Инферно

25

Тюремная камера не охранялась. Но Сол не смог бы выйти из нее — просто потому, что выходить было некуда. Он тут же разбился бы насмерть. Все дело в том, что тюрьма города Мендозы располагалась в громадной башне, внутренняя поверхность которой представляла собой вырезанные в стене камеры с тремя стенами, полом и потолком. Попасть в камеру можно было только под конвоем на специальном лифте. Никаких коридоров и лестниц. Только квадратно-гнездовая разметка стены, где в капканах камер маялись другие преступники.

Камеры располагались с таким расчетом, что перебраться в соседнюю было невозможно — ни вверх и вниз, ни влево и вправо. Дно башни представляло собой воронку, в центре которой темнела дыра. Иногда дыра урчала, и восходящие потоки воздуха несли смрад сырости вперемежку с чем-то сладковатым, отчего желудок сжимался в ком. Над дырой лепились леса с подъемными механизмами лифта, казавшиеся очень хрупкими и тонкими на фоне мощных башенных стен.

Сол проникся к строителям каземата уважением. По крайней мере, у узника всегда был выбор, и достичь альтернативы он мог легко. Просто сделай шаг в пустоту.

На противоположной стене, чуть правее из одной камеры раздался истеричный вопль, перерастающий в сиплое пение без слов; рулады состояли целиком из серии гласных, быстро сменяющих друг друга в одной последовательности. Пропев пару минут, узник замолк. Потом выдал еще трель и расхохотался. Хохот вылился в неразборчивое бормотание, но звуки голоса отнесло ветром.

Сол отвернулся от колодца башни и посмотрел на полный стакан воды. Камера снабжалась водопроводом с вентилем. Хочешь пить — включай вентиль и утоляй жажду. Сол разглядывал стакан воды, с трудом веря, что тот не последний. Что можно будет выпить еще. Он потрогал стакан. Прохладный. О, вода Пророка! Сокровище, о котором мечтает каждый моряк, каждая заблудшая душа на глади зыби во всех полушариях и на всех широтах Катума.

Сокровище, за которое можно продать тело и душу, убить, украсть, предать, солгать и натворить еще кучу других грехов.

Сол очень надеялся, что Демискур проявит благоразумие и уберется отсюда подальше, пока может. По крайней мере, Сол на его месте поступил бы так.

Он лежал на спине и следил, как солнце красит оранжевым часть внутренней стены. Чем ниже опускалось светило, тем выше поднималась тень и тоньше делалась оранжевая полоса. Скоро она исчезнет совсем. Когда это случится, его поведут на суд. Сола не слишком волновал исход процесса, потому что в его смысле не возникало сомнений — принести жертву. Нельзя спускать смерть гражданина никому, это вредит репутации государства.

Раскаленный стержень пули по-прежнему медленно сверлил Солу мозг. По ощущениям, она уже прошла большое полушарие и углубилась в более древние отделы серого вещества. Сол услышал приближение лифта. Что-то рановато для последнего конвоя. Лифт поравнялся уровнем с его камерой. На платформе стоял только один человек.

Имин.

— Последнее свидание? — спросил Сол, приподнимаясь на локтях.

— Вроде того, — согласился Имин.

— Демискур уже уплыл?

Имин не ответил. Внимательно рассматривал Сола, будто пытаясь узнать в нем какого-то другого человека. Спустя минуту-другую сказал:

— Да.

— Это хорошо. Надеюсь, сеятели не подсунули ему фуфло.

— Я позаботился об этом. Корабль и правда хороший.

Ну что ж, хоть что-то получилось.

— Рад это слышать, — бесцветно обронил Сол. — Что-нибудь еще?

Имин продолжал разглядывать его; большой, темный как гора, с двумя пятнами белков от глаз на черном овале лица. Солу становилось не по себе. Этот парень явно что-то затеял.

— Ты же понимаешь, каким будет приговор?

— Конечно.

— Тогда зачем ты это сделал?

— Зачем? — Сол уселся перед Имином, скрестив ноги. — Затем, что мне хотелось бы это сделать, но кто-то сделал это за меня. Я признался в желаемом преступлении.

— Видно, вивисектор здорово тебе насолил.

— Вы не представляете, насколько. Хотите знать, что он сотворил со мной?

— Думаю, что нет, — Имина на мгновение покинула его уверенность.

Сол усмехнулся. Люди кажутся сильными, пока не сунешь им под нос свою боль. Вот тут они пасуют.

— Вот и причина. Эй, — Сол вдруг догадался, — а вы часом не к нему приехали?

По молчанию Имина Сола понял, что попал в точку.

— Пришли у нему и застали мертвым. Опишите мне, что вы увидели.

— Не уверен, что ты захочешь это слышать.

— Очень хочу.

— Лионель был… расчленен, — выдавил Имин и его лицо даже в сумрачном вечернем свете посерело. — Частично.

Больше Имин не смог сказать ничего.

— Но вы ведь пришли говорить со мной не об этом, — заметил Сол.

К Имину вернулось самообладание. Он подобрался, принял светски-чванливый вид бывалого контрабандиста:

— Да, друг мой.

«С каких это пор мы с тобой друзья, черная обезьяна?»

— Я хочу тебе помочь, — сказал Имин. — Пока не стало слишком поздно.

— Что вам нужно? В рабство к вам я не пойду. Лучше умереть свободным, чем снова стать бионом.

— Нет, ты меня не понял, Сол. Я предлагаю тебе равноправное сотрудничество.

Сол промолчал. Что-то новенькое.

— У меня есть одно развитое качество, — продолжил Имин, — благодаря которому я достиг определенного успеха в своем ремесле. Это умение видеть в людях потенциал. Я чую таланты. Ты — очень талантливый человек, у тебя громадный потенциал. И с моей помощью он раскроется в полной мере. Ты достигнешь небывалых высот, Сол.

— Под вашим чутким руководством. Я понял. Не «хозяин и раб», а «патрон и ученик»?

— Ну, если тебе угодно, — согласился Имин. — Но ты чересчур все огрубляешь. Рассматривай это как помощь. Я не отношусь людям западного типа, друг мой. У меня другой подход к делам и отношениям. Большинство джаханов и скелгов я презираю за их злобу, жестокость и лицемерие, а сеятелей использую, потому что они мне нужны. Лишь немногие заслуживают мое уважение, действительно лучшие люди, вроде Демискура. Ты такой же. Поэтому старина Имин пришел к тебе, рискуя очень многим.

— Только не говорите мне, что решили помочь просто по душевной доброте, — фыркнул Сол. — Вы не похожи на ангела.

— Разумеется, нет. Я деловой человек, и моя помощь тебе должна со временем окупиться. Сейчас я помогу тебе, а потом ты мне. Просто я готов ждать, и ждать довольно долго, если знаю, что результат оправдает ожидания.

— Чего вы от меня хотите?

— Демискур говорил, что ты счетчик.

— Это так, — согласился Сол.

— Он рассказал мне про случай с ходоками. Про ремонт солнечных парусов и другие вещи. Если все это правда, то судить человека вроде тебя было бы… очень глупо.

— Ну сеятели-то о моих способностях не знают, — заметил Сол.

— Вот и прекрасно, — Имин потер подбородок пальцем. Солу этот жест показался странно знакомым. — Мне не нужны конкуренты. А насчет того, чего я хочу, здесь все просто. Я хочу использовать твои способности для своей выгоды. Мне нужен человек, который помогал бы принимать стратегические решения. Мне нужен аналитик, эксперт, советник. Квалифицированный специалист. Ты получишь не только свободу, но и много возможностей — деньги, связи с нужными людьми, имущество, какие-нибудь милые сердцу утехи… любые, какие хочешь. Возможно, со временем у тебя появятся свои помощники, слуги или рабы, как пожелаешь.

— Звучит заманчиво, — протянул Сол.

«Готов спорить, ты поешь эти песню любому забулдыге в любом порту».

— Пойми, сейчас очень удачный момент, — громадная ладонь Имина с бледно-розовой кожей на внутренней стороне раскрылась как диковинный цветок. — Звезды сошлись так, что мир ждут серьезные потрясения. Наступает эпоха перемен. И как говорил мудрец, именно в такое время рушатся империи, и создаются новые твердыни. Мы можем поймать волну и оседлать ее. Я обладаю кое-какой информацией, которую хочу использовать для своей пользы, но мне нужны соратники — люди, разделяющие мою философию и взгляды. Ты уже убедился, что мне, контрабандисту, совершенно плевать на политику и амбиции государств, все, что меня интересует — это спокойное существование на краю мира, экономическая мощь и торговое могущество. Я хочу построить транспортную сеть, которая связывала бы собой всю планету — систему быструю и эффективную, нейтральную, независимую и полностью автономную. Доступную для всех и каждого, от самого последнего нищего до богатейшего короля. И я буду контролировать эту систему. Контроль — это все. Но для этого мне нужны люди. Не думаю, что грабить и мотаться на посылках у всяких заказчиков — предел твоих мечтаний. Демискур хороший парень, но у него слабый потенциал. Такие люди призваны всю жизнь служить, они отличные солдаты, храбрые и преданные, но не более. Ты же — другое дело. Ты заслуживаешь большего, Сол. И я могу тебе это дать. Что скажешь?

— Это такая честь, — Сол не удержался от сарказма. — Но какой смысл отвечать, если результат предопределен?

Имин моргнул.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я калека, хромой и маленький, но я не дурак. Если вы стоите передо мной, значит карманы Фуэнтеса отяжелели на круглую сумму. Во сколько вы оценили мою голову? Мне просто интересно.

Лицо Имина мгновенно изменилось. Здоровяк был первоклассным актером.

— Вот видишь, друг мой, — просиял он. — Я же говорил, что ты талант. Именно поэтому я стою здесь, а не плыву прочь от Мендозы по своим делам. Окажись на твоем месте кто другой, участь его была бы предрешена.

Оранжевая полоска на внутренней стене башни становилась все тоньше. Мир наливался сумраком, как сосуд — густым терпким вином. Боль не отступала, но по телу Сола разливалось холодное бешенство, заглушавшее ее. К его удивлению, чувство оказалось очень сильным, настолько, что даже вызвало покалывание на кончиках пальцев рук. Этот черный бурдюк с дерьмом просто купил его как шмат мяса на рынке! От былой отстраненности биона не осталось практически ничего; казалось, Сол завершил свое превращение. Лишь рефлекторная привычка все подсчитывать и измерять не оставляла его. И сейчас именно она говорила, что Имин стоит как-то неровно, криво, словно что-то оттягивает его бок. Одна рука прячется за складкой халата, а глаза, два жемчужных шара с черными точками посередине — неотступно следят за ним.

— Всю мою жизнь, — сказал Сол, — то время, что я помню, меня использовали как инструмент. Никто не интересовался моим мнением. Мне просто приказывали что-то сделать.

Сол встал и сделал шаг навстречу Имину. Тот не шевельнулся.

— И вот сейчас вы приходите и делаете мне заманчивое предложение.

Имин кивнул.

— Но вы предлагаете мне выбор без выбора, — сказал Сол.

Имин открыл рот.

— Вы по-прежнему поступаете со мной как с автоматом. Лишь с той разницей, что не орете на меня и не пинаете, — Сол улыбнулся. — Но от этого суть не меняется.

— Ты не понимаешь…

— Вы купили меня, — Сол с трудом удержался от крика. — Когда поняли, что я не согласен, еще в таверне, вы решили заполучить меня другим способом. Отсюда и эта сцена у бургомистра. Вы сделали все красиво, Имин. Прекрасное выступление. Только я не совсем обычный человек. Здесь-то вы немного просчитались.

Имин застыл как черное изваяние.

— Знаете, Имин, что я понял, когда только осознал себя человеком? Вы можете представить себе этот неуловимый момент перехода из состояния живой машины в состояние разумного существа, с волей и сознанием? Да, это сложно описать, а понять наверно невозможно, нужно испытать на себе. Так вот, первое, что я понял — это фактор смерти.

Имин ждал; он слушал, слушал очень внимательно.

— Смерть, — Сол щелкнул пальцем. — Небытие. Она неотвратима. И она ближе, чем кажется. Вы понимаете?

— Кажется, да.

— Я впервые ощутил, как хрупок человек. Эта оболочка, с заправленными в нас органами, с костями, что составляют наш каркас, мышцами и сухожилиями, с кровью, лимфой и прочим дерьмом — все это так легко убить. Я обладаю знаниями в области анатомии, Имин, и поэтому говорю не просто так. Любой человек может взять и умереть. Взять — щелчок пальца, — и умереть. От раны, голода, жажды, болезни. Понимаете?

Он кивнул, не смея перебивать.

— Человек боится смерти. Это нормально. Даже самый бесстрашный, самый храбрый солдат, даже смертник, когда идет на погибель, он боится. Отчаянно, инстинктивно, как животное, которое через секунду зарежут, и оно ничего с этим поделать не сможет. Страх — наша великая защита. Все это понимают. И пользуются этим.

— О чем ты? — прогудел Имин, но по лицу было понятно, что ответ ему известен.

— Вы думаете, я боюсь сеятелей? — спросил Сол. — Брошусь к вам в объятия, лишь бы вы избавили меня от них? Вы купили меня, но вам этого оказалось мало, вы решили сделать так, чтобы я сам пришел к вам, сознательно. Из страха смерти.

Что-то удержало Имина от реплики — что-то, что он прочел в глазах Сола.

— Я смерти не боюсь. Я уже умирал, — улыбнулся Сол. — И мой ответ нет.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Имин ответил. Он медленно улыбнулся, кажется чуть грустно.

— Так я и думал.

А потом из-под халата Имина показалась вторая рука. Пальцы шевельнулись, совсем чуть-чуть. Спустя долю секунды шею Сола что-то укололо, и сознание его начало меркнуть. Наверно, здоровяк использовал дротик со снотворным. Собрав остатки сил, Сол рванулся к краю камеры и прыгнул в колодец. Перед глазами мелькнуло удивленное лицо Имина и рука, не успевающая схватить его, а потом жерло колодца, стремительно приближающееся, словно он пуля, выпущенная из винтовки. Момента удара он не почувствовал — сознание отключилось раньше.