История героя: Приквел

Глава 16, в которой герой, с одобрения старшего, совершает неприглядный поступок, а позже, ввязывается в нехарактерный для себя спор

Спустившись со склонов Удана, друзья направились на северо-запад, следуя первоначальному решению Гу Юэсюаня. Их путь лежал к Дому Оружейников, с чьим наследником их не так давно свела случайность. Теперь, настало время встретиться с его отцом. Дорога не была долгой - вскоре, они прибыли к берегам реки Гулу, где большая грузовая баржа приняла их на борт вместе с лошадьми и поклажей, и в скором времени товарищи высадились в излучине реки, под стенами Дома Оружейников.

Обитель лучших кузнецов Поднебесной выглядела истинной крепостью. Широкий и глубокий ров, частью упирающийся в речное русло, окружал ее стены, высокие и крепкие. Створки наружных врат, пусть и распахнутые во всю ширь, подавляли монументальной непреодолимостью - сработанные из дубовых досок, толщиной подобных квадратным бревнам, и окованные железом, они выглядели способными выдержать любой штурм. Привратная стража - двое плечистых юношей, вооруженных тяжелыми мечами, - беспрепятственно пропустили Гу Юэсюаня сотоварищи внутрь, и те вступили во двор Дома Оружейников.

Облик внутреннего пространства особняка-крепости также обладал некоей долей суровой воинственности, но ее заметно подточили годы мирной жизни - в искусственных озерах, полных чистейшей воды, плескались сверкающие разноцветной чешуей карпы, под стенами были высажены плодовые деревья, ныне наполняющие воздух сладким ароматом цветения, а у колодца, заключенного в круглую каменную ограду, устроились две мирно беседующие дамы в летах, не торопящиеся наполнять свои ведра. Поодаль были слышны слитные крики, и шум множества слаженных шагов - ученики Дома Оружейников упражнялись в боевом искусстве. С другого конца внутреннего двора, доносился лязг металла и шипение пара - горны оружейных мастеров вовсю выполняли свою дымную и пламенную работу.

Жэнь Хаожань принял Гу Юэсюаня и его спутников во дворе своего дома - высокого здания, выстроенного не менее основательно и прочно, чем защищающие Дом Оружейников наружные стены. Глава сообщества мастеров-кузнецов, и, к тому же, самый умелый из них, был одет пышно и богато - халат узорчатого шелка алых, золотых, и пурпурных цветов облегал его могучие плечи, изумрудного цвета заколка удерживала прическу, а из-за спины виднелись богато украшенные рукояти двух мечей. Тем не менее, глава Дома Оружейников не выглядел довольным жизнью, и наслаждающимся богатством - его обрамленное косматой черной бородой лицо несло на себе печать усталости и многих разочарований. Даже вспоминая горестные жалобы Жэнь Цзяньнаня на деспотичное отношение отца, Сяо-Фань невольно ощутил жалость к этому немолодому мужчине - заметно было, что его успеху в делах купеческих сопутствуют неудачи в иных начинаниях, более важных, нежели накопление мирских благ. Ван Фань подозревал, что причина грусти Жэнь Хаожаня была связана с его сыном.

- Гу Юэсюань, рад видеть тебя, - радушно приветствовал глава Дома Оружейников молодого воителя. Тот ответил на приветствие, и представил своих спутников.

- Рад встретиться с вами лично, господин Жэнь! - с горящими глазами зачастил Цзин Цзи, едва его старший закончил с представлениями. - Я слышал многое о вашем кузнечном мастерстве, и легендарных клинках, что вышли из-под вашей руки. Говорят, что несравненный Клинок Нижнего Мира, шедевр кузнечного искусства, все еще хранится в вашей семье. Для меня, как практика оружейных стилей, было бы истинным счастьем хотя бы взглянуть на этот меч, первый среди клинков Поднебесной!

- А Цзи, будь повежливее, - осадил соученика Юэсюань. - Просить об открытии сокровищницы семьи, для удовлетворения праздного любопытства - неподобающе.

- Брось, старший, - отмахнулся рыжий юноша. - Я всего лишь искренен с господином Жэнем, только и всего.

- Мысли не задерживаются у тебя в голове, немедленно выскакивая изо рта, младший братец, только и всего, - вполголоса заметила Вэй Цзылин. Жэнь Хаожань басовито рассмеялся.

- Ничего, ничего, - с улыбкой сказал он. - Старикам, вроде меня, радостно видеть живость и непосредственность молодых. Тем более, Цзяньнань вновь исчез куда-то, - тихая грусть зазвучала в голосе мужчины, и Сяо-Фань внезапно понял - тот скучает по сыну, тяготясь его долгим отсутствием, и ничего более.

- Мы встретили юного господина Жэня недавно, старший, - незамедлительно высказался юноша. - Он в безопасности, и в добром здравии.

- Да? - приободрился Жэнь Хаожань. - Где же он сейчас? Чем он занят?

- Мы наткнулись на него в лесу неподалеку от горы Удан, - ответил Ван Фань. - Он… прогуливался и любовался красотами природы.

- Можешь не скрывать правду, Сяо-Фань, я знаю, что мой непутевый сын удрал из дому, следуя своей страсти к музыке, - грустно улыбнулся мужчина. - Что же, я рад, что он, хотя бы, держится безопасных мест.

- Цзяньнань упоминал, что вы очень строги к его увлечению музыкой, старший, - не смог сдержать душевный порыв Ван Фань. - Несомненно, ваши семейные дела - только ваши, и влезать в них - невежливо с моей стороны, но, быть может, вы могли бы проявить к Цзяньнаню немного снисходительности? Очевидно, что музыка для него - много больше, чем временное увлечение.

- Годы берут свое, с каждым днем давя на мои плечи все тяжелее, - задумчиво ответил Жэнь Хаожань. Незаметно было, чтобы прямота Сяо-Фаня оскорбила его - в голосе главы Дома Оружейников звучала лишь усталая грусть. - Цзяньнань - мой единственный наследник. Кому я передам дела, когда эти руки, - он повернул к друзьям мозолистые ладони, - не смогут больше держать молот, как не ему? Талант сына в кузнечном деле никак не меньше моего, а то и больше, но он предпочитает зарывать его в землю. Нет ничего дурного в увлечении музыкой, - мужчина безрадостно усмехнулся, - и поначалу я только радовался успехам сына в одном из Четырех Искусств, но когда он мало-помалу забросил все иные занятия, я был вынужден вмешаться.

- Быть может, разговор по душам помог бы вам двоим разрешить эту неурядицу? - выпалил Ван Фань. Его жалость к Жэнь Хаожаню только усилилась, побуждая его к подобным невежливым жестам. Глава Дома Оружейников, впрочем, ничуть не оскорбился и на это.

- Я неоднократно беседовал с сыном, как о его семейном долге наследника, так и о моей нужде в его помощи, - ответил он. Глаза мужчины задумчиво смотрели вдаль, а крепкие пальцы отрешенно перебирали бороду. - Цзяньнань молод, а молодости свойственно ставить под сомнение главенство опыта. К тому же, сын считает меня незыблемым и вечным, подобно горам Тяньшань, и мои слова об уходе на покой и передаче дел семьи - пустой звук для него. Я бы позволил Цзяньнаню провести молодые годы за любимым делом, каким бы оно ни было, но я чувствую, как мое время все быстрее утекает сквозь пальцы. Если я не обучу наследника как можно скорее, Дом Оружейников утратит слишком многое, вот я и жертвую хорошим отношением сына ради наследия семьи, - Жэнь Хаожань тяжело вздохнул.

- Простите, старший, я не должен был заговаривать об этом, - покаянно вымолвил младший ученик Уся-цзы. - Надеюсь, вам с сыном все же удастся мирно уладить ваши разногласия.

- Ничего, Сяо-Фань, - добродушно ответил мужчина. - Я не склонен обижаться ни на правду, ни на искреннее участие. Но давайте все же поговорим о причине вашего визита. Что привело тебя в Дом Оружейников, Юэсюань? У тебя ко мне дело, либо же ты просто желаешь побеседовать за чашкой чая?

- У меня и правда есть к вам дело, старший, - отозвался Гу Юэсюань. Он пересказал собеседнику все, узнанное им о Периоде Невмешательства, и его опасностях, чем немало взволновал главу Дома Оружейников.

- Недобрые вести ты принес мне, - Жэнь Хаожань озабоченно нахмурил густые брови. - Увы, я мало чем могу помочь вам - Дом Оружейников держится в стороне от дел вольного люда. Мы не владеем какими-либо тайными знаниями о происходящем на реках и озерах, наше боевое искусство не стоит выше других, а силы моих младших - невелики. Крупные секты и кланы помогают нам с теми невзгодами, с которыми моя семья не справится сама, ведь всем нужна добрая сталь, которую мы можем дать. Хотя… - взгляд мужчины остановился на Цзин Цзи, задержавшись на рукоятях меча и сабли за спиной юноши, и лицо Жэнь Хаожаня расплылось в искренней улыбке.

- Эй, младший! - подозвал он проходившего мимо ученика. - Принеси-ка мне Утренний Ветер, да поживее.

Ученик коротко поклонился, и бросился исполнять приказ главы едва ли не бегом. Вскоре, он вернулся, и передал Жэнь Хаожаню сверкающий серебром меч. Гарда оружия была изящна в своей простоте, а с навершия снежно-белой рукояти свисала алая кисточка темляка.

- Не хочешь ли испытать этот меч, А Цзи? - мужчина протянул клинок второму ученику Уся-цзы, добродушно улыбаясь. Рыжеволосый юноша воодушевленно закивал, и поспешно ухватил меч, за малым не вырывая его из рук Жэнь Хаожаня. Одним быстрым движением он выхватил оружие из ножен, и пригляделся к плоскости клинка.

- Узор - чёткий и волнистый, отличное качество стали, - отрешенно пробормотал он.

Далее, Цзин Цзи согнул клинок в крутую другу, испытывая его упругость, и довольно улыбнулся, когда меч легко разогнулся. Щелкнув пальцем по клинку, Цзи вслушался в изданный тем звон, чистый и протяжный, и заулыбался ещё шире. Наконец, он вырвал из своей рыжей шевелюры волосок, и медленно коснулся им лезвия меча. Волос послушно распался на две половины, что привело второго ученика Уся-цзы в совершеннейший восторг.

- Лезвие и рукоять облегчены - столь отличной стали не нужна излишняя толщина, - счастливо блестя глазами, высказался он. - Очень удобная рукоятка - даже после долгого боя она не будет скользить в руке, - Цзи погладил белое дерево ручки с нежностью искреннего влюбленного. - Это великолепный меч, - наконец, подытожил он.

- Он твой, А Цзи, - улыбаясь в бороду, сказал Жэнь Хаожань. Незамутненная радость юноши доставляла ему заметное удовольствие. - Утренний Ветер - один из первых клинков, откованных мной. Он был дорог мне больше как память, но негоже доброму оружию без толку собирать пыль на подставке. Пусть он верно послужит тебе.

- Спасибо, дядюшка Жэнь! - сияя счастьем, воскликнул Цзин Цзи. - То есть, господин Жэнь, - чуть смутился он, но стеснение это не продержалось и мига, сдавшись под напором бьющей ключом радости. Глава Дома Оружейников довольно рассмеялся на это полное благодарности дружеское обращение.

- Я использую саблю в паре с мечом, - Цзи решил ковать железо, пока горячо. - Не найдется ли у вас достойной пары к Утреннему Ветру, дядюшка Жэнь?

- Найдется, отчего же не найтись, - степенно огладил бороду мужчина. Довольство на его лице только усилилось. Он вновь кликнул одного из младших, и отдал ему короткое распоряжение. Вскоре, тот вернулся, неся искусно сделанную саблю. Клинок её, формы “ивовый лист”, был скрыт ножнами из светло-коричневой кожи, укрепленной начищенной медью. Рукоять и круглый щиток гарды также сверкали желтоватым металлом.

- Это - также одна из первых моих работ, - взвесил саблю в руке Жэнь Хаожань. - Я назвал её Вечернее Пламя. Проверь и её, А Цзи, - юноша принял саблю с ничуть не меньшим рвением, чем до этого - меч, и совершил с ней те же самые манипуляции. Затем, вынув из ножен оба клинка, он выполнил ими несколько приёмов.

- Сабля тяжелее меча, но так даже лучше, - с отсутствующим видом протянул он, и снова обратил свой взгляд на Жэнь Хаожаня. - Оба эти оружия великолепны, и прекрасно подходят друг к другу, - он уставился на главу Дома Оружейников с нетерпеливым ожиданием. Все же, Цзин Цзи имел представление о вежливости, и не стал бы прямо просить о столь ценном подарке. Впрочем, его взгляд был более чем красноречив.

- Благодарю за похвалу моим скромным умениям, А Цзи, - спокойно ответил мужчина. Просящее выражение лица юноши не укрылось от его взгляда, но Жэнь Хаожань на сей раз не выказывал никаких чувств в ответ на него. - Пусть Вечернее Пламя и не сравнится с такими сокровищами, как Побивающая Драконов Сабля, либо же давно утерянная Сабля Демонов, я ценю свою работу, и скажу без ложной скромности - она превосходит большинство клинков, откованных за пределами Дома Оружейников. Эта сабля будет стоить тебе пять лян золота.

Просьба на лице Цзин Цзи сменилась выражением крайнего изумления, обиды, и отчаяния. Юноша непроизвольно вцепился в рукоять сабли, не желая расставаться со столь понравившимся ему оружием. Сяо-Фань, глядя на это, тяжело вздохнул, и запустил руки в верную суму. Порывшись в ней, он извлек на свет свои невеликие сбережения - связку монет, серебряный слиток в форме лодочки, и россыпь бесформенных кусочков серебра.

- У меня найдётся где-то лян с мелочью, Джи, - подошёл он ближе к собрату по учёбе. - Сколько у тебя есть?

- Чуть меньше двух лян, - тускло ответил юноша. Он отложил Утренний Ветер и Вечернее Пламя, и, достав деньги из поясного кармана, передал Сяо-Фаню. На лицо Цзи потихоньку начала возвращаться надежда.

- Ясно. Господин Жэнь, быть может, вы примете старые клинки Цзи как часть оплаты? - обратился Ван Фань к главе Дома Оружейников.

- Моя семья не торгует чужой сталью, но так уж и быть, я пойду вам навстречу, - потер бороду мужчина. - Позволь-ка мне взглянуть на них, А Цзи, - рыжеволосый юноша безропотно извлек висевшее за его спиной оружие из ножен, и передал Жэнь Хаожаню.

- Ковка неплохая, но вполне заурядная, - осмотрев клинки, вынес свой вердикт тот. - К тому же, и сабля, и меч заметно изношены. Я оцениваю их, вместе с ножнами, в пять лян серебра.

- Я покупал их втрое дороже, - задумчиво откликнулся Сяо-Фань. - Но с ценой спорить не буду - вам, как мастеру-кузнецу, виднее. Юэсюань, - обратился он к старшему собрату. - Одолжишь мне полтора ляна золотом? Отдам, как смогу.

- Я помогу Цзи и без всяких долгов, - ответил тот, вынимая из наплечной сумы горсть небольших слитков. - Вот, этого должно хватить.

- Отлично, спасибо, брат, - довольно отозвался Ван Фань. - Четыре с половиной ляна золотом, и старое оружие Цзи, верно, господин Жэнь?

- Верно, Сяо-Фань, - утвердительно кивнул тот, принимая указанное, и передавая саблю и меч подошедшему ученику. - Вечернее Пламя теперь принадлежит тебе, А Цзи.

- Благодарю вас, дядюшка Жэнь, - с благодарным облегчением ответил второй ученик Уся-цзы. Краски вернулись на него лицо, и было заметно, что ему не терпится испытать новое оружие в бою.

- Не за что, А Цзи, - добродушно ответил Жэнь Хаожань. - Не хочешь ли и ты взглянуть на мечи Дома Оружейников, Сяо-Фань? Даже без близкого осмотра мне видно, сколь просто твое оружие.

- Я только начал осваивать меч, господин Жэнь, - отрицательно покачал головой тот. - Драгоценный клинок в моих руках не покажет и десятой доли своей мощи. К тому же, это памятный подарок, - он с улыбкой погладил символ инь-ян на гарде своего меча.

- Как знаешь, Сяо-Фань. Когда ты решишь сменить оружие, двери Дома Оружейников будут открыты для тебя, - Жэнь Хаожань ничуть не выглядел разочарованным.

Ван Фань кивнул, пряча улыбку. Пусть деловая хватка главы Дома Оружейников и удивила его, он не видел в его действиях ни алчности, ни даже прижимистости. Юноша прекрасно помнил слова Уся-цзы о ценности труда, и не видел ничего зазорного в том, что Жэнь Хаожань взял за свой труд справедливую цену. Даже то, что милостью этой сделки юноша остался без денег, не слишком заботило его - он продолжал следовать своей идее об укреплении мощи семьи через усиление каждого из братьев.

- Нам предстоит долгий путь, не будем больше отнимать ваше время, господин Жэнь, - Гу Юэсюань попытался было распрощаться с главой Дома Оружейников, но его возмущенно прервал Цзин Цзи.

- Мы только-только прибыли, и уже отправляемся? - воскликнул он. - Давай задержимся хоть ненадолго, старший!

- И правда, Юэсюань, - поддержал Ван Фань своего второго старшего. - Давай дадим отдых ногам и лошадям. Господин Жэнь, мы ведь можем прогуляться по вашим владениям? - юный воитель находил Дом Оружейников весьма любопытным местом, особенно в свете своего нового увлечения мечами. Он не собирался выведывать никаких кузнечных тайн, но даже осмотреть сие подобное крепости поместье было бы интересным для него.

- Разумеется, Сяо-Фань, - безмятежно ответил Жэнь Хаожань. - Не пытайтесь пробраться за запертые двери, и мимо тех младших, что охраняют важные места, но в остальном - гуляйте свободно.

- Хорошо, мы задержимся ненадолго, - терпеливо ответил своим собратьям старший ученик Уся-цзы.

- Вот и замечательно. Пока твои младшие гуляют, выпей со мной чаю, Юэсюань, - предложил глава Дома Оружейников. - У меня есть к тебе небольшое дело.

***

Сяо-Фань и Цзин Цзи двигались по мощеным дорожкам Дома Оружейников, обмениваясь впечатлениями. Поначалу, Ши Янь хотела было присоединиться к ним, но Вэй Цзылин удержала подругу, уведя её к фруктовым садам. Ван Фань в который раз отметил рассудительность дочери Вэй Бао - хоть он и был бы рад компании любимой девушки, прогулка по этой обители металла, огня, и военной строгости, пусть и тронутой налетом мирной расслабленности, романтичной бы не стала, и быстро наскучила бы Ши Янь. Общество Цзи, напротив, делало осмотр местных достопримечательностей лишь увлекательнее.

Второй ученик Уся-цзы, как оказалось, многое знал об истории сообщества оружейных мастеров, и с удовольствием делился своими знаниями с младшим собратом по учёбе. Некогда, Дом Оружейников подвергался неоднократным нападениям различных сект и кланов, желающих взять силой те творения мастеров-кузнецов, на которые им недостало денег. Именно поэтому поместье семьи Жэнь было укреплено столь основательно. Цзи так же поведал собрату, едва ли не брызжа восторгом, о самых знаменитых клинках, выкованных в Доме Оружейников. Он увлеченно описывал Меч Нижнего Мира, Меч Будды, Саблю Демонов, и принадлежащий сейчас Жэнь Цзяньнаню Меч Белого Кристалла. Второй ученик Уся-цзы прервал свой вдохновенный рассказ, когда они с Сяо-Фанем подошли к весьма примечательному месту. Огражденный цепями, протянутыми по верху столбиков, сделанных в форме мечей, этот участок земли выглядел диковинной клумбой, из которой, вместо цветов, росли клинки. Мечи самого разного вида и размера были воткнуты в землю за оградой-цепью, и лишь одно объединяло их многообразие - изношенность и старость.

- Это некая свалка? - отстраненно задал вопрос в никуда Сяо-Фань, разглядывая необычное собрание оружейных реликтов. - Все эти железки ждут здесь переплавки? Странно, что их хранят под открытым небом.

- Это - Кладбище Мечей, дурень, - язвительно ответил Цзин Цзи. Вежество, как обычно, оставалось для второго ученика Уся-цзы чем-то загадочным и далеким.

- Здесь хранятся драгоценные клинки, отжившие свой век, - продолжил он. - Скажи, ты пустил бы в переплавку Меч Семи Звёзд[1], или Меч Синего Дракона[2]? Вот то-то же. Все мечи, что мы можем здесь видеть, знамениты и необыкновенны. Они не украшают стены домов и храмов лишь потому, что у Дома Оружейников слишком много подобных клинков.

- Интересно, - протянул Ван Фань, ничуть не обидевшийся на нахальство своего старшего - он уже порядком привык к манере общения Цзи. - Глянь-ка вон туда, Джи - там торчит меч из Страны Восходящего Солнца. Или у них все-таки сабли?

Беседа двоих юношей перешла на обсуждение необычных клинков, щедро усеивающих Кладбище Мечей. Сяо-Фань и Цзин Цзи переходили от одного меча к другому, обсуждая их форму, удобство в бою, и, если меч был узнан Цзи, историю. Их неспешная прогулка внезапно прекратилась, когда Ван Фань, увлеченно спорящий со своим старшим о преимуществах и недостатках тяжёлых мечей, умолк и замер, как вкопанный.

- Посмотри-ка вон на ту потрепанную железяку, Джи, - очень тихо произнёс он. Цзин Цзи недоуменно осмотрел указанное оружие.

- Очень старый меч, но хороший, - пожал плечами он. - Если клинок так часто перетачивали, вместо того, чтобы сменить - он явно был очень хорош. И чего это ты шепчешь?

- Я шепчу, во-первых, потому, что Кладбище Мечей охраняется, - Сяо-Фань кивнул на скучающего поодаль младшего Дома Оружейников. - А во-вторых, я не хочу, чтобы мой интерес к этому мечу был замечен. Посмотри внимательно: рукоять толстая и длинная, но легкая - будь она тяжелее, клинок бы клонился к земле под её весом. А значит, она пустая внутри. Как ты думаешь, почему?

- Тайник, - тоже понизил голос Цзи. На живость мысли второй ученик Уся-цзы никогда не жаловался, хоть зачастую и предпочитал дело размышлению. - Что, по-твоему, в нем лежит, Сяо-Фань?

- Что-то лёгкое, - ещё тише ответил юноша, - но достаточно крупное. И очень ценное для мечника, иначе он не стал бы возиться с тайником в рукояти. Сам догадаешься, или ещё подсказать?

- Свиток подходит по форме, - азартно прошептал Цзин Цзи, - но что в нем - неизвестно. Может статься, там какие-нибудь глупые стихи, картина, или ещё какой подобный мусор.

- Ты же понимаешь, Джи, что мы обязаны проверить этот тайник? - спросил Сяо-Фань. - Пусть там и может оказаться упомянутый тобой мусор, но если нет… - юноши переглянулись, блестя одинаковым азартом в глазах. Они быстро пришли к одинаковому выводу - в рукояти меча неизвестный фехтовальщик вполне мог прятать от чужих глаз описание могущественного боевого искусства.

- Если там что-то ценное, Жэнь Хаожань ни за что нам его не отдаст, - с долей разочарования в голосе прошептал Цзи.

- А мы ему не скажем, - подмигнул собрату Ван Фань. - И вообще, можно сказать, что за свой лян золота с небольшим, я купил у него не только часть твоей новой сабли, но и один рассыпающийся от старости меч.

- Спасибо тебе за твою помощь, Сяо-Фань, - неловко поблагодарил Цзин Цзи. - Я отдарюсь, вот увидишь.

- Пустое, брат, - с улыбкой хлопнул его по плечу юноша. - Давай ты лучше отвлечешь того бдительного стража, а я вскрою наш тайник.

- Ты уверен, что разберёшься с ним быстро? - недоверчиво поглядел на собрата Цзи. - Может, позовем твою подружку? Она, вроде бы, мастер подобных дел.

- Я открою эту шкатулку за пару мгновений, - залихватски ответил Сяо-Фань. - Я изучал шаолиньскую Золотую Рубашку, помнишь? Лучшую в мире технику усиления. Я из этого меча статуэтку Будды вылепить могу, со всеми его складками кашаи[3] и мочками ушей. Ласточку мы тревожить не будем - если она вдруг попадется, Жэнь Хаожань бросит её в тюрьму. Мы же с тобой отделаемся выговором от учителя.

- Ладно, тогда я пошёл, - напряженно кивнул Цзин Цзи. Шагнув уже было прочь, он повернулся к Ван Фаню, и тихо бросил, с тенью беспокойства на лице:

- Не вздумай попасться, Сяо-Фань, слышишь?

- Постарайся встать между ним и мной, но не усердствуй слишком - нам не нужно, чтобы этот хранитель мечей что-то заподозрил, - спокойно ответил Ван Фань. Часть его уверенности передалась рыжеволосому юноше, и тот, кивнув уже спокойнее, заспешил к ученику Дома Оружейников, скучающему на своём посту.

Через несколько нервных минут, два удачливых вора, укрывшись в укромном закутке, изучали свою добычу. Ван Фань осторожно развернул высохший и потемневший от времени пергаментный свиток.

- Фехтовальное искусство Девяти Мечей Одиночества, - прочитал он, и вопросительно воззрился на своего соучастника. - Ты слышал об этом стиле, Джи?

- Мы с тобой нашли драгоценность в мусоре, Сяо-Фань, - Цзин Цзи источал восторг даже больший, чем от подарка Жэнь Хаожаня. - Практиков этого стиля всегда было мало, но каждый из них обрел великую славу на реках и озерах, - юноша сглотнул, и судорожно выдохнул, раздувая ноздри, словно унюхавшая дичь гончая. - Девять Мечей Одиночества - легендарный стиль. Непобедимый, - последнее слово он произнёс с радостным удивлением, словно не веря своему счастью.

- Раз так, надо его выучить поскорее, - довольно улыбнулся Ван Фань, и, свернув свиток, протянул его собрату по учёбе. - Подержи его у себя пока что. Никому не показывай - не хочу выдумывать ложь о том, откуда он у нас.

- Конечно, Сяо-Фань, - Цзи бережно принял пергамент, и упрятал его в наплечную суму.

***

Выступив из ворот Дома Оружейников, друзья направили своих лошадей на север, в сторону горы Цинчэн. Путь, занявший несколько дней, не был богат событиями. На немногочисленных привалах, Сяо-Фань погружался в тренировки, при свете дня практикуясь в Мече Великого Предела вместе с Цзин Цзи. Вечерами, отделившись от товарищей, второй и третий ученики Уся-цзы пытались освоить стиль Девяти Мечей Одиночества. Легендарное фехтовальное искусство давалось им с трудом - обучение по книге, без помощи учителя, создавало много трудностей. К счастью, талант Цзи и пытливый ум Сяо-Фаня, объединив усилия, успешно эти трудности преодолевали, пусть и небыстро.

Пройдя многие ли лесных тропинок и торговых трактов, перебравшись через несколько быстрых рек, где вброд, где - на бамбуковых плотах, а где - на паромах, и поплутав по бездорожью предгорий, друзья, наконец, начали восхождение на склоны горы, известной, как колыбель даосского учения.

Вьющиеся меж высоких сосен горные тропки, что вели к храмам и жилым домам секты Цинчэн, поразили Сяо-Фаня изобилием облагородившего этот долгий путь даосского влияния. Статуи драконов, львов, и цилиней, стерегущие извивы дороги, зубасто улыбались проходящим мимо, павлины расправляли каменные хвосты, а изящные олени выглядели готовыми сорваться со своих постаментов. В поверхность скал были врезаны маленькие кумирни, на других же естественных каменных стенах красовались подробные барельефы, расписанные яркими красками. Сяо-Фань задержался у врат, чья крыша опиралась на две живые сосны, дивясь естественному, слитому с искусственным. Ши Янь, придержав юношу за локоть, обратила его внимание на небольшой алтарь Гуаньинь, устроившийся на кочке-островке посреди горной речушки. Гу Юэсюань указал друзьям на огромную деревянную статую Небесного Учителя Чжан Даолина, родоначальника даосизма; статуя широко улыбалась, и вытягивала вперед руки в благословляющем жесте. Даже Цзин Цзи, последние дни пребывавший в на редкость благодушном настроении, отличился: сойдя с тропинки, он вернулся через некоторое время с букетиком диких цветов в руках, и вручил его Вэй Цзылин, буркнув под нос нечто невнятное. Та молча приняла букет, глядя на Цзи с величайшим изумлением, словно он одарил ее не цветами, а золотой пилюлей бессмертия, не меньше. Пораженная этим немудреным знаком внимания, девушка молчала до самых ворот секты Цинчэн.

Обойдя даосские храмы, нарядные и красочные, друзья проследовали еще выше - на самую вершину горы, где жили ученики и старейшины секты. Тот неуловимый ореол нереальности, что был заметен на Удане, и заставлял окружение казаться неким небесным дворцом, или обиталищем божества, проявлял себя еще ярче на горе Цинчэн. Туман окутывал горный пик, воздух, полнящийся хвойными ароматами, был ощутимо вкусен и свеж, а равнины внизу, полускрытые облаками, казались чем-то невыразимо далеким. Ученики секты, занимающиеся повседневными делами, двигались со спокойным достоинством, их жилища - небольшие деревянные дома, - соседствовали с высокими деревьями и скальными выступами, а те из младших, что упражнялись в боевых искусствах, зачастую делали это на редкость необычным образом. Один юноша выполнял фехтовальные приемы, стоя стволе дерева, вытянувшегося над глубокой пропастью. Другой, сидя перед небольшой каменной кумирней, медитировал одновременно с молитвой. Третий пристально смотрел на растущий в центре внутреннего двора кряжистый дуб, не двигаясь с места, и удерживая руку на черене меча. Вот недвижный юноша резко сорвался с места, используя технику шагов столь мастерски, что на мгновение исчез из виду, и возник уже с другой стороны дуба, вкладывая меч в ножны. На коре дерева белела свежая зарубка, длинная и глубокая.

Гу Юэсюань немедленно направился к практикующемуся у дерева мечнику, и вежливо поклонился ему.

- Молодой господин Янь, приветствую вас. Возможно, вы помните меня - я Гу Юэсюань. Мы встречались на Соревновании Юных Героев. Со мной - мои младшие, и спутницы, - молодой воитель представил ему девушек и соучеников.

- Здравствуйте, - коротко бросил юноша по фамилии Янь, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому. Ни единой эмоции не промелькнуло в его карих глазах, неспешно скользнувших взглядом по спутникам Юэсюаня. Невысокий и щуплый, одетый в болотно-зеленого цвета халат, он держался настолько спокойно и безучастно, что взгляд невольно соскальзывал с него, принимая за деталь пейзажа.

- Это - Янь Юй, старший ученик секты Цинчэн, - представил его друзьям Гу Юэсюань после недолгой паузы. - Молодой господин Янь, глава Дома Оружейников Жэнь Хаожань просил меня передать вам кое-что, - он снял с седла своей лошади длинный продолговатый сверток, и, развернув его, протянул Янь Юю ранее скрытый тканью меч. Золоченая рукоять и изумрудно-зеленые ножны придавали этому клинку вид драгоценного украшения, яркого и нарядного. Старший ученик Цинчэна, приняв оружие, извлек его из ножен, и пристально осмотрел. Лезвие меча, также несущее зеленый оттенок, было тоньше и уже обычных мечей, и несло золотую инкрустацию.

- Хороший меч. Спасибо, - все так же немногословно бросил юноша в зеленом, убирая клинок в ножны. Он отстегнул от пояса свой старый меч, аккуратно прислонил его к дубу, и пристроил на бедре обновку.

- “Хороший меч”? И все? - возмущенно выпалил Цзин Цзи. - Этот меч - великолепен! Если зеленая сталь - то, о чем я думаю, он - истинное сокровище!

- Да, - односложно и безразлично ответил Янь Юй. Цзи на мгновение потерял дар речи от этого равнодушного согласия, оторопело хлопая глазами.

- Не хочешь испытать новое приобретение, Янь Юй? - дружески обратился к юноше Ван Фань. Немногословный мечник заинтересовал его, как своей загадочностью, так и боевыми умениями. - Один поединок покажет силу меча много вернее сотни ударов по тренировочному чучелу. Сразишься со мной?

- Эй, я и сам хотел предложить Янь Юю дуэль! - Цзин Цзи очнулся от ступора, и вмешался, прежде чем едва открывший рот старший ученик Цинчэна успел что-то сказать. - Не лезь вперед старшего, Сяо-Фань!

- Вот уж нет, Джи, - возразил Ван Фань с неожиданной для себя горячностью. - Что бы ты там ни хотел, Янь Юй почти уже согласился на бой со мной. Сразись с ним позже.

- И не подумаю, - упрямство Цзи не могло не проявиться в этом неожиданном споре. - Как старший, я приказываю тебе уступить, Сяо-Фань.

- Еще чего, - фыркнул тот. - Если уж ты так жаждешь отобрать у меня этот бой, давай устроим небольшое соревнование. Сразимся, и победитель получит Янь Юя… кхм, то есть, конечно же, поединок с ним. Ты согласен?

- Конечно! - запальчиво воскликнул Цзи. - Сейчас я покажу тебе всю пропасть разницы в наших умениях! - он резким движением выхватил клинки из ножен.

- Не торопись, - усмехнулся Сяо-Фань. - Янь Юй, а ты согласен? Сразишься с победителем?

- Хорошо, - ровно ответил юноша в зеленом, и отступил подальше, давая поединщикам больше места.

- Вот и отлично, - довольно кивнул третий ученик Уся-цзы, и извлек меч из ножен. - Начнем, Джи!

- Я рассчитывал, что Сяо-Фань будет положительно влиять на Цзи, больше тренируясь с ним, - растерянно промолвил Гу Юэсюань, наблюдая за увлеченно фехтующими соучениками. - Вместо этого, я вижу нечто совершенно противоположное.

- Быть может, подобное безрассудство присуще всем мечникам? - фыркнула Вэй Цзылин. - Что Симынь Фын, что братец Цзи делают прежде, чем думают. Вот и Сяо-Фань, встав на путь меча, заразился этим недугом.

- Янь Юй - тоже мечник, - широко улыбнулась Ши Янь. - Кажется ли он тебе поспешным в суждениях, сестрица? - девушки дружно уставились на Янь Юя оценивающими взглядами. Тот и не пошевелился, продолжая отстраненно наблюдать за поединком.

Тот, между тем, замер в хрупком равновесии. Молниеносные атаки Цзин Цзи снова и снова разбивались о безукоризненную оборону Сяо-Фаня. Клинок третьего ученика Уся-цзы двигался с неспешной грацией, но успевал отразить каждый из ударов Утреннего Ветра и Вечернего Пламени. За все время былых тренировок и учебных поединков с Цзи, Ван Фань успел как следует изучить манеру боя своего второго старшего, его характерные ухватки, и любимые приемы, и сейчас пользовался этим знанием, истощая силы Цзин Цзи спокойной обороной, не тратящей лишних сил. Рыжеволосый воитель, напротив, все усиливал натиск, пытаясь задавить противника скоростью. Единственным успехом, что принесла эта тактика Цзин Цзи, было отсутствие контратак со стороны Сяо-Фаня, вынужденно ушедшего в глухую защиту.

Но вот движения Цзи начали понемногу замедляться - никто не смог бы долго удерживать взятый им высокий темп. Уловив созданную усталостью брешь в защите соученика, Ван Фань незамедлительно воспользовался ею. Уклонившись от очередного укола мечом, он поймал саблю Цзи в связывающий прием, и резким движением кисти выбил Вечернее Пламя из держащей его руки. Сабля кувыркнулась в воздухе, и вонзилась в землю, неподалеку от поединщиков. Цзин Цзи не дал своему противнику развить успех - он поспешно ускользнул прочь с помощью техники шагов, и метнул навстречу Ван Фаню мечную технику. Тот успешно уклонился, но и атаковать уязвимого Цзи не смог - тот уже отступил достаточно далеко. Оба юных воителя замерли, напряженные, словно сжатые пружины. Сабля Цзи торчала из земли на примерно одинаковом расстоянии от обоих, и юноши то и дело бросали на нее быстрые взгляды.

- Сдавайся, Джи, - ухмыльнулся соученику Ван Фань. - А то ведь проиграешь, чего доброго. Учитель огорчится.

- Сам сдавайся, - сдавленно ответил рыжеволосый воитель, и метнулся в сторону сабли.

Сяо-Фань бросился ему навстречу. Он уже чувствовал близкую победу - Цзи никак не мог успеть подобрать Вечернее Пламя, прежде чем Ван Фань доберется до него. Юный воитель знал, что настигнет своего второго старшего именно в тот момент, когда тот будет пытаться вырвать саблю из земли - предельно уязвимое положение, которым Сяо-Фань собирался воспользоваться. Он предвкушающе улыбнулся - еще секунда, и их столкновение, а значит, и победа Ван Фаня, станет неизбежным, но тут Цзи бескомпромиссно сломал выстроенный в голове соученика рисунок боя. Легко оттолкнувшись от стеблей травы, рыжеволосый воитель пролетел прямо над своей саблей. А потом, его нога вспорола воздух в резком пинке, попутно зацепив сабельную рукоять. Вечернее Пламя вырвалось из земляного плена, и, свистнув огромным метательным ножом, ударило прямо в Сяо-Фаня.

- Стоп! - воскликнул третий ученик Уся-цзы. - Ты победил, Джи, - юноша тяжело дышал, а его левая рука удерживала саблю за лезвие, у самого лица. Ван Фань широко улыбался, несмотря на усталость, и признанное поражение.

- Ты молодчина, - добавил он весело. - Такого я от тебя совсем не ожидал. Не знай я Золотой Рубашки - был бы уже мертв, или, самое малое, искалечен.

- Это совсем не то, что следует поощрять, Сяо-Фань, - озабоченно проговорил Гу Юэсюань, подходя ближе. Его младший соученик беззаботно отмахнулся, передавая саблю тяжело дышащему Цзи. Последний бессильно уселся на траву, и прикрыл глаза, регулируя дыхание.

- Янь Юй, дашь моему старшему отдышаться? - спросил Ван Фань юношу в зеленом. - Я нарочно его изматывал, так что он сейчас подустал, и не сможет показать всего, что умеет.

- Хорошо, - все так же немногословно отреагировал старший ученик Цинчэна.

***

Сяо-Фань и Ши Янь сидели, обнявшись, за чайным столиком внутри открытой беседки, что устроилась на самом краю скального выступа. Шесть столбов красного дерева поддерживали черепичную крышу этого небольшого строения, ничуть не заслоняя открывающийся из беседки вид на облака, плавающие под ногами, выглядывающие из них пики гор, кажущиеся совсем близкими, и бесконечную небесную синеву. Чайный прибор, соседствующий на столике с корзинкой сладостей, исходил ароматным паром, но Ван Фань с подругой сегодня пили вовсе не чай - величавая безмятежность, царящая на вершине горы Цинчэн, отчего-то побудила юношу заварить им лекарственный настой из женьшеня. Ши Янь необычный напиток явственно пришелся по вкусу - она наполняла уже вторую чашку.

- По душе ли вам сие питьё, молодая госпожа Ши? - с нарочитой церемонностью вопросил Сяо-Фань, приняв как можно более скучный вид.

- По душе, молодой господин Ван, - поддержала его шутку любимая девушка, состроив не менее постную мордашку. - Каждый глоток его целебной горечи делает меня ближе к бессмертию, лет на пять-шесть.

- Горечи, молодая госпожа? - глубокомысленно наморщил брови юноша. - Видит небо, я не скупился на тростниковый сахар. Не беспокойтесь, я знаю верный способ сделать любой напиток слаще. Потерпите немного, - он все же не удержал кислую мину, наклоняясь к лицу девушки.

Дотянувшись до губ Ши Янь, он поцеловал ее, лаская уста подруги со всей нежностью и страстью, что наполняла сердце юноши при виде любимой. Его ладони поглаживали стройную спину девушки, и та изгибалась под прикосновениями его рук, прижимаясь к нему все сильней. Когда они отстранились друг от друга, Ши Янь счастливо вздохнула, сцепив руки в кольцо на талии Ван Фаня, и заглянула ему в глаза, нежно улыбаясь.

- Как же хорошо, Сяо-Фань, - прошептала она. - Я словно живой попала на небеса. Почему ты так ласков со мной?

- Ты знаешь, - улыбнулся юноша, вновь целуя подругу.

Их уединения не нарушал никто - эти утренние часы ученики и старшие Цинчэна проводили в храмах, за даосскими церемониями очищения и единения с гармонией мира. Вэй Цзылин и старшие Ван Фаня находились на тренировочной площадке секты, где осваивали новую технику развития. Глава Цинчэна, даос Цинся-цзы, не отстал от более крупных сект, снабдивших Юэсюаня с компанией полезными знаниями, и преподал товарищам Искусство Восточного Моря, продвинутую технику внутренней энергии. Услышав о Периоде Невмешательства и несомых им бедах, этот моложаво выглядящий старец, полностью седой, но двигающийся с бодростью юноши, лишь вздохнул с задумчивой грустью. Секта Цинчэн была старой и уважаемой, но переживала не лучшие времена - ее сила порядком уменьшилась с былых времен, держась лишь на опыте и мастерстве старейшин, и немногих молодых талантах, каким, к примеру, был Янь Юй. Тем не менее, глава секты пообещал предоставить Гу Юэсюаню всю возможную помощь. Весомой ее частью было обучение техникам развития - Искусству Восточного Моря, и родственному ему Искусству Восточного Неба.

Сяо-Фань, к своему удивлению, освоил обе техники менее чем за день - к нему вновь пришли на помощь даосские знания из Книги Перемен. Оставшись не у дел, он вволю потренировался с Янь Юем, найдя его технику более чем достойной. Цзин Цзи, в день их маленького турнира, сумел вырвать у старшего ученика Цинчэна победу, но, как подметил про себя Ван Фань, ее весомой долей была необычность стиля его второго старшего. Сколь бы талантлив и умел не был Янь Юй, он не обладал опытом многочисленных схваток с практиками разнообразных стилей, и не сумел достаточно быстро подобрать ключик к технике Цзи.

Фехтовальные тренировки все еще увлекали Сяо-Фаня, но сегодня, его душа просила отдохновения от всех обыденных дел - окутывающая даосскую обитель атмосфера спокойствия благоприятствовала созерцанию и умиротворению, и отвращала от спешки и сверхусилий. Следуя этому своему желанию, юноша отвлек от тренировок Ши Янь, и вовсю наслаждался ее обществом.

- Сходим к той кумирне Гуаньинь чуть позже, милая? - спросил подругу Ван Фань, в задумчивости поглаживая ее коленки. - Благовония можно взять в одном из храмов. Пусть Премилосердная Госпожа уже одарила меня более чем щедро, сведя с тобой, - он коснулся щеки девушки, задержав пальцы на ее родимом пятне, - нет вреда в том, чтобы думать о будущем.

- И о чем же ты попросишь ту, что прислушивается ко всем просьбам, Сяо-Фань? - с озорной улыбкой спросила Ши Янь. - Что за беды тяготят тебя, и почему я о них не знаю? Не скрываешь ли ты от меня ужасных секретов, к примеру, тайной влюбленности? - она преувеличенно нахмурилась.

- Моя влюбленность более чем явна, - отрешенно ответил юноша. - А вот защита от грядущих ненастий нам не помешает. Я хочу, чтобы наше странствие завершилось успешно, и по его окончанию мы вернулись в твой скромный дом на задворках Лояна. Я все чаще ловлю себя на мысли, что скучаю по нему, - он хитро поглядел на подругу, - и по наполняющим его детским голосам.

- Прекрати, Сяо-Фань, - смутилась девушка. - Нам еще рано думать о подобном. Кроме того, мы ведь хотели отправиться в путешествие, помнишь?

Их беседа прервалась самым неожиданным образом - огромный журавль величественно опустился на низкую ограду беседки, и повернул к парочке клювастую голову, обводя юношу и девушку внимательным взглядом. Ши Янь ахнула от восторга, подавшись вперед.

- Какая чудесная птица, - громко прошептала она. - Не иначе, это один из тех журавлей, что носят бессмертных на своих спинах.

- Для взрослого даоса он, пожалуй, маловат - даже Янь Юй стал бы для него неподъемной ношей, - с улыбкой отметил Ван Фань. - Быть может, лет десять назад наш знакомый сумел бы прокатиться на таком.

Девушка прыснула, но поспешно зажала рот рукой, не желая спугнуть их неожиданного гостя. Тот ни капли не оробел перед людьми - переступив длинными ногами, он вдруг расправил крылья, и, наклонившись, ухватил клювом рисовую булочку из корзинки на столе.

- Эй, прекрати сейчас же, гадкий воришка! - возмущенно завопила вмиг утратившая весь трепет перед птицей Ши Янь.

- Возможно, на самом деле эта беседка - владение Господина Журавля, - с философским спокойствием предположил Сяо-Фань. - То, что ты видишь, Ласточка - не воровство, а взятие справедливой платы за пользование ею, - журавль, тем временем, проглотил утащенное, и сцапал еще одно лакомство.

- Как бы не так! Эта птица - настоящий Князь Гор! - сердито воскликнула Ши Янь. - Кыш! Поди прочь, негодник! - она замахала руками, привстав со скамейки. Журавль, склонив голову, поглядел на девушку, словно пытаясь выразить безмолвный укор ее словам и жестам. Мощно взмахнув крыльями, он снялся с ограды, и спланировал с обрыва, вскоре скрывшись в облаках.

- Благодарю вас за проявленное внимание к этим скромным гостям, Господин Журавль, - Ван Фань, посмеиваясь, встал и отвесил вслед птице церемонный поклон. - Ну что, милая, прогуляемся?

- Пойдем, Сяо-Фань, - уже спокойнее ответила девушка. Ее негодование понемногу уходило. - Как ты думаешь, все журавли здешних гор столь велики… и столь нахальны?

- Этот совершенно точно вымахал до своих статей, кормясь от щедрот даосов, - пожал плечами юноша, беря вставшую подругу за руку. - Может статься, Цинся-цзы и вправду пытается вырастить себе небесного скакуна, - девушка весело рассмеялась.

Примечания

[1] Меч Семи Звезд - знаменитый меч времен эпохи Троецарствия, известный своей остротой и прочностью. Дольше всего им владел Цао Цао, полководец, чиновник, и, впоследствии, император.

[2] Меч Синего Дракона (в некоторых переводах - Меч Черного Дракона) - глефа полководца Гуань Юя, крайне тяжелое и эффективное оружие.

[3] Кашая - индийское название одеяния буддистских монахов.