Интриган. Новый Петербург

Глава 26

— Госпожа Тесла! — крикнул с порога. — Вы дома?

В окне на мансарде коттеджа мерцали голубые отсветы, но это могло быть что угодно — от сварки до ночника.

Звук тоже ничего не дал, потому что строение гудело, как трансформаторная будка, а внутри что-то монотонно лязгало и хрустело. Да, визит поздний, но и цель оправдана, поэтому набрался наглости и со всей силы забарабанил кулаком.

— Николь! Это Гектор! По срочному делу!

С полминуты спустя дверь распахнулась, и я увидел на пороге призрака. Светящееся зеленым лицо с темными провалами глазниц, носа и рта, а вместо тела — ниспадающий до пола белый саван.

Я невольно отпрянул и потянулся к нагану, но тут щелкнул выключатель, и гостиную озарил тусклый свет. И предо мной оказалось вовсе не привидение, а хозяйка собственной персоной с густо намазанной на кожу зеленоватой пастой. А саван обернулся вполне себе симпатичной кружевной ночнушкой, подчеркивающий неоспоримые достоинства фигуры.

— Что случилось? — недовольно проворчала женщина.

— Я извиняюсь, но что у вас на лице?

— Ториевая маска. Освежает и молодит. А-то годы, знаешь ли, так и скачут… Не хочу стареть. Только представь, сколько всего изобретут лет эдак через сто?

— Да, будущее вам бы понравилось. Но если и дальше будете баловаться с радиацией, то точно не постареете. Потому что умрете молодой.

— Хватит меня поучать. Кто из нас доктор наук? Лучше скажи, зачем пришел.

— Как ни странно, для того, чтобы немного побаловаться с радиацией, — улыбнулся. — Мне нужен направленный излучатель частиц.

— Для какой среды?

— Для жидкой. Для соленой океанической воды.

— Собрался искать бомбу на месте крушения? — сразу догадалась ученая. — Хочешь засечь остаточные следы манорода?

— Для начала хотя бы попробовать.

— Хм… В принципе, я могу собрать кое-какую штуку на основе электронной пушки и возбужденного тория. Но сразу предупреждаю — эффективная дальность потока получится весьма и весьма скромной. Придется подойти к объекту вплотную, чтобы вещество отреагировало.

— Я знаю, — ответил с улыбкой.

— Погоди — Николь нахмурилась. — Ты что, собрался дать мою малышку грязному мужлану в скафандре?

— Нет. Я собрался спуститься самостоятельно. Так что сделайте вашей малышки достаточно большую кнопку, чтобы я завел ее даже в бронированной перчатке.

— Что ж, тебе я с радостью доверю свою кроху. Входи, раз уж приехал. Работать придется до утра, так что отдыхай, угощайся, ни в чем не отказывай и все такое прочее. А я в лабораторию.

Собственно, лаборатория начиналась сразу за порогом. Вдоль стен тянулись пучки проводов, шлангов и гофрированных трубок.

В углах потрескивали соленоиды, блестели медной оплеткой части электродвигателя, а с крюка на потолке свисал прорезиненный костюм с противогазом.

Глухую стену полностью закрывала грифельная доска, сплошь исписанная формулами, уравнениями и сложными геометрическими фигурами.

Стол напротив обложили разномастными блокнотами, тетрадями и книгами, часть которых уже не помещалась на столешнице и валялась на полу.

Отдельное место отвели для химических опытов, и на полках нестройными рядами тянулись склянки и свинцовые сосуды с неизвестным, но явно опасным содержимым.

У лестницы на мансарду выросла такая гора вогнутых тарелок и похожих на антенны конструкций, что любой сборщик цветмета удавился бы от зависти.

Посреди всего великолепия стоял разложенный диван, где хозяйка отдыхала от непосильных умственных трудов.

В общем и целом лаборатория напомнила логово больного синдромом Плюшкина, при котором в дом тащат все подряд и превращают квартиры в свалки.

Но Николь с легкостью ориентировалась в этих завалах и почти сразу выгребла из кучи лома чугунный сосуд с вентилем, манометром, ручной помпой и подставкой в виде решетчатого блина, похожего на воздушный фильтр.

— Будешь чай?

— Эм… — с сомнением покосился на устройство. — Я пил недавно.

— Ну и что — выпьешь еще. Я чашек двадцать выдуваю за день. Правда, не чаю, а кофе.

Это заметно.

— Но кофе съели мыши, а ничего не предложить гостю — невежливо.

Ну да. Зато приглашать его на свалку — верх этикета.

— К тому же, это не простой чайник, а портативный и полностью автономный. Сама придумала. Кипение достигается за счет понижения давления, а источником тепла выступает радиоактивный элемент. Вода, кстати, тоже обогащенная — и вкус великолепный, и лечит лучше этих ваших целителей.

— Николь, — со всей строгостью произнес я. — Пожалуйста, хватит поглощать радиацию. От нее умирают.

— Бездоказательно! Кюри вон до сих пор жива и прекрасно себя чувствует. А то, что волосы выпали — ну так от стресса тоже выпадают. Впрочем, хозяин-барин. Не хочешь чаю — твое дело, мне больше достанется. Ну попробуй хотя бы печенья — сама готовила.

Судя по обгрызенным краям, его уже попробовали мыши, но предпочли давиться кофе. Так что и я чисто из вежливости взял один кругляш, а когда хозяйка отвернулась, сунул в щель между подушками.

— Кстати, пекла их в портативной духовке, — Тесла облизнула палец. — Но там фокус с давлением уже не провернешь, поэтому пришлось повысить мощность излучателя.

— Правда? Как интересно. Кстати, я тут внезапно вспомнил, что мне еще надо заехать в канцелярию. Так что благодарю за радушный прием и не смею отвлекать от работы. Вернусь за прибором, скажем, к обеду. Устроит?

— Уже уходишь? — с легкой ноткой досады ответила хозяйка, словно хотела поделиться со мной лучами радости, а ее старания никто не оценил. — И даже не скрасишь мне вечер беседой?

— И о чем вы хотите поговорить? В науке я не силен, а от политики уже побаливает голова, — или от повышенного фона, что вероятнее.

— Политика, пф… Уж с этой дисциплиной все ясно, как светлый день. Политика — это когда подонки делают деньги на дураках. Только и всего.

— Интересная мысль. Хотел бы ее обсудить, но труба зовет. Доброй ночи, госпожа Тесла.

— Можно просто Николь, — с грустью произнесла женщина напоследок.

С ней, конечно, весело, но за ночь нахватаю столько рентген, что сокращу жизнь минимум вдвое. Ну, или на худой конец потеряю всякую возможность для ночных рандеву с красивыми девушками.

А я только-только получил новое тело, и будет крайне глупо нашпиговывать его изотопами.

Кто знает, быть может однажды дело дойдет до семьи и продолжения рода, а тут такая оказия. Так что откланялся и сел в авто.

Которое как назло отказалось заводиться — потратив пять минут на ковыряние замка, достал из багажника рычаг и еще столько же времени проворачивал коленвал вручную.

А тут еще и дождь начал накрапывать, и если дорогу размоет, тонкие колеса наверняка застрянут.

Уставший и промокший, забрался в салон и вцепился в баранку, точно собрался придушить за все нахлынувшие проблемы.

И когда рукава бушлата сползли с запястий, понял, что совсем забыл уточнить крайне важный вопрос — получится ли снять проклятые наручники?

Пришлось возвращаться — уж лучше выставить себя рассеянным балбесом, чем остаться с заглушенным Даром. В конце концов, мне всего двадцать лет — и моя забывчивость вряд ли покажется подозрительной.

— Николь! — снова постучался — на этот раз аккуратно, костяшками. — Тут такое дело…

Дверь открылась куда как быстрее. Тесла держала в одной руке мятую жестяную кружку, а в другой — паяльник. Ториевую маску успела смыть, и вопреки ожиданиям после процедуры лицо в самом деле посвежело, а небольшие мимические морщины разгладились.

Теперь хозяйка походила на Эмму Стоун в лучшие годы, несмотря на полное отсутствие макияжа и растрепанные волосы.

Однако я убежден на все двести, что это заслуга кремовой основы, а не радиоактивного наполнения, так что не пытайтесь повторять подобные ужасы дома.

Впрочем, изменилось не только лицо, но и одежда. Раз уж о сне пришлось позабыть, женщина переоделась в замызганный и местами пропаленный серый комбинезон.

Правда, завязала рукава на талии, превратив спецовку в обычные штаны. На теле же осталась плотная байковая рубаха в красную клетку, застегнутая гораздо ниже, чем положено по технике безопасности.

Не знаю, насколько такой наряд функционален, но выглядел весьма эффектно. Да еще и с учетом сварочных очков на макушке, придающих особого колорита и шарма.

В который раз убедился, что сильные и независимые женщины вполне могут быть сексуальными. Только не для всех, а лишь перед теми, кому хотят понравиться.

А может, Тесла настолько эмансипировалась, что ей попросту плевать на внешность. И глубокий вырез вовсе не для соблазна, а чтобы лишний раз не морочиться с пуговицами.

— Все-таки передумал и решил поболтать?

— Да нет, снова по работе, — протянул запястья, — можешь снять?

— Хм… — изобретательница наклонилась и внимательно смотрела руны, а в одну ткнула паяльником. Знак в ответ брызнул золотой искрой. — Могу попробовать. Но предупреждаю сразу — магическими артефактами никогда не занималась, а там совсем своя атмосфера. Так что придется подбирать ключ опытным путем, и за последствия чур не предъявлять.

— А какие могут быть последствия? — решил уточнить, так сказать, на берегу.

— Откуда я знаю? Я что — колдун? — нервно буркнула Николь. — Может, просто не сумею разрезать сплав. Может, превратишься в козленочка. Не попробуешь — не узнаешь. Только эмпирика, только эксперимент! Идешь? Или боишься?

Ага, как же.

Я вошел следом за хозяйкой и сел на предложенную табуретку. Тесла переложила учебники на диван, а записи небрежным жестом сбросила на пол.

Поставила на освободившееся место лампу с зеленым абажуром, разложила под ней набор слесарных инструментов, увеличительных стекол и села напротив.

Затем фыркнула, хлопнула себя по голове и сходила за аптечкой. Достала оттуда жгут и положила рядом с остальными приблудами.

— А это зачем?

— Да кто ж знает, как работают эти браслеты? Если оторвет кисть, хотя бы не помрешь от потери крови. Клади сюда руку, не бойся.

Я снял бушлат, закатал рукав гимнастерки и примостил предплечье на сложенный вчетверо бинт, чувствуя себя, как в процедурном кабинете.

Похоже, легкое волнение все же отразилось на лице, хотя старался сохранять бесстрастный вид. Заметив это, Николь улыбнулась и плеснула в мензурку медицинского спирта.

— На. Седатив и анальгетик в одном флаконе.

— Спасибо, обойдусь.

— Как знаешь. А я вот подлечусь немного.

Она залпом опрокинула огненную воду и даже не крякнула. А с виду и не скажешь, что есть опыт в этом деле.

— Так, посмотрим.

Ученая надела на глаз окуляр, напоминающий миниатюрную подзорную трубу и вставила в тубус подходящую линзу.

Склонилась над браслетом, поморщилась и заменила увеличительное стекло на большую кратность. Затем длинным изогнутым щупом прошлась по всей поверхности в поисках потайной скважины, но пару минут спустя со вздохом выпрямилась.

— Ничего. А раз нет замка, то и взломать не получится. Так, теперь попробуем металл на прочность.

Вооружившись алмазным напильником, долго пилила край наручника, время от времени проверяя результат подушечкой большого пальца.

Я же с интересом разглядывал вырез на рубашке, ощущая, что впитанные рентгены и зиверты никак не сказались на репродуктивной функции.

— Не берет. Вообще. Из чего сделан этот сплав? Моос, черт возьми, в гробу вертится от такой структуры.

— Наверное, дело в магии.

— Наверное, — Николь сдула прядь со лба. — Вручную я ничего не сделаю. Как насчет попробовать что-нибудь более мощное и быстрое? Скажем, точильно-шлифовальный станок с электрическим приводом? Или это уже перебор? Ты только скажи — не стесняйся.

— Пробуем, — ответил без раздумий, так как понимал — волшебство важнее любых неудобств и боли.

— Ну, смотри. Кстати, а кто их вообще на тебя надел?

— Да так… случайно вышло.

— Точно? — тонкая бровь с недоверием изогнулась. — А то может я освобождаю особо опасного преступника? Например, заговорщика.

Смерил собеседницу хмурым взором, и та откинулась на спинку и сцепила пальцы на затылке.

— Шучу! Что ты такой серьезный? Не пьешь, не веселишься, на красивых дам внимания не обращаешь. Ты часом не заболел?

— Я спешу — только и всего.

— Бе! — она высунула язык. — Иди тогда по своим делам — с наручниками все равно помочь не смогу. Их снимет только тот, кто надел и зачаровал. Это знает любой школяр. Странно, что ты забыл. Вроде же и сам чародей.

— Могла бы и сразу сказать, — произнес без намека на злость, но Тесла приняла фразу близко к сердцу.

— Ох, простите великодушно, ваше сиятельство, что потратила драгоценные полчаса. За меня не беспокойтесь — мне просто сидеть в одиночестве всю ночь и половину дня и без перерыва корпеть над вашим заказом.

— Над нашим, — устало улыбнулся. — От этого прибора зависит не только моя судьба. Ну и за мной не заржавеет.

— Иди уже, герой, — женщина подошла к горе мусора и принялась рыться в ней, каждым резким жестом и громким лязгом давая понять, что аудиенция закончена.

Доехал до ближайшей заставы и узнал от городовых дорогу к более-менее приличному заведению, где можно выспаться и привести себя в порядок.

Наводка не подвела — за вполне умеренную сумму меня обслужили по высшему разряду. В частности раздобыли новый костюм, и я с превеликим удовольствием избавился от пропахшего потом и табаком бушлата.

Несмотря на наган под подушкой, сон пришел быстро и сковал тело не хуже волшебных кандалов. Портье пришлось изрядно постараться, чтобы разбудить важного постояльца в указанное им время.

Ну, ничего — все-таки он получил за неудобство щедрые чаевые. Я же собрался, плотно позавтракал и покатил к Тесле. Как оказалось, женщина уже ждала моего визита в полной боевой готовности. И сменила привычное кружевное платье на белую блузку и джинсовый комбинезон.

— Нет-нет-нет, — Николь взвалила чемодан на капот. — Одну я свою кроху не отпущу — даже с тобой. Как внимательная и заботливая мама, я обязана присутствовать при первых шагах моей малышки. И заодно записать все результаты, а в случае поломки быстро отремонтировать. Так что не спорь. Или ищи свой чемодан багром или лозоходством.

— Хорошо. Покажешь ее? — сам того не подозревая, заговорил о приборе в женском роде. Что называется, с кем поведешься.

Изобретательница щелкнула замками и медленно приподняла крышку. И я увидел нечто вроде старинного отбойного молотка со снятым долотом.

Вдоль всего корпуса шла медная оплетка, а снизу — рядом с тяжелой дугой рукоятки, словно магазин с пулеметной лентой приладили короб аккумуляторной батареи.

Вместо острого навершия чернел свинцовый раструб, формой напоминающий те, что надевают животным после операции.

Внутри за выпуклым фонарным стеклом поблескивала трубка кинескопа в окружении шестеренчатых электромагнитов. Все это выглядело максимально стимпанково, но эффективность предстояло выяснить на дне.

— Ну как? — заговорщицки шепнула «мама».

— Она великолепна, — с благоговением выдохнул в ответ.

— И не поспоришь. Изначально я пыталась сделать пушку, стреляющую молниями, но не получилось. Зато излучатель вышел отменный. Не вздумай его посеять — буду обогащать им кофе.

— Николь…

— Да шучу я! — физиня бесцеремонно шлепнула меня по заду и села в машину. — Поехали!

До пятого пакгауза добрались без лишних происшествий, хотя дорога через истерзанный город — само по себе приключение.

Для себя отметил, что на улицах стало заметно больше рабочих и соразмерно меньше мусора. А кое-где завалы разобрали полностью и уже приступили к ремонту того, что имело смысл ремонтировать.

Припарковался у ворот и отдал разрешение агенту канцелярии. И пока тот досконально изучал подпись и печать, сзади раздался знакомый голос:

— Гектор!

К нам подбежал короткостриженый городовой — невысокий, тощий, в стянутом на талии пальто. Фуражка не по размеру бросала густую тень на лицо, а сабля казалась чересчур большой — как полуторник на поясе ребенка.

И все равно новобранец (интересно, какой у этого слова феминатив?) лучилась от счастья, словно вместо потертой старой портупеи ей вручили орден Андрея Первозванного.

— Смотри! — Варвара крутанулась на пятках, демонстрируя наряд во всей красе. — Как я тебе? Взял бы в жены? А зацени-ка вот это.

Она растянула губы мизинцами и сверкнула вставными челюстями из полированной слоновой кости.

— Папаня расщедрился на самый дорогой протез. Подгоняли в спешке, поэтому сидит так себе, но теперь хотя бы не шепелявлю.

— Что это за шкет? — возмутилась Тесла. — И почему он намекает на брак? Я что-то о тебе не знаю, Старцев? Или ты прогрессивнее, чем стараешься казаться?

— Я тебе не шкет! — тут же окрысилась девушка. — А городовой пешей полиции низшего оклада! Будешь бузить — швырну в околоток!

— Пушкина! — из-за угла вышел пожилой офицер с седыми усами. — Опять чудишь? Смотри — выгоню вон. И не посмотрю, кто твой брат. Взяли по протекции — так будь добра хотя бы не позорить покровителей!

— Виновата! — егоза вытянулась по струнке и поднесла ладонь к виску. — Больше не повторится!

— Я это третий раз слышу! Причем только за утро. Первое и последнее предупреждение… городовая, — офицер произнес это с таким выражением на лице, будто его обуял острый приступ морской болезни.

На Николь же услышанное произвело прямо противоположный эффект. Она вмиг позабыла о ссоре и выскочила из машины с улыбкой от уха до уха и сверкающими глазами.

— Городовая? Дай угадаю — первая женщина на службе?

— Так точно! — с гордостью отозвалась Варя.

— Моя ж ты умница! — ученая не сдержала чувств и стиснула девушку в объятиях, невзирая на чин и титул. — Скоро мы покажем этим мужланам. Вот только добьемся права голосовать — и изменим весь мир под себя.

— Спокойнее! — дворянку такая перспектива явно не впечатлила. — И хватит меня тискать!

— Прости, — Тесла отступила, смахнув скупую слезу счастья. — Продолжай в том же духе, сестра. Вместе мы — сила!

— Пошли уже! — достал из багажника тяжеленный чемодан. — А то начну без тебя.

Не успел и шага ступить, как по ушам резанул шум моторов — слишком громкий для отдаленной портовой улочки.

Вскоре к складу подкатили три бежевых автомобиля с десантом из «бушлатов». Наемники выстроились цепью за авто, но нападать не спешили — даже не сняли карабины с плеч, — а лишь бросали хмурые взоры в ожидании приказа.

Последней из головного автомобиля вышла Рита, придерживая ладонью новые колдовские кандалы. Я же отточенным движением откинул полу пиджака и коснулся рукоятки нагана, внимательно наблюдая за врагами.

— Гектор, — в этот раз оклик мне совсем не понравился. — Пожалуйста, следуй за нами.

— А тебе вообще чего надо, адмиральская дочка? — Варя бесстрашно шагнула вперед, будто собиралась выяснить отношения в очередной кабацкой драке. Но ситуация была куда как серьезнее пьяной потасовки, и я поймал подругу за плечо и оттянул ближе к «воронку».

— Гектор, — со вздохом произнесла чародейка. — Давай не будем усложнять.

— Усложнять что? — из ворот пакгауза вальяжной походкой вышел агент, а следом — семеро вооруженных винтовками полицейских. И по единственному слову их могло стать втрое больше — и это без учета остальных сотрудников канцелярии, что работали над уликами. — Господин Старцев, у вас какие-то неприятности?

— Да нет. Просто госпожа Кросс-Ландау настойчиво предлагает помощь в моем расследовании. Но я справлюсь и сам. Так что можете возвращаться. И вы, — козырнул внезапным заступникам. — И вы, — недвусмысленно кивнул в сторону притихших «бушлатов».

И не став дожидаться окончания представления, взял саквояж и направился к причалу. Катер как раз подвез новую порцию поднятых вещей и собирался возвращаться. Этим рейсом мы с Николь и прибыли на баржу.

Один из рабочих только-только выбрался из скафандра и с наслаждением пыхтел трубкой, пока техники осматривали костюм и в спешке латали течи.

А судя по мокрой насквозь тельняшке, тек стальной доспех, как решето. И третий шланг — вовсе не запасная подача воздуха, а насос для откачки воды из этого ходячего батискафа.

— Мне нужно на дно, — подошел к бригадиру и вручил разрешение.

Мужик с испещренными оспинами щеками равнодушно пожал плечами. Мол, благородный дон решил утопиться? Кто я такой, чтобы с этим спорить? И все же на всякий случай уточнил:

— Раньше погружались, ваше сиятельство?

Только с аквалангом, а это несколько иные епархии. Пришлось об этом умолчать, ведь до изобретения акваланга еще лет пятьдесят.

— Было дело.

— Хм… Так-то ничего сложного — в воде эта громадина управляется легче, — он с любовью похлопал доспех по плечу. — Глубина залегания — сорок метров. Рельеф — ровный. Если не соваться к обломкам, все пройдет гладко. Но если вдруг что — просто дерните за трос, и мы сразу вас вытащим.

— А что не так с обломками?

— Фюзеляж у цеппелина тонкий, — точно маленькому ребенку объяснил рабочий. — Края обшивки — острые. Шланги срежет — и не заметите.

— Понял. А что по карте?

— Взрыв разломил оболочку примерно посередине. Надвое она не распалась — брюхо вырвало с мясом, но верхние ребра уцелели. Теперь все это добро лежит под небольшим углом в полукилометре от берега. Нос смотрит прямо на порт, корма чуть смещена вправо. Но вам такие подробности ни к чему — ходите себе под баржей, там и так барахла — на год вперед.

— Ладно, разберемся, — вдохнул поглубже, будто собрался нырнуть без костюма. — Начинаем.

Техники завертели лебедку, поднимая верхнюю часть выше, чтобы я беспрепятственно надел «штаны». Ну как сказать «надел» — влез в низ, как в две трубы.

У скафандра полностью жесткий корпус, разделенный в районе пояса на две части. Когда втиснулся в тубусы и поднял руки, надо мной завели верхнюю часть и медленно опустили.

Шлема у конструкции как такового не было. Голова намертво приклепывалась к нагруднику, образуя единую цилиндрическую башню, похожую на рубку подлодки в миниатюре.

Из-за россыпи крохотных иллюминаторов спереди и по бокам «шлем» напоминал паучью башку, а сам костюм — ходячий батискаф. Да и рукава больше напоминали манипуляторы робота — пришлось изрядно постараться, чтобы взять излучатель и не выронить после первого же движения.

Проверив все стыки и сочленения, бригадир махнул рукой. Кран поднял меня и занес над темными водами. Волны шли, но в пределах допустимого, и все же спуск дался с легкой тревогой.

Костюм, словно кабина лифта, неспешно спускался сквозь толщу океана, и когда стало совсем темно, я включил закрепленный сбоку головы прожектор.

И желтый конус вырвал из мрака последствия катастрофы — площадь в два футбольных поля, накрытую пестрым ковром из чемоданов, саквояжей, сумочек и детских рюкзачков.

Ни тел, ни фрагментов, только стелящиеся над песком и колышущиеся как водоросли платья, пиджаки, гимнастерки и прочая одежда.

И в тишине, разбавляемой лишь гулким стуком сердца, открывшаяся картина выглядела куда страшнее, чем россыпь мертвых изуродованных тел.

И где-то здесь лежали вещи виновника всего этого ужаса. И я молил всех богов, чтобы мои предположения оправдались.