Гротенберг. Песнь старого города

3.7

* * *

Комната госпожи Назаи была скромной. Небогатая мебель, впрочем, чему удивляться в церковной келье? Окон не было. Даже намёка на них не существовало, от того в помещении царил приятный и мистический полумрак. Кровать стоит у стены, застеленная небрежно. Женщина в кресле-качалке сидела в другом углу комнаты, у странного шкафа, расположенного горизонтально. Так, что книги стоят корешками вверх. Так, чтобы каждую можно было бы вытащить без труда. Их было немного и они ему казались очень старыми. Старыми, как эта женщина. Запах бумажной пыли и пожелтевших от времени листов ударили в нос также сильно, как и запах свеч и масла, подпитываемого черный фонарь.

Сегель склонил голову в приветствии.

— Она не видит тебя. — Пояснил служитель полушёпотом.

Наёмник посмотрел на него с лёгким недоумением. Зачем тогда здесь книги? Зачем тогда ей нужна такая сложная в планировке комната? Он предполагал, что Вестник её помощник на постоянной основе.

Женщина слегка подняла голову. Её тело практически не двигалось. Она виделась ему столь слабой, но было в ней что-то ещё. Сегель чувствовал, как странная сила пульсирует в клинке. Как маяк.

— Оставь нас. — Проговорила Оракул. Её голос был твёрд, несмотря на внешнюю слабость. Служитель удивился, но перечить не стал, и тут же скрылся за дверью. — Присаживайся. Как жаль, что эти люди больше беспокоятся о своих правилах, и своей вере, чем о божествах, о которых так склонны напоминать всем вокруг. — Она улыбнулась ему. — Я вижу тебя как угнетённую тень, Просветлённый. Одаренный Вакантом, как и один мой старый друг, который получил от меня уже весточку о твоём приходе. Божества говорят, что тебе поручено спасти этот город, пусть ты и прибыл для своей цели. Интересно.

— Разве им не плевать на нас? — Склонил голову к плечу Сегель.

Оракул помедлила с ответом, словно прислушиваясь к чему-то по ту сторону, и с грустью ответила:

— Они говорят о будущем, которое может не произойти. Не должно произойти. Они говорят о страданиях, через которые пройдет их народ, если у вас ничего не получится. Правда... правда за это придётся очень много заплатить, юный Сэмюель. Очень много.

Через белёсые глаза Сегелю казалось, что она смотрит в его глаза, рассматривает, и изучает. Ему показалось, словно незримые руки касались его головы, его разума. Он сталкивался время от времени с гадалками на улицах Китгорфа. В сути своей их предсказания были настолько размытыми, что чтобы не произошло, то можно было приплести к этому размытому предсказанию. Но сейчас? Сейчас ему казалось, что все тревоги последнего месяца ухватились за нить этого предсказания.

— А... моя сестра... — начал было Сегель, но оракул оборвала его жестом.

— Жива.

Наёмник кивнул ей. Это было самое важное, что он хотел знать. Стоит ли спрашивать, сможет ли он её спасти? Поджав губы, мужчина почувствовал, как в горле пересохло, и подавил малодушное желание расспросить о грядущем. Ему всегда хотелось верить в то, что не вечно отсутствующие божества определяют то, что случится, а они сами — люди.

— И каково это? Лгать всем, что богов нет, и прекрасно осознавать, что это — неправда? — Словно уловив ход мыслей Сегеля, заинтересованно спросила Оракул.

— Не очень-то и тяжело. — Пожал он плечами. — Всё одно божества людям не помогают настолько,насколько те на них молятся каждый раз — ну, быть может, кроме служителей Ваканта. Откровенно говоря, я никогда не видел смысла в том, чтобы жертвовать других и себя им. — Сегель потер ладонь. — Думаю, это оправдано: мы сами должны уметь жить, не надеясь на помощь по ту сторону. — Он позволил себе улыбнуться. — В любом случае, — Сегель осторожно сел на единственный свободный стул, и продолжил. — Вы ведь хотели меня видеть, чем очень рассердили, кажется, одну из Жриц.

— Ах, Элеонора. Славная девочка была во времена прошлого первого Жреца, Йотира.

— Я помню его. При нем в Храм хлынули прихожане. Говорили, что он ведет проповеди открыто, не разделяя священнослужителей, и простых людей вроде нас, но не уповает целиком на божеств. Призывает становиться людей сильнее... но, — Сегель усмехнулся, — мне никогда не удавалось побывать на них. Времени не было. Да и не хотелось. Максимализм, знаете ли...

— Основатель ордена... — со всем уважением протянула Назая. — Он мог привести Гротенберг по Пути к Свету. Жаль, что зло добралось до него раньше. — Женщина тяжело вздохнула. — В любом случае, я пригласила тебя не просто так, чтобы увидеть воочую каждого из Просветленного Вакантом, а чтобы предупредить тебя. Ритуал на вас действует как яд, а боги говорят мне, что выжечь тебя слишком рано, выжечь твою сущность должно мнимое правосудие, направленная злоба, а не вера.

Сегель поджал губы. Вот теперь эти пророчества ему снова казались такими, какими он видел прорицательниц на улице. Это не радовало его, но что поделать? Кроме того, что ритуал опасен, Сегель ничего и не почерпнул из слов.

— Что же мне, бежать теперь надо?

Госпожа Назая покачала головой с улыбкой.

— Принять ритуал и слушать голос.