому катятся почти все премии: не людей украшать премиями, открывая новые имена, а премию украшать людьми, уже имеющими «иконостас» на груди, раскрученными и знаменитыми. Все больше мелькало московских имен — по «деланию имен» нам с Москвой не сравниться. Но разве бывает что-то без недостатков? Все равно — весьма приятно было подойти 6 июня, в день рождения Пушкина, к монферрановскому особнячку Дома композиторов на Большой Морской, застав там самое «светское общество», и почувствовать себя там своим. Церемония тоже всегда оставляла весьма приятное ощущение: мы держим марку, не роняем ее, и пусть наш круг ограничен — зато неизменен.

Десятая, юбилейная церемония проходила в Малом зале филармонии на Невском, приехало много знатных москвичей, и даже Белла Ахмадулина.

...Огромный мраморный зал был заполнен, люди даже стояли в проходах. В какой-то момент вдруг началась суета. Внесли человека в инвалидном кресле на колесах и поставили кресло к самой сцене. Это был знаменитый депутат Законодательного собрания Новоселов. Было известно, что деятельность его значительно шире просто депутатской, что он активно занимается бизнесом, «загребая» в сферы весьма опасные. За это он и получил пулю в позвоночник и был теперь прикован к креслу. Но по-прежнему работал много, всюду успевал — писатели видели его в Центре современной литературы и книги на Васильевском, которому он помогал. Дима Каралис, директор Центра, умел находить таких людей. Новоселов обожал Виктора Конецкого как замечательного писателя и колоритного мужика, и встречи их проходили бурно.

Публика, собравшаяся на десятое, юбилейное вручение премии «Северная Пальмира», была весьма заинтригована появлением столь знаменитого персонажа. На сцене появился «наш» (отнюдь не московско-лондонский) Березовский и объявил церемонию открытой. Он сразу сказал, что эта, десятая премия столкнулась в большими финансовыми трудностями, город не оказал помощи и отвернулись все прошлые спонсоры. В последний момент финансовую помощь смог оказать председатель Комиссии по науке, образованию и культуре Законодательного собрания Леонид Петрович Романков.

Красивый, стройный, седой Романков поднялся с места. Все зааплодировали — Романкова в городе знали и любили. Я тоже, соглашаясь избираться в председатели Союза писателей, во многом рассчитывал на его поддержку — но, увы, обстановка стала меняться, и его, демократа первого призыва, убрали, как многих таких.

— Но главную сумму, без которой премия не была бы возможной, выделил нам депутат Законодательного собрания Новоселов. Поблагодарим его! — произнес Березовский.

Плотный, коротко стриженный, круглолицый Новоселов приподняться не смог, но повернулся к залу и кивнул. Зал зааплодировал, но не так горячо, как Романкову. Новоселов был человек непростой, непрозрачный. Его помощь литературе несомненна, его страстная душа симпатична, но основная деятельность темна. Говорили, что он несколько часов проводит по соседству с Законодательным собранием, в дорогом ресторане «Адамант», там у него была как бы вторая, «настоящая» приемная, где он решал свои самые главные денежные дела. И в тот уже забытый 1999 год он смог спасти столь любимую всеми «Северную Пальмиру», и главное — захотел это сделать! Значит, душе его было тесно в одних только «деловых разборках», она жаждала большего! И благодаря таким людям теперь может существовать культура. Лестно ли это для культуры, прилично ли для государства — доводить духовную жизнь до такого риска? Десятая, юбилейная церемония «Северной Пальмиры» оказалась последней.

Некоторое время спустя Новоселова убили. На перекрестке Московского проспекта, когда он ехал на работу, сотворили «пробку», и какой-то боец, подскочив к машине, поставил на крышу магнитную мину. Водитель попытался высадить Новоселова, но времени было всего несколько секунд, и он не успел. Мина взорвалась. Новоселову оторвало голову.

Но это было потом. А сейчас он сидел в зале филармонии, на почетном месте, и лучшие люди города аплодировали ему.