И Эльборус на юге...

Актеры и зрители

Некоторые лица на акварели названы самим художником. Это существенно повышает ее документальную ценность. Тем более что Поливанов был тщательным и умелым портретистом. Кто же эти лица?

Олифур — Осип Афанасьевич Петров, легендарный бас, первый исполнитель партий Руслана и Сусанина в операх Глинки.

Баядерка Золое — французская балерина Луиза Круазет, в течение целого десятилетия исполнявшая главные роли на петербургских подмостках. Кстати, прекрасный профильный портрет ее имеется на картине Г. Чернецова «Парад на Царицыном лугу»: она стоит неподалеку от Крылова и Пушкина и смотрит в их сторону.

За дирижерским пультом — Катерино Альбертович Кавос, «директор музыки» столичных театров, плодовитый композитор и талантливый педагог (О. Петров — один из любимых его учеников). Как известно, Кавос помог Глинке поставить «Ивана Сусанина», вопреки сопротивлению дирекции и в ущерб собственным интересам: еще в 1815 году он сочинил одноименную оперу, которая прочно держалась в репертуаре. Советское музыковедение называет Кавоса «наиболее крупным деятелем подготовительного периода русской классической музыки, который способствовал приближению расцвета русской оперы и балета»[173].

Следует заметить, что Лермонтову музыка Кавоса была знакома с детства. «Я был в театре, где видел оперу «Невидимку», ту самую, что я видел в Москве 8 лет назад,— читаем в письме тринадцатилетнего поэта.— Мы сами делаем театр, который довольно хорошо выходит, и будут восковые фигуры играть»[174]. Здесь упоминается опера Кавоса «Князь-невидимка, или Личардо-Волшебник», поставленная впервые в 1805 году и продержавшаяся в репертуаре до 1827-го.

Существует лишь два прижизненных портрета капельмейстера. На поливановской акварели перед нами третий, причем в оригинальном ракурсе: со спины и вполоборота, как он был виден зрителю.

Справа от сцены в собственной ложе — А. М. Гедеонов, директор императорских театров. Невежественный, но вместе с тем изворотливый, цепкий и спесивый чиновник, он причинил много вреда отечественной культуре. «Дело известное,— резюмировал Глинка,— что искусство для Гедеонова не существует»[175]. Директор — притча во языцех; официально — «его превосходительство Александр Михайлович», в просторечии — «Гедеонов-бестия»... «Танцорка молодая» в лермонтовской поэме «Монго» рассказывает:

Пытаясь поставить свою драму «Маскарад» на петербургской сцене, Лермонтов обращался к Гедеонову, но никакой поддержки не получил.

Над директорской ложей — ложа министра императорского двора; в ней П. А. Клейнмихель, один из приближенных Николая I. Дежурный генерал Главного штаба, управляющий Департаментом военных поселений, Клейнмихель был активным недоброжелателем Лермонтова. По его распоряжению 21 февраля 1837 года был арестован С. А. Раевский за распространение лермонтовского стихотворения «Смерть поэта». «Любезный друг Святослав!..— писал Лермонтов месяц спустя Раевскому, собираясь в кавказскую ссылку.— Сегодня мне прислали сказать, чтобы я не выезжал, пока не явлюсь к Клейнмихелю, ибо он теперь и мой начальник»[177]. После этих слов, как утверждал первый биограф поэта П. А. Висковатый, в письме содержалась настолько резкая характеристика царского вельможи, что привести ее в печати было невозможно[178].

Впоследствии Клейнмихель станет графом, займет пост главноуправляющего путей сообщения, и имя его с горькой иронией упомянет Некрасов в эпиграфе к «Железной дороге».

Еще одного сановника — генерал-губернатора столицы П. К. Эссена — мы видим в левой ложе. На балах в его доме бывал Лермонтов.

Среди зрителей первого ряда кресел, слева у самого прохода, петербургский комендант П. П. Мартынов. Карикатурная манера, в которой он изображен, заставляет вспомнить фразу из дневника Пушкина: «Комендантское место около полустолетия занято дураками, но такой скотины, каков Мартынов, мы еще не видали»[179].

Н. И. Поливанов. «Баядерка». Акварель. 1837. УХМ. Публикуется впервые.

Фрагмент акварели: капельмейстер К. А. Кавос.

Фрагмент акварели: О. А. Петров в роли судьи Олифура.

Г. Г. Чернецов. Парад на Царицыном лугу. X., м. 1837. ВМП. Ленинград. Фрагмент. (Вторая справа — Луиза Круазет).

Фрагмент акварели: Луиза Круазет в роли баядерки Золое.

Фрагмент акварели: в центре полковник А. С. Траскин.

Очень интересен флигель-адъютант А. С. Траскин — слева же, во втором ряду, пятый от прохода. Через два месяца он был назначен на Кавказ. Зимой 1840/41 года как начальник штаба войск Кавказской линии он встречался с Лермонтовым в доме командующего П. X. Граббе. «За обедом всегда было довольно много лиц,— вспоминал современник,— но в разговорах участвовали Граббе, муж и жена, Траскин, Лев Пушкин, бывший тогда майором, поэт Лермонтов... Прочие все ели молча. Лермонтов и Пушкин называли этих молчальников картинною галереею»[180].

Вот что писал о Траскине другой мемуарист, подчеркивая его более чем скромные способности военачальника: «Полковник Траскин в звании начальника штаба только мог заявить себя тем, что съедал чуть не целого теленка в обед»[181].

Сохранилось множество шаржей на десятипудового штаб-офицера. В числе рисовальщиков был Н. В. Мейер, как мы помним, прототип доктора Вернера в «Герое нашего времени», чьи карикатуры отличались замечательным портретным сходством[182], потому-то их особенно интересно сравнить с работой Поливанова.