Гротенберг. Песнь старого города

4.3

Открылась дверь таверны, и в неё вошло несколько человек — жрецы храма, один из которых удерживал фонарь с необычным, белым пламенем, едва заметным в дневном свете. Сегель напрягся, и Асари тоже.

— Проклятие... — пробормотал он себе под нос, — эти фонари могут развевать магию. Неужто кто-то успел из них вчера меня подметить?

Сегель лишь про себя закатил глаза. Если он правильно помнил, то уходили они через центральный зал, где находились и прихожане, и некоторые из служителей. Так много свидетелей, и большая часть из них явно могла быть напугана. Кто угодно мог опознать его, и сообщить старейшим, и неудивительно, что за ними вышли на охоту. За ним вышли на охоту.

Другое дело, что им делать? Служители оглянулись вокруг. Напряжённо зашептались — пламя в фонаре стало разгораться. Сжигало улавливаемую магию. Посетители тоже тревожно переглянулись, замечая это. Один из них — широкоплечий крупный мужчина — склонился к одному из своих соседей за столиком, и махнул рукой в каком-то жесте. На него оглянулись с другого столика, и также напряженно кивнули.

Сегель почувствовал, как поверхность его кожи обдало огнём, как будто он наклонился к костру, и понял, что сейчас уже их лица не скрыты магией. Фонарь выжег эту магию. Асари тихо зашипел — ему было тяжелее. Для него эти маски были практически лицом. Подлинная иллюзия. Неотличимая от реальности.

— Господа, — проговорил бармен, отвлёкшийся от своего дела, и теперь грузно опёршийся обеими руками на стойку, так, что дерево напряженно скрипнуло — надеюсь, вы не станете повторять прошлого инцидента, и просто выйдете. Нам хватило уже неприятностей. Это нейтральная территория. Это чтут банды, потрудитесь и вы понимать это.

— Ни в коем случае, сэр. Вчера произошло ужасное: еретик осквернил самое сердце храма! — говорящий мужчина поджал хмуро губы, и поднял фонарь выше — он уже горел ярко, почти ослепительно, — и чтобы этого не повторилось, мы предпримем все меры-

— Послушай, увалень, — перебил его басовитый голос из глубины зала, — вы и без того завинчиваете всем гайки, от наших бравых работяг, до торговцев, и никого не выпускаете из города. И, несмотря на все наши недовольства, мы этому следуем, потому что только вы можете выжигать этих тварей. И что ж вам мало? — Широкоплечий мужчина, с окладистой бородой поднялся из-за столика, а за ним подтянулись и его друзья. Это был тот здоровяк, что перебрасывался с другими сигналами. В его глазах и жестах Сегель видел старый гнев. Затаенный. — Вы всё списываете на чёртово колдовство.

«Братство», как помнил Сегель, всегда было на натянутых отношениях с церковью, но сейчас, похоже, это вышло на какой-то новый уровень. Они перебросились ещё несколькими фразами, но это уже не имело никакого значения. Сегель чувствовал, как накаляется обстановка, как жрецы и сами потянулись к поясам с изогнутыми кинжалами, и переглянулись, друг другу кратко кивая.

— Сегель, — Асари обратил на себя внимание наёмника, — как начнётся заварушка, стараемся выйти наружу. Пока этот чудила в здании, я не могу применять прыжки через пространство, так что придётся своими силами. Понял?

Темноволосый кивнул ему кратко, и внутренне лишь пожалел, что решился не брать с собой никакого оружия. Он сжал и разжал протез, чтобы понять, повлияло ли на него устройство жреца. Никакого эффекта. Видимо, механика не подчинялась магическим законам. Это было полезное открытие.

— Во имя Кирана, ты даже без черной магии заслу-

Грохот.

Главарь банды схватил жреца, и ударил его головой о стойку. Потом — ещё раз, и он с глухим стуком повалился на пол, тут же обмякнув, выпуская из рук свое оружие. Звякнуло лезвие кинжала. Лампа треснула, но не разбилась, так и лежа рядом с потерявшим сознание жрецом. Жрецы тут же напряглись, и потянулись к ножнам.

Началось.

Это произошло словно на замедленной скорости. А быть может, восприятие Сегеля привычно ускорилось, готовясь к бою. Жрецы выхватили клинки, выступили вперёд, и тут же схлестнулись с другими бандитами. Несмотря на то, что те были безоружны, они с прытью избегали ударов фанатиков, пытаясь добраться до них раньше, чем лезвие их заденет. В таверну заскочило ещё несколько человек. Сразу поняв, что происходит, они присоединились к потасовке. Нужно идти. Сейчас, или через пару минут тут будет не продохнуть. Пару столов опрокинули, расчищая поле для боя.

Сегель поднялся из-за стола, и пригнулся, чтобы бежать на таран, если понадобится. Здесь уже стало тесно, и это могло стать проблемой. Он еле успел отклониться в сторону, когда один из жрецов был брошен прямо в его сторону. Тот с хрустом ударился о стену, и упал на спину. У него было выбито уже несколько зубов, лицо было в крови, но он продолжал шептать свои молитвы, и его взгляд остановился на Сегеле.

— Это он! Братья! — Вскрикнул мужчина, и тут же Сегель обрушил на его голову сапог. Скорее от страха, чтобы выбить из него дух. Но тут же почувствовал, как его толкнули в сторону.

Лязг металла — это Асари оттолкнул его, и теперь отразил удар клинка своим. Сегель, оглянувшись, тоже поднырнул под руку другого жреца. Удар. Металлический протез врезался в грудину с такой силой, что он явственно услышал, как ломаются рёбра, и тот повалился назад. Наёмник нащупал рукой кинжал, и тут же вынужден был снова откатиться в сторону, чуть ли не врезавшись в одного из бандитов, который протянул ему руку, и тут же помог рывком подняться. Рука тут же запульсировала от боли, но он просто стиснул зубы, пытаясь сориентироваться в пространстве.

«Покажем этим фанатикам, что никакие боги не дают им право вторгаться в нашу жизнь!» — услышал слова он, через тяжёлое дыхание. Меж тем уже и пару бандитов было заколото кинжалами. О труп одного из них Сегель чуть не споткнулся, уходя от выпада ещё одного жреца. Уклон в сторону — удар. Ему тяжело было сосредоточиться, и ему казалось, что выход находится ещё дальше.

Асари зажало двое жрецов, и он кое-как держал дистанцию, отбиваясь волнистыми клинками от них, но пропустил удар, и, вскрикнув, заслонился от другого, но не ощутил его. Увидел, как кончик кинжала торчит из горла жреца. Сегель оттолкнул своего врага в сторону, и тот легко соскользнул с лезвия. Асари успел лишь кратко кивнуть тому, как их снова невольно разделило.

Удивительно, но это навевало ему воспоминания о прежнем Гротенберге. Отбрасывая в сторону ещё одного противника, он перемахнул стойку, и побежал по коридору к выходу, пытаясь растолкать всех, кто был на пути. Ему едва хватало воздуха, чтобы дышать, и лёгкие горели не меньше, чем раненная рука. Солнечный свет после таверны на мгновение ослепил его. Это был не вход в здание, а, видимо, второй выход.