Инферно

27

Наверху как луна, висело лицо Орманда. Что? Этого не может быть!

Сол зажмурился. От усилия в голове тут же вспыхнула раскаленная комета боли. Так сильно и резко, что Сол даже вскрикнул.

— Тихо, тихо… — голос Орманда. — Вам нельзя шевелиться.

Что-то холодное и мокрое легло на лоб. Обжигающе ледяные капли поползли по коже, на затылок. Сол медленно восстанавливал дыхание, в ожидании, когда ком боли сделается меньше.

— Где я? — хрипнул он, уверенный что Орманд не услышит.

Но мальчишка ответил:

— В безопасности.

— Я сплю? Умер? Это чистилище?

— Нет, — усмехнулся Орманд и снял со лба Сола повязку, чтобы промочить. — Это «Стрекоза», старый шлюп, подарочек от сеятелей.

— Но вы же уплыли, — простонал Сол. Потом до него дошло, что Имин мог и солгать.

— Уплыли из порта, — согласился Орманд. — Но Демискур приказал бросить якорь неподалеку, в паре миль.

Орманд шлепнул на лоб Солу новую примочку. Потом дал выпить немного теплой сладковатой воды. Вспыхнули и начали тлеть, разгораясь, новые очаги боли: правое плечо, правое колено. Сол скосил глаза и увидел на руке повязку. По ощущениям, нога тоже была перебинтована. Дышалось с трудом: грудь также сжала плотная повязка.

— Здорово приложились, мастер Сол, — сказал Орманд. — Повезло, что переломов нет. Но гематомы и ссадины порядочные. С вас будто срезали кожу.

— Как… — лепетал Сол. — Как я очутился здесь?

— Неизвестно, — пожал плечами Орманд. — Вообще-то Демискур хотел дождаться окончания процесса над вами и перехватить корабль Имина, но не тут-то было. Ночью на Мендозу напали джаханы. Пять линкоров, один крейсер. Взяли в кольцо. Беженцы тут же хлынули прочь, но понятно, не успели вырваться. Джаханы что-то затребовали у сеятелей, а те отказались отдавать. Что тут началось! Канонада продолжалась с час. Демискур приказал плыть на всех парах.

— Куда? — Сол с большим трудом приподнял голову.

— На запад, дальше Пенных скал, дальше Дымного моря, через великий Поток к Барьерам, за которыми начинается Восточное полушарие. В общем, мы рванули, а наутро на корме нашли вас.

Сол вытаращился на Орманда.

— Ты издеваешься надо мной?

— Вовсе нет, — мальчишка посерьезнел. — Клянусь амулетом рода, и бородами предков. Вы лежали на корме, окровавленный, весь в какой-то жиже, без сознания. В шее у вас нашли дротик с транквилизатором, такими пользуются браконьеры из кочевых племен. Мы думали, вы мертвы, но слава Пророку, это не так. Я рад, что вы с нами!

Орманд сиял, как начищенное блюдце. Сол прикрыл глаза. В памяти мелькнули обрывки последнего разговора с Имином, прыжок в пустоту, потом удар по касательной о стену, небытие… или тьма? Этот мерзкий болотный запах. Зеленоватое свечение. Вонючая, едкая жижа, похожая на кислоту. Это напоминало биореактор, Сол почему-то знал о них. Еще одно дьявольское изобретение сеятелей, которое по их утверждениям, здорово экономило энергию и решало проблемы с отходами. Потом лицо, бесстрастное, человеческое и нечеловеческое одновременно… потом темное небо с искорками звезд, ровная поверхность зыби с медленно ползущими волнами, канонада, россыпь огней во тьме, мерные, ритмичные взмахи каких-то длинных, узловатых конечностей, похожих на лапы инсекта….

Больше из своей травмированной головы Сол не смог ничего извлечь. Сознание незаметно сползло в сон.

Сколько прошло времени, Сол не знал. Он просыпался, пил, глотал протеиновую кашу и снова проваливался в сон. Время от времени в каюте появлялись Демискур, Улф, Раббал и другие офицеры, но их лица слилсь в сплошное месиво некоего существа без особых черт, и это существо разевало яму рта и издавало непонятные звуки: «ав др пр грвстм прсдл вро тдл».

Однажды Сол открыл глаза.

Сознание было кристально чистым. Подушка и простыни насквозь промокли от пота. Сол сел на койке. Оглядел каюту. Заваленная хламом, грязная, тесная как лачуга нищего. Орманда почему-то не было. Откуда-то доносился равномерный гул двигателя — не такого мощного как на «Пиявке», его голос был хрипловатый, прерывистый, словно пораженный застарелым недугом. Но кажется, еще исправный. По крайней мере, корабль плыл.

Сол посмотрел на мокрые повязки и стал сматывать их. Сначала с руки, потом с ноги. Под ними открылись участки, покрывшиеся твердой, коричневатой коркой, вокруг которой ширились желто-зеленые разводы заживающей ткани. Сол с облегчением отбросил мокрую повязку. Освободившись от всех бинтов, он умылся сухой губкой и вышел из каюты.

Корабль был гораздо меньше «Пиявки» и нес на себе печать времени — устаревшие механизмы потемнели, покрылись местами ржавчиной и окалиной. Все казалось изношенным до предела. Сол прошел по маршевому коридору и поднялся на вторую палубу — она наполовину был открыта и представляла собой широкую ровную площадку шагов двадцати в поперечнике. В глаза ударил горчично-желтый свет. Сол вышел под лучи солнца и увидел весь экипаж корабля, прильнувший к перилам по обеим бортам. Все молчали. Когда Сол привык к свету и смог разглядеть мир вокруг, он понял причину молчания.

Зыбь словно взорвалась.

Местами поверхность океана вспучивалась гигантскими пузырями, каждый размером с плавучий город. Пузыри медленно надувались и спадали, постепенно превращаюсь в свою противоположность — глубокие впадины, куда падали бесконечные потоки зыбучего вещества.

Цвет океана тоже изменился. Вместо привычного серовато-желтого, зыбь стала пестрой мешаниной всех существующих цветов и оттенков. Красные, зеленые, синие и желтые полосы перемешивались между собой, закручивались в спирали, сжимались, вытягивались, появлялись на поверхности и исчезали.

Но даже не это оказалось самым удивительным.

На поверхности океана под бледным испещренным нитями облаков небом формировались странные образования. Сол присмотрелся к ближайшему — он находился на расстоянии примерно в милю. Поначалу это был пузырь, такой же, как и остальные. Затем, надувшись до максимума, он на мгновение замер и ощетинился тысячами отростков, каждый размером с приличную опору для солнечных панелей. Отростки упруго заколыхались, переливаясь всеми цветами радуги, а затем втянулись в пузырь, который на глазах вытянулся и обрел форму цилиндра. Вершина цилиндра стала утончаться, сама фигура словно устремилась в небо. От пузыря не осталось ни следа — на его месте гибко покачивался очень длинный конус, вершина которого, бесконечно утончаясь, все щупала и щупала небо, словно пытаясь дотянуться до него. Вдруг на конце конуса что-то блеснуло и словно над ним раскрылся зонтик из полупрозрачного искристого материала. Ближайшие нитки облаков как будто прицепились к зонтику и закружились вокруг него в ленивом хороводе. Сол глянул дальше и в стороны. По всему горизонту формировались похожие фигуры, напоминавшие будто бы диковинные растения, вырастающие прямо из океанских глубин.

— Вода Пророка… — шептала кто-то рядом голосом Демискура.

Океан стал проваливаться в себя. Некоторые впадины углубились настолько, что превратились в бездонные колодцы, блуждающие по поверхности зыби и пересекающиеся между собой, отчего зыбь стала напоминать кусок ожившего дырчатого сыра. Сол с замершим сердцем видел, как их суденышко ползет по краю одного такого колодца, рискуя свалиться в него в любой момент.

И все это происходило в полнейшей тишине.

— Что это? — шепнул он.

Шепот казался оглушительным криком. Демискур повернул к нему лицо, полное ужаса. Гранд словно увидел призрака. Лицо его стало мертвенно-бледным, губы посерели. Вдруг Сол заметил страшную вещь.

Голова Демискура деформировалась. Это было жуткое зрелище. Его череп словно утратил твердую структуру и превратился в подвижное желе, и голова вспучивалась в правой части лба. Одновременно менялись глаза — они вытягивались вперед, утрачивая форму шаров и превращаясь в стебельки, как у некоторых инсектов. Одна рука укоротилась, вторая удлинилась. Сол зажал рот рукой, чтобы не закричать. Похожие метаморфозы происходили со всеми членами экипажа.

Это походило на кошмар, предельно реальный, но невозможный, никак не возможный в действительности. Сол заметил, как кренится, корежится палуба судна. Предметы утратили жесткость, все плавилось как резина в раскаленной печи — металл, камень, людские тела…

Солу вспомнилось эхо из стертого прошлого — глава из учебника по географии. Там говорилось про неизвестные моря за Барьером. Несколько древних путешественников навсегда исчезли за ними, а те немногие, что смогли вернуться либо сошли с ума, либо вскоре опять пропадали. Они рассказывали о невероятных вещах, о том, что небо и зыбь в тех морях меняются местами, что воронки достигают центра планеты, а волны так велики, что касаются неба.

С тех пор моря за Барьерами стали называть Запретными. Ни один человек не сунулся бы туда в здравом уме.

Не в силах выдерживать эти жуткие видения, Сол опустился на палубу. Рядом распласталось нечто, бывшее минуту назад Демискуром — крабообразное страшилище, на которое невозможно было смотреть без содрогания. Сол вдруг понял, что сам наверно выглядит не лучше. При мысли об этом ему тут же захотелось посмотреть на свою руку, на свое тело, но он усилием воли отвел взгляд и уставился на ближайший ползучий конус. Теперь он напоминал щупальце, которое словно бы ласкало небесное подбрюшье и — странное дело — будто вливалось в него. Между зыбью и небом словно выросли десятки пуповин, по которым должно было что-то перемещаться. Но что?

Сол прикрыл глаза.

Немногие звуки тоже исказились, приобрели эхо, становились ниже или выше, растягивались и сжимались, как и пространство вокруг. Сол стал считать секунды, чтобы успокоиться. Но и со временем творилось неладное.

Биение собственного сердца казалось невероятно медленным, как мерные удары огромного колокола, с долгими, гулкими паузами. А потом резкий переход, и в груди словно бы застучала дробь. Мир то застывал в тягучей медлительности, то разгонял свое движение до таких темпов, что щупальца конусов дергались и извивались, будто от электрических разрядов.

Сол закричал.

Из глотки донеслось гулкое, нечеловеческое завывание. Сол сжался, попытался втянуть в свое амебоподобное тело щупальца, лапки, хоботы, которыми оброс и вжался мордой или тем, во что превратилось его лицо, в пол.

Эта агония длилась, как горячечный бред. Без времени, без надежды.

Сол будто попал в ад.

Инферно.

Из полусонного состояния его вышиб сильный спазм и последовавший за ним позыв рвоты. Сол перекинулся через борт и изверг из себя весь скудный запас, каким располагал желудок. Вывернувшись наизнанку, он бессильно опустился на пол. Во рту жгло от желчи. Сол проморгался и осторожно осмотрелся.

Миру вернулись нормальные свойства. Но бывший экипаж «Пиявки» находился в крайне разбитом состоянии. Офицеры и матросы вповалку лежали на палубе, погруженные в тяжелый сон. Немногие пытались встать и неуверенно, шатаясь, шаркали в тень, подальше от злобного солнца. Тут и там слышался слабый, жалобный стон. Над палубой витали запахи нечистот и блевотины — кто-то не смог сдержаться.

Что-то крепко вцепилось в руку Сола. Он с ужасом посмотрел туда, ожидая увидеть мерзкое щупальце, но это была всего лишь человеческая рука — рука Демискура.

— Жив?

Сол кивнул. Сил говорить пока не было. Демискур кое-как подполз к нему и уселся рядом, прислонившись спиной к перилам. Так они и просидели, наверное, с час, прежде чем смогли собрать остатки сил и завязать разговор. Большая часть команды к этому моменту худо-бедно очухалась и пыталась вернуться к нормальной жизни. Зазвучали первые команды. Оказалось, корабль вынесло в дрейф, и сейчас надлежало определить его местоположение и проложить новый курс. Орманд принес Солу с Демискуром по кружке теплой воды. В утробе корабля после многих попыток завелся и глухо зарычал двигатель.

— Кажется, вырвались, — сказал Демискур, утолив жажду.

— Зачем вы вообще туда поплыли? — спросил Сол.

— Мы плыли не туда, а севернее, — возразил Демискур. — Кто ж знал, что эта чертова аномалия движется!

Сол захихикал. Демискур тоже. Глядя на них, заулыбался и Орманд.

— Выходит, все? — спросил Сол, когда прошел приступ истерики. — «Пиявка» ускользнула?

Демискур мрачно произнес:

— Мы найдем ее. Прочешем весь мировой океан.

— Похвальное рвение, — сказал Сол. — Учитывая, что планета имеет длину экватора сорок тысяч миль, на это уйдет несколько наших жизней. Твоя офицерская честь будет сохранена, да и у остальных тоже. Но, все же, Имин обвел вас вокруг пальца.

— Что? — Демискур выпучил глаза.

Сол рассказал ему про визит Имина в тюрьму и попытку Сола к самоубийству.

— Вот же мразь… — Демискур смял кружку в уродский ком. — Теперь мы в бегах. Пути назад отрезаны. Западное полушарие закрыто, всюду джаханы. Наверно скоро они полезут и в Восточное. Зачем?

— Не зачем, а когда, — поправил Сол. — В их мотивах нет ничего нового. Любая нация мечтает о мировом господстве. Джаханы решили, что час настал. Большие острова теперь у них, Тысяча — тоже. Как и Мендоза, и другие плавучие города Сеятелей. Вопрос в том, когда они двинутся на обратную сторону планеты.

— Никто этого не знает, — сказал Демискур.

— Ну и шут с ними, — отмахнулся Сол. — Сейчас важнее другое.

Демискур уставился на него так, словно увидел в первый раз. С удивлением и опаской.

— О чем ты? — наконец спросил он.

— О Керасе, — сказал Сол. — Вернее, его цели. Помнишь остров дукунов?

Демискур кивнул, сверля Сола внимательным взглядом.

— Я запомнил координаты конечного пункта, который они прочертили на своей зыбучей карте. Двадцать один градус южной широты, сто пятьдесят пять восточной долготы. Верно?

Демискур молчал и делался все мрачнее.

— Вижу, что да. Экипажу об этом ничего не было сказано, только вам с Гриммом, ведь Керас не мог рисковать миссией ради своих личных амбиций. И вы, как два гранда, были посвящены в тайну плавания.

— Откуда ты узнал? — выдавил Демискур.

— Я счетчик.

— Ты песчаный демон!

— Я счетчик, — повторил Сол. — Гранд Демискур, пришло время открыть тайну.

— Что ты хочешь знать?

— Все.

— Думаю, ты будешь разочарован.

— Это не имеет значения, — настаивал Сол. — Говори, гранд.

Демискур скользнул запавшими глазами по белесому, покрытому паутиной странных облаков-лоскутов небу, и сказал:

— Ладно. В конце концов, все вышло из-под контроля, хуже уже не будет. Керас заключил сделку с одним человеком с Восточного полушария. Очень влиятельным человеком, имени которого я не знаю. Этот заказчик поручил ему отвезти на «Пиявке» некий груз в место, которое Керасу скажут дукуны по прибытии на остров. Груз следовало отвезти еще с неделю назад. По возвращении матросов убить в первом же порту. Убить всех, кто видел дукунов, кроме самого капитана, и нас с Гриммом.

— Включая меня.

— Включая тебя. Это все.

— Спасибо, — сказал Сол. — Полагаю, содержание груза тебе неизвестно?

— Нет. Я видел только контейнер. Это прямоугольный короб весом в несколько тонн, и длиной метров в пять. Он спрятан на борту «Пиявки». Все, кто грузил его туда, мертвы.

— Ясно, — сказал Сол.

Демискур покосился на него:

— Что тебе ясно?

— Как найти Кераса.

— Да? — Демискур подался вперед. — И как же, интересно, нам это сделать?

— Мы поплывем на остров, указанный дукунами и будем ждать Кераса там.

— С чего ты решил, что Китчам направит туда «Пиявку»? — усмехнулся Демискур. — Ты же утверждал, что он рванет к скелгам на Большой шельф?

— Китчам и не направит, — сказал Сол. — Он будет думать, что плывет по своим делам, а на самом деле — в пункт назначения. Если я все понимаю верно, груз сам скорректирует курс корабля.

— Что? Как такое возможно?

— Магия дукунов, — сказал Сол.

В этот момент он извлекал из своей богатейшей памяти разрозненные факты и выстраивал их в ряд: болтовня Лионеля, беседы сеятелей, слова Имина, свои воспоминания. Что-то начинало складываться.

— Ты бредишь, — Демискур с трудом приподнялся, но сумел выпрямиться и придать себе подобие былой горделивой осанки.

— Возможно, — согласился Сол. — Но это последний шанс. Или предлагаешь вернуться назад, в лапы к джаханам?

Демискур посмотрел вдаль. Несмотря на самообладание, он вздрогнул. Спустя минуту размышлений заключил:

— Что ж, рискнем. Терять и правда уже нечего.