И продолжается жизнь... (Медиумическое произведение) Надиктовано Духом Андрэ Луиса

26 И ПРОДОЛЖАЕТСЯ ЖИЗНЬ…

Брак Кайо и Веры стал в глазах Эрнесто и Эвелины новым источником поощрения в их работе.

Тулио, вдохновлённый готовностью со стороны той, которую он так любил, в будущем помогать ему, согласился добровольно записаться в Институт Службы для Перевоплощения[14], сразу же устроившись в одном из кабинетов регрессии[15], чтобы начать необходимую подготовку.

Но прежде, чем начался процесс, как-то ночью, когда Серпы в семье не было, Тулио отправили посмотреть на Веру, чтобы, в какой-то мере, познакомиться с той, кто примет его в свои материнские объятия.

Увидев, как она занята вязанием в доме Виллы Мариана, молодой человек сразу же ощутил симпатию к ней. Он увидел её нежное выражение лица, спокойные глаза умиротворённого человека, её руки, такие проворные в работе, и, очарованный, проникся спокойствием, исходившим от неё.

Эвелина посоветовала ему обнять её, почитая в ней защитницу, которая благословит его в качестве сына, во имя Божье… Манчини не ограничился чувственным объятием, а нежно поцеловал её в лоб.

Дочь Эрнесто не ощутила напрямую такого ласкового проявления. Поэтому, счастливая, она просто дала свободу своим мыслям.

«Как я хотела бы иметь сына!..» — подумала она. «Как я хотела бы стать матерью!…». Она ждала этого благословения Всемилостивого, который, несомненно, не должен был забыть о ней!… С другой стороны, она знала, что её супруг горел желанием иметь будущего наследника. Таковы были мотивы, которые приводили её в мечтах наяву к сознательной просьбе к Богу родить сына!…

По мере того, как приятные признаки материнства вырисовывались в её душе, она всё сильнее входила в резонанс с Тулио, на той же волне надежды и радости, и оба они ощущали святую прелюдию непередаваемой радости…

И покинув её в момент прощания, он сформулировал ожидаемый вопрос: кого он назовёт папой?

Но Эвелина поспешила объяснить ему, что владелец дома находится далеко, и что он познакомится с ним в подходящий момент.

На основе обещанной истины, Тулио родится от Кайо Серпы, полностью притянутый материнской преданностью, чтобы сблизиться с былым противником и преобразить злобу в любовь, благодаря терапии забытья.

Время Фантини и его спутницы было расписано приятными и прекрасными обязательствами, они постоянно помогали Манчини, Кайо и Вере в создании будущего и без устали поддерживали госпитализированных Элизу и Дезидерио.

Эрнесто, преобразившийся страданием, казалось, помолодел, тогда как Эвелина, изменённая новым опытом и новыми обязанностями, казалась уже зрелой женщиной, словно оба они договорились поработать над обновлением своего внешнего вида, сгармонизировавшись на одном возрастном отрезке. Они разделяли одни и те же мысли, одни и те же работы.

Впечатлённый прогрессивной гармонией, свободно развивавшейся из постоянно крепнущего и всё более интимного союза между ними обоими, в творении их собственного духовного созидания, Эрнесто посетил Наставника Рибаса, чтобы с почтением спросить его, будет ли им разрешено сейчас узнать прошлое, обретя память прошлых существований, на что ментор рассудительно ответил:

— Нет, Фантини. Мы не советуем применять эту меру. Вы с Эвелиной впряглись в долгое предприятие служения на нашем плане. Вам предстоит решать множество проблем, осуществить большой труд… Дезидерио, Элиза, Амансио, Брижида, Кайо, Вера, Тулио, Эвелина и вы формируете группу сердец, занятых друг другом перед Законами Божьими, уже много веков, все взаимно переплетённые в контексте испытаний, как химические элементы в кипящем тигле, чтобы достичь необходимой очистки!… Другие члены группы со временем прибудут к вам для общей победы на основе далеко идущей любви!… Мы, включая меня, являемся частью одной большой семьи…

И добавил с дружеской улыбкой:

— Нас здесь тысячи человеческих существ в одинаковых условиях, мы неустанно трудимся над своим искуплением, начиная с собственного совершенствования, в уголках индивидуального мира.

— На Земле у нас нет понимания того множества обязанностей, которые ждут нас после смерти…

— Несомненно. Любое благородное созидание должно направляться. Сначала проект, затем осуществление… На физическом плане продолжение жизни в духовном мире идеализировано… В духовном мире исправление, восстановление, улучшение и завершение этой же жизни на физическом плане идеализированы. Мы — путешественники, идущие от колыбели к могиле и от могилы к колыбели, возрождаясь на Земле и в Духовности так часто, как это необходимо, чтобы учиться, обновляться, исправляться и прогрессировать без конца, согласно Законам Вселенной, пока не достигнем Совершенства, нашей общей судьбы…

— Это значит, что в будущем может статься, что Эвелина и я, мы возродимся среди людей, тех же самых Духов, с которыми мы сотрудничаем…

— Как знать? Это вполне возможно, поскольку совершенно естественно…

Ориентер ещё не закончил своего объяснения, как Эрнесто робко подошёл к нему, словно молодой человек, открывающий отцовскому авторитету своё сердце:

— Наставник Рибас, мы с Эвелиной так долго и много размышляли…

Боязливый, Фантини не смог закончить свою фразу. И Рибас дополнил его, доброжелательно сказав следующие слова:

— Мы это уже знаем, Фантини. Вы оба думаете о достойной и вразумительной свадьбе, осознавая теперь, насколько огромен труд преображения и шлифовки, которым вы будете руководить в течение очень долгого времени в духовной группе, к которой вы приданы.

— Вы находите здесь какое-то препятствие?

— Совершенно никакого, поскольку и Элиза, и Кайо уже отпустили вам все грехи чувственного порядка…

Смущённый Фантини хотел было продолжить, но помощник Института срочно позвал его, чтобы поддержать Элизу, которая отправлялась в путешествие к физической сфере для осуществления помощи Вере, срок беременности которой уже был достаточно велик.

Покидая его, ментор удовлетворённо заявил:

— Будьте спокойны, Эрнесто. Мы подумаем над этим вопросом.

Дни для Фантини и его спутницы протекали в постоянной работе. Постепенно они открывали для себя количество обязанностей, на которые им надо было соглашаться, чтобы гарантировать относительно спокойное возрождение увечному Духу, такому как Манчини, который нуждался в постоянном внимании, чтобы какой-либо выкидыш не нанёс общий вред. Они заметили, что тысячи других случаев не вызывали столько забот. Сущности, устроенные в мире плоти, приспосабливались к процессу перевоплощения так же просто, как перчатка приспосабливалась к руке. В других ситуациях человечески сущности по возвращении в физическую сферу располагают таким возвышением, что их присутствие в себе не только держит на расстоянии злонамеренных Духов, но и успокаивает мать… Но Тулио ни в коей мере не относился к тем личностям, которые интересуются силами духа, чтобы почти всегда устраиваться в удовольствиях и механизмах физического мира, и тем более не достиг он ситуации тех, кто касается грубой материи в поисках энергии, которая позволит им продвигаться вперёд с задачами и целями Духовного Мира. Он не располагался ни у подножия горы вознесения, ни на её самых высоких уровнях. Это был человек переходной культуры и добродетели, с поверхностной чувствительностью, приспособленной к своим собственным нуждам совершенствования по отношению к наработанным долгам предыдущих воплощений.

Малейший шок в материнском окружении мог привести к раздражимости, и мельчайшая трудность могла подвести к ненужным недомоганиям.

Он был погружён в терапевтический сон, в качестве дополнительной части лечения для тщательно наблюдаемого возвращения в земную область, что у людей называется беременностью, как будто беременность, в её сжатом и упрощённом определении, не что иное, как незначительное и подобное всем «перевоплощенцам» событие, с аналогичными последствиями для матерей, которые их размещают у себя. Но надо знать, что терапевтический сон Духа, сопряжённый с зародышевым развитием, характеризуется различными степенями, и поэтому не всегда блистает тотальным несознательным состоянием.

Задачи и обязательства собирались вокруг Манчини, вплоть до того дня, когда они услышали первые стоны в его колыбели, в сопровождении восторгов Веры и эмоций Кайо, очарованных малышом…

Тулио преодолел великий барьер между двумя мирами и, начиная с этого момента, будет нуждаться во внимании другого рода.

Ободрённые и счастливые постепенным выполнением установленной программы, Фантини и его спутница направили свои мысли к вопросу, который сразу же встал перед ними: возвращение Дезидерио к опыту земной плоти.

Им было необходимо отправиться на юг Сан Пауло, в дом Амансио, согласно схеме Института.

Оба друга занялись подготовительными встречами. Предложения и споры. Дезидерио душ Сантуш требовал, жаловался… Но ему нельзя было сразу же представить истину во всём её протяжении в том, что касается его будущего, чтобы он не запятнал его своими неоправданными сомнениями или преждевременным презрением. Он должен был знать, что возвращение в земное тело ему настоятельно необходимо, и ему пообещали, что Элиза вернётся на Землю чуть позже, чем он, и они встретятся в человеческой семье. Но в установленном плане ему было запрещено заранее знать информацию, касающуюся дома, где ему будет дарована новая возможность. Он заслуживал благословения перевоплощения. Но ему не было разрешено усложнять или наносить ущерб ситуациям, которыми власти Высшего Плана, всегда мудрые и великодушные, обеспечивали его. Ему особенно надо было встретиться лицом к лицу с Амансио и Брижидой, так же как и эти обе личности, поднаторевшие в человеческих сражениях, должны были противостоять ему в доме, чтобы они вместе могли обрести свет взаимной любви, поражённые забвением прошлого, чтобы консолидировать уже обретённые перед Законом заслуги.

Однако Дезидерио не так-то просто было удовлетворить. Он вставлял свои прошения и взывал к правам в ссорах, которые порой возникали. Его дочь, которой помогал Эрнесто, пыталась, насколько могла, добиваться его требований, завоёвывая его уважение, его принятие, поддержку и нежность.

Когда со времени развоплощения вдовы Фантини прошёл год, и когда Тулио Манчини в своей новой жизни приблизился к возрасте в два месяца, Дезидерио положил конец своим требованиям относительно своего мирного возвращения в телесный мир, за исключением одного: он хотел вновь увидеться и поговорить с Элизой наедине, чтобы они могли установить планы на будущее.

Ходатайство было передано вниманию Наставника Рибаса, который принял его, и, провожая просителя к месту, где Элиза, уже здравомыслящая, проходила курс спокойного выздоровления, оба друга, наедине, завязали интимный разговор во время тэт-а-тэт, который длился ровно два часа.

Ничто не проявилось из того, что они доверили друг другу во время этой первой и последней встречи в Духовном Мире до перевоплощения. И затем произошёл незабываемый факт. Дезидерио вернулся в свой квартал, с новым блеском во взоре. В нём не было больше ни злобы, ни вопросов. Отныне он стал терпеливым и почтительным.

В то же время бывшая госпожа Фантини попросила поддержки у Эвелины, чтобы её приняли в учебное заведение, где она могла бы изучить проблемы души и, насколько это возможно, перевоспитаться прежде, чем обрести земную оболочку. Ей сказали, что она уйдёт на Землю, в своё следующее существование, через три года, чтобы вновь найти в миру Дезидерио, под наблюдением и защитой благодетелей, которые принимали её здесь. Она страстно желала знать, быть готовой и улучшаться, осознавая, что все благодеяния, обретённые в Высшей Духовности, превращаются в более значимые источники поддержки и сотрудничества для тех, кто их выявляет, где бы это ни было.

Эвелина с удовлетворением согласилась.

В течение трёх лет, которые будут предшествовать её возвращению к своей собственной земной семье, в качестве дочери супругов Серпа, Элиза будет помещена в колледж, приспособленный к её нуждам, под охраной и ответственностью дочери Дезидерио, чьи заслуги и кредиты доверия лишь увеличивались в лоне Института, служению которого она смогла посвятить всю себя.

Кто сможет измерить силу, помещённую Богом в чудеса любви?

Дезидерио был принят в кабинетах регрессии для своего перевоплощения, и руководство заключило, что ему не выгодно будет заранее знакомиться с семьёй, где ему предстоит родиться, поскольку статус покинутого ребёнка вынудит его глубже погрузиться в прошлое, чтобы увидеть прошлые существования, в течение которых он наработал себе будущее испытание, и погружение в процесс лечения памяти будет ему не на пользу.

К счастью, после разговора с Элизой, он стал спокойным, доверчивым, принимая все обещания, которые ему были сделаны.

С другой стороны, Рибас и его помощники трудились над тем, чтобы его возвращение к Амансио и Брижиде быстро, чтобы они не ждали будущего перевоплощения, тем самым выигрывая время с поддержкой Божественного Провидения.

Таким образом, он находился в службах возрождения на физическом плане, когда Наставник Рибас пригласил Фантини и его спутницу познакомиться со скромной и простой женщиной, которая станет для Дезидерио благодетельной матерью. Им предстояло присутствовать при ней и помогать ей во всём в течение всего процесса будущей беременности и направлять друга, который возродится на Земле, поскольку среди воплощённых сотрудниц и работниц Института в ближнем окружении Брижиды именно она согласилась принять его в свои материнские объятия, несмотря на бедность, которой было отмечено её существование.

Эвелина и Фантини записали эти несколько последних сообщений, касающихся той, которую они должны были регулярно посещать.

Это была молодая женщина, супруга хлебороба, которого сжигал туберкулёз, и мать четырёх детей, озабоченная постоянной нуждой. Здоровье её самой, донны Фантини, находилось в плачевном состоянии, она была приговорена заболеть, хотя сегодня туберкулёз уже не представляет той опасности, которая приписывалась ему в другие, более ранние времена. Ситуация заключалась в том, что она с мужем достигли окончания срока обновительных испытаний в мире, и уже не могли поддерживать долгое время поддерживать себя в хрупкой телесной оболочке. Дезидерио станет последним ребёнком до их развоплощения. И двум духовным друзьям, возвышенным до ранга хранителей, предстоял святой долг создать условия, которые приведут новорожденного в семью старой супружеской четы Терра в качестве приёмного сына.

Глубокой ночью, на Земле…

В состоянии духовного раздвоения, благодаря обычному сну, Мариана вошла в зал, где её ждали Рибас и его друзья.

В сопровождении внимательного посланника вновь гостья выглядела очень просто и бедно.

Представ перед благотворителями, она подошла к Рибасу с дозволенной ей ясностью мышления, и, возможно, загипнотизированная его мягким и мудрым взглядом, преклонила колени и попросила его благословения.

Сдерживая эмоции, охватившие его, ментор коснулся её лба, прося Иисуса защитить её, и затем сказал:

— Встань, Мариана, нам надо поговорить с тобой…

Усадив её, ориентер представил ей Эвелину и Эрнесто, задержавшись на Эвелине, чтобы она более ясно запомнила её лицо на экране своей памяти, когда вернётся в своё плотное тело:

— Это сестра, которая будет осуществлять надзор за тобой во время твоей будущей беременности. Прошу тебя, Мариана, постарайся запомнить её!…

Женщина взглянула не неё с симпатией и взмолилась:

— Божий Ангел, сжалься надо мной!…

Взволнованная, дочь Брижиды поправила её:

— Мариана, я не ангел. Я всего лишь твоя сестра.

Молодая мать, чьё тело отдыхало в мире грубой материи и казалось ей духовно далёким от гармоничного семейного пейзажа, к которому она принадлежала, чтобы быть отныне лишь в радости от того, что она может принести пользу, она повернулась к Рибасу, с которым уже имела предварительные беседы, и объяснила, охваченная дочерним почтением:

— Отец мой, я выполню волю Божью, приняв ещё одного сына, и надеюсь на вашу защиту. Жоахим, мой супруг, ослаб, он болен… Я стираю и глажу, я тружусь, как могу, но очень мало зарабатываю… Четверо маленьких детей!… Может, вы не знаете, но наша лачуга пропускает дождь и снег… Когда ветер продувает наши дырявые стены, состояние Жоахима ухудшается, он сильно кашляет!… Я не жалуюсь, отец мой, но прошу у вас помощи!…

— O, Мариана, — взволнованно ответил ментор, — не бойся! Бог не оставит нас! Твоим четырём малышам мы поможем, а скоро Жоахим и ты будете в большом доме…

— Отдаю себя в Божьи и ваши руки!…

Бедная женщина не знала, что Наставник имел в виду скорое развоплощение супружеской четы, когда справедливо заслуженно у обоих супругов будет новое жилище в Высшей Жизни.

Мариана вернулась к своей сельской обители, продуваемой ветрами, теперь охраняемая Эвелиной и Эрнесто. И вернувшись в плотное тело, она почувствовала, как её сердце учащённо забилось от восторга, который она сдерживала в своей груди. Она разбудила своего мужа:

— Жоахим!… Жоахим!…

И когда он подскочил, проснувшись и бормоча нечто невразумительное, она сказала ему:

— Во сне я встретила пожилого человека, которого раньше уже видела… Он сказал, что у нас будет сын!…

— А что ещё?

— Он сказал, что у нас будет большой дом…

Жоахим рассмеялся и прибавил, не осознавая того, что касается истины:

— Aх, жена моя!… Большой дом? Ну, если только в ином мире!…

Развоплощённые посетители улыбнулись…

Взволнованная, Эвелина поняла, что Жоахиму недолго осталось быть на Земле, и, моля Господа, прося Его умножить силы, она пообещала себе не давать себе отдыха до тех пор, пока она не соединит Мариану и Брижидой, её любимой матерью, чтобы последние дни этого места страданий были смягчены солнцем благотворительности.

Прошло два дня с этого частного контакта. Падчерица Амансио, поддерживаемая Фантини и с позволения высших руководителей устроилась в доме своего отчима и начала влиять на материнское сердце с целью ожидаемого осуществления плана. Она делала так, что женщина видела в снах своего малыша, который идёт к ней на руки, она населила её размышления идеями милосердия и надежды, она внушала ей восстановительные чтения, вдохновляя её на разговоры с мужем относительно будущего, которое Бог осветит присутствием приёмного сына, и впервые в её доме появилась привычка регулярной молитвы, поскольку под мягким влиянием своей дочери Брижида смогла сделать так, чтобы её муж каждый вечер перед сном молился вместе с ней, на что удивлённо и простодушно согласился. Он заметил с удивлением усердие своей жены, которая разжигала у себя любовь к ближнему. Будучи сам предан практике человеческой солидарности, он вдохновлял её благородные альтруистические действия.

Они составляли проекты, планы: если бы Бог послал им приёмного сына, они бы обращались с ним со всей любовью, которая есть в их сердцах, они бы старались увидеть его склонности, чтобы предоставить ему достойную работу, и, когда он подрастёт, они бы осуществили свою старинную мечту: переехали бы в Сан Пауло, поскольку смогли бы таким образом предоставить ему самое лучшее образование…Они бы попросили для этого помощи у Кайо, бывшего ранее зятем, который женат вторым браком и который оставался другом, даже если они и писали друг другу лишь в особых случаях… Если бы у них был мальчик… И проекты, один живее и краше другого, излучались из их сердце, созревших в испытаниях.

Прошло четыре месяца в этой новой ситуации, и одним солнечным утром, когда старые супруги вели возвышенную беседу о помощи для покинутых матерей, приведённая в Духе Эвелиной, в их дверь постучала Мариана, дом которой стоял в четырёх километрах отсюда…

По просьбе любезной служанки Брижида пошла посмотреть, кто бы это мог быть.

Обвитая своей дочерью, жена Амансио с симпатией стала выслушала вновь прибывшую.

Мариана умоляла дать ей работу. Грустным голосом она рассказывала свою историю. Она снова забеременела, хоть у неё уже есть четверо детей…Но она осталась без средств, а муж её тяжело болен….

Не в состоянии объяснить себе причину внезапного безграничного сочувствия, которое она ощутила, госпожа Терра дала ей немного денег и пообещала лично навестить её в этот же день, как только муж придёт с работы.

Эвелина ликовала от радости.

Амансио не пытался протестовать против просьбы своей жены, и с наступлением сумерек оба они оказались в доме, раздавленном нищетой. Растроганные, она устроили семью, нуждавшуюся почти во всём, в маленьком, но комфортабельном доме на земле, которую они обрабатывали.

Словно найдя, наконец, помощь, на которую он так рассчитывал, пока не появился на свет его пятый ребёнок, Жоахим присоединился к духовности, воздавая хвалу своим благодетелям…

Оставаясь долгое время ослабленной непосильным трудом, Мариана серьёзно заболела. Будучи теперь вдовой, она позвала на помощь близких ей простых людей, под присмотром которых она оставила четырёх сирот, в предвидении своей близкой смерти…

Беспомощная перед усиливавшемся кризисом, Брижида, которая всё больше и больше привязывалась к бедной неимущей женщине, перенесла её в свой собственный дом, где перевоплощённый Дезидерио, наконец, снова открыл глаза в земном существовании.

С внутренней убеждённостью того, что её святой — последний — долг выполнен, Мариана передала малыша на руки своим благодетелям, охваченным тревожным ожиданием, и затем, спустя пять дней, развоплотилась!…

Развоплощённые благодетели приняли набожную мать, в то время, как пожилые супруги обнимали и целовали малыша… Здесь, в доме, окружённом цветами, смешались разлука и возвращение, печаль смерти и радость жизнь!… Фермерша плакала и смеялась; Амансио размышлял, тронутый эмоциями и обновительными идеями… Эрнесто и Эвелина, в молитве радостной благодарности перед милосердием Провидения, с удивлением отметили, что как Мариана, лежащая в гробу, так и Дезидерио, находившийся в колыбели, получали от Бога благословение нового дня!…

…

Ночью небольшая летательная машина в форме радужной звезды высадила Фантини и его спутницу у города, где размещалась их резиденция.

Прибыв домой, они направились в Институт Духовной Защиты, в центре которого их встречали с цветами нежные души и друзья. Уличные фонари, рассеивавшие полихромный свет, окружали все здания, подчёркивая филигранные мотивы прекрасных звёзд архитектуры.

Центр праздновал возвращение двух работников, которые смогли победить, с преданностью и смирением, начальные препятствия установки благословенного будущего!…

В окружении помощников, Рибас принял их на пороге, взяв их в свои объятия, словно любимых детей. Он поднял глаза к Небесам и трогательным тоном попросил:

— Господь Иисус, благослови своих служителей, которые сегодня посвящают себя друг другу в возвышенном союзе!… Освещай их преображённые намерения в своё царстве, сквозь самоотречение, с которым они смогли забыть о трудностях и обидах, чтобы присоединиться к помощи компаньонов в пути, даже если эти компаньоны кололи их кинжалами в самое сердце!… Просвети их, о, Учитель, что счастье — это творение прогрессивного созидания во времени, и что брак должен каждый день осуществляться по-новому, в кругу семьи, чтобы наши недостатки гасли в источниках взаимной терпимости, чтобы наши души встречали совершенное слияние перед Тобой, в сиянии вечной любви!…

Наставник умолк, а в это время Эрнесто смотрел на лицо своей спутницы, омытое слезами…

С небес падал дождь из тонких голубых гирлянд, напоминавших эфирные сияющие сапфиры, придавая счастливой паре уверенность, что Высшие Планы принимают их сформулированные обязательства, и из невидимых источников лилась нежная мелодия, выражая слова доверия, которыми Мудрость Вселенной подтверждала непрерывность Божьего Милосердия в жизни, остающейся везде и всегда прекрасной, полной величия, освящая себя трудом и покрывая себя светом.

__________________

Traduction en russe: SPARTAK SEVERIN, Avril 2010, Minsk, BELARUS