Интриган. Новый Петербург

Глава 16

В башенке на крыше застрекотал пулемет.

Били для острастки, не целясь, усыпая нас листьями и срезанными ветками.

Так даже лучше — главное, не шевелиться.

Но не у всех хватит сил и нервов лежать под пулеметным огнем, пусть даже и в безопасном укрытии.

Если юн и не обстрелян — вполне можешь запаниковать, и уж тогда с гарантией погибнешь.

Так и случилось с самым молодым агентом — парнишка бросил винтовку и со всех ног рванул наутек. И так испугался, что даже не догадался петлять от дерева к дереву.

Стрелок тут же заметил цель и короткой очередью прошил спину.

Беспорядочная пальба на том не прекратилась.

Очевидно, в одиночку на поезда не ходят, а значит, поблизости есть и другие налетчики.

И как только пулемет затих для смены ленты, в тот же миг со скрежетом поднялись лючки, и бойницы ощетинились винтовочными стволами.

Пять трехлинеек в ряд создавали достаточно напряжения, несмотря на низкую скорострельность.

Тут ни то что не ответишь — голову поднять побоишься.

Охранники же патронов не жалели — благо везли полный вагон, и прекращали огонь только для перезарядки, или когда стволы ощутимо нагревались.

Применять магию в открытую запрещено, но что если действовать тайком?

Например, слегка добавить градусов пулемету, чтобы адскую машинку заклинило?

Думаю, это никак не отличить от обычной поломки, а до детекторов колдовства здесь еще не додумались.

Возможно, останутся следы, и могучий чародей уровня Распутиной их почует…

А может, и пронесет.

Пожалуй, я слишком увлекся новой игрушкой, совсем не разобравшись с инструкцией по эксплуатации.

Что я могу, а чего лучше не делать, и самое главное — как оставаться незамеченным?

Все это надо изучать, но если не рискнуть здесь и сейчас, то и смысл в учебе пропадет.

На кой трупу новые знания?

Но как поступить?

Отойти, когда появится возможность, или же идти до конца, невзирая на потери?

Иного случая разжиться таким арсеналом может и не выпасть.

И тогда придется переносить все задуманное, или вовсе отказываться от первоначальных планов.

И кто знает, как отнесется Пан к новости о потери Пушкиными целого вагона винтовок и патронов?

Наверняка укрепит оборону, и тогда даже сотня вооруженных индейцев ничего не сделает.

Нет, отступать нельзя, надо действовать.

Я посмотрел на мечущийся в башенке ствол с толстым кожухом водяного охлаждения.

И представил, как вода закипает, а пороховой дым становится еще горячее.

Едва уловимой волшбы хватило, чтобы металл расширился еще больше, пули намертво застряли, и оружие полностью вышло из строя.

Самая серьезная проблема устранена практически без потерь, но как быть дальше?

Ведь вагон по-прежнему представлял собой укрепленный бункер.

И только динамит смог бы одолеть клепаную обшивку.

Но если боезапас случайно сдетонирует от взрыва, нашу добычу разметает на километры вокруг.

С другой стороны, если поток ветра чисто случайно прижмет шашку к наиболее уязвимому месту — например, сочленению листов, то огонь не прорвется внутрь, но при том серьезно повредит обшивку и оглушит охранников.

К тому же дым застит бойницы, и мы сможем беспрепятственно подобраться ниже — в мертвую зону для бойниц, прорезанных на уровне груди.

Вот только динамит остался у Сиплого, а командир не спешил возвращаться на передовую.

Что ж, если не гора к Магомеду, тогда наоборот.

— Прикройте! — крикнул и первым выстрелил в щель.

Промахнулся — пуля звякнула в ладони от цели. Крайние винтовки тут же навелись на меня, но агенты открыли шквальный огонь.

Одна винтовка выпала из крайнего левого оконца — кому-то даже посчастливилось снять стрелка, но его место тут же занял другой.

И как только началась позиционная перестрелка, я бросился к клетчатому костюму, перебегая от ствола к стволу.

Пару раз пули с глухим хрустом входили в стволы, осыпая ветками и кусочками коры, но очень скоро я оказался вне углов вертикальной наводки.

Ящик нашелся на прежнем месте.

Сиплый — нет.

Похоже, командир свинтил, как только запахло жареным.

Да уж, умеет Юстас подбирать кадры.

Либо это никакие не профессионалы, а шпики и соглядатаи, подкупом или шантажом отправленные на самоубийственную миссию.

Обязательно потолкую об этом со старым лисом, но сначала разгребу насущные вопросы.

Часть шашек рассовал по карманам, часть сунул за пояс и взял бензиновую зажигалку.

Сначала хотел вернуться тем же маршрутом, но затем нашел куда более выгодный путь.

Подсказку подбросила скобяная лестница на ближайшем вагоне.

Зачем идти по земле, рискуя поймать пулю, если можно пробраться по крышам — тем более что пулемет сломан, и башня ничего мне не сделает.

Главное — не шуметь, и все пройдет гладко.

Вот только с шумом сразу возникли проблемы.

Я старался перепрыгивать с вагона на вагон под залп винтовок, но пару раз промахнулся мимо выстрелов, и защитники услышали приближающийся грохот.

Башня повернулась в направлении паровоза, и вместо пулемета в бойнице сверкнул револьвер.

Я выхватил свой и пальнул чисто для острастки — дуэль с бронированным поворотным колпаком верный способ отправиться на тот свет.

После чего разбежался и соскочил на гравийную насыпь под слепую пальбу.

Боль пронзила от пяток до коленей — и это ощущение уже не понравилось, не хватало еще переломать драгоценные кости.

При падении разодрал плечо до крови — а вот это уже мелочи.

И лежа под насыпью в десяти шагах от броневагона, запалил бикфордов шнур и швырнул шашку в борт.

Капелька магии, и динамит «прилип» к стыку между раздвижными бортовыми дверями.

От грохота дрогнула земля, а многотонный конструкт покачнулся на рессорах.

Створки слегка вмяло внутрь, стрельба стихла.

Собрался швырнуть второй заряд — уже поднес пламя к шнуру, как вдруг из вагона донесся крик:

— Прекратите огонь! Иначе мы подорвем груз!

В доказательство боец приоткрыл створку — весь пол усеивали гранулы пороха, а над ними горел стиснутый в побелевшей ладони масляный фонарь.

Интересно, насколько подозрительным покажется то, что он внезапно погаснет?

Такие фонари сами по себе не тухнут — тем более, защищенные стеклянным колпаком. Их и ветром не так-то просто задуть.

Люди наверняка догадаются, что дело нечисто.

Значит, придется устранять свидетелей, а мне этого совершенно не хотелось.

— Бросайте груз и катитесь на все четыре стороны! — рявкнул в ответ. — Нам нужны винтовки, а не ваши жизни!

— Вы ничего не получите! Я не допущу, чтобы оружие попало в лапы бандитов или янки! Или вы уйдете — или погибнем все вместе!

— Уверен, что сдюжишь подорвать себя?

— Я ветеран Континентальной войны! Уж поверь мне, сынок — еще как сдюжу!

Правда или блеф? Терять им нечего — могут и сглупить.

Тушить или не тушить? Вопрос в том, сколько крови я готов пролить ради высокой цели.

Пожалуй, что много, особенно когда на кону стоит судьба страны.

— Я даю вам последний шанс! Ты может и отвоевал свое, но твои люди — нет.

— Я все сказал! Еще один выстрел — и здесь все взлетит на воздух!

Пока думал, как бы разрулить все по красоте, раздался протяжный лязг — состав тронулся.

В то время как мы носились под пулями и точили лясы, бригада в спешке расчищала пути.

И если ничего не предпринять, все пойдет под откос. Эх, была не была.

Я представил, как воздух вышел из колбы фонаря, и ни одна щелочка не может пропустить его внутрь.

Потому что вокруг непрерывно скользит поток, окружая корпус непроницаемым щитом.

Без кислорода пламя неминуемо потухло, а я швырнул вторую шашку в то же место на двери.

И пока состав двигался чуть быстрее прогулочного шага, добрался до сцепки и подцепил ушко замка.

Этому механизму без малого век, и с небольшими доработками он используется до сих пор.

Нужно лишь поднять один из замков, и сцепка разъединится.

Что и произошло аккурат до второго взрыва.

Стальные плиты прогнулись, но выдержали, а вот засовы — нет.

Створки разъехались, обнажив засыпанное порохом и соломой нутро.

Старик в синем мундире пытался высечь искру кресалом, и у него почти получилось, если бы не пуля агента.

После смерти командира сопротивление сошло на нет.

Больше половины — раненые и контуженые, поэтому охранники предпочли сдаться.

Хорошо, что это были наемники, а не солдаты регулярной армии.

Ведь стычка с ними грозила куда большими неприятностями, чем война семей.

Мы и так без минуты военные преступники, не хватало еще стать врагом государства.

— На колени! — один из агентов шагнул к выстроившимся в линию бойцам. — Руки за голову.

— Вы же нас не убьете? — дрогнувшим голосом спросил самый молодой пленник.

— Алекс, заткнись, — пробасил матерый вояка с густыми баками.

— Это мое первое задание. Я только вчера нанялся на службу. У меня дома жена и маленький ребенок. Пожалуйста…

— Алекс, мать твою! Не усугубляй!

— Но ведь среди вас колдун, верно? — парень с мольбой посмотрел на нас. — Я видел, как фонарь погас сам собой. И пулемет раньше никогда не клинил.

— Алекс!.. — мужчина шумно выдохнул и покачал головой. — Вот же дурак…

— Значит, вы не простые бандиты. Вы — люди знатной семьи. Вы не можете просто взять и перебить нас! — мольба переросла в отчаянный вопль. — А как же договора?! Как же соглашения?!

Агент ударил бедолагу рукояткой револьвера в скулу. Наемник осел на землю, роняя кровь на брюки.

— Лучше бы ты правда молчал, — «разбойник» отошел в сторону и поднял руку. — Готовься!

Соратники вскинули винтовки, точно расстрельная команда.

А я смотрел на стоящих на коленях мужчин и не мог решить, что делать дальше.

Ведь если их отпустить, все пойдет наперекосяк.

А если убить, стану на шаг ближе к выполнению основного задания.

Да, я убивал многих, но всегда за дело. А это — невиновные люди, жертвы обстоятельств.

— Целься!

Но на другой чаше весов — благополучие империи.

Шесть жертв во благо спасения миллионов.

Справедливый обмен?

С точки зрения прагматизма — безусловно.

С точки зрения совести и чести есть вопросы.

— Пли!

Белый дым заволок согбенные фигуры.

А когда рассеялся, пленники все так же стояли на своих местах.

А пули висели напротив, расплющенные о земляной щит.

Который пыльной горкой опал на траву.

— Не понял? — агент нахмурился.

— Да нехай йде, — я отмахнулся. — Шо они кому расскажут? Хто им поверит? Чаклун среди босоты — смех да и только.

Соратник посмотрел на меня, как на умалишенного, а затем произнес:

— Иди-ка сюда…

Мы отошли к деревьям, и мужик зашипел на ухо:

— Ты охренел? Они все расскажут Пушкиным. И даже если твое шапито сработает, Пан найдет железное алиби для всей семьи. И тогда Пушкины начнут рыть дальше, перебирая кланы и наследников одного за другим. И как думаешь, через сколько дней они докопаются до тебя? И что ты им скажешь? Что бегал по прериям наперегонки с индейцами? Случайно не с теми, что напали на форт?

— Послушай…

— Нет, это ты послушай, — палец ткнулся в грудь. — Пощадишь их — погубишь нас. И точка.

Может, я слишком давно не был на операциях.

Может, плен и коляска слишком сильно подкосили мой дух.

Может, размяк от детских сказок, где герои всегда следуют идеалам добра.

Но почему-то никак не мог заставить себя закрыть глаза на расстрел невиновных. Несмотря на все грядущие последствия.

— Послушай-ка сам, — шагнул к зарвавшемуся агенту, и тот сразу опустил руку. — Это — моя операция. Ваш хваленый Сиплый свинтил, так что командую теперь я. Почему? Потому, что я колдун. Вопросы есть? Или хочешь это оспорить?

Соратник сглотнул и отступил.

— Их нельзя отпускать, понимаешь? — тон из грозного вмиг сделался заискивающим.

— Понимаю. Но и убивать их не буду. Эй, хлопцы! — махнул расстрельной бригаде, решив доиграть свою роль до конца. — Свяжите их, мешки на головы — и в грузовик.

— Да ты с ума сошел?! — в ужасе прошипел осаженный сексот. — Хочешь, чтобы Пушкины узнали еще и о наших связях с дикарями?!

— Не истери, — прорычал в ответ. — Когда я закончу, семьям будет не до нас. Все это, — обвел просеку рукой, — покажется мелкими проделками на фоне того, что начнется. Так что делай, что сказал.

Агент не отважился спорить с чародеем — и правильно сделал.

Пока пленных вязали, а из лагеря гнали грузовик, я забрался в вагон и осмотрел добычу.

Десять ящиков с трехлинейками — по десять винтовок в каждом. По пять — с карабинами и револьверами. По одному с динамитом и фитильными гранатами.

Два мешка пороха — оба вспороты.

Патронов — хоть заешься, можно даже не считать.

И несколько коробов расходников вроде кобур, патронташей, штык-ножей, портупей и охотничьих кинжалов.

Не знаю, сколько людей живет в Новом Белгороде, но если город небольшой, этим вагоном можно снарядить весь гарнизон.

Все это, разумеется, в грузовики бы не влезло — помимо того, на котором приехал я, была еще машина агентов.

Итого два кузова — но по сравнению с вагоном это все равно что карман против рюкзака.

Поэтому загрузили только самое необходимое для штурма и покатили к старому выработанному медному руднику в горах.

Я же, свистнув Снежка, с горем пополам добрался до резервации и сообщил Ирмиду место сбора.

И когда стемнело, вереница разукрашенных сажей ильвас доставили оружие и пленников в пещеру.

Охранников отвели в дальний туннель и оставили под присмотром вооруженных женщин, чтобы никто ничего не подслушал.

Я предупредил, чтобы с ними обращались так, как обращались бы со мной, и вернулся в главную пещеру.

Там у костра сели десять вождей — начался военный совет.

— Охотники насчитали двадцать бледных снаружи, — сказал Тульма. — Смена — в полдень и закат. Итого — шестьдесят врагов. Нас почти вдвое больше, но эти белые — не простые воины. Простые воины много пьют и отдыхают, а эти держатся строго, словно стерегут что-то очень ценное.

Я взял обгоревшую ветку, подошел к стене и по памяти нарисовал схему форта, где отметил бастионы с тяжелым оружием.

Все это напомнило брифинг перед операцией, только вместо проектора — костер, вместо карты — стена, а вместо спецназовцев — покрытые краской и шрамами аборигены.

— По краям крепости — пушки и станковые пулеметы. Как минимум от двух нужно избавиться в первую очередь. Для этого нам понадобится вот что.

Я взял стальной шомпол для очистки нагара, клок шерсти, тонкую тетиву, патрон и шашку динамита.

Из патрона вынул пулю (запрессовали на совесть, без кусачек пришлось повозиться) и заткнул гильзу пыжом, чтобы не высыпался порох.

Затем примотал к шомполу шашку и вставил стержень в ствол. Получился примитивный надкалиберный гранатомет.

— Сделаете десять таких «стрел». Летят недалеко, но я позабочусь, чтобы каждая попала в цель, — нарисовал широкий конус от форта к западу и заштриховал. — Это — мертвая зона для оставшихся орудий. Находясь в этой области, мы попадем только под огонь со стен. Я не могу использовать волшебство в открытую, поэтому на постоянную поддержку не надейтесь. Наш козырь — внезапность. Надо подойти так, чтобы нас не замечали как можно дольше. Но перед этим надо лишить крепость связи.

Нарисовал ряд черточек, идущих от города прямо через прерии.

— К форту подведен телеграф — перед началом один из вас взберется на столб и перережет провода. Затем трое самых скрытных охотников подберутся к воротам и заложат связки динамита. Но перед тем вам нужно разделиться на два отряда — пеший и конный. В первый отберите самых метких стрелков — причем тех, кто знаком с оружием белых.

— Да все знакомы, — один из ильвас расплылся в улыбке. — Кроме племени Аррана.

— Первый пойдет со мной в мертвую зону. Второй будет ждать условного знака в лесу. Знаком будет мощный взрыв, означающий, что ворота уничтожены. Сразу после этого второй отряд ворвется во двор под прикрытием стрелков. Задача — посеять хаос в рядах врага и перебить всех до единого. Здесь, — нарисовал внутри форта ступеньки, — лестницы. Каменные и достаточно широкие, чтобы при должной сноровке взобраться на стены верхом. Это ваша первоочередная задача. Если останетесь во дворе — вас быстро перебьют. Как только стены зачистят, мой отряд возьмет под контроль двор. Далее — самое сложное. Нужно спуститься в подземелья, где наверняка успеет укрыться часть охраны. Наша основная цель — внутри завода, на нижних этажах. Все ясно?

Вожди молча закивали, с прищуром глядя на стену.

И тут в пещеру вбежал дозорный.

— Сюда идут.

— Сколько? — сердце тревожно екнуло.

— Один.

Собравшиеся поднялись и вскинули винтовки. Вскоре послышались тяжелые шаги и сердитое сопение. И в пещеру, прихрамывая и опираясь на карабин, вошел Эйра в традиционном боевом облачении и раскраске. На плече покачивалась объемистая сумка, похожая на колчан-переросток с тесемками на горловине.

— Вождь? — вот уж сумел удивить, ничего не скажешь. — Ты что, собрался с нами в поход?

— А что, вам не нужен бьющий без промаха шаман? — старик хитро сощурился. — Да, мои годы воина прошли. Но может, в роли наставника еще пригожусь, а? Помнишь, я говорил, что владею волшбой, которая пробивает любые щиты? Я передам тебе это знание. Мои дети не владеют Даром — нехорошо, если такой навык уйдет со мной в могилу.

— Спасибо. Это в самом деле полезно.

— И это еще не все. Подозрительно, если среди ильвас заметят одного белого. Вот, — он опустил ношу у костра, — мой старый боевой наряд. Тебе, уверен, придется в пору. А что до лица, — старик взял мешочки с угольной пылью, белой глиной и охрой, — то сейчас им и займемся. А вы, — кинул щепотку в очаг, и взмывшее пламя облизнуло потолок, — пойте и танцуйте кругом огня! Славьте тропу войны, по которой пойдем в лоно Матери-земли. Славьте кровь, что удобрит наши следы! И славьте Хогана — нашего названного брата!