Инферно

13

Это случилось посреди ночи. Его схватили и потащили куда-то. На голову ему накинули кусок ткани, обмотав так, словно хотели придушить, но отчего-то не довели задуманное до конца. И вот, с обмотанной головой, его быстро волокли куда-то множество людей — сильные, грубые руки держали крепко, причиняли боль.

Все происходило в полной тишине. Только топот множества ног — двенадцать пар, он посчитал — да кряхтение и шуршание одежды доносилось до ушей. Похитители действовали быстро, словно боялись опоздать.

Безумное путешествие в кромешной тьме длилось пару минут, за которые Сола отволокли из клетушки бионов по коридорам крейсера и подняли на верхнюю палубу. Там его резко, грубо вздернули и поставили на негнущиеся, еще слабые ноги. Сол качнулся, но его ткнули вбок.

Сол кое-как выправился. Хотелось снять с себя ткань.

— Руки! — рявкнул голос.

Ударили по рукам, больно, со всех сил. Сон постепенно проходил, ночной холод забрался под ворот и принялся хозяйничать там.

— Настал твой час, — сказал тот же голос.

Сол мгновенно узнал его по искаженному вокодером хрипу. Значит, конец. Решение принято. Интересно, как они это сделают? Просто кинут его в зыбь?

— Слышишь ли ты, смертный, что тебе говорят? — обратился к нему Керас, ибо это вне всяких сомнений был он, капитан «Пиявки».

— Да, — сказал Сол, — слышу.

— Мы начинаем, — сказал Керас. — Сейчас мы будем судить тебя, смертный.

Холод стиснул Сола в объятиях, остужая кровь. Пальцы на руках и ногах начали неметь. Боль в голове заныла с новой силой, отдаваясь в верхнюю челюсть. Несмотря на тьму, перед глазами плавали цветные пятна.

— Стой и слушай. Сейчас твою судьбу будет решать зыбь. Но вначале мы заслушаем Смерть и Свободу. Мы начнем со Свободы. Говори, заступница.

Раздался голос Демискура — Сол не ошибся в ожиданиях. Гранд произнес:

— Этот получеловек стоит тут перед нами и ждет своей участи. Для иных все было бы кончено уже давно, но этот получеловек почему-то жив, хотя на его долю выпало немало испытаний. Сами подумайте: пуля угодила ему в голову и вместо того, чтобы разнести ее на куски, отправила в забытье. Он выжил. Потом он работал автоматом на корабле и мог бы пойти на дно со всеми, но не допустил потопления судна. Своей сноровкой, умениями и знаниями он спас корабль и экипаж от верной смерти. Если б не он, лежали бы мы на дне моря. Он же, будучи слугой своего порочного хозяина Зорака, мог бы просто исполнять приказ, и погибнуть на злополучном острове, но поступил иначе. Он храбро бросился в порт к кораблю предупредить о неминуемой гибели, не жалея себя и не думая о себе, хотя мог бы убежать от хозяина и остальных. Наконец, это ему принадлежит идея ужалить током ходоков, в чьи владения мы вторглись. И именно он нашел шпиона-осведомителя, благодаря способностям счетчика.

Какие еще нужны аргументы в его пользу? Я, Свобода, таких не знаю.

— Достаточно. Смерть, тебе слово.

Сол напряг слух. Раздался ровный, сдержанный голос Улфа:

— Этот получеловек — сломанная кукла. Все его способности и поступки лишь результат счастливого случая, который порой случается и с такими существами. Достоин ли он называться вольным моряком, он, не знающий себя и выскобленный изнутри, как пустой сосуд? Сможет ли он понести гордо знамя нашего братства, если едва стоит на ногах, если слаб и увечен? Скажу прямо: в этом мире полно людей, во сто крат достойнее и талантливее него. Его хрупкая жизнь, его существование — лишь забава судьбы, странная игра случая, не более. Какие еще нужны доводы против него? Я, Смерть, перечислила все.

— Отлично. Слышал ли ты, смертный, все сказанное?

— Да, — сказал Сол.

— Сейчас зыбь решит твою судьбу. Это свершится под двумя лунами, когда веет западный ветер, и души витают над миром, избавленные от спящих тел. Пусть черное небо и серая зыбь решат в споре, чему быть, и пусть луны смотрят вниз и запоминают, чтобы записать в хронике мира, где содержится истина. Мы, братство, говорим и решаем по воле зыби. Так было, есть и будет впредь.

Сол услышал шуршание одежд. Что-то происходило; вокруг него двигались люди.

Затем подошел первый и произнес голосом Гримма:

— Капитан — часть корабля. Истина.

Раздался удар. Сол вздрогнул, но остался невредим. Что-то пружинисто замерло слева от него. Гримм отступил. Подошел другой человек. Этот произнес голосом Демискура:

— Команда — часть корабля. Истина.

Снова удар. Сол дрожал — не от страха, хотя внутри него все сжалось в ожидании неминуемого, а от лютого холода. Дыхание вырывалось из ноздрей теплым облачком, температура понизилась очень сильно.

— Команда присягает капитану, а капитан — кораблю, — произнес отрешенно Улф и ударил чем-то слева от Сола. — Истина.

— Пират отвечает за слово делом, — прорычал Китчам и нанес свой свирепый удар, от которого раскрошился бы и камень. — Истина!

— Интересы команды и капитана превыше всего, — сказал Элиас. — Воистину, да.

Удар.

— Ложь карается смертью. Воистину!

Удар. К Солу продолжали подходить офицеры и каждый произносил словно заклятие:

— Подчиняйся старшим по званию. Истинно так!

— Спор равных решает команда, неравных — капитан. Это истина.

— Вне корабля только два пути — чиф или моряк. Таков наш путь.

— Завет — долг чести для любого пирата. Правда, клянусь зыбью.

— Порча — право команды на отставку капитана. Точно.

— Свобода или смерть! Истина.

Двенадцать ударов. Настала тишина. Ее ткань натянулась, дрогнула и пропустила сквозь себя зловещий голос Кераса:

— Шесть против шести. Все ли видят это?

— Все, — отозвались вольные моряки.

— Тогда я впервые отдаю свой голос, и не говорите потом, что не видели.

— Пусть нам глаза выедят черви! Мы запомним это на всю жизнь.

— Что ж, — заключил Керас. — Пусть зыбь моими руками решит твою судьбу, смертный.

Керас приблизился к Солу. Потом что-то произошло — резкое, порывистое движение и удар. А потом — тишина. Сол забыл про терзавшую его голову боль, про тиски холода, приморозившего уже ладони и ступни, про свой страх и про весь мир — потому что все его существо напряглось в ожидании какого-либо звука или события, но оно все не наступало, все не наступало, и только тишина, леденящая и гулкая тишина выла западным ветром над палубой, где могло и не быть живых людей — одни призраки.

А затем — голос. Это был капитан.

— Зыбь всегда берет свое. И отдает взамен. Сегодня ты получил, смертный. Назови свое имя.

— Сол.

— Громче! — вдруг заорал капитан с лютой злобой и искренней, фонтанирующей ненавистью.

— Меня зовут Сол! — закричал Сол как мог.

— Теперь Сол, ты вольный моряк. Вытяни руку, бродяга.

Сол протянул руку и в его ладонь упало что-то неимоверно тяжелое, тут же оттянувшее к земле. Потом она спружинила и сжала некий предмет овальной формы.

— На колени.

Сол подчинился. Что-то зашуршало; одежда, взвизгнули расстегиваемые доспехи. Звякнул металл. Раздалось шипение от боли.

— Все видят?

— Да!

— Теперь ты принадлежишь мне, как я принадлежу кораблю. Ты — офицер. Отныне твоя участь — свобода и ли смерть. Повтори, бродяга.

— Свобода или смерть!

На руку с предметом снова опустилось что-то на этот раз не тяжелое и увесистое, а горячее и влажное. Живая плоть. Рука капитана, сжавшая ладонь Сола, сильно, страстно, как любовница.

— Все, ты повязан с нами. — Керас обратился к остальным. — Теперь, отребье, прочь отсюда. Мне надо сказать кое-что новому офицеру.

Они ушли молча. Капитан уселся напротив Сола — это было слышно по сиплому дыханию из шлема. Потом, не спеша он заговорил.

— Двух людей забросило на разные острова. Один мечтал построить песчаный корабль и уплыть с острова, ибо его страшило сердце этого места, полное непроходимых терний. Этот человек так и умер на берегу, не зная, что там, в гущах был запретный город — рай на земле, а океан был на много миль вокруг пуст. Второй человек прошел свой остров вдоль и поперек, устроился в его диком сердце и прожил жизнь, полную созерцаний. Умирая на склоне лет, он не знал, что мимо острова ходят корабли, и он легко мог бы попасть через них на большую землю.

— Что это значит?

— Бывают разные люди, Сол, — сказал Керас. — Но все они делятся на два типа. Кем быть, выбор за тобой. Чтобы стать стеклом и кремнем, песку нужно пройти сквозь адское пекло. То же касается людей. Только жар испечет из человека что-то стоящее. Но одних он спалит в уголья, а других огранит в алмаз.

Керас выдержал минутную паузу и сказал:

— Мой первый приказ, офицер. Водрузите стяг обратно. Туда, где ему самое место. Наденьте и не снимайте кольцо ни при каких обстоятельствах. Снять кольцо равноценно измене.

Керас исчез, словно его и не было. Сол посидел еще немного, подрагивая от холода, а потом стянул с головы ткань. Этой тканью оказался флаг «Пиявки» — сине-черное полотнище с вышитой на переднем плане белой пиявкой. В руки, измазанное в крови Кераса, лежало кольцо, широкое, с той же пиявкой, выгравированной на нем.

Вокруг Сола частоколом торчали джаханские стилеты, воткнутые в палубу. Шесть слева, шесть справа, и один точно посередине.

Сол одел кольцо и полез на мачту, водружать флаг обратно.