Интриган. Новый Петербург

Глава 11

— Вы не имеете права!

— Имеем, имеем, — Орест бережно взял меня под локоть. — Вот документы, вот печати.

— Отец, одумайся! — прорычал у порога.

— Я уже все обдумал, — Андрей подошел к окну и свел руки за спиной. — Или сделаешь по-моему, или ты мне больше не сын. Лучше запятнать честь нищетой, чем кровью. Грязные деньги никому еще не принесли счастья. Уведите его.

— Пошли, — усач в синем мундире склонился к уху и звякнул висящими на поясе наручниками. — Не усугубляй.

Пришлось подчиниться, иначе спор мог перейти в драку, а проблем с домом Пушкиных мне совсем не хотелось.

Из участка свяжусь с Юстасом, и он все разрулит. Час потраченного времени не стоит колдовского боя — я уже видел, чем это может закончиться.

Меня усадили в зарешеченный кузов полицейского грузовика, будто опасного преступника, и повезли в неизвестном направлении.

Ожидал, что как знатную особу доставят в главное управление на площади, однако фургон остановился у заштатного околотка рядом с громадным сталелитейным заводом.

Конвой сопроводил в мрачное помещение с грязным полом и запер в камере. Собственно, весь участок состоял из двух комнат — обезьянника и кабинета. И кроме нас здесь никого не было, даже конвоиры остались снаружи.

Орест же развалился за единственным столом с кипами засаленных папок и телефоном и достал бутылку беленькой. Налил, опрокинул и по привычке занюхал рукавом.

— Эх, хороша. Пожалуй, ради такой прелести и стоит терпеть Пана. Будешь?

— Я требую звонок, — сказал наугад, предположив, что нечто подобное аристократам дозволено.

Полицмейстер разложил на тарелке копченое сало, соленые огурчики и чеснок. И облизнул пухлые губы, с вожделением уставившись на простецкую, но сытную поляну.

— Может, сальцу? Это вторая причина, почему я кое-как перевариваю Хмельницких.

— А третья — взятки? — не удержался от усмешки.

— Нет. То четвертая. А третья — вот, — рядом с блюдом легла краюха ржаного хлеба. — Посмотри — амброзия! Пища богов. Точно не будешь?

— Я требую звонок. Не смей меня игнорировать, Орест. На кону жизнь моей сестры.

— И кому же ты хочешь позвонить?

— Обер-прокурору. Ты мешаешь делу государственной важности.

— Хо-хо… — Пушкин хлопнул вторую и утер порозовевшие щеки. — Медаль получил — и сразу важным и деловым стал.

— Медаль? — я нахмурился. — Какую еще медаль? Мне ничего не вручали.

— Потому что еще не довезли. Из самого императорского дворца едет! — мужчина сделал небольшой бутерброд и целиком сунул в рот. — Говорят, адмирал выхлопотал — за спасение сына. Но такой медали нет, поэтому дадут за отвагу третьей степени.

Не знаю, чем ты заслужил такую награду, но слухи ходят разные. Якобы, помог прикончить контр-адмирала янки. Ох-хо-хо, Гектор. Только с фронта вернулся, а уже ввязался в новую войну. Неужели твой отец прав? И пора бы тебе остепениться, осесть да взяться за голову.

— Ты меня для нотаций здесь запер? — я оперся ладонями на прутья. — Дай поговорить с Юстасом. Ситуация крайне серьезная.

Орест хотел что-то ответить, но тут хлопнула входная дверь, а в коридоре послышались тяжелые шаги и брань.

Двое рослых городовых едва удерживали под руки молодую девушку, которая брыкалась и вырывалась, что заарканенная лошадь.

Мужчин спасали только кандалы на запястьях, и даже с ними бестия умудрилась подпрыгнуть и сбить со стола башню из бумаг.

Теперь понятно, почему лицо разбито, короткие светлые волосы взлохмачены, а заляпанная кровью белая рубаха разорвана на груди.

Довершали образ лихой бандитки кожаная жилетка, штаны и сапоги со шпорами. Хотя узнице больше подошла бы морская форма — мат-перемат стоял такой, что уши покраснели бы даже у боцмана. Причем с пиратского корабля.

— А ну отпустили, псы позорные! Да вы знаете, с кем связались?! Да вас на ремни порежут и в лесу закопают! — и это самое пристойное, что вырвалось из окровавленного рта.

Арестантку кое-как затолкали в камеру и спешно заперли дверь.

Девушка в ярости тряхнула решетку, и, поняв, что уже не сбежать, зверем зыркнула на меня.

Прошла мимо, нарочно задев плечом, и развалилась на нарах с широко раздвинутыми ногами.

И каждым жестом, каждым злобным взглядом пыталась показать, что волчица поймана, истерзана, но не сломлена, и скоро снова упорхнет на свободу.

— Ну-с… — начальник заправился третьей и в предвкушении потер руки. — Пора знакомиться.

Пригладил усы, подтянул ремень и встал напротив. И с гордым видом и сияющей улыбкой произнес:

— Гектор Андреевич Старцев. Варвара Николаевна Пушкина. Совет, как говорится, да любовь.

У меня аж челюсть отвисла. Ожидал чего угодно, но только не этого. И судя по схожей реакции сокамерницы, для нее услышанное тоже стало сюрпризом.

— В смысле? — чуть ли не хором выкрикнули мы.

— А что? — полицмейстер развел руками. — У вас обоих шила в пятых точках. Вот и будете друг за другом приглядывать. Никаких больше авантюр для Гектора. Никаких пьяных драк для Вареньки. И вам безопаснее, и семьям не придется за вас краснеть. Да, Варвара? — голос грянул револьверным выстрелом. — Еще раз твои выходки попадут в газетаы — и я женю тебя на козле. Буквально.

— Да хоть на корове! — выкрикнула Пушкина. — Всяко лучше, чем на бродячем псе!

— Но-но! — сердитость вновь стала напускной. — Гектор — очень перспективный муж. Только надо направить его прыть в правильное русло.

— То есть, в выгодное твоему роду? — процедил я, но мужчина пропустил слова мимо ушей.

— Это во-первых. Во-вторых, он чародей, да не простой, а подающий большие надежды. И медаль, и помощь Кросс-Ландау, и работа на Ратникова, и деньги Хмельницкого — и все это за несколько дней. Поразительная верткость для рядового офицера.

А ты, хочу напомнить, седьмая дочь, да еще и без Дара. Так что не выделывайся, не привередничай, а выполняй волю отца. Иначе лишат наследства, отлучат от семьи и отправят в какой-нибудь храм за тридевять земель. И тебя, — начальник не без удовольствия кивнул в мою сторону, — это тоже касается.

— Орест, — я начал терять терпение от затянувшегося спектакля. — Клянусь всем, что мне дорого — если сейчас же не позвонишь в канцелярию, я разнесу тут все к чертям собачьим.

— Не разнесешь, — усач повел рукой, и на прутьях вспыхнули замысловатые золотые руны. — Эта камера создана Распутиной по личному заказу Николая Григорьевича. Специально для того, чтобы учить уму-разуму всяких зарвавшихся колдунов.

Решетка и стены зачарованы щитом уровня магистра. Так что даже не пытайся его пробить — себе хуже сделаешь. И пока вы не ответите согласием и не подпишете брачный контракт, тут и останетесь. Главы семей полностью поддержали такую меру.

Я был бы не я, если бы не проверил эти слова на прочность. А заодно и волшебный барьер.

Представил в левой руке огненный шар, и меж пальцев вспыхнуло крохотное солнце размером с теннисный мяч.

Свободной рукой пронзил сферу тончайшим закрученным в спираль ветром, тем самым превратив в мощнейший сварочный аппарат.

Струя вытянулась и уплотнилась так, что напоминала вырезанный из янтаря и подсвеченный прожектором штырь. Застывший свет, остановленный лазер — мечта всех фанатов «Звездных войн».

Не знаю, сколько вышло градусов, но в камере стало заметно жарче, а воздух вокруг ладони поплыл непроглядным маревом.

По самым скромным подсчетам, такое пекло должно перерезать арматуру в палец толщиной всего за несколько секунд.

Жалея о том, что не взял у Теслы защитные очки, поднес луч к пруту.

В тот же миг руны засияли еще ярче и всосали иглу внутрь металла, точно пылесос — горсть тополиного пуха. А в ответ с громким треском выстрелила сияющая змея молнии и пребольно ужалила в палец.

— Зараза!.. — отдернул руку и осмотрел почерневший ноготь.

— Говорил же, — Орест хохотнул и достал из ящика красивую красную папку, на разворотах которой лежали листы плотной альбомной бумаги с вензелями и печатями. — Подписывайте, не брыкайтесь. Уже не маленькие, пора и за головы взяться. К тому же, Гектор, для тебя это куда выгоднее, чем для нас. Поверь, невеста хоть и бездарная, но не бесприданница. Мы простим вам долги и поможем встать на ноги.

— А что взамен? — проворчал я. — Что такого могут предложить вам Старцевы, раз вы так настойчиво пытаетесь породниться?

Обмякший и осоловевший от водки полицмейстер вплотную подошел к двери и многозначительно произнес:

— Тебя, Гектор. Тебя. А точнее — твой дар. Мы видели, на что он способен. Не знаю, как ты научился так лихо колдовать — может, на фронте, может, где еще, неважно. Мы хотим подчинить такую силу себе, прежде чем это сделают конкуренты. Птички шепчут, что ветер крепчает. И в грядущей буре каждый маг пойдет на пересчет.

— Да лучше я застрелюсь, чем выйду за этого чопорного говнюка, — Варвара сплюнула кровь. — Кстати, у тебя вон ствол за пазухой торчит. Эти остолопы даже не удосужились его отобрать. Так что хрен вам, а не брак. Не заставишь, братец. И белое платье на мне окажется лишь в одном случае — если в него нарядят мой труп!

— Молчи, бесстыдница! Совсем от рук отбилась! Пьешь, куришь, ругаешься, дерешься в кабаках!

— А еще трахаюсь со всеми подряд! — девушка высунула длинный язычок и с намеком подмигнула.

— Ах да, — Орест утер щеки промокшим насквозь платком. — Она не девственница, хотя ей всего восемнадцать. Но об этом — ни слова. Если захочешь — можешь разбить ей нос и ткнуть в простыни.

— Я ему яйца разобью! — в гневе выпалила арестантка. — А потом голову. Пусть только попробует подойти ко мне хотя бы на шаг!

Бестия неожиданно для себя подкинула интересную идею.

— А знаешь, Варь. Я бы тоже лучше вышиб себе мозги, чем повел тебя под венец.

Девушка фыркнула и оттопырила мизинец — наверное, это местный аналог среднего пальца.

Я же достал револьвер и вытряс из камор пять патронов. Шестой оставил в «гнезде» и рывком провел барабаном по руке — от плеча до запястья.

И судя по округлившимся глазам обоих Пушкиных, о русской рулетке в этом мире тоже никто не додумался. Но правила все поняли быстро — особенно, когда я поднес оружие к виску.

— Ты что делаешь?! — возопил Орест, потрясая бульдожьими брыльями. — С ума сошел?!

— Это просто игра, — зажмурился и глубоко вдохнул. — Тут же ни карт, ни костей. Вот и развлекаюсь, как могу.

В воцарившейся тишине щелчок курка прозвучал громче выстрела. Но мне повезло — в этот ход смерть промахнулась.

— Это называется фронтовая рулетка, — решил не связывать опасную забаву со своей страной. — Первоклассная забава для скучающих в блиндажах офицеров. Пять шансов выжить, один — погибнуть. Будоражит сильнее, чем штыковая атака или штурм пулеметной точки. Играешь? — протянул револьвер сокамернице рукоятью вперед. — Или только на словах храбрая?

— А ну хватит! — Орест ударил по решетке ладонью и тут же отпрянул, потирая ужаленную кожу. — Немедленно прекратите опасное занятие — это приказ!

Девушка в нерешительности взяла ствол, но чем выше поднималось дуло, тем шире становилась улыбка. А эта чертовка не промах. Настоящая оторва, а не избалованная барышня, бунтующая назло родителям.

— Варька! — раскрасневшаяся румяная физиономия стала белее снега. — Что учудила?!

Варвара повторила все в точности за мной — провела холодной сталью от плеча до запястья и поднесла к голове.

Но не жмурилась, не волновалась, а с хищной улыбкой смотрела мне прямо в глаза. И в этом взгляде читались не злость и азарт, а отчаяние загнанной меж флажков лисицы.

— Варя! — бесновался в кабинете брат. — Умоляю, не надо!

Палец быстро надавил на крючок, словно от скорости зависела жизнь узницы.

Сухо щелкнуло, но с облегчением выдохнул только полицмейстер, кряхтя, обливаясь потом и хватаясь за сердце.

Девушка же шелохнулась только для того, чтобы вернуть оружие. А в остальном сидела на нарах с таким видом, словно мы передавали друг другу трубку мира.

— Кончайте! — не унимался начальник. — Иначе все расскажу вашим отцам! Вот прямо сейчас позвоню!

— Звони-звони, — осклабился и крутанул барабан. — Мы как раз доиграем.

Как и ожидалось, усач не продержался даже до второго раунда.

Несмотря на бравый вид и высокую должность, Орест — типичный папенькин сынок и слабохарактерный трус.

Это видно в каждом слове, в каждом жесте. Лишний вес, заискивающий тон, вредные привычки — все выдает отсутствие внутреннего стержня.

И без протекции он не дослужился бы выше городового, да и с этой должности вылетел бы за пьянство и робость. И я придумал отличный способ пощекотать ему нервишки, а заодно выбраться из чертового околотка.

Сердито бормоча и раздувая щеки, мужчина снял щит и отпер камеру, чтобы забрать у меня револьвер. Естественно, я ничего ему не отдал, а просто оттолкнул плечом и вышел на волю.

И вне клетки полицмейстер ничего не смог бы мне сделать — да и не пытался, а лишь тряс связкой ключей и сыпал в спину проклятиями и угрозами.

А когда и это не помогло, схватил свисток и дунул изо всех сил, но к тому моменту мы уже вышли на улицу.

— Стоять! — городовые побросали трубки и кинулись в погоню.

Я бы мог применить магию, но не стал. Во-первых, мало ли что — вдруг перестараюсь и покалечу, а то и вовсе убью.

Собью случайно с ног, а парень расшибет затылок. Все-таки это невиновные посторонние люди, да еще и представители закона.

А во-вторых, мне давно хотелось пробежаться — вот как раньше, в полной выкладке, через пересеченную местность, да с препятствиями.

— Run, Варя, run! — с задором крикнул и со всех ног рванул в сторону завода. Со всех молодых сильных здоровых ног.

И хоть костюм и туфли — не лучший выбор для гонки, я очень быстро оторвался от преследователей.

Свист и крики становились глуше и дальше — шинели, сапоги и тяжелые пояса с дубинками и шашками уравновешивали наши возможности.

Зато Варвара точно гепард неслась рядом, то отставая, то обгоняя, с улыбкой до ушей и сверкающими от счастья глазами.

Перепачканные в саже и копоти работяги с интересом наблюдали, как двое благородных улепетывают от легавых, перепрыгивая тачки, заборы, горки кокса и корзины с углем.

Меня же точно крылья несли. Я выбирал наиболее сложные маршруты, устраивая слалом среди прохожих на узких улочках.

Местные, к слову, с охотой расступались перед нами и всячески мешали преследователям, как бы невзначай заступая им дорогу или выкатывая перед ними тачки с грязным бельем.

И даже когда городовые затерялись в толпе, мы продолжили бежать — до огня в легких, до колик в боку и до нестерпимой боли в мышцах. Мучительной и в то же время невообразимо приятной.

— Фух… — Варя уперлась ладонями в колени и часто задышала, роняя капли пота в грязную лужу. — Не будь ты знатным хлыщом, отдалась бы тебе прямо здесь — в этой гребаной подворотне. Черт, давненько я так не развлекалась. А рулетка просто бомба! Надо будет обязательно повторить!

— Нет, не надо, — строго произнес я.

Потому что в одиночку она точно разнесет себе башку. Потому что в околотке я жульничал. А именно пускал из камор струйки ветра, и если из ствола дуло — значит, выстрела бояться не стоит.

Если же воздух не шел, я направлял поток в бок и проворачивал барабан, таким образом полностью избегая риска.

Когда же передавал ход сопернице, то внимательно наблюдал за локонами — если шевелятся, значит тяга есть.

Если неподвижны — проворачивай влево или вправо. Разумеется, я бы не стал играть по правилам и подвергать наши жизни серьезнейшей опасности. Несмотря на все сложности, оно того не стоило.

— Почему?

— Потому, что это был фокус. Я маг, а ты нет. Попробуешь повторить — останешься без мозгов.

— А, ну да… — Варя сдунула прилипшую ко лбу прядь. — Простите великодушно, ваше сиятельство. Я же бездарная псина, а вы великий чародей. Извините, что посмела заговорить с вами.

— Варя, хватит, — облокотился на стену и пригладил растрепавшиеся волосы.

— Пошел ты, — она снова показала мизинец, сунула руки в карманы и вышла на улицу, где и затерялась среди пестрого людского потока.

Да и хрен бы с ней. И так забот невпроворот. И первое, что нужно сделать — разведать обстановку в форте, прежде чем идти на встречу с Арраном.

И лучшего варианта, чем дирижабль, на ум не пришло. Нужно только снабдить его мощным телескопом, чтобы не подлетать близко и не вызвать подозрений.

И пока размышлял об этом, со стороны дороги донесся взрыв — слишком сильный для петарды или лопнувшего глушителя.

Грохот тут же сменился дикими воплями, а толпа понеслась прочь, мельтеша перед выходом из подворотни, точно калейдоскоп, аж в глазах зарябило.

Выскочив из укрытия, я заметил неподалеку кэб с шашечками. Кузов разворотило так, словно в салоне взорвалась динамитная шашка. Ударная волна выбросила изломанное тело Варвары на проезжую часть, а водитель выглядел так, словно шашка взорвалась уже внутри него. Осколки черепа разметало по приборной панели, а брюхо точно прострелили из корабельной пушки. А на асфальте, в кусках обшивки и креслах россыпями рубинов блестели на солнце расколотые красные капельки.

Долго восстанавливать картину происшествия не пришлось.

К девушке подъехало такси, и шофер рванул, как только цель села рядом.

Кто-то только что убил пусть и непутевую, пусть и седьмую, но все же дочь крайне влиятельной семьи.

Да еще и настолько изощренным и показательным способом, как бы заявляя — я слежу за всеми вами.

Я повсюду и настигну вас в любой момент — хоть днем, хоть ночью, хоть на оживленной улице, хоть на дирижабле.

И что самое паршивое, я снова оказался рядом с дочерью местного воротилы — сперва Ритой, теперь Варей.

И новых вопросов и проблем не избежать.

Дерьмо.