Инферно

2

Боль укусила прямо в основание черепа.

Сол вскрикнул. Горло сжал мощнейший спазм, перекрывший дыхательные пути. Сол попытался втянуть в легкие воздух, но не преуспел в этом. Судороги накинулись на руки и ноги, боль вгрызалась в тело, терзая Сола с ожесточением хищника, неделями не нюхавшего добычи. Ослепительная чистота этого нового ощущения вытеснила все остальные мысли; Сол купался в потоках боли, посылаемой его разуму возбужденными нервами.

Организм подрагивал от судорог, на губах проступила соль, агонизирующие легкие заразили паникой сердце, которое билось о ребра, нагнетая потоки дурной крови в голову, что застила глаза мутной пеленой.

Что-то укололо в висок.

Мышцы шеи слегка разжались, пропуская воздух.

Сол сипло пискнул.

— Погоди… — пробормотал кто-то за пределами видимости. — Сейчас.

Когда Солу показалось, что сердце разорвется от перенапряжения, его тело, перекрученное судорогами, резко расслабилось. Ощущение было такое, словно ему отсекли все ниже головы.

— Ф-ф-ф… — выдохнул Сол после немыслимо долгого вдоха.

Кто-то одобрительно похлопал его по щеке.

— Ну как?

Над ним возникло лицо, перевернутое вниз головой. Зеленые крупные глаза навыкате критически пробежали по Солу, пальцы грубо отогнули веко, все залил ослепительный свет. Вернулись ощущения. Со лба скатилась капля пота. Тело снова возвращалось к нему — словно вырастало из шеи.

— Ох, — выдохнул зеленоглазый человек, с отвращением посмотрев куда-то в сторону. — Обделался как младенец.

Сол тоже ощутил этот запах. Беспомощный, он лежал на столе как туша для разделки и сосредоточенно восстанавливал дыхание. Человек обошел его сбоку, повернулся спиной и принялся набирать раствор в инъектор.

— А-а-а… — прохрипел Сол.

— Заткнись, — буркнул зеленоглазый и всадил в плечо Солу новую порцию желтоватой жидкости. — Говорить будешь, когда я скажу.

Сол смог лучше разглядеть его. Это был грузный, полноватый мужчина с плешивой шевелюрой, рыхлым, изъеденным оспинами лицом, облаченный в клочковатую хламиду, составленную словно бы из разрозненных лоскутов. Одно плечо заметно поднималось над другим, да и само тело толстяка казалось перекошено какой-то неведомой силой. Словом, внешность этот человек имел отталкивающую — за исключением глаз, которые казались неуместно красивыми на одутловатом лице. Глубокий зеленый их цвет будто мерцал изнутри.

Новые пассы с инъектором, новая порция в плечо. Сол начал ощущать покалывание во всем теле. Он попробовал пошевелить ногой.

— Не дергайся, — сказал толстяк, и вынул из поясной кобуры станнер. — Видишь это? Только пошевелись, и я вышибу из твоей лысой башки последние мозги. Если конечно они у тебя есть, никчемное ты тело.

Сол почувствовал пульсацию. Его организм, повинуясь вызванным инъекциями химическим процессам, приступил к усиленному метаболизму. Сол пошарил глазами в пространстве вокруг: тесная, погруженная в сумрак комнатенка со скошенным потолком. На периферии мигает соцветие огоньков. Толстяк постоял немного подле Сола, брезгливо разглядывая его.

— Надеюсь, с тебя выйдет толк, — проворчал он. — Иначе мне придется возмещать все затраты.

Сол смотрел на толстяка.

Внезапно тот отвесил ему звонкую пощечину. Щеку обожгло. Сол продолжал смотреть на толстяка.

— Хорошо, — произнес тот через некоторое время. — Я Зорак. Теперь ты принадлежишь мне.

Сол запомнил это имя, как и все, что произошло с ним с момента пробуждения. Толстяк медленно наклонился над ним, его лицо превратилось в уродливую массу пористой плоти, утыканную редкими волосами и кратерами дряблой, болезненно-красной кожи.

— Мелкор келадат.

Сол мгновенно отключился.

Казалось, мелькнуло одно мгновение. Сол не открывал глаза — они уже были открыты. Темнота расцвела сеткой ячеек, а те в свою очередь распустились бутонами данных. Цифры. Знаки. Формулы. Простой и понятный язык, где каждый символ имеет ровно одно значение.

Сол обнаружил себя сидящим в кресле у тактической вычислительной консоли.

— Твой порядковый номер? — рявкнул кто-то ему в самое ухо.

— Триста седьмой, — механически произнес Сол, не узнавая собственный голос: так давно он не произносил ни слова.

— Полное имя, кусок мяса!

— Сол-триста-семь, — выдал он.

— Отлично. Посмотри на меня.

Сол повиновался. Слева над ним навис Зорак. Его довольное лицо колыхнулось от толчка. Все предметы в помещении мелко подрагивали, сотрясаемые внешними вибрациями. Отхлебнув из грушевидного сосуда какую-то кисло пахнущую жидкость, толстяк гаркнул:

— Теперь это твой пост! Понял?

— Я понял.

— Прекрасно. Инструкция в стартовом файле. Приступай к работе.

Сол повернулся к экрану и забыл о существовании Зорака, хоть и чувствовал некоторое время его молчаливое присутствие. Благодаря механической памяти рук он без усилий вошел в терминал, за минуту ознакомился с инструкцией и понял свою новую функцию. Оставалось только начать ее выполнять.

Итак, он — оператор системы энергоснабжения.

Он находится, очевидно, на том самом корабле, что накануне совершил набег на солнечную ферму. Почему это произошло и что будет дальше, его не интересовало. Его задача состояла в том, чтобы контролировать расход энергии на вверенном участке. Что ж, в таком случае, он должен выяснить, какова система энергоснабжения корабля, к какому типу он относится и есть ли другие важные обстоятельства, влияющие на эффективность работы.

Пальцы порхали над сенсорными клавишами.

Факты-мысли вновь посыпались песчаной струйкой. Технические чертежи корабля. Энергосистема. Тип двигателей. Расчетная мощность. Данные, много данных.

Песчаный фрегат среднего класса, порядковый номер L340056, модифицированный до промежуточного между средним и тяжелым. Усиленная броня, новый спиральный двигатель, солнечные накопители и проводка. А вот радиоизотопный генератор старый, выработано больше половины ресурса. Крейсерская скорость — шестьдесят миль в час.

Дальше. Система энергопотребления. Корабль поделен на четыре зоны: основание, два крыла, и нос. Сол вызвал на экран трехмерный чертеж.

Перед ним, выполненная голубыми линиями, появилась модель песчаного фрегата. Корабль имел треугольную форму с основанием в задней части и вершиной в виде далеко выдающегося носа. Несущая рама выгибалось дугой, на которую был посажен массивный корпус, включавший в себя четыре палубы. Самая верхняя вздымалась над корпусом внушительным грибовидным наростом. Корабль имел второй корпус — носовой, укрепленный на самом конце дуги и имевший форму овального приплюснутого камня. Оба соединялись шлюзом, проделанным в самой дуге, которая служила для балансировки всей конструкции.

Фрегат походил на инсекта сильнее всех кораблей, какие Солу приходилось видеть. Причиной тому были не только длинные тонкие контуры треноги, но и плавные, каплевидные формы.

Сол понял, что его зона ответственности — левое крыло основного корпуса. Справка выдала список установленного оборудования. Перечень получился внушительный. При скромных габаритах на этот борт ухитрились поставить массу всего, начиная от мачт солнечного паруса и заканчивая скорострельными пушками. Сол моментально вывел энергобаланс своей зоны. Потребление составляло 50 мегаватт в штатном режиме и свыше 70 — в боевом. Трехмерный чертеж сменила сводка данных со всех приборов учета.

Задачей Сола было следить за допустимым уровнем потребления энергии и превышением критических значений. Он окунулся в сладкий мир подсчетов.

Безупречный, абсолютно точный мир, где все лежит на поверхности.

Сол пребывал в медитации вычислений почти весь день, делая технические паузы, необходимые телу для удовлетворения естественных потребностей. В эти вынужденные периоды простоя он собирал информацию о новом мире вокруг.

Каюта, в которой он сидел, была вытянутой и имела низкие потолки. Стены от угла до угла скрывали длинные панели приборов с оборудованными пультами операторов. Кроме Сола здесь сидели еще четверо, тоже бионы. Значит, такие же солы. Он быстро считал их порядковые номера; как и у него самого, все начинались на тройку — признак класса техников. Иногда Сол думал о том, каково быть бионом другого класса — первого или четвертого. Будет ли разница в восприятии мира? А в мыслях и чувствах? Может быть бионы четвертого, самого продвинутого класса, могут даже…

— Ну что, как тут дела? — прогремел знакомый голос.

В каюту ввалился Зорак. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: толстяк в стельку пьян. Пошатываясь, Зорак двинулся к Солу. Это нехитрое путешествие заняло целую минуту. Минуту и семь секунд, если быть точным — Сол подсчитал. Зорак икнул и с размаху ударил Сола ладонью по спине. Так сильно, что биона бросило на пульт.

— Эгей, третье яичко мое! Как справляешься?

— Система работает в штатном режиме, — отчеканил Сол. — Отклонений нет.

— Ха! — кажется, Зорак обрадовался. — Прекрасно, прекрасно! Все-таки у старины Зорака есть чутье на таких болванов как ты! Говорил мне Китчам оставить тебя на этой вонючей скале, но слава Пророку, я его не послушал…

Зорак поглядел на какое-то место на голове Сола, возле виска. Это место по странному совпадению, ныло у биона весь день, причем боль стала сильнее. Зорак словно угадал его мысли:

— Что? Свербит? Хе-хе… Так оно и бывает, дружище, когда пулю поймаешь. После смены найдешь меня в моей каюте и получишь обезболивающее. Все, работать.

Новый мощный удар, такой силы, что завибрировали ребра.

— Вы тоже, бестолочи! — рявкнул Зорак на остальных операторов. — Смотрите, я слежу за вами! Ух! — он опасно качнулся, но, удержав равновесие, скрылся из рубки.

Ему никто не ответил. Бионы не имеют своего мнения ни по какому вопросу. И даже ноющая боль никогда не заставила бы Сола явиться к хозяину — а Зорак несомненно теперь его хозяин, — по собственной воле и уж тем более просить у него лекарство. Скорее Сол промучился бы остаток своего срока жизни-службы, постепенно привыкая к боли и превращая ее в неотъемлемую часть существования. Сол должен делать только то, что ему приказывают. В остальном его задача — ждать и наблюдать.

Он вернулся к данным и пробыл за пультом еще пару часов, пока его место не занял другой бион — долговязый морщинистый мужчина, ранее не знакомый, с порядковым номером 325 на щеке. Как и было велено, Сол явился в каюту к Зораку и нашел того спящим прямо на полу. Массивная туша хозяина вздымалась и опадала в такт мерному храпу.

Сол нерешительно стоял в дверях. Затем, решив, что следует по крайней мере войти внутрь, прикрыл за собой дверь. Огляделся. Знакомое место. Вон стол, на котором хозяин оживил его. Комнату можно измерить пятью шагами в длину и четырьмя в ширину.

Вдруг сильный толчок снизу заставил Сола схватиться за стенку.

Зорак громко всхрапнул, и вдруг из его горла раздался приглушенный хрип. Сол наблюдал за хозяином, не понимая, что происходит. Прерывистые хрипы усилились, Зорак беспомощно зашевелил руками и ногами, не в силах встать из-за сильной интоксикации. Хрипы продолжались, послышалось бульканье. Даже в мигающем свете огоньков от консоли управления стало ясно, что его лицо темнеет. Сол сделал пару шагов и присел на корточки.

Что происходит?

Зорак задыхался, это очевидно. Но Сол не слышал от него никаких команд, ни словами, ни жестами. Сол должен отвечать только тогда, когда к нему обращаются напрямую. Это непреложный факт. Хрипы хозяина становились все тише, постепенно переходя в сипение. На губах проступила пена. От Зорака несло чем-то отвратительно кислым. Казалось, в его глотке клокочет нечто живое, горячее, пульсирующее, не давая нормально дышать. Другой факт, размышлял бион, состоит в том, что Зорак порой может находиться в беспомощном состоянии и даже в опасности. Движения рук и ног толстяка становились все более хаотичными, пальцы скребли по рифленому полу, все чаще и слабее. Это походило на агонию.

Если Зорак умрет, Сол лишится хозяина.

Конечно, у Сола было много хозяев, он прекрасно помнил их всех, каждого до мелочей, каждую минуту, проведенную подле них и каждое произнесенное ими слово. Кто-то был добрым, кто-то злым. Сол переходил из рук в руки как потрепанная вещица, и, стоило привыкнуть к одному хозяину, на его месте оказывался другой. Обычно этот, новый, бывал грубее предыдущего, но не это коробило Сола. Биона сбивал с толку сам факт перемены. Сол ценил постоянство.

Лицо Зорака сделалось почти черным.

И тогда Сол совершил то, что никогда бы не посмел раньше. Хорошенько упершись ногами в пол, он перевернул Зорака на грудь. От глухого удара вздрогнула вся каюта. Потом Сол прицелился — благодаря знаниям анатомии он точно вычислил это место — и со всей силы ударил кулаком по спине толстяка.

Из Зорака фонтаном хлынула рвота. Ее густой, комковатый поток образовал целую зловонную лужу. Толстяк продолжал хрипеть, торопливо глотая воздух. Сол смотрел на него, на эту перемазанную кислой рвотой, копошащуюся на полу тушу и ждал.

— Я… Что… где… — хрипел его хозяин. — Мне плохо… помоги мне…

Наконец-то! Четкий приказ. Сол с облегчением бросился на помощь.

Спустя час уборки в каюте не осталось почти никаких следов происшествия. Разве что в воздухе еще висел неприятный душок. Зорак снова завалился спать, на этот раз взгромоздившись на койку и отвернувшись к стене. Его жизни ничто не угрожало, по крайней мере, сейчас.

Убедившись в этом, Сол нашел себе угол между стенным шкафом и консолью и свернулся там клубком. Он не знал, какое сейчас время дня и который час, он не знал, куда плывет их песчаный корабль, но это незнание было ему безразлично.

Психофизическое состояние Сола оставалось стабильным, кроме одной досадной мелочи.

Эта новая деталь смущала его и не давала нормально уснуть. Сол долго не мог оформить это смутное ощущение в четкую, формально определенную мысль. А когда все же получилось, то понял, что не знает, как с ней поступить.

Сол ощущал боль в голове. Зорак конечно позабыл про обещание с лекарством, но это полбеды.

Реальная проблема заключалась в том, что внутри Сола зародилась злость.