И Эльборус на юге...

Тысяча однофамильцев

— А вы смотрели у Тиме и Беккера? Не нашли? Ленитесь, наверное...

Укор не был неожиданным. К этому фундаментальному изданию рука протягивается в самую первую очередь. В словаре около тысячи художников по фамилии Мейер. Имена двухсот из них начинаются с «J». В глазах рябит, голова идет кругом. Как тут сориентироваться? Разумеется, сразу можно исключить ювелира из Аугсбурга, литейщика колоколов из Любека или, скажем, художника по фарфору с Севрской мануфактуры. Но остаются — архитектор из Франкфурта, живописец из Вены, маринист из Бреста, рисовальщик из Праги, гравер из Данцига...

К тому же весьма серьезная научная статья утверждала: из всех Мейеров «в России работали, согласно словарю Тиме и Беккера, трое». Далее уточнялось: третий назван ошибочно, на самом деле их было лишь двое — братья Иоганн Георг и Иоганн Кристоф из Нюрнберга, которые служили в Российской Академии наук с 1778 по 1816 год[231]. Вот почему постоянно теплилась надежда, что J. J.— русский художник, следовательно, мог и не попасть в зарубежное издание. Ведь нет там, к примеру, Егора Егоровича, академика пейзажной живописи (хотя Георгиев Мейеров перечислено добрых два десятка!). Но когда все новые и новые признаки стали убедительно указывать на Запад, пришлось еще раз перелистать знаменитый гроссбух.

...И все же упрек в лени был не без оснований. Если, не путаясь сотен однофамильцев и десятков тезок, обратить внимание на двойное имя, начинающееся с «J», то останется лишь девять кандидатур. Из них по годам подходят только двое — два Иоганна Якоба Мейера.

Придворная церковь и Лицей в Царском Селе*.

Большой пруд и Камеронова галерея в Царском Селе*.

Монплезир в Петергофе*.

Об одном сообщается, что родился он в 1811 году близ Цюриха, работал в Цюрихе, где и выставлял в 1842 и 1844 годах карандашные портреты и миниатюры. Другой — пейзажист и гравер (1787—1858), родился в Мейлене на Цюрихском озере, умер в Цюрихе. Опубликовал в 1824 году «Живописное путешествие в Гейдельберг». Акварели и гравюры с его швейцарскими видами хранятся в тамошних музеях[232].

Сразу вспомнился Двенадцатиколонный зал Эрмитажа, ведуты швейцарской школы... Как знать, может, и впрямь один из этих «полных тезок»? Судя по указанной специализации — второй, но в начале 1840-х ему уже за пятьдесят, возраст малоподходящий для неблизкого вояжа в Петербург, а тем паче на Кавказ! В этом отношении младший предпочтительнее.

Бывали ли они в России? Ничего более словарь не сообщал, отсылая к ряду иностранных источников. Времени уже не оставалось: командировка подошла к концу. «Литературу можно посмотреть и дома» — подумалось тогда.

...В лучших книгохранилищах Москвы названных книг не оказалось.