И Эльборус на юге...

ИМЯ НА КИНЖАЛЕ

Имя это дважды названо Лермонтовым по возвращении из кавказской ссылки 1837 года.

таков черновой вариант стихотворения «Поэт»[67].

Кроме того, существует прозаический набросок, начинающийся словами «Я в Тифлисе» (дневниковая запись? план задуманной повести? ) — увлечение женщиной, причастность к чужой тайне, случайное спасение от гибели... Есть там и такие строки: «Я снял с мертвого кинжал для доказательства... несем его к Геургу. Он говорит, что делал его русскому офицеру»[68].

В лермонтоведческой литературе часто повторяется, что Геург — реальное лицо и что поэта водили к старому мастеру, показывая городские достопримечательности. Между тем нельзя не заметить противоречия. Стихи вызывают представление о некоей легендарной, полумифической фигуре. Прозаические фразы — о кузнеце, которого Лермонтов или его современник, герой задуманной повести, знает лично.

Несмотря на очевидность противоречия, я никогда не обращал на него внимания. Но вот однажды, после публикации статьи о неизвестном портрете Лермонтова[69] пришло письмо с приглашением в гости. Письмо было от... праправнучки Геурга, которая утверждала, что располагает непубликовавшимися историческими фактами. Такое случается не каждый день. Я отправился в Тбилиси.

Мария Ивановна Несмашная не только сохранила семейные предания, но и выявила интереснейшие документы в историческом архиве Грузии. Что же оказалось?

«Геурк Саркисов сын Елиаров» родился в 1769 году в Эрзеруме[70] и принадлежал к семье армянских оружейников, которые унаследовали секрет изготовления булата от далеких предков. К концу века Геурк перебрался из Турции в Тифлис, а брат его Михаил — в Астрахань[71]. Вероятно, фамилия образовалась от имени прародителя и по-турецки звучала Алияр-оглы (оглы — сын). Равнозначное грузинское окончание превратило ее в Елиарашвили; русская транскрипция — Елияров, Елеров, Илеров, почему-то Елизаров и, наконец, устойчивое Элиаров. Кстати, даже улица в старом Тифлисе около их дома — Элиаровская!

Имя мастера также претерпевает в архивных записях многочисленные изменения. По-русски Георгий или Егор; у местных жителей Ягор; правильное армянское произношение — Геворг; тифлисский диалект армянского дает форму Геурк (у Лермонтова — Геург).

Следует напомнить, что на Кавказе оружейных заводов, как в России знаменитых тульских или сестрорецких, не было. Оружие изготовлялось отдельными мастерами вручную. В Тифлисе их было около пятнадцати, но изделия Элиарова считались наилучшими. «Мастер Георг имеет от правительства привилегию на делание сабель и весьма славится своею работою»,— сообщал петербургский журнал[72]. Но только ли? Вот слова путешественника из Англии: «Булатные сабли, выделанные в небольшом числе Геургом и славившиеся своею добротностью, почти все находятся теперь у восточных государей»[73].

Булатное оружие работы Элиарова было и у русского царя: в коллекции Эрмитажа можно видеть саблю с клинком «матового сетчатого Дамаска» и кинжальный клинок такой же выделки. На сабле надписи: «Мастер Георг Тифлисский» и «Работа оружейника Его Величества», на кинжале — «Е. И. В. оружейник Геурк»[74].

Холодное оружие, как правило, отмечалось личным клеймом. Вот почему в ситуации, описанной Лермонтовым («Я в Тифлисе»), сразу было ясно, к кому обращаться за справкой.

И тем не менее поэт никогда не видел, да и не мог видеть прославленного мастера. «Покойный отец мой императорский оружейник Геурк...» — так начинается архивный документ 1830 года[75].

Как же комментировать слова о кинжале: «Несем его к Геургу»? Что перед нами? План повести о давно минувших временах? Или о событиях, современных автору, но имя дано вымышленному персонажу? Или все-таки перед нами эпизод из жизни самого Лермонтова, но имеется в виду другой кузнец, тезка покойного?..

Есть, однако, еще одна версия, несколько неожиданная: имя следует понимать как... название «фирмы». Отцовское ремесло унаследовали сыновья, от старшего,— Каграмана, исходило предание, немногословное и лишенное каких-либо приукрашиваний: Лермонтов-де заходил, сидел, смотрел на ковку оружия[76].

Мастерская оружейника. Рисунок Г. Г. Гагарина.

«Фасад данный на постройку лавок и сверху жилых покоев сабельному мастеру дворянину Геурку Илерову, состоящему в городе Тифлисе 2-й части 1-го квартала.— Июня 9 дня 1827 года».

Впору упомянуть и о таком факте: на клинке собственной шашки Лермонтова (Ленинградский литературный музей) выгравирована по-грузински фамилия «Элиарашвили». Изделие ли это старого Геурга или его сыновей — пока не установлено[77].

Как же выглядела кузница прославленных оружейников? Где находилась?

Не исключено, что именно она изображена другом Лермонтова художником Григорием Гагариным на картине «Кузница в Тифлисе» (1840)[78]. На втором плане здесь старинная армянская церковь (она называлась Камоевской), прихожанами которой было семейство Геурга.

Кроме кузницы, существовала лавка. Сфера деятельности сыновей Геурга распределялась так: младший Ефрем (Ипрум) подвизался в кузнице, рядом с которой и жил; старший Каграман представительствовал в лавке. Вспомнив лаконичное свидетельство последнего о Лермонтове, обратим внимание на такую деталь: сидеть по-европейски можно было только в лавке, где имелись скамья, ларь или тахта для посетителей. Ковку же можно было наблюдать только в кузнице, а там — где сядешь? Разве что на земле за порогом. Так поступали кавказцы, ожидая, пока подкуют коня. Но невозможно ожидать такого от русского офицера. Поэтому из слов Каграмана следует сделать вывод, что поэт посещал обе точки элиаровской «фирмы».

Архивные бумаги указывают расположение лавки: недалеко от главной площади в Оружейном ряду. Прошение сыновей Геурга (начало его цитировалось выше) сообщает, что он «имел три лавки, состоящие города Тифлиса 2-ой части 1-го квартала, которые в 1827 году по приказанию военного губернатора сломаны, а для постройки вместо оных вновь трех лавок и сверху оных жилых комнат выдан нам фасад, почему того же года оные лавки выстроены».

Трехарочная лоджия внизу, пять окон и протяженная балюстрада наверху — таков дом, где бывал Лермонтов. Внешний вид свидетельствует о солидности предприятия. Частично перестроенный, дом сохранился до наших дней.

Фактические материалы, сообщенные М. И. Несмашной, изложены здесь в значительном сокращении. Но ценность их очевидна. Теперь мы совершенно по-новому должны подойти к строкам Лермонтова, по-новому осмыслить их.