И Эльборус на юге...

«Загремела увертюра; всё было полно...»

Имена зрителей, названные художником, не раз заставляли нас вспоминать о связях их с биографией Лермонтова. А что ж сам поэт? Бывал ли он на этом спектакле?

Вряд ли надо напоминать здесь о врожденной музыкальности его, о пристрастии к театру — все это общеизвестно. Однако сведения о посещении Лермонтовым конкретных постановок крайне скудны. С уверенностью можно назвать, например, «Фенеллу» Обера (он играл на фортепиано увертюру оперы, описал ее представление в «Княгине Лиговской»), «Семирамиду» Россини (дуэт из оперы он «пел во все горло до потери дыхания»)[190].

«Влюбленная баядерка» не упоминается в переписке и сочинениях Лермонтова, но мог ли он не побывать на этом спектакле?.. «Любимые публикою оперы «Фенелла»... «Баядерка»... сменяли друг друга и привлекали жадных наших меломанов под своды прекрасного светлого Большого театра»,— читаем в газетной заметке[191]. Однокашник Лермонтова и Поливанова по Школе юнкеров Д. Г. Колокольцев вспоминал: «В те времена молодежь гвардейского корпуса казалась какой-то увлекающейся, ибо офицеры переполняли театры своими ежедневными посещениями... Я не исключаю, впрочем, даже и старших, и самый тогдашний генералитет: ибо наши полководцы и дивизионеры не пропускали ни одного балетного спектакля... Тогда поставлялись на сцены театра одна за другой такие балетные пьесы, которые положительно производили фурор всеобщий... «Влюбленная баядерка» и другие производили всеобщее очарование»[192]. В ту же пору Гоголь замечал: «Балет и опера завладели совершенно нашей сценой. Публика слушает только оперы, смотрит только балеты. Говорят только об опере и балете. Билеты чрезвычайно трудно достать на оперу и балет»[193].

Итак, опера-балет «Влюбленная баядерка» на сцене Большого театра Петербурга. Вспомним шуточные строки Лермонтова:

Героиня поэмы «Монго», вчерашняя выпускница театрального училища Екатерина Пименова, как явствует из афиш, была в числе «танцующих баядерок». Еще одна знакомая поэта — балерина Варвара Волкова, у которой он бывал в гостях,— пользовалась большим успехом у публики в сольной партии баядерки Фатьмы.

Вид зрительного зала на поливановской акварели невольно связывается у нас с картиной из повести «Княгиня Лиговская»: «Давали Фенеллу <...>. Печорин, который не имел еще билета и был нетерпелив, адресовался к одному театральному служителю, продающему афиши. За 15 рублей достал он кресло во втором ряду с левой стороны — и с краю <...>. Когда Печорин вошел, увертюра еще не начиналась, и в ложи еще не все съехались; между прочим, прямо над ним в бельэтаже была пустая ложа, возле пустой ложи сидели Негуровы, отец, мать и дочь <...>. Она поклонилась Печорину довольно ласково и просияла улыбкой.

«Видно письмо еще не дошло по адресу!» — подумал он и стал наводить лорнет на другие ложи; в них узнавал он множество бальных знакомых, с которыми иногда кланялся, иногда нет; смотря по тому, замечали его или нет <...>.

Загремела увертюра; все было полно, одна ложа рядом с ложей Негуровых оставалась пуста и часто привлекала любопытные взоры Печорина <...>.

Занавес взвился,— и в эту минуту застучали стулья в пустой ложе; Печорин поднял голову,— но он мог видеть только пунцовый берет и круглую белую божественную ручку с божественным лорнетом, небрежно упавшую на малиновый бархат ложи; несколько раз он пробовал следить за движениями неизвестной, чтобы разглядеть хоть глаз, хоть щечку; напрасно,— раз он так закинул голову назад, что мог бы видеть лоб и глаза... но как назло ему огромная двойная трубка закрыла всю верхнюю часть ее лица.— У него заболела шея, он рассердился и дал себе слово не смотреть больше на эту проклятую ложу».

Как уже говорилось, в альбоме Николая Поливанова названо лишь несколько зрителей: Гедеонов, Клейнмихель, Траскин, Эссен... Можно ли опознать остальных, тех, кто заполняет три ряда кресел и семь лож левой стороны? Вероятно, можно, но это — дело будущего. Пока же хочу отметить несомненное сходство рыжеволосого старичка в очках, приложившего ладонь к уху (третий ряд, третье кресло справа от прохода) с персонажем лермонтовского рисунка «Адоратор» (поклонник.— фр.)[195]. Сопоставление вполне правомерно: Лермонтов изобразил одного из своих петербургских знакомых в тот же период, к которому относится поливановская акварель. Кто он? Обоснованного ответа пока нет.

Итак, мы видим знакомых Лермонтова в зрительном зале. Мы пытаемся угадать их и среди действующих лиц на сцене. Однако те немногие имена актеров, что известны нам в качестве знакомых поэта, ни в коей мере не исчерпывают истинный круг его связей. Биография Лермонтова изобилует пробелами, которые еще предстоит заполнить. «Почтенные читатели, вы все видели сто раз Фенеллу»,— эта фраза из «Княгини Лиговской» сказана завсегдатаем оперы и балета, досконально знающим театральный мир. И мы можем без всяких колебаний заключить: акварель, которую выполнил Поливанов, следует рассматривать в самой тесной связи с биографией его великого друга.