История героя: Приквел

Глава 10, в которой герои попадают в неожиданную ловушку, а также встают стеной на пути несправедливости

Ни Гу Юэсюань с товарищами, ни Вэй Цзылин не задержались в долине Сяояо надолго. Они двинулись в путь вместе - Уся-цзы попросил своего старшего ученика проводить дочь давнего друга до Лояна. Вэй Цзылин, общительная и любознательная, по дороге расспрашивала Гу Юэсюаня о самых разных вещах - жизни в долине Сяояо и ученичестве у Уся-цзы, местных достопримечательностях, мнении молодого воителя о недавних случаях на реках и озерах, и многом другом. Цзин Цзи, глядя на это, дулся и краснел, давая Сяо-Фаню и Ши Янь множество поводов для ироничных улыбок. Последние в основном беседовали друг с другом, после того, как Ван Фань выспросил у своих старших все, что те смогли вспомнить, о Кукловоде Мертвых. Их путешествие прервалось неподалеку от села Дукан. Юэсюань, шедший во главе их маленькой группы, резко остановился, внимательно глядя на происходящий у близлежащей усадьбы разговор.

- Умоляю вас, дайте мне еще немного времени, - заламывала руки молодая женщина в шелковом платье. - Я простая швея, и не смогла сторговать много в последний месяц. Я отдам все, до последнего медяка, дайте мне хотя бы неделю!

- Я и так дал тебе больше времени, чем мы уговаривались, - с гнусной улыбочкой ответил толстяк в серой одежде. Плоская шапочка венчала его круглое лицо, довольно обозревающее мир сквозь щелочки глаз, а короткий жилет едва сходился на округлом брюшке. Правая рука тяжеловесного заимодавца покоилась на рукояти сабли.

- Время возвращать долги, - продолжил он. - Если у тебя нет денег, мы заберем твое имущество.

- Но у меня ничего нет! - всплеснула руками женщина. - Я бедна, и все, что у меня есть - инструменты моего труда. Прошу вас, не отбирайте последнее…

- Швейные принадлежности недорого стоят, - перебил ее спутник толстяка с саблей. Тощий, с угодливым лицом, он держал на поводках целую свору скалящихся и рычащих собак. - Их цена не покроет и десятой части твоего долга, - он притворно вздохнул. - Раз тебе нечем платить, придется продать тебя саму. Любой “дом цветов” в Лояне даст за тебя неплохую цену, - мужчина сально усмехнулся.

- Нет! Пожалуйста, не продавайте меня в публичный дом! Что угодно, но только не это! - вскричала женщина с ужасом на лице. Гу Юэсюань, наблюдавший за беседой, шагнул было вперед, но вынужденно остановился - Сяо-Фань придержал его за плечо.

- Ты хочешь заплатить этим актерам, брат? - спросил он своего старшего, когда тот удивленно оглянулся. - Они скверно играют, не стоит поощрять бездарность. Женщина даже не оделась в подобающее бедной швее платье, а толстяк с тощим не имеют ни единого способа забрать ее имущество в уплату долга - ни телеги, ни носильщиков.

- Ты тоже заметил, Сяо-Фань? - воодушевленно вмешалась Вэй Цзылин. - Эти мошенники и правда не очень-то старались выглядеть достоверно. Посмотри на платье женщины - на подоле видна шерсть того же цвета, что и собаки тощего. Ее руки слишком ухожены для швеи. Сумочка на ее плече - дорогая, шелковая, и вышитая. Вышивка мне знакома: это работа мастеров из Сада Орхидей в Ханчжоу.

- Я и не высматривал таких мелочей, - пожал плечами Ван Фань. - Видя их натужное кривляние, я подумал, что они разыгрывают некую пьесу. В театре трудно ожидать полной правдивости.

- Скорее, они дожидались кого-то легковерного, чтобы женщина упросила его помочь с долгами, - доверительно поведала Цзылин. Жулики, прекратившие свое выступление, и слушающие беседу товарищей, глядели все недовольнее. Толстяк злобно скалился, собачник раздраженно кривился, даже лицо женщины приобрело сварливое выражение.

- Многие мерзавцы выманивают таким образом деньги у благородных, но неопытных людей, - продолжала, тем временем, девушка. - Тех, что бедны или прижимисты, поддельная швея умолила бы заплатить часть долга, чтобы дать ей отсрочку. Богача они попытались бы разжалобить, громя это скромное жилище. Тех же, кто шел бы мимо при деньгах, но малым числом, они и вовсе могли попытаться ограбить - их собаки явно натасканы на человека…

- Ты, верно, очень довольна собой, девчонка, - перебил ее собачник с неподдельной злобой. - Да, ты права, и особенно справедливо твое замечание о моих псах. Ну-ка, взять их! - с этим криком, он спустил свору с поводка.

Собаки нахлынули на друзей лающей и рычащей волной. Юэсюань, первым встретивший их бросок, не растерялся - мощным круговым ударом ноги он отшвырнул прочь добрую половину зверей, и те даже и не думали подниматься. Сяо-Фань узнал один из приемов семейного стиля своего старшего - “хлещущий пинок Линь Чуна”, и невольно посочувствовал собакам: как он помнил по их с Юэсюанем поединкам, этот удар отличался изрядной силой.

Ши Янь с отсутствующим видом извлекла из перевязи дротик, и недрогнувшей рукой отправила его в подбежавшего слишком близко пса. Тот свалился замертво - точный бросок девушки вогнал метательный снаряд прямо в глаз животного. Та равнодушно потянулась к перевязи за следующим дротиком.

Цзин Цзи увлеченно размахивал саблей и мечом, наступая на собак. Те не очень-то торопились бросаться на его клинки, скалясь с безопасного расстояния, но несколько попыталось накинуться на него сбоку. Увлекшегося юношу прикрыла Цзылин - она не отходила далеко от Цзи, и собаки валились наземь от ее точных ударов.

Сяо-Фань не желал затягивать это нелепое противостояние, и сходу атаковал животных пальцевыми техниками. Ему не потребовалось большого напряжения сил - звери ложились от метких попаданий импульсами “красной точки”, как трава под серпом жнеца.

- Если вы хотели нас напугать, актеришки, у вас не получилось, - уложив последнего пса, Ван Фань подступил к мошенникам, сжав кулаки. Те опасливо попятились, оглядывая могучую фигуру юноши.

- Вы все нам теперь должны, за мертвых собак, - заикнулся было тощий тип. Сяо-Фань, замерев на полушаге, громогласно расхохотался на его слова.

- Твоя наглость восхищает настолько, что я даже не стану вас бить, - все еще хихикая, бросил он, и направился к друзьям, оставляя за спиной раздраженных жуликов.

***

Когда друзья подходили к Лояну, поздний вечер уже вступил в свои права. Бумажные фонари на столбах и фасадах домов освещали городские улицы неверным светом, стражники обзавелись факелами, а те из горожан, что проводили вечер дома, зажигали свечи и лампады, озаряющие их жилища и неярко подсвечивающие окна домов сквозь оклеенные бумагой ставни. Впрочем, домоседов сегодня было не так много - улицы были оживлены, словно в середине ярмарочного дня.

- Этим вечером пройдет Фестиваль Фейерверков, - просветила спутников Ши Янь. - Останемся посмотреть? Лучше всего будет видно с рыночной площади.

Полюбоваться фейерверками пожелали все, и их дружная компания двинулась к рынку. Они невольно задержались перед лоточником, продающим сладости. В этот поздний час, многие уличные торговцы все еще продавали свой лакомый товар, пользуясь многолюдьем фестиваля. Сяо-Фань купил пару пончиков, начиненных сладкой пастой из семян лотоса, и преподнес их Ши Янь с превеликой торжественностью - он не забывал о вкусах своей подруги. Та, рассмеявшись, приняла подарок, и в ответ одарила юношу поцелуем в щеку, украдкой и поспешно - все же, вокруг было слишком много людей. Вэй Цзылин некоторое время с намеком поглядывала на Цзин Цзи, но в конце концов отчаялась, и сама приобрела несколько пирожков с бобовой пастой. Чтобы угостить непонятливого юношу, ей пришлось сперва одарить этим лакомством Юэсюаня. Тот, хоть и не оказался сообразительнее брата по учёбе, с благодарностью принял подарок. Цзи, поворчав, от сладкого все же не отказался. С удовольствием проглотив угощение, рыжеволосый юноша начал глядеть веселей, восстановив душевную гармонию.

Приятный вечер был прерван внезапным шумом, криками, и ругательствами, зазвучавшими совсем неподалеку. Сяо-Фань хотел было оставить начавшуюся суматоху без внимания, уделяя его Ши Янь, но заметив, как его старшие в компании Цзылин принялись проталкиваться в сторону переполоха, со вздохом последовал за ними. Источником шума оказались две группы молодых людей - мечники, одетые в белое и голубое, и вооруженные саблями юноши в темно-зеленых одеждах. Громче всех скандалили предводители двух ватаг - крепкий длинноволосый юноша в песочного цвета жилете, и старый знакомый Ван Фаня, Симынь Фын.

- Здравствуй, А Фын, - обратился к приятелю младший ученик Уся-цзы, пользуясь затишьем в ссоре. - Что у тебя стряслось?

- Это ты, Сяо-Фань, - кивнул тот, чуть успокоившись при виде знакомца. - Эта глупая обезьяна Сяхоу Фэй, и его бездарные младшие, занимают наше место. Недоумок притащился из самого Чэнду, чтобы наступать мне на ноги в этот вечер, и привел с собой толпу таких же неуклюжих дурней!

- Заткнись, безмозглая свинья! - вскинулся длинноволосый. - Мы заняли положенное нам по договоренности место, за три камня мостовой от главной улицы. Никто не заставлял тебя притаскивать столько младших, что они вынуждены залезать на нашу территорию!

- Погодите, погодите! - примирительно поднял ладони Сяо-Фань. Оба спорщика недоуменно посмотрели на него.

- Значит, вы - наследник клана Сабли Предела, сын Сяхоу Чэна? Мое имя - Ван Фань, я третий ученик долины Сяояо. Называйте меня Сяо-Фань, пожалуйста, - ученик Уся-цзы вежливо поклонился длинноволосому юноше.

- Рад познакомиться, Сяо-Фань, - ответил тот, возвращая поклон. - Мы с тобой близки возрастом, не нужно церемоний. Можешь звать меня по имени.

- Хорошо, А Фэй, - дружелюбно улыбнулся Ван Фань. Приезжий парень показался ему вполне рассудительным. - Быть может, ты и твои младшие уважите мою просьбу, и потеснитесь немного? Не будем портить ссорой этот замечательный вечер. А Фын, - поспешно обратился он к наследнику Небесного Меча, намеревающемуся вставить что-то резкое, - окажи мне услугу, и не напирай слишком на наших гостей из Чэнду. Все-таки, ты и твои младшие, как хозяева в Лояне, должны быть гостеприимнее.

Спорщики, обменявшись пронзительными взглядами, неохотно кивнули друг другу, и собирались уже разойтись миром, когда вмешалось непредвиденное обстоятельство. Вэй Цзылин, до этого безмолвно наблюдавшая за миротворческими усилиями Ван Фаня, решила высказаться.

- А ты искусен не только в кулачном бою, Сяо-Фань, - звонкий голосок девушки разнесся по всей рыночной площади. Не было ни единого шанса, что ее слова останутся неуслышанными. - Даже такие заклятые враги, как наследники некогда распавшегося клана Клинков, с твоей помощью оставили ссору.

- Ты еще кто? - немедленно вскинулся Симынь Фын, показывая свою извечную несдержанность. - Мой клан Небесного Меча, по-твоему, последыши чужой славы? Да наше имя гремит на весь Лоян! Или ты, - он недобро оскалился, - хочешь сказать, что между нами и недоумками из клана этой глупой обезьяны, - он пренебрежительно кивнул на Сяхоу Фэя, - нет разницы?

- Если мой клан - недоумки, то твой и вовсе непроходимые глупцы, - оскорбленно отозвался наследник клана Сабли Предела.

- Я вижу, вы прекрасно понимаете положение дел, молодой господин Сяхоу, - не удержалась от шпильки Цзылин.

- Ваше поведение оскорбительно, юная госпожа, - отчеканил побелевший от злости Сяхоу Фэй. - Я вынужден преподать вам урок вежливости.

- Это я сейчас преподам ей урок! - рявкнул обозленный Симынь Фын, проявляя неожиданное единодушие с соперником. - А ну, с дороги, обезьяна!

- Постойте, - вышел вперёд Гу Юэсюань. - А Фын, А Фэй, это - Вэй Цзылин, гостья моего учителя, и дочь уважаемого Вэй Бао, Серебряного Копья. Она молода, и впервые в нашем городе. Я прошу вас проявить снисходительность к ней, и не судить ее строго за неосторожные слова.

- Дочь Вэй Бао? Ладно же, - раздраженно выдохнул Сяхоу Фэй. - На этот раз, я прощу ее невежливость, из уважения к тебе, Юэсюань, и к старшему Вэю.

- Так уж и быть, я тоже отпущу тебя на этот раз, - махнул рукой Симынь Фын. - Все равно, победа над девчонкой не принесет мне славы.

- Девчонкой? - лицо Цзылин покраснело от бешенства. Сяо-Фань сокрушенно вздохнул - в отличие от Цзин Цзи, наследник Небесного Меча не вызывал у девушки никакой симпатии, и снисхождения от нее не ждать не мог.

- Что ж, сегодня эта девчонка хочет увидеть, насколько низко пал некогда знаменитый клан Клинков, и его боевое искусство, после их распада на незначительные осколки, - издевательским тоном выдала она. - Где же ваш обещанный урок?

- Таких оскорблений моего клана я простить не могу, - выдавил сквозь сжатые зубы Сяхоу Фэй, извлекая из ножен саблю.

- Незначительные? - рыкнул Симынь Фын. - Отойди-ка в сторону, Юэсюань, я ей покажу, кто здесь незначительный!

- Простите, друзья, этого я сделать не могу, - холодно ответил тот. - Если вы настаиваете, я вынужден защищать гостью моего учителя.

- Что грустно, и я ее вынужден защищать, пусть и не одобряю, - печально вздохнул Ван Фань, становясь рядом со старшим соучеником. - Ну что, А Фын, проверим наши умения, как в былые времена?

- Давай, Сяо-Фань, покажи мне, чему ты научился за прошедшие месяцы, - весело оскалился тот.

- Без меня не начинайте, - поддержал собратьев по учебе Цзин Цзи. - Сяхоу Фэй мой, я давно хотел помериться силами с его стилем Сабли Предела.

- Двое на четверо - нечестно, - отметил Сяо-Фань. - А Фын, А Фэй, пусть ваши младшие тоже участвуют, - наследники враждебных кланов кивнули одинаковым жестом, и на рыночной площади Лояна воцарился хаос массовой драки.

Все бились против всех - ученики кланов Небесного Меча и Сабли Предела немедленно бросились как на немногочисленную группу Гу Юэсюаня, так и друг на друга. Наследники кланов в какой-то миг дружно насели на Вэй Цзылин, но ее спас Цзин Цзи, яростной атакой потеснивший обоих. Юэсюань стоял несокрушимой стеной, прикрывая дочь Вэй Бао, и мощными ударами повергал на землю как младших из клана мечников, так и молодых бойцов на саблях. Сяо-Фань сошелся в короткой стычке с Симынь Фыном, и даже успел достать его несколько раз, заставив юного мечника попятиться, прежде чем их развела круговерть схватки. Разобравшись с накинувшимися на него младшими, Ван Фань некоторое время пробовал на прочность защиту Сяхоу Фэя, выплетавшего саблей сверкающие сталью кружева приёмов семейного стиля. Клинок воителя из Чэнду резал воздух с шипением рассерженной змеи, и вился, казалось, со змеиной же гибкостью, предупреждая все атаки Сяо-Фаня.

Беспорядочная драка прекратилась резко и неожиданно - младшие обоих кланов начали валиться на мостовую без чувств, сопровождаемые истошным воплем Цзылин: “задержите дыхание!” Сяо-Фань попытался прикрыть лицо рукавом, но силы оставили его. Голова юноши закружилась, словно от избытка горячительного, и он тяжело опустился на одно колено, не в силах оставаться на ногах. Старательно выполняя целительскую технику метода Сяояо, он попытался изгнать из тела предательскую слабость, и это ему отчасти удалось. Он поднял голову, и увидел, что едва ли не вся рыночная площадь покрыта бесчувственными телами. На ногах осталось лишь две фигуры - пошатывающийся Гу Юэсюань, и странно выглядящая женщина. Ее выбеленные волосы торчали во все стороны, лицо было размалевано тёмными красками, словно у изображающей чудище оперной актрисы, а одежда, скудная и вычурная, едва скрывала тощую фигуру. Чрезмерность и нарочитость сквозила в её облике, что-то напоминая Сяо-Фаню, но его помутненный ядом разум никак не мог понять, что.

- А ты хорош, - раздался насмешливый голос незнакомки. - Немногие остаются на ногах, попробовав моего Призрачного Благовония. Ничего, скоро и ты свалишься, и Фэнду одержит очередную победу. Я собиралась захватить только юнцов из Небесного Меча и Сабли Предела, но и от учеников долины Сяояо не откажусь.

“Точно, эта готка недоделанная выглядит, как некачественная подделка под старших Фэнду,” осенило Сяо-Фаня. ”Правда, замаскировалась она не лучше тех актеришек с большой дороги. Где у того же Владыки Мёртвых, или Судьи, был стиль, у неё - нелепое нагромождение уродств. Особенно впечатляет чучело змеи, воткнутое в декольте.”

Отвлеченные размышления не мешали Ван Фаню выполнять технику исцеления, но даже с её помощью яд покидал тело юноши слишком медленно. С бессильной злостью он смотрел, как Гу Юэсюань, попытавшись нанести женщине неуклюжий удар, рухнул навзничь, окончательно истощив свои силы. Отравительница наклонилась было к нему, но её задержал слабый голос Вэй Цзылин.

- Твоё мастерство в использовании ядов впечатляет, старшая. Окажи мне услугу, перед тем, как во пользуешься плодами победы: расскажи, что за яд это Призрачное Благовоние? Твой план уже выполнен, - добавила она, видя сомнение на лице женщины. - Мы все уже побеждены твоим искусством. Ты же знаешь, старшая, для мастера ядов знания о новой отраве - как выдержанное вино для пьяницы. Не откажи в моей маленькой просьбе.

- Хорошо, льстивая девчонка, - рассмеялась отравительница. - Почему бы и не уважить твою просьбу. Моё Призрачное Благовоние основано на Порошке Окоченения Мышц. В отличие от неудобного порошка, достаточно вдохнуть его запах. Даже сильный воин, вдохнув его, падет ниц, словно ослабленный старец.

- Спасибо, что просветила меня, старшая, - чуть бодрее высказалась Цзылин, и торжествующе добавила:

- В том, насколько жалка и неумела ты в делах ядов!

- Что-о-о?! - неведомая отравительница подавилась воздухом от возмущения, замерев на месте. Сяо-Фань продолжал старательно регулировать токи ци - Цзылин выигрывала для него драгоценное время, и юноша чувствовал, что совсем скоро он сможет встать на ноги, и сразиться со злодейкой.

- В награду за наглость, я изуродую твоё лицо, - отрешенно сказала женщина, оправившись от недолгого потрясения. - Но сперва скажи мне, почему ты, побежденная и лежащая у моих ног, считаешь моё искусство недостаточным? - насмешка помалу возвращалась в голос женщины.

- Формула Порошка Окоченения Мышц давным-давно утеряна, - с готовностью ответила девушка. - То, что известно под его именем сейчас - жалкая подделка, дурман, смешанный с крепким вином. Им пользуются лишь профаны и неумехи, мало что смыслящие в ядах. Создавать нечто новое на его основе - и вовсе верх глупости: поддельная формула слаба, и смешивание ослабит её ещё больше. Даже простой человек очнется от ложного Порошка Окоченения Мышц за какой-то час, твоей же поделки не хватит и на половину этого срока!

- Её хватит с лихвой на то, чтобы от твоей красоты не осталось и следа, - злобно прошипела женщина, вытаскивая из-за пояса длинный нож.

Отравительница двинулась было в сторону Вэй Цзылин, но замерла на полушаге - импульс пальцевой техники ударил её в точку тяньци, парализовав женщину, и попутно раскрошив в пыль торчащую у её левой ключицы голову змеиного чучела. Сяо-Фань сполна воспользовался передышкой, что дала ему соратница, и был готов вступить в бой. Он тяжело поднялся, и на нетвердых ногах заковылял в сторону отравительницы, собираясь покончить с ней без всякой жалости - её угрозы заслуживали самого сурового наказания. Тело все ещё плохо повиновалось Ван Фаню, но он чувствовал себя более чем способным отплатить злодейке сторицей.

- Постойте, молодой господин, я сама - лишь несчастная жертва, - заюлила женщина, со страхом глядя на перекошенный праведным гневом лик Сяо-Фаня. - Я ученица Эмэя, а не Фэнду. Злодей осквернил меня в моих странствиях, и мои старшие отказались от меня. Призраки Фэнду захватили меня в плен, и заставляют творить злодейства, отравив меня ужасным ядом. Они дают мне противоядие, только если я подчиняюсь их приказам. Смилуйтесь надо мной, юный воитель…

Выражение лица негодяйки вдруг изменилось, озарившись злобной радостью. Она потянулась всем телом, довольно улыбаясь - её внутренняя энергия все же преодолела парализацию. Ловко отправив под ноги Сяо-Фаню стеклянный пузырек, расколовшийся на камнях мостовой, и вспухший клубами тёмного дыма, она кинулась прочь, и уже готова была исчезнуть с рыночной площади, как мощный удар бросил её наземь. Высокий чернобородый мужчина в синем халате встал на её пути, словно возникнув из ниоткуда.

- Не тебе, с твоими никчемными умениями, поднимать шум в моем городе, - равнодушно высказался он. Спокойное, высоколобое лицо неизвестного выражало лишь безразличие с толикой презрения. - Сегодня ты дорого заплатишь за свою наглость.

- Цзян Тяньсюн, - обозленно выплюнула отравительница. - Лучше бы тебе спокойно сидеть в своём захолустье, и не мешаться в дела Фэнду. Мои старшие этого так не оставят.

Вскочив на ноги лёгким движением, она бросилась прочь, ускорив себя техникой шагов. Цзян Тяньсюн дернулся было ей вслед, но тут же остановился, раздраженно нахмурившись - злодейка уже исчезла из виду.

- Пусть её боевое искусство ничтожно, удирать она наловчилась славно, - отрешенно заметил он, и обратил внимание на медленно очухивающихся молодых воителей. - Гу Юэсюань. Я пришлю к тебе и твоим спутникам слуг с лекарствами. Когда тебе станет лучше, посети моё поместье - нам необходимо побеседовать об этой возмутительнице спокойствия.

***

Особняк Цзян Тяньсюна полностью оправдывал ожидания Сяо-Фаня. На стенах дома, украшенных искусной резьбой, висели подлинники знаменитых картин и каллиграфий, изящно расписанные вазы стояли тут и там на высоких подставках, а мебель поместья была сделана из дорогих пород дерева умелыми мастерами. Юноша ощущал то самое недовольство, которое обычно чувствовал при виде бессмысленной роскоши, но на сей раз оно мешалось с каплей стыда - Ван Фань все ещё помнил не совсем добровольный подарок Цзян Тяньсюна, технику Золотого Гуся. Шедшая рядом Ши Янь не испытывала подобных терзаний, с интересом оглядывая богатое убранство особняка. Девушка опиралась на руку Сяо-Фаня, сказавшись ослабшей после ядовитого Призрачного Благовония. Младший ученик Уся-цзы лично осматривал её, и знал, что она лукавит, но прекращать её игру не спешил, с удовольствием сжимая тонкую ладошку Ши Янь. Девушка то и дело весело поглядывала на своего добровольного помощника, довольная своей затеей. Сам юноша успешно излечился и от воздействия ложного Порошка Окоченения Мышц, и от ядовитого дыма, которым его атаковала удирающая злодейка - Цзян Тяньсюн и правда не поскупился на целительные пилюли высокого качества.

Хозяин особняка встретил товарищей в гостиной, восседая на высоком стуле с достоинством аристократа. Поднявшись, он вежливо поприветствовал всех, и выслушал их представления.

- Отрадно, что столь молодым людям небезразлична судьба невинных, - заметил он. Глаза мужчины, несмотря на подчеркнуто вежливый и одобрительный тон, были холодны. - Гу Юэсюань, поведай мне, чего хотела разбойница, бросавшаяся именем секты Фэнду.

- Она намеревалась захватить наследников Небесного Меча и Сабли Предела, и удерживать их в заложниках, - ответил старший ученик Уся-цзы. - Также, она упоминала, что была ученицей Эмэя, но была изгнана из-за перенесенного ей позора, и захвачена в плен Фэнду. Эти слова кажутся мне ложью: Эмэй - праведная секта, и не стал бы отвергать обиженных, - Ши Янь презрительно скривилась на эти слова, и Сяо-Фань, сжав ее ладонь, ободряюще улыбнулся подруге.

- Сдается мне, злодейка солгала не только в этом, - равнодушно отметил Цзян Тяньсюн. Он прошел к книжному шкафу, и достал втиснутый между томами лист бумаги, дешевой и грубой. - Не так давно, в мои руки попало тайное письмо. Оно говорит о весьма любопытных вещах - некое тайное сообщество приказало своим членам, умелым в боевых искусствах, вносить смуту в ряды сект и школ, не разбирая между недобрыми людьми, и последователями праведного пути. Смутьяны прикидываются послушниками Культа Тяньлун, и Призраками Фэнду, и стравливают две эти крупные секты между собой. Они нападают и на другие сообщества, вредя многим невиновным.

- Дом Музыки и Меча, - протянул Гу Юэсюань. - Именно от этих неведомых мерзавцев пострадало семейство Сяо.

- Подобные злодеяния непростительны, - нахмурилась Вэй Цзылин. - Кто бы ни были эти люди, их нужно остановить.

- Если у нас есть их письмо, значит, мы знаем, кто злодеи, - нетерпеливо высказался Цзин Цзи. - Нужно просто найти их, и проучить как следует. Чего же мы ждем?

- В письме не было имен, - ответил на это Цзян Тяньсюн. - Там было упомянуто несколько названий, но они указывают на места, мне неизвестные. Вот эти названия, - он поднял лист бумаги к глазам, и прочитал:

- Убежище в Горном Лесу, Гробница Безымянного, Особняк Зеленых Ив, Долина Злодеев, и Пещера Летучих Мышей.

- Отлично, - потер ладони Цзи. - Пойдемте искать эти места.

- Куда ты пойдешь, и где будешь их искать? - раздраженно нахмурилась Цзылин. - Не показывай себя глупым, словно обезьяна, делающая первое, что придёт ей в голову. Если уж такому бывалому человеку, как господин Цзян, неизвестны эти места, о них уж точно не болтают на улицах.

- Эти злодеи, без сомнений, те самые, что пользуются Периодом Невмешательства в своих целях, - задумчиво протянул Ван Фань. - Нам так и так нужно отыскать их по поручению учителя. Все, что мы можем делать сейчас - продолжать искать следы этих неведомых смутьянов на реках и озерах, и держать уши и глаза открытыми. Может статься, мы натолкнемся на что-нибудь, что приведёт нас к упомянутым в письме местам.

- Верно, Сяо-Фань, - кивнул Цзян Тяньсюн. - Я, как подданный Сына Неба, тоже не могу остаться в стороне от напасти, угрожающей Поднебесной. Я продолжу искать места, о которых говорит письмо, и поделюсь с вами найденным. Также, будет разумным упредить об этой беде все крупные секты и кланы. Я напишу рекомендательное письмо, в котором попрошу их лидеров оказать вам всю возможную помощь - моё имя кое-что значит на реках и озерах, и даже влиятельные сообщества не откажут мне в услуге. Подождите немного.

Мужчина уселся за письменный стол, сноровисто развел тушь в чернильнице, и, расстелив перед собой чистый свиток, принялся писать. Кисть его летала по бумаге, словно птица, и изящные значки иероглифов быстро заполняли белую поверхность свитка. Он закончил менее чем за минуту, и, присыпав свежие чернила мелким песком, протянул письмо Гу Юэсюаню.

- Ваши навыки каллиграфии великолепны, господин Цзян. Примите моё уважение, - отстраненно высказался Ван Фань.

- Не стоит, - отмахнулся Цзян Тяньсюн. - Мои скудные умения далеки от великих учёных как прошлого, так и настоящего. Если вспомнить, к примеру, “Жизнеописание” Хуай Су… - лицо мужчины на мгновение приобрело мечтательное выражение, но тут же вернуло себе привычную строгость.

- Не будем отвлекаться, - продолжил он. - Обращайтесь ко мне, если вам понадобится помощь. У меня остались важные дела сегодня, простите, что не приглашаю вас отужинать, - Цзян Тяньсюн стремительно терял к обществу Юэсюаня и компании остатки интереса.

- Не будем вас задерживать, господин Цзян, - коротко поклонился старший ученик Уся-цзы, и двинулся к выходу из особняка. Все остальные последовали за ним, простившись с хозяином дома.

- Юэсюань, я хочу отправиться с вами, - внезапно сказала Вэй Цзылин, когда они выходили за ворота. - Как верно заметил господин Цзян, негоже верным сынам и дочерям Поднебесной оставаться в стороне сейчас. Я смогу помочь вашей миссии, не откажи мне.

- Разве твой отец не станет беспокоиться? - с удивлением спросил старший ученик Уся-цзы. - Он, должно быть, ждет тебя дома. К тому же, молодой девушке, путешествующей в мужской компании… - он на мгновение остановил взгляд на Ши Янь, и замолчал.

- С нами будет сестрица Янь, - мгновенно заметила его заминку Цзылин. - Приличия не будут нарушены, - Ши Янь согласно кивнула, хитро улыбаясь.

- Я отправлю отцу письмо, в котором подробно обскажу все, что сподвигло меня отправиться в странствие, - добавила девушка. - Как благородный человек, он не откажет мне.

- Соглашайся, Юэсюань, - неожиданно поддержал ее Цзин Цзи. - Она хитра, и это будет полезным в нашем путешествии.

- Хитра? - возмущенно повернулась к нему Вэй Цзылин. - Ты, должно быть, путаешься в словах, младший братец. Думается мне, ты хотел сказать “умна”, но ошибся, в силу своего невеликого ума.

Гу Юэсюань оглядел Цзи и Цзылин, начавших перебранку, перевел взгляд на Сяо-Фаня и Ши Янь, прячущих улыбки, и обреченно кивнул. Участие дочери Вэй Бао в их миссии было, без сомнений, встречено всеми с одобрением.

Когда вся компания двигалась к коновязи, где были оставлены их ездовые лошади, Ван Фань приотстал, удержав также и Ши Янь. Та обернулась к нему, игриво улыбаясь, но посерьезнела, наткнувшись на внимательный взгляд юноши, в котором проглядывала тревога.

- Ласточка, - серьёзно начал он. - Тебе я доверяю, как никому, и поэтому, хочу поделиться с тобой одной мыслью. Скажи, тебе не показалось, что Великий Герой Лояна нечист на руку?

- О чем ты, Сяо-Фань? - непонимающе спросила Ши Янь. - Этот старый зануда, конечно, лицемерен и во всем ищет собственную выгоду, но ни в чем незаконном замечен не был. Он ведёт жизнь вельможи, унаследовавшего родительские богатства - содержит роскошный особняк, тратит деньги на лошадей и оружие, и закатывает пышные приёмы, не более того.

- В том-то и дело, Ласточка! - воскликнул юный воитель, но тут же поспешно понизил голос. - Пусть я и не был знаком с ним до сего дня, он не показался мне несерьезным человеком. Он выглядит скорее чиновником на важном посту, чем пустым прожигателем жизни. К тому же, он не стал гнаться за той отравительницей на площади, но я готов поспорить, что он сумел бы её настичь - его техника шагов весьма совершенна. А ещё, эта его каллиграфия…

- Каллиграфия? - ошарашено моргнула девушка. - При чем тут она?

- Он пишет слишком чисто, - пояснил Ван Фань. - Словно долго тренировался копировать лучшие образцы письма. Кроме того, “Жизнеописание” Хуай Су написано официальным письмом[1], а ценители каллиграфии больше склонны восхищаться образцами стиля бегущей руки, вроде “Записи о желудочных коликах”.

- К чему ты ведёшь, Сяо-Фань? - недоуменно спросила его собеседница.

- К тому, что Цзян Тяньсюн, возможно, чужеземец, - отрешенно протянул тот. - И, возможно, он на стороне неведомых злодеев. Звучит, как полнейшая бессмыслица, не так ли?

- Хорошо, что ты сам это сказал, - растерянно усмехнулась Ши Янь, окончательно сбитая с толку. - Если он - злодей, зачем ему помогать нам? А что до чужеземцев - многие из них мирно живут в Поднебесной.

- Да, но Цзян Тяньсюн зачем-то скрывает свою чужеземность, - ответил юноша. - А помогать нам он может по многим причинам - направить нас по ложному пути, знать о наших действиях, да что там, даже уничтожить нашими руками подельников, отживших свое.

- Звучит похоже на правду, - кивнула девушка, нахмурясь. - Что же нам делать?

- Держать глаза и уши открытыми, - вздохнул Сяо-Фань. - То, что мы будем делать и без этих подозрений. Может, со временем нам удастся выяснить больше про всех этих мерзавцев, замышляющих против мирного люда Поднебесной, и тогда мы поступим по совету Джи - хорошенько намнем им бока.

- Отлично, - весело улыбнулась Ши Янь. - Так и сделаем. А сейчас, раз уж улица пустынна, и мы отстали от товарищей… - она притянула Сяо-Фаня к себе, и крепко обняла, потянувшись губами к его лицу. Тот с готовностью поцеловал подругу.

***

Друзья остановились передохнуть в десятке ли от Лояна, расположившись в небольшой придорожной чайной. Устроившись за столиками под навесом, они терпеливо ожидали, пока владелец и единственный работник заведения заварит чай и подогреет закуски. Сяо-Фань увлеченно разминал плечи Ши Янь, решив помочь подруге расслабиться после долгого и полного событий дня. Та, разнежившись в его руках, сияла довольной улыбкой, и за малым не мурлыкала от удовольствия. Вэй Цзылин бросала сердитые взгляды то на парочку, то на Цзин Цзи, с отрешенным видом правящего саблю оселком. Гу Юэсюань задумчиво вглядывался в карту.

- До северного Шаолиня рукой подать, - высказался он. - Мы доберемся до него сегодня, за какой-то час. Можно провести ночь в их гостевых комнатах, и встретиться с настоятелем Уинем поутру. После, мы направимся в Удан, а оттуда - в Цинчэн и Хуашань. Так, мы посетим все влиятельные секты северо-запада Срединной Равнины. После, можно обдумать наш дальнейший путь.

- Дом Оружейников находится на пути из Удана в Цинчэн, - неожиданно отвлекся от сабли Цзи. В его голосе звучало необычное для юноши оживление. - Нужно будет отклониться от прямого пути всего на пару-тройку ли[2]. Жэнь Хаожань и его младшие заслуживают быть предупрежденными об опасностях Периода Невмешательства, старший, разве нет?

- Хорошо, А Цзи, мы заглянем в Дом Оружейников, - терпеливо ответил Юэсюань.

- Отлично! - просиял рыжеволосый юноша. - Извини, Сяо-Фань, но твой подарок хоть и хорош, - он кивнул на свои саблю и меч, - но клинкам Дома Оружейников все же уступает.

- Их мечи знамениты на реках и озерах, - согласно кивнул Ван Фань, продолжая массировать плечи подруги. - Да и твое оружие порядком износилось - как-никак, ему уже около года, и все это время ты без устали рубил им дерево, сталь, и негодяев, - Цзин Цзи гордо приосанился. Даже в движениях его точильного камня начало проглядывать самодовольство.

- Не поощряй его, Сяо-Фань, Цзи не помешало бы вести себя с большей скромностью, - отстраненно заметил Гу Юэсюань, делая пометки на карте.

- Как скажешь, старший, - хмыкнул юноша. - Давайте тогда поговорим об ином. Цзылин, - обратился он к девушке, старательно отводящей взгляд от нежащейся Ши Янь. - Я и не подумал бы, что ты настолько хорошо разбираешься в ядах. Та негодяйка на рыночной площади Лояна была посрамлена тобой целиком и полностью. Неужто и этому тебя обучил отец? Я не припомню за уважаемым Вэй Бао таких умений.

- Ну, у отца немало друзей и знакомых на реках и озерах, - неожиданно смутилась девушка. - Я училась у многих из них. Женщины, в отличие от мужчин, не могут полагаться на телесную силу, и вынуждены брать хитростью. Яды - одна из моих хитростей. Или ты осуждаешь меня, Сяо-Фань? - она воззрилась на юношу со стеснением и сердитостью.

- Вовсе нет, - спокойно ответил тот. - Я и сам бы не прочь поучиться искусству ядов - классические труды по медицине обходят эту тему стороной. Я знаю если не всё, то очень многое о переломах, травмах мышц, и повреждениях меридианов, а о лечении отравлений - почти ничего.

- Яд может не только губить, но и исцелять, - отозвалась повеселевшая Вэй Цзылин. - Очень немногие из ингредиентов целительных снадобий вредны сами по себе, но множество ядов могут помочь болящему. Нужно только правильно применить их.

- Верно, - согласно кивнул Ван Фань. - Как сказал один мудрец, всякое лекарство может стать ядом, а яд - лекарством, разница лишь в количестве. Та же пилюля Исцеления Меридианов, примененная без осторожности, может причинить немало вреда, - он коротко вздохнул, сжав губы. - Без знаний о ядах, мои медицинские навыки недостаточны.

- Я бы поделилась с тобой своими знаниями, но они по большести относятся к моей технике развития - Искусству Тысячи Пауков, - извиняющимся тоном сказала Цзылин. - Быть может, при случае, я покажу тебе, как варить Яд Семи Трав и Насекомых, и противоядие к нему.

- Я слышала об Искусстве Тысячи Пауков, - с удивлением повернулась к ней Ши Янь. - Разве его практики не обзаводятся ужасными язвами по всему телу, от воздействия паучьего яда?

- Это так, - довольно ответила Цзылин. Заметно было, что она не прочь блеснуть знаниями. - Обычно, это искусство практикуют с помощью паука-птицелова, из-за силы его яда. Я использую синих снежных пауков, и смягчаю вред моему телу целебными травами из долины Тунъюй. Пусть от этого мое ядовитое искусство менее действенно, оно не изъязвляет мою кожу, что, несомненно, очень важно, - девушки понимающе переглянулись.

- Значит, ты можешь отравлять прикосновением, Цзылин? - вмешался Сяо-Фань. - Я тоже слышал об этом искусстве, как об очень опасном боевом стиле.

- Могу, - хитро улыбнулась девушка. - Тебе лучше не забывать об этом, и относиться ко мне с уважением, если не хочешь проснуться распухшим и посиневшим, - обращаясь к Ван Фаню, она с намеком посмотрела на Цзин Цзи. Тот сделал вид, что поглощен точением меча.

- Я бы не посмел быть невежливым с тобой, и без угрозы отравления, - рассмеялся младший ученик Уся-цзы.

Друзья беседовали еще некоторое время. Перекусив, они отправились в путь, и вскоре, поздоровавшись с зевающим привратником-монахом, вошли в стены странноприимного дома, принадлежащего северному монастырю Шаолинь, где и заночевали.

***

- Приветствую уважаемых гостей монастыря, - вежливо обратился к Юэсюаню и компании привратник внутренних чертогов Шаолиня, худощавый юноша в простой одежде из некрашеного полотна. На гладкой поверхности его выбритой головы белели три точки-шрама, показывая всем, что их обладатель - полноценный монах и внутренний ученик.

- Что привело вас к вратам Шаолиня? - спросил он.

- Мы здесь по поручению моего учителя, - объяснил Юэсюань. - У нас есть важная новость для настоятеля Уиня. Может ли он принять нас?

- Вы вовремя: утренние часы - время повседневных дел, - ответил юный монах. - Вас примет или сам настоятель, или один из высокопоставленных монахов. Подождите немного, я…

Глаза юноши внезапно округлились в удивлении и испуге. Он замер на мгновение, потрясенно уставив взгляд на что-то за спиной товарищей, но быстро опомнился, и метнулся за ворота. Утреннюю тишину, окутывавшую монастырь, разорвал тревожный набат - монах звонил в колокол, не жалея сил.

Колокольный звон был не единственным звуком, всколыхнувшим утреннюю тишь - топот многочисленных ног слышался все громче со стороны ведущей к древнему монастырю дороги. Обернувшимся друзьям открылась картина заполонившего подступы к Шаолиню многолюдья. Словно серо-стальная волна нахлынула на подножие холма, на котором стоял древний храм, и захлестнула ведущие к его вратам ступени. Многочисленные воины, доспешные и в закрытых шлемах, чьи личины отмечала тройная алая зарубка, стремились ворваться в буддистский храм. Их убийственное намерение наполняло воздух, а обнаженное оружие в их руках не оставляло сомнений в их замыслах. Культ Тяньлун пришел в Шаолинь, и пришел убивать.

Гу Юэсюань первым оправился от замешательства. Лицо молодого воителя построжело, и он шагнул навстречу послушникам Культа. Те подняли было свои сабли и мечи, но старший ученик Уся-цзы не дал им и шанса атаковать: мощный круговой удар ноги снес первый ряд нападающих. Второй ряд встретили кулаки Юэсюаня, чьи безжалостные удары корежили стальные нагрудники, и проминали личины шлемов. Волна ударилась в скалу, и откатилась; натиск Культа Тяньлун встретил на своем пути непреодолимую преграду, и захлебнулся.

Цзин Цзи с готовностью бросился на помощь старшему собрату по учебе. Уже в движении он рванул клинки из ножен, и в широком замахе крест-накрест опустил их на первых двух послушников Культа Тяньлун, что имели несчастье оказаться на его пути. Те рухнули, хлеща кровью из глубоких рубленых ран. Волна ци сорвалась с продолжающих движение клинков Цзи, и ударила в плотные ряды врагов, снося все на своем пути, и оставляя за собой недвижные трупы.

Вэй Цзылин выметнулась вперед, влекомая безупречно выполненной техникой шагов, и пронеслась перед вражеским строем, словно быстрый порыв ветра. От лёгких касаний её пальцев послушники Культа Тяньлун падали навзничь, корчась в жутких судорогах. Усеяв землю содрогающимися телами, девушка скользнула обратно, под защиту товарищей. Нацеленные в нее атаки безнадежно запаздывали, словно воины Культа пытались пронзить мираж.

Ши Янь отправляла во врага один дротик за другим. Ее метательные снаряды безошибочно находили сочленения доспехов, глазницы личин, и не прикрытые броней конечности. Все больше и больше послушников Культа Тяньлун валилось на ступени ведущей к Шаолиню лестницы, словно повинуясь быстрым жестам Ши Янь. Обычно беззаботное лицо девушки посерьезнело, а глаза сощурились, не обещая ничего хорошего тем, на кого падал ее ищущий взгляд.

Дождь энергетических стрел, порожденных техникой “восьми бессмертных, указующих путь”, хлестнул ряды воинов Культа, парализуя, калеча, и разя наповал. Сяо-Фань не пожалел энергии на эту атаку, видя опасность в затяжном бою, и подмечая все замедляющиеся движения Гу Юэсюаня, что принимал на себя основную тяжесть вражеского навала. Основательно проредив строй послушников Культа, Ван Фань прекратил атаку внешней техникой, и бросился вперед, обрушив на противника всю мощь своего кулачного стиля. Юэсюань поддержал его атаку, с удвоенным усердием наступая на противостоящих ему. Вдвоем они, расшвыривая воинов Культа Тяньлун могучими ударами, потеснили их, заставляя откатиться назад. Цзин Цзи и девушки присоединились к их усилиям, и вскоре послушники Культа отступили с ведущей к храму лестницы, не выдержав слаженной атаки пятерки.

Бой прекратился - строй Культа Тяньлун замер напротив пятерых молодых воителей, не двигаясь ни на шаг. Вдруг, ряды послушников Культа расступились, и вперед вышел мужчина в зеленом шелковом халате. Его длинные темные волосы удерживала серебряная заколка; ухоженные усики и бородка свисали с бледного, тонких черт лица мужчины. Он недовольно кривился, а руки неизвестного не отдалялись от богато украшенных рукоятей меча и сабли, что висели на его поясе.

- Уйдите с моей дороги, безмозглые юнцы и юницы, иначе пожалеете о том, что родились на свет, - презрительно бросил он.

- Смотри-ка, Джи, - громко обратился к соученику Ван Фань, нарочито игнорируя незнакомца. - У этого напыщенного глупца при себе сабля и меч. Покажешь ему, как правильно с ними обращаться?

- Еще как, - с веселой злостью оскалился Цзи, и выкрикнул в лицо их противнику, нахально и насмешливо:

- Эй ты, иссохший, бледнолицый старикашка! Очень надеюсь, что твое боевое искусство получше, чем у этих неумех, которых и трехногая кошка одолеет! Я уже начинаю скучать!

Неизвестный поперхнулся воздухом от такой наглости. Лицо мужчины побагровело, а руки судорожно сжались на рукоятках оружия. Сяо-Фань довольно улыбнулся - второй старший превзошел его ожидания, основательно выведя неизвестного воителя из себя. Юноша узнал этого старейшину Культа Тяньлун, сражавшегося в битве у горы Тяньду, и сомневался, что он простит им смерти подчиненных. Продолжение их схватки было неизбежным. Враг же озленный и взбешенный менее опасен, чем враг собранный и хладнокровный, так как более склонен к ошибкам, и Сяо-Фань не упустил возможность получить это преимущество.

Старший Культа, зло кривясь и метая молнии из глаз, открыл было рот, но его прервал громкий голос, раздавшийся с вершины ступеней, ведущих к вратам Шаолиня. Голос этот звучал спокойно и мирно, словно читал буддистскую сутру, а не обращался к рассвирепевшему убийце.

- Да восславится Будда[3], - говорил он. - Зачем ты пришел с войной в обитель мира, Гунсунь Цзянь? Достаточно крови уже пролилось сегодня из-за твоей опрометчивости. Не лучше ли прекратить вражду, пока не поздно, и решить все миром?

Сяо-Фань повернулся, и с интересом осмотрел говорившего. Тот, худой и бледнокожий старец с наголо обритой головой и белоснежно-седой бородой, носил оранжевое монашеское облачение, и выглядел безмятежнее статуи Будды.

Бок о бок с ним стояли еще два монаха. Один выглядел настоящим гигантом рядом со своими малорослыми братьями по вере. Коричневая накидка и белый халат за малым не трещали на его могучих плечах, а черные глаза под косматыми бровями сердито обозревали столпившихся у подножия ступеней воинов Культа. Длинная, пушистая, и седая борода монаха ниспадала на его крепкую грудь, устроившись поверх массивных молитвенных четок, а точки-шрамы на его лысине, символизирующие буддистские добродетели, основательно поблекли от времени.

Другой, в кирпичного цвета накидке, и выцветшем желтом халате, был жилистым, сухощавым, и загорелым. Он выглядел сжатой пружиной, готовой распрямиться в любой момент. Серые глаза монаха без одобрения смотрели на послушников Культа Тяньлун, отслеживая каждое их движение, а обрамленное короткой седой бородкой лицо было недвижно-спокойным.

За спиной троицы выстроились простые монахи, одетые в свободные штаны и рубахи из некрашеного полотна, и вооруженные боевыми шестами. Шаолинь был готов встретить врага.

Видящий это Гунсунь Цзянь, казалось, озлился только сильнее. Он обвел троицу монахов недобрым взглядом, остановившись на безмятежном старце.

- Ты, лицемерный лысый осел, силой удерживаешь Цзи Ушуан, одну из старших Культа. Отдай ее мне, немедленно, иначе я дотла сожгу ваш грязный сарай, именуемый храмом, а пепелище засыплю солью.

- Это не так, - невозмутимо возразил старый монах. - Кто бы ни сообщил тебе об этом, он возвел незаслуженный поклеп на Шаолинь. Мне неизвестно, где сейчас Цзи Ушуан, но я доподлинно знаю, что в стенах этого монастыря ее нет.

- Тогда открой ворота, и впусти моих младших, чтобы они проверили твои слова, - презрительно бросил ему старший Культа. - Если вы, падаль, не будете противиться нашим поискам, мы даже не убьем никого.

- Довольно разговоров, Уинь! - голос огромного монаха прокатился раскатом грома. - От слов этого наглеца и Будда впадет в ярость. Пора вышвырнуть его отсюда!

- Да восславится Будда, - ответил бледнокожий старец, оказавшийся настоятелем Шаолиня. - Не будь столь поспешен, Усэ, быть может, наш незваный гость прислушается к голосу разума. Гунсунь Цзянь, - вновь обратился он к старейшине Культа, с прежней невозмутимостью в голосе. - Нога Цзи Ушуан не ступала на землю Шаолиня. Ты не найдешь ее здесь. Разумнее было бы продолжить твои поиски в другом месте.

- Я не верю ни одному твоему слову, - надменно скривился тот. - Ты - лицемернейший из всех лицемеров и лжецов праведных сект. Ты совершил ошибку, перейдя дорогу Культу Тяньлун, и сейчас, упорствуешь в ней. Не жди от меня пощады, - он безразлично отвернулся, и указал своим младшим в сторону шаолиньских врат. - Убейте их всех.

Серо-стальной строй пришел в движение. Сяо-Фань напрягся было - стоя у подножия лестницы, он и его товарищи по оружию лишились преимущества обороны в узком месте, и воины Культа Тяньлун могли навалиться на них великими силами. Но волнение это немедленно рассеялось - монахи не собирались оставаться в стороне. Сбежав вниз по лестнице, они выстроились бок о бок с пятеркой юных воителей, угрожая врагу шестами. Ван Фань, ободренный этой поддержкой, многообещающе улыбнулся послушникам Культа, и хрустнул костяшками кулаков.

Воины Культа Тяньлун помедлили лишь недолгое мгновение, перед тем, как броситься вперед. Два строя сшиблись, и перемешались, разбившись на множество схваток. Сяо-Фань сместился вперед и в сторону, прикрывая собой Ши Янь, и заработал кулаками, тесня сразу нескольких врагов. Послушники Культа попятились под его бешеным напором. Из–за его широкой спины, подруга юноши продолжала поражать врага меткими бросками дротиков.

Цзин Цзи бросился наперерез Гунсунь Цзяню, и схлестнулся с ним, осыпав мужчину непрерывным градом ударов. Меч и сабля рыжеволосого воителя, казалось, были везде, опутав старшего Культа Тяньлун сверкающей сетью. Тот невольно перешел в глухую оборону, едва успевая отражать натиск юноши, быстрый и хаотичный. Цзи довольно скалился, успевая бросать Гунсунь Цзяню оскорбления, отчего тот все больше наливался злобой.

Гу Юэсюань и Вэй Цзылин сражались бок о бок, прикрывая друг друга, и вокруг них словно образовался островок спокойствия, о который бессильными волнами бился натиск Культа Тяньлун. Цзылин больше не применяла ядовитых техник, но и без них девушка могла постоять за себя, повергая врага наземь молниеносными ударами ног.

Вступили в бой и высокопоставленные монахи, преодолев расстояние до противника в одном слаженном прыжке. Оставшийся неизвестным загорелый старец немедленно влился в строй простых бойцов, и те, под его руководством, и с поддержкой его атак, быстрых и точных, словно бросок атакующего орла, начали все сильнее теснить врага. Могучий Усэ, напротив, разъяренным медведем вломился во вражеские ряды, сражая по нескольку врагов каждым ударом. Грозный и неостановимый, он шел сквозь строй воинов Культа, и оставлял за спиной лишь изломанных и стонущих от боли калек. Но могущественнейшим из троих, да и из всех присутствующих на поле боя воителей, оказался настоятель. Его пальцевые техники разили без промаха, падая на врага подобно снопам молний, либо же сияющему мощью ливню. Если бы Уинь не щадил противника, сдерживая удары, и обездвиживая там, где легко мог убивать и калечить, все было бы кончено много скорее.

Воины Культа Тяньлун все еще держались - в силах тяжких явились они в Шаолинь, и все еще многократно превосходили монахов числом. Но вот, словно сверкающая металлом туча на миг заслонила утреннее солнце, и на поле боя обрушились воители, необыкновенные обликом. Кожа их темнела старой бронзой, и немногие удары, что достигали ее, пропадали втуне, не оставляя и следа на ее отблескивающей металлом поверхности. Лица их были суровы, а оружие разило неотвратимой карой небес. Их было немного - всего восемнадцать, - но их появление вселило страх в сердца послушников Культа Тяньлун. Нещадный напор Бронзовых Архатов окончательно смешал их ряды, и многие воины Культа побежали, бросая оружие и доспехи.

- Не думайте, что победили, вы, лысые ослы, - зло выкрикнул Гунсунь Цзянь, и, отбросив наседающего на него Цзин Цзи тяжелым ударом сабли, пустился наутек.

Сяо-Фань удовлетворенно выдохнул, утирая пот, и оглядел поле боя, в которое превратилась поляна перед южными вратами Шаолиня. Гу Юэсюань и Вэй Цзылин остались невредимы - старший ученик Уся-цзы прикрыл соратницу надежнее крепостной стены, не позволив вражескому оружию достичь ее. Та и сама не сплоховала, сразив многих. Ши Янь, одарив Ван Фаня благодарной улыбкой и многообещающим взглядом, отправилась собирать щедро разбросанное ей метательное оружие. Битва обошла девушку стороной - Сяо-Фань не собирался допускать до нее и тени угрозы, ныне и впредь.

Многим монахам повезло меньше, чем пятерым товарищам, и сейчас они старательно перевязывали раны друг друга. Ван Фань подумал было о том, чтобы применить свое целительское умение к многочисленным раненым, но тут его взгляд упал на Цзин Цзи. Длинная кровавая полоса набухала на торсе второго ученика Уся-цзы, а лицо его побелело, словно рисовая мука. Сяо-Фань, не мешкая, бросился к собрату по учебе, и, поддерживая юношу, помог ему сесть.

- Я почти достал этого старикашку, Сяо-Фань, - с широкой улыбкой похвастался Цзи. Его обычно звонкий голос прозвучал тихим шелестом падающих листьев. - Не сбеги он, я бы точно одержал победу.

- Конечно, Джи, - рассеянно ответил тот, считывая его пульс. - В следующий раз, ты ему покажешь, - выхватив из сумы три бутылочки с пилюлями, он впихнул их в ладонь соученика.

- По одной из каждой, - не терпящим возражения тоном приказал он, берясь за акупунктурные иглы. Цзин Цзи послушно проглотил пилюли. Румянец постепенно начал возвращаться на его щеки, когда Сяо-Фань установил последнюю иглу.

- Еще немного, Джи, - придержал он за плечо начавшего было вставать соученика, и уселся позади него. Положив руки на спину юноши, Ван Фань сосредоточился, и влил в него щедрую долю своей энергии. Цзи содрогнулся и охнул, тряся головой.

- Этот Гунсунь отравил тебя чем-то - использовал некую технику, либо же смазал оружие ядом, - упредил его слова младший ученик Уся-цзы. - Потерпи, сейчас моя ци изгонит отраву из твоего тела.

- А ты неплохо продвинулся в техниках внутренней энергии, Сяо-Фань, - вяло ответил Цзин Цзи. Он то и дело невольно вздрагивал, а на его лбу выступил обильный пот. - По сравнению с моим развитием, твое все еще подобно земле в сравнении с небом, но все же… - он не закончил свою сомнительную похвалу, снова вздрогнув и прикусив губу.

- Все, Джи, готово, - устало сказал Ван Фань, отнимая руки от спины соученика. - Сейчас извлеку иглы, и тебе должно полегчать. Нигде больше не болит? - он обошел Цзи, и посмотрел ему в глаза со строгой заботой.

- Н-нет, - ответил тот с легким смущением.

- Вот и славно, - довольно кивнул Сяо-Фань, и начал неспешными движениями избавлять соученика от игл.

Подошедший Гу Юэсюань справился о здоровье Цзин Цзи, и некоторое время выговаривал ему за неосторожную атаку на более сильного практика боевых искусств. Тот утомленно возражал, все еще не очухавшись от встряски, что устроил ему лечебный метод Ван Фаня. Младший ученик Уся-цзы обсудил с Цзылин отраву, примененную Гунсунь Цзянем, и девушка уверенно заявила, что яд был порожден техникой ци, а значит, действия Сяо-Фаня были единственно верными. Когда к группе присоединилась Ши Янь, благополучно вернувшая все свои метательные снаряды, пятерка молодых воителей двинулась к трем высокопоставленным монахам, озабоченно беседующим о чем-то на краю поляны. Те, видя их приближение, прекратили свой разговор.

- Да восславится Будда, - поприветствовал их Уинь, чуть склонив голову. - Рад видеть тебя снова, Юэсюань. Как здоровье твоего учителя?

- Он в добром здравии, мудрец, - ответил тот с легкой улыбкой. - Годы берут свое, и он редко теперь покидает долину Сяояо, больше полагаясь на меня и моих братьев по учебе.

- Отрадно видеть, что юные сердца не оскудели благородством, - голос старого монаха смягчился, и тень улыбки промелькнула на его строгом лице. - Представь мне своих друзей, - старший ученик Уся-цзы назвал имена своих спутников.

- Благодарю вас за помощь, молодые люди, - выслушав представления, настоятель поклонился. - Печально, что жизни были отняты сегодня, - добавил он с сожалением, - но ваша храбрость также спасла многих от жестокости Культа Тяньлун. Вы заслужили благодарность, мою и моих братьев. Но сперва, поведай мне, Юэсюань, что привело тебя сюда?

- Я принес недобрые вести, настоятель, - построжел молодой воитель. - Вы, верно, знаете о Периоде Невмешательства…

Гу Юэсюань пересказал настоятелю Уиню печальную историю судьбы Дома Музыки и Меча, а также услышанное от Цзян Тяньсюна, и показал монаху рекомендательное письмо последнего. Старец внимательно слушал, порой обмениваясь молчаливыми взглядами со своими высокопоставленными братьями по вере. Когда Юэсюань закончил свой рассказ, Уинь некоторое время молча смотрел вдаль, недвижный, словно статуя. Морщины волнения бороздили его высокий лоб, а в светло-зеленых глазах проглядывала тревога.

- Да восславится Будда, - наконец, сказал он. - Направив тебя в странствие, Юэсюань, Уся-цзы поступил мудро и своевременно. Кем бы ни были эти неизвестные смутьяны, их влияние велико, и могущественные воители служат им, наряду с хитрыми лазутчиками. Отправь влиятельные секты своих опытных и умелых старших, чтобы выведать о Периоде Невмешательства, и те нашли бы лишь остывающие следы, или же и вовсе смерть, таящуюся в засаде - злодеи вмиг прознали бы о них, и начали чинить им препятствия. Небольшая же группа юношей и девушек не привлечет внимания, и сможет беспрепятственно разузнать о многом. К тому же, твои, Юэсюань, справедливость и благородство уже сделали тебе имя среди вольного люда, странствующего по рекам и озерам, и даже знаменитые и сильные сообщества отнесутся серьезно к твоим словам, - старший ученик долины Сяояо смущенно улыбнулся, и благодарно кивнул на похвалу настоятеля.

- Мы, скромные монахи, не вмешиваемся в дела вольных воителей, - продолжил Уинь, - и не сможем помочь вашей миссии открыто. Придется и этому старцу положиться на тебя, и твоих друзей, Юэсюань, - старый монах улыбнулся с добродушной неловкостью. - Но мы не можем отвернуться от бед, что несет Период Невмешательства. Мы поможем вам по-другому. Все боевые искусства произошли из Шаолиня, - голос монаха приобрел нотку торжественности, - и боевые искусства Шаолиня - первые в мире. Пусть мы и не обучаем тех, кто не принадлежит к секте, я сделаю исключение для тебя, и твоих друзей, Юэсюань. Мы одарим каждого из вас знаниями, что сохранят вашу жизнь от опасностей, ждущих вас на реках и озерах. Если же кто из вас предпочтет получить некую иную помощь, мы окажем и ее. Начнем с тебя, Юэсюань. Ты, как я знаю, изучаешь кулачное искусство?

- Да, мудрец, - ответил тот. - Я с радостью приму ваши наставления.

- Отправляйся в Зал Архатов. Усэ поможет тебе отточить твое мастерство, - кивнул настоятель в сторону могучего монаха. - Теперь ты, юный Цзи…

- Ласточка, - пока настоятель был занят его товарищами, Ван Фань обратился к подруге, поспешно и тихо. - Что ты попросишь у Уиня?

- Деньги, наверное, - равнодушно пожала плечами та. - Пусть в закромах Шаолиня и не хранится золотых и серебряных слитков, монахи скопили немало ценных реликвий. К примеру, Курильница, Изгоняющая Дурные Мысли, или же Четки Дхармы, что на шее у того большого старика. Любая из этих вещей прокормит мою семью несколько лет.

- Ласточка, мне стыдно просить тебя об этом, - юноша замялся, но все же продолжил, покраснев и смутившись. - Деньги можно достать превеликим множеством способов, а боевые искусства Шаолиня - единственные в мире. Может, отдашь мне свою награду? У меня скопилось немного денег, и я с радостью потрачу их на тебя и твоих младших братьев и сестер… - окончательно сконфузившись, юноша замолк.

- Как я могла забыть о твоей жажде знаний, Сяо-Фань, - протянула Ши Янь, и голос ее источал ехидство. Юноша с виноватым видом развел руками. Девушка весело засмеялась.

- Конечно же, я отдам тебе свое право обучиться новому в Шаолине, - сказала она, на мгновение приблизившись к нему, и погладив юношу по груди. Она продолжила с притворной сердитостью:

- И не смей предлагать мне деньги за это. Разве могут быть долги между… - она хитро оглядела Ван Фаня, и закончила, лукаво усмехаясь:

- …Нами?

- Ты - истинное благословение небес, Ласточка, - с искренней признательностью ответил тот. - Я придумаю, как тебя отблагодарить.

Тем временем, Цзин Цзи был отдан под опеку Ухуэя - низкорослого и загорелого старца, третьего из высокопоставленных монахов, а Цзылин выговорила у шаолиньского настоятеля право попросить об услуге в будущем. Уинь обратился к Ши Янь, и та с готовностью выступила вперед.

- Благодарю, мудрец, но я предпочту отдать эту награду моему… - девушка неподдельно смутилась, и с неловкостью прочистила горло. Она все же закончила тихим голосом, глядя на носки своих сапожек:

- Я отдаю свою награду Сяо-Фаню, - юноша посмотрел на нее с умилением, благодарностью, и толикой стыда.

- Хорошо, - ответил настоятель с долей удивления в голосе. - Выйди вперед, Сяо-Фань. Какое оружие, либо же боевое искусство, привлекает тебя больше других?

- Я немного освоил кулачные стили моей школы, - с готовностью ответил юноша, выходя вперед. - Также, я изучаю пальцевые техники и прямые манипуляции внутренней энергией.

- Отдай его мне, Уинь, - громогласно высказался Усэ. - Я и мои Бронзовые Архаты станем теми молотом и наковальней, что придадут этому юнцу должные крепость и форму! - Ван Фань посмотрел на могучего старца с неподдельным воодушевлением - увидев, на что способен тот в рукопашном бою, юноша проникся к Усэ уважением. Громадный монах благодушно кивнул ему.

- Ты неверно оценил Сяо-Фаня, Усэ, - спокойно ответил настоятель. - В будущем, прилагай больше усилий к тому, чтобы смотреть на суть вещей, а не на внешнюю видимость. Я сам займусь им. Сяо-Фань, - обратился он к юноше. - Я хочу испытать тебя, и наградить сообразно испытанию. Или же, ты можешь обучаться вместе со своим старшим братом по учебе, - он кивнул на Гу Юэсюаня. - Что выберешь ты?

- Испытание, - не сомневаясь, ответил Ван Фань. - Полагаюсь на вашу мудрость, старший.

- Я рад, что не ошибся в тебе, - добродушно улыбнулся старый монах, и продолжил, обращаясь к троим молодым воителям:

- Пройдемте же во внутренние чертоги храма, где мы приступим к вашему обучению.

Примечания

[1] Официальное письмо - стиль написания иероглифов, используемый для официальных документов и книг. Из всех стилей, наиболее читаем и удобен в написании.

[2] Один ли примерно равен 0.6 км.

[3] "Да восславится Будда" - моя литературизация "Эмито фо" (阿弥陀佛, e mi tuo fo, дословно, "Будда Амитабха"). Китайские чань-буддисты взывают к Амитабхе по самым разным поводам, не в последнюю очередь - в качестве приветствия.