Интриган. Новый Петербург

Глава 38

На траур времени не осталось. Некогда грустить, иначе потерь будет несоизмеримо больше.

Поэтому оставил Афину и Марка с отцом, а сам вернулся в холл и велел волшебникам разбиться на отряды по три человека с таким расчетом, чтобы в состав каждого входил как минимум один старшекурсник или преподаватель.

Назначил их командирами и поставил боевую задачу — занять этажи от первого до последнего и окружить вверенные зоны колдовскими щитами.

И не снимать до моего прямого распоряжения, а связь поддерживать с помощью «радистов» — самых юных учеников, которые должны с помощью «воздушного телефона» соединить отряды в сеть с непрерывным коннектом.

В итоге получилось шесть боевых единиц — как раз по числу ярусов в шпиле с учетом главного здания. В мою группу вошли Генрих и Рита, и мы заняли кабинет ректора, как самую высокую и наиболее уязвимую точку, попутно являющуюся превосходным наблюдательным пунктом.

С высоты мы видели, как серый змей неспешно продвигается в сторону порта, снося все и всех на своем пути. Ни пушки, ни ружья не могли повредить его стальную чешую. Ни завалы, ни баррикады не могли остановить медленного, но неумолимого продвижения.

И даже динамитные шашки, что бросали самые отчаянные защитники, без малейших проблем отражались силовыми полями. А с учетом того, что манородных почти в три раза больше, окружить вагоны заслонами — плевое дело, даже не вспотеют.

И потому свободные силы ублюдки тратили на хаос и разрушения, снося не только заставы на дороге, но и все окрестные дома.

Наверное, таким образом якобы пытались избавиться от коттеджей и особняков богатеев, но при том не очень-то целились, и под ударами бортовых батарей складывались и бараки, и многоэтажки.

И под завалами наверняка оставались люди — те самые, что должны были встречать Николь цветами и овациями. Но беднякам некуда бежать, у них нет ни машин, ни коней, ни денег на билеты.

А значит, все разговоры о борьбе с дворянами ради общего блага — чушь собачья. И Тесла попросту преследует свои жалкие и корыстные цели, словно шаблонный сумасшедший ученый, мечтающий о мировом господстве.

Там, где ползло стальное чудовище, разгорались пожары, а чудом уцелевшие жители бежали прочь, сломя головы.

По ним прямой наводкой не били, хотя могли. Видимо, пытались хоть в какой-то мере отыгрывать возложенную на себя роль освободителей от гнета благородных узурпаторов.

Но в порту представителей высшего сословия — не счесть. И в лучшем случае треть из них успела сесть на корабли и отойти от берега — и то недостаточно далеко, чтобы не попасть под усиленный магией выстрел.

И если состав не остановить или хотя бы не замедлить, через десять — край пятнадцать — минут громадина выйдет на исходную позицию и начнет крошить бедолаг из всех стволов.

Судя по тому, что канонады звучали все реже, выродки копили силу для истребления тех, кого искренне ненавидели всей душой.

Вслед за обстрелом начнутся зверства, достойные самых отмороженных садистов из гестапо или карательных бригад.

Значит, отступающих надо прикрыть, вот только какой ценой? Ударить по бронепоезду всем, что есть — поставить на кон всю обороноспособность.

Послать несколько отрядов на однозначно самоубийственную миссию — значит ослабить ряды чародеев и подорвать боевой дух. И далеко не факт, что жертва приведет хоть к каким-то результатам.

Тут я увидел краснощекого усатого всадника верхом на вороном коне. Орест отчаянно размахивал нагайкой, разгоняя людской поток, как Моисей — море. И вслед за ним в две колонны вышагивали городовые в блестящих кирасах, касках и с винтовками на плечах.

Несмотря на неминуемую гибель, полицмейстер без страха вел подчиненных в последний бой, чтобы спасти хотя бы несколько десятков мирных подданных от кровавой расправы.

Пушкин-младший — наследник и в магии смыслит, но его одного не хватит, чтобы остановить полный поезд манородных. Рвение, конечно, похвальное, но мы не в той ситуации, чтобы зазря разбрасываться людьми, а уж тем более — волшебниками.

Что же делать?… Как же лучше всего поступить?..

— Смотрите! — Рита подошла к окну и указала рукой на подернутый закатным золотом горизонт. — Они заводят машины!

Пока я ломал голову, помощь пришла, откуда не ждали. Над прибывшей из метрополии эскадрой взмыли черные дымы — пока еще блеклые, тонкие, но с каждым мигом набирающие цвета и жирности.

Линкор — слишком тяжел и неповоротлив, да и его громадные пушки нанесут больше вреда городу, чем противникам. А вот легкие крейсера сопровождения прибудут гораздо быстрее и обеспечат точную огневую поддержку.

Надо лишь связать противника боем и удержать до тех пор, пока не прибудет неожиданное подкрепление. И тут пришла мысль, о которой почему-то не додумался раньше, хотя ответ все время лежал перед глазами.

Что является самым опасным врагом для бронепоездов и прочей тяжелой наземной техники? Разумеется, авиация! А в нашем случае — еще и реактивная, способная поражать цели с большой высоты.

Посмотрим, как выродки будут бить по невинным жителям, когда сверху обрушится такой дракарис, что никто не уйдет обиженным.

— Внимание всем отрядам, — встал рядом с подругой и поднес ко рту сложенную лодочкой ладонь. — Магистрам и дворянам немедленно прибыть на крышу. Остальным — держать связь и щиты. Что бы ни случилось: за нами правда — а значит и победа.

Сказав это, шагнул с карниза и секунду спустя вознесся на ревущих реактивных струях. Рев доносился со всех сторон — маги протискивались в бойницы и воспаряли на опоясывающий острую верхушку козырек.

Кто-то с помощью огня — как мои соратники. Кто-то — верхом на смерчах или в нагретых воздушных пузырях. Не обошлось и без небольших эксцессов.

Пан застрял в окне — пришлось немного поколдовать, чтобы освободить наеденный на чужом поту зад. А Николай Григорьевич забыл стабилизировать тело воздухом и врезался в стену, после чего скользнул по ней на целый ярус, как попавший в окно фейерверк.

— Ешкин кот, — проворчал крепыш, оттряхивая бакенбарды от побелки. — Так и убиться недолго…

— Слушайте внимательно, — подбоченился, балансируя на самом краю карниза, и оглядел новоиспеченных летчиков-штурмовиков. — По моей команде поднимемся на максимальную высоту для прицельного волшбометания. Думаю, метров ста должно хватить, чтобы не попасть под вероятный зенитный обстрел.

Кто силен в земле — швыряйте камни на дорогу, крушите шпалы, ломайте рельсы, да хоть в узел завяжите — главное, чтобы пути стали полностью непригодны. Мастера огня — жгите и заливайте состав лавой. Сделайте так, чтобы предатели даже смотреть наружу побоялись!

Маги воды — потушите все пожары, не позвольте городу сгореть дотла. Затем возвращайтесь и прикрывайте боевых летунов вместе с магами воздуха. И по возможности действуйте в тандемах — один атакует, другой защищает. И самое главное — держитесь строго вдоль вагонов. Там у орудий слепая зона. Вопросы?

Пожилая женщина из числа магистров подняла дрожащую сморщенную ладонь.

— Да?

— Когда уже полетим бить эту мразь?

— Прямо сейчас, — встал так, чтобы пятки свесились с крыши для более удобного старта. — Главная задача — задержать поезд до прибытия крейсеров. А теперь — вперед! За правое дело. За всех, кто нам дорог. За Россию. Поехали!

Для пущей маневренности зажег факелы под ладонями и быстрее всех взмыл на высоту трех шпилей. Вскоре соратники вытянулись цепью и обрушили на состав всю свою ярость, всю свою мощь.

Объятые пламенем камни сыпались с небес, как при ковровой бомбардировке, превращая железнодорожное полотно в длинное ожерелье из налитых водой воронок.

Свист падающих снарядов сменился оглушительными взрывами — Пушкин отработал по хребту «змея» фугасными зарядами.

Мигом позже Пан сбросил керамические шары с лавой внутри, и зарево заплясало на изуродованных фасадах, когда начинка потекла по щитам.

Которые, увы, выдержали. И, несмотря на почти полное уничтожение железки, поезд продолжил движение — пусть и крайне медленно.

Однако я не заметил ни ремонтных бригад, ни каких либо манипуляций с полотном — похоже, многотонная громадина действительно применила левитацию — пусть и не магнитную, а магическую.

Что ж — не самый худший вариант. Ублюдки потратят немало маны, перемещая по воздуху такого колосса. Главное — не упустить возможность и продолжить напрягать тварей по полной программе.

Вот только состав оказался не таким беззащитным с воздуха, как изначально предполагалось. А мы — не в такой уж и безопасности с высоты.

К тому же, манородным не пришлось распыляться на защиту со всех сторон. Враги ограничились плоскими куполами, которые на треть меньше полной сферы и, как следствие, жрут в три раза меньше энергии.

И под прикрытием этих зонтиков налетчики без какой-либо опаски распахнули бортовые десантные люки, высунулись наружу и ответили таким зенитным огнем, что уже нам пришлось срочно оборонять нижние полусферы.

В сгущающихся сумерках летящие файерболы напоминали трассеры — столь плотным и мощным был обстрел. Мы же оказались в заложниках у собственной мертвой зоны — малейшие попытки отлететь в стороны сразу же подставили бы нас под картечь из пушек и башенных орудий.

А в узком пространстве над поездом слишком тесно для эффективных маневров. Оставалось только прикрываться барьерами и ждать, пока махина проползет мимо. Либо же отлетать на безопасное расстояние, тем самым оставляя под ударом жилые дома. А это недопустимо, так что придется немного рискнуть.

— Рита!

— Да? — девушка поправила гогглы.

— Лезь ко мне на спину! И защищай спереди!

— На спину?!

— Да! — повернулся и указал большим пальцем за лопатки. — Вся твоя сила понадобится в заслоне. На полет не трать, так что держись крепче!

— Боги… — рыжая подлетела и аккуратно приобняла за плечи. — Так?

— Нет! Сильнее! И обхвати ногами за талию. Как будто… ну… едешь на мотоцикле.

— Тебе лучше сразу сделать предложение, — прорычала напарница, прижавшись всем телом. — Потому что после такого точно придется жениться.

— А ты против?

— В общем-то, нет, — она отмахнулась от потока пылающих сфер, и поток воздуха смахнул снаряды в темнеющее небо.

— То есть, согласна?

— Я разве не так сказала?

— Ты сказала, что не против. Значит, согласна?

— Да! Еще раз повторить?

— Госпожа Рита Кросс-Ландау — когда все это закончится, будьте моей законной женой.

— Буду, — уже спокойнее прошептала на ухо. — Так что давай закончим все это поскорее.

— Что ж… Тогда погнали.

Я вытянул руки под острым углом к туловищу, подобно крыльям реактивного самолета. И попросил второго пилота окружить нас не простой сферой, а каплевидной линзой.

С одной стороны, это убережет от ветра в лицо, что позволит развить куда большую скорость. С другой, придаст больше аэродинамики и подъемной силы, чем немало удивит аборигенов, для которых дирижабль — вершина летного дела.

Когда с приготовлениями закончили, взмыл еще метров на сорок, оказавшись вне досягаемости для любого огня с земли. После облетел поезд по широкой дуге и пристроился в хвост. Здесь рекорды ни к чему, а руки понадобятся для атаки, поэтому поддал кислорода на пятки и зашел на цель.

Мы со свистом пронеслись над руинами, оставшимися после обстрелов, и приготовились ударить всем, что было. Однако застигнуть врагов врасплох не получилось — нас заметили и принялись забрасывать пламенными шарами с кормы.

Одновременно с этим заскрежетала башня последнего вагона, наводя длинный «дырокол» калибром миллиметров в пятьдесят, сплошь покрытый разгонными рунами.

Знаки вспыхнули один за другим, от маски орудия до самого дульного среза, и разогнали снаряд подобно электромагнитному ускорителю.

Уклониться я не успел — да и некуда было, разве что нырнуть в грунт или резко взмыть в небеса, рискуя переломать позвоночники. И без того быстрая болванка врезалась в щит с такой силой, что капля лопнула, а ударная волна закрутила нас в турбулентном потоке.

Мы расцепились — при таких перегрузках удержаться вместе нереально, и сперва несколько раз кувыркнулись в воздухе, а затем столько же раз — по земле.

К счастью, Рита быстро пришла в себя и поставила новый барьер — на этот раз сферический, и выбранная форма во многом и уберегла от неминуемой гибели.

Мы не врезались в землю при падении, а отпрыгнули, точно мячик, потому и не разлетелись на куски от первого же касания и не растерлись об шпалы, как плавленый сырок об асфальт.

Зато голова кружилась, как от тысячи похмелий, а все тело ломило чуть ли не до болевого шока. И, несмотря на тяжелую посадку, пришлось взлетать практически сразу, ведь никто не собирался давать нам ни секунды отдыха.

В нашем распоряжении имелось лишь то время, что требовалось для перезарядки орудия, а при таком калибре это делается очень быстро.

Вдобавок лететь пришлось буквально в метре над изувеченной землей, рискуя пропороть брюхо, но зато оставаясь вне углов вертикальной наводки орудия.

Но даже эта мера не уберегала от проблем, ведь оставались еще манородные, что швыряли в нас все, на что хватало скудной фантазии. Сначала пытались поразить банальными файерболами, но щит Риты играючи держал такие снаряды.

Потом попробовали сбить с курса ветром — в частности, прижать к земле так, чтобы сырок и асфальт сработали бы с гарантией.

Девушка ответила встречным смерчем — и весьма успешно, хоть сопротивление и сильно срезало скорость. А вот когда какой-то хлыщ догадался полить пути горящей нефтью, тут уж пришлось резко набирать высоту, чтобы не зажариться и не надышаться ядовитым дымом.

Я напрягся до кровавого пота, чтобы проскочить над пушкой до выстрела, но рунный канонир недаром занимал свой пост. И разогнанная до сплошного сияющего луча болванка ударила в нижнюю полусферу и снова пустила в бесконтрольные кувырки.

Не знаю, сколько g поймали в этот раз, но сознание помутилось, глаза резанула острая боль, а по губам скатились теплые вязкие струйки с металлическим запахом.

В падении мы прокатились по крыше близстоящего барака, оставив на черепице глубокую косую борозду. Сорвались с края и едва не ухнули с третьего этажа на кучи кирпичного крошева, но у самой земли мой рыжий ангел-хранитель вновь расправил крылья.

И поднял меня на идеальную высоту для атаки. И я вложил в ладони всю ману до последней капельки, воззвав к недрам земли, всесильному огню и всемогущему ветру.

И объединил стихии в такой напалм, что никаким драконам и не снилось. Это был первородный греческий огонь — вязкий, липкий, испепеляющий дотла.

И вся эта смесь горным ручьем излилась на поезд от первого до последнего вагона, стекая по бортам, заползая в бойницы и потчуя ублюдков зловонными испарениями.

Налетчики вмиг позакрывали все люки и перенаправили силы на поддержание щитов до тех пор, пока смесь полностью не сгорит, ведь ее ни затушить, ни задуть.

Можно только откачать воздух и лишить необходимого для горения окислителя, но тогда выродки сами задохнутся. Так что мы свою задачу выполнили, пусть и путем неимоверных усилий — обездвижили поезд на подступах к порту, выиграв достаточно времени и для беженцев, и для спешащих на помощь крейсеров.

Куда я и хотел незамедлительно отправиться, но Рита в бессилье опустилась недалеко от причалов. Увы, даже у магистра не бесконечная энергия, а лететь несколько километров над морем с иссякшими баками — верный способ отправиться на корм русалкольмару. Вот Тесла посмеется, если ее главный враг сгинет в пучине, будто пьяный рыбак.

— Ну, дела… — Рита откинулась на спину и уставилась на догорающий закат, часто дыша и облизывая пересохшие губы. — А я думала мотоцикл — верх безрассудства.

Рядом еще гремели взрывы, и я не только слышал их, но и чувствовал всем телом — доски так и вздрагивали после каждого удара. Но интенсивность бомбардировки сильно снизилась — как и плотность ответного огня. И мы, и наши противники заметно устали, и все же я не собирался отпускать на покой ни тех, ни других.

— Внимание всем отрядам, — поднес ладонь ко рту и влил последние крохи маны в заклинание связи. — Воздушные соединения — возвращайтесь на базу. Три группы с наиболее сильными магами — займите их место и продолжайте обстрел. Поезд не должен двигаться. Повторяю — поезд не должен двигаться.

— Но он и так стоит, — раздался незнакомый молодой голос.

— Почему? — нахмурился и приподнялся на локте. — Еще не догорел?

— Догорел. Огня нет, но очень густой дым… И кажется, там что-то светится. Что-то большое и фиолетовое. По-моему, это…

— Щиты! — рявкнул, что было мочи. — Живее!

Грянул грохот — аж дрогнула земля, а затем — оглушительный взрыв, и верхушку башни окутал сноп пламени столь яркого, что даже на окраинах стало светло, как днем.

Половина предпоследнего яруса вылетела шрапнелью, словно по тонкому деревцу пальнули из снайперской винтовки, а остатки не выдержали тяжести шпиля.

И остроконечное навершие из полированной бронзы рухнуло, похоронив под собой и магов, что держали оборону в башне, и агентов канцелярии, несших дозор во дворе.

Если бы главы семей и магистры остались в Академии, выстрел из главного калибра наверняка удалось бы отразить. Но я лишил альма-матер серьезного магического потенциала для того, чтобы спасти горожан.

С одной стороны, план сработал. С другой, дюжина минут задержки обошлась нам слишком дорогой ценой. Которая еще не раз аукнется в дальнейшем.

— Боги… — Рита встала на колени и обхватила голову руками, глядя на горящий, точно факел, шпиль. — За что?..