История героя: Приквел

Глава 12, в которой герой попадает впросак, и с трудом исправляет ситуацию, а также показывает свой талант

Товарищи расположились на привал на берегу реки Ханьшуй, широкой и полноводной. Свежесть и прохлада, несомые ее отблескивающими малахитовой зеленью водами, дарили приятное отдохновение от палящего летним жаром солнца. Юэсюань и его спутники устроились в тени высоких кипарисов, и стреножили лошадей, намереваясь дать отдых им и себе перед последним отрезком пути к Удану. Копытные неспешно разбрелись кто куда, выискивая пучки травы позеленее. Цзин Цзи, тоже закусив травинку, улегся под тенистые ветви - жара сморила его за время путешествия. Вэй Цзылин искала что-то в седельных сумках, негромко переговариваясь с Ши Янь. Сяо-Фань, присев на траву, некоторое время раздумывал, не окунуться ли в прохладные речные воды, но все же отказался от этой мысли - укромной заводи поблизости не имелось, и ему пришлось бы отойти очень уж далеко, чтобы не смущать девушек. Вместо этого, юноша обратил свой взгляд на Гу Юэсюаня. Тот ничуть не выглядел утомленным - ни долгая дорога, ни жаркий летний день не сумели истощить его силы. Молодой воитель решил поупражняться в боевом искусстве, и его кулаки раз за разом вспарывали воздух, живо напомнив Ван Фаню виденные им тренировки шаолиньских монахов.

- Это же Кулак Архата, старший? - спросил он. - Ты ведь его изучил в Шаолине?

- Именно так, Сяо-Фань, - ответил тот, не прекращая размеренных движений. - Пусть Ладонь Речных Заводей и остается моим основным стилем, я многое взял от искусства архатов. Настоятель Уинь был прав - стилям Шаолиня нет равных под небесами.

- Преподай мне его, - неожиданно для себя сказал Ван Фань. Он даже на ноги поднялся, настолько эта неожиданная мысль захватила его. Ши Янь, услышавшая эти слова, обернулась и звонко рассмеялась, вызвав непонимающий взгляд Цзылин. Девушки вновь зашептались, стреляя глазками в сторону парней.

- Будет ли это честным по отношению к Шаолиню, младший? - с сомнением спросил Юэсюань. - Все-таки, каждый из нас получил от настоятеля свою награду.

- Настоятель Уинь не брал с нас никаких обещаний о сохранении секретов Шаолиня, - с готовностью возразил Сяо-Фань. - Если хочешь, я взамен передам тебе искусство Золотой Рубашки - оно отлично тебе подойдет. Ну же, старший, соглашайся. Ты, как-никак, обязан меня наставлять.

- Даже и не знаю, - уверенность старшего ученика долины Сяояо колебалась все больше. - Тайное изучение чужих искусств не приветствуется на реках и озерах.

- В наш следующий визит в Шаолинь, я приду с повинной к настоятелю Уиню, и приму любое наказание, что он назначит мне, - еще нетерпеливее высказался Ван Фань. - До того времени, уж лучше я буду знать могущественное боевое искусство, что может спасти жизнь мне и моим соратникам, чем буду слишком рьяно следовать приличиям, придуманным неведомо кем. То же справедливо и по отношению к тебе - освоив метод Золотой Рубашки, ты много лучше сумеешь исполнить волю учителя, и защитить нас, - Гу Юэсюань прекратил упражнения, и, сжав губы в линию, напряженно думал. Сяо-Фань ожидающе смотрел на него.

- Ну хорошо, - тяжело вздохнув, все-таки согласился Юэсюань. Его младший соученик сумел сдержать радостный возглас, но широкая улыбка все же утвердилась на его лице.

- Смотри внимательно, я покажу тебе все формы этого искусства, - продолжил молодой воитель. - Ты неоднократно видел их, но правильный порядок изучения важен для понимания…

***

- Ласточка, ты спишь? - тихо окликнул подругу Ван Фань. Та приподнялась на своей походной постели. Пляшущий свет костра, вокруг которого расположились на ночь друзья, озарил гримаску непонимания на ее лице.

- Нет, Сяо-Фань, я не очень устала сегодня, - ответила она. - Что тебе нужно?

- Пойдем со мной, - еще тише сказал юноша, поманив подругу жестом. Та поднялась, и они отошли за ближайшие деревья.

- Что ты задумал так поздно? - все еще озадаченно спросила девушка.

- У меня появилась идея, как отблагодарить тебя за твою щедрость там, в Шаолине, - с заговорщическим видом прошептал Ван Фань. - Садись поудобнее.

- Пусть это и будет малостью, по сравнению с драгоценными знаниями, что я получил в дар от тебя, я не остановлюсь на ней, - продолжил он, пока его подруга усаживалась на траве. - Она будет лишь первой из моих ответных подарков.

Ши Янь не ответила, ожидающе смотря на него, и даже в скудном свете луны и звезд было заметно, как покраснели ее щеки. Смущение одолело ее еще сильнее, когда Сяо-Фань уселся рядом с ней, и аккуратно снял сапожок с ее правой ноги, а за ним - и ноговицу, прикрывающую изящную ступню девушки. Взяв стопу в руки, он начал поглаживать и разминать пальцы ноги Ши Янь, нежно и осторожно.

- Что ты делаешь, Сяо-Фань? - слабым голосом спросила девушка. - Это… очень неприлично.

- Это медицинская процедура, - с улыбкой отозвался юноша. - То, что мы с тобой получим удовольствие от нее - лишь приятное дополнение. Мы прошли изрядную часть нашего пути пешком, и твои ноги утомлены. Я избавлю их от усталости, и принесу им облегчение при помощи массажа…

- Ты - негодяй, - вдруг прервала его Ши Янь, громко и сердито. - Совершеннейший мерзавец.

- Что? - оторопело захлопал глазами Сяо-Фань. Он опустил ногу подруги на землю, и ошарашенно воззрился на нее, не говоря ни слова. Та недовольно хмурилась в ответ. Наконец, он прочистил горло, и, запинаясь, произнес:

- П-почему?

- Потому, что я ждала совсем другого, - все так же раздраженно ответила девушка. - Я думала, ты хочешь… - она запнулась, и её голос утратил часть своей сердитости. - Одежду ведь снимают… - она окончательно смутилась, и тихо закончила, глядя в землю:

- Злодей и обманщик.

- Ласточка, милая моя… - растерянно произнес Ван Фань, начиная понимать, на какие мысли он натолкнул Ши Янь своими опрометчивыми действиями. Он и сам невольно смутился - пусть для его иномировой памяти, которую юноша давно уже считал своей, в плотской любви не было ничего стыдного, его, подростка без малого шестнадцати лет, даже мысли о близости с женщиной заставляли теряться и краснеть.

- Ласточка, послушай меня, - он все же справился с собой, и придвинулся ближе к девушке. Та, пусть и глядела недовольно, не отстранилась.

- Я готов хоть сейчас отправиться в храм, узнавать благоприятную дату для свадьбы, - сказал он, искренне и горячо, и это смутило Ши Янь едва ли не больше, чем его прежние неосторожные ласки.

- Я давно понял, что люблю тебя, и хочу связать с тобой жизнь, - продолжил он. - Но мы сейчас делаем опасное дело. Я… - он запнулся, вновь растеряв с трудом обретенную уверенность.

- Мой отец умер от горя, когда матери не стало, - продолжил он тихо. - Я могу умереть каждый день - переоценив себя, недооценив врага, попав в засаду, либо подвергшись действию яда. Я не хочу, чтобы ты… осталась одна, - с трудом договорил он, виновато смотря на девушку. Та глядела на него широко раскрытыми глазами, не говоря ни слова.

- Я… тоже люблю тебя, Сяо-Фань, - медленно сказала она наконец, и неуверенно улыбнулась. - Я понимаю, - продолжила она, и голос ее становился все ласковее. Она придвинулась вплотную к юноше, и ее руки обвили его шею.

- Я понимаю, и подожду, - продолжила она шепотом, нежно улыбаясь. - Мы преодолеем все преграды, и будем вместе. А пока… - она прижалась к юноше, и коснулась его губ своими.

Он подался подруге навстречу, крепче сжав ее в объятиях, и ответил на поцелуй, гладя ее волосы, шею, и плечи. Его ладони скользнули было ниже, и девушка нетерпеливо подалась навстречу этой ласке, желая более чувственной близости не меньше, чем он. С великим трудом Сяо-Фань сдержался, остановив ладони на спине Ши Янь - он все-таки хотел быть честным с подругой, пусть вполне понятные желания и владели им сейчас. Он собирался подождать, пока окружающая их со всех сторон опасность отступит, и только тогда сделать Ши Янь по-настоящему своей, соблюдя все положенные традиции.

“Интересно, насколько сексуально моя Ласточка будет выглядеть в красном?” невольно подумал он. “Впрочем, я ведь твердо решил это узнать, так? Осталось только забороть неведомых вражин, и можно пирком, да за свадебку. А пока, воздержание наше все.”

Когда они все же прекратили свой долгий и страстный поцелуй, Ши Янь счастливо улыбнулась, и устроила голову на плече Сяо-Фаня. Девушка не отпускала юношу - наоборот, сжала его в объятиях только сильнее.

- Не таким я представляла твое признание в любви, - весело сказала она, и издала тихий смешок.

- Прости, Ласточка, - повинился Ван Фань. - Я был легкомыслен, и обидел тебя. Мне оставалось только исправить дело искренностью. Ничего, в ближайшем крупном городе я устрою тебе лучшее свидание, какое смогу придумать.

- Глупенький, - хихикнув, она чмокнула его в щеку. - Мне не нужна вся эта мишура. Твоя искренность уже делает меня счастливой. Знаешь, - она игриво заглянула в глаза Сяо-Фаня, - давай ты все-таки сделаешь мне тот массаж. Мои ноги и вправду устали за день.

- Конечно, - с готовностью ответил тот, приподнимая босую ногу подруги. Хитро глянув на девушку, он нагнулся, и поцеловал белоснежную кожу стопы.

- Что ты делаешь? - неубедительно возмутилась Ши Янь. - Я не мылась целый день. Мои ноги грязны и дурно пахнут… - ее голос, тем не менее, звучал мурлыканьем довольной кошки.

- Я вымою лицо, прежде чем снова целовать тебя в губы, милая, - лукаво улыбнулся Ван Фань, и принялся разминать ступню девушки.

***

Обитель уданских даосов была видна издалека. Красные стены храмового комплекса, его серые, синие, и зеленые черепичные крыши с загнутыми краями, и огражденные галереи переходов, соединяющих здания, выглядели островком рукотворной упорядоченности в пышном зеленом хаосе леса, покрывающего склоны горы Удан. Даосское пристанище раскинулось по всей вершине горы, подобное небесному дворцу, возвышаясь над окружающей равниной, и порой скрываясь от глаз в зыбком тумане.

Путь к жилищу даосов был долог - добравшись до подножия горы поутру, друзья потратили большую часть светлого времени, поднимаясь к вершине. Тропки, ведущие наверх по крутым горным склонам, были узки и извилисты, многократно обвивая гору длинной и тонкой лентой. Гу Юэсюань и его спутники остановились у самого входа в храмовый комплекс - у высокого, грубо отесанного камня, надпись на котором гласила: “Всяк пришедший в Удан с оружием, обязан оставить его здесь.” Как пояснил пятёрке молодых воителей встречающий их ученик Удана, этот камень был поставлен самим Чжан Саньфэном, и все гости Удана, не желающие превратиться в его врагов, обязаны следовать правилу, что установил легендарный даос.

Цзин Цзи, недовольно скривившись, передал встречающему верные клинки; избавилась от перевязи с ножами и Ши Янь. Товарищи проследовали внутрь. Они двинулись узкими мощеными улочками, извивающимися между низких стен, окрашенных в охряный цвет, поднялись по каменной лестнице, огражденной изукрашенными лепниной перилами, и прошли во внутренний двор секты. В отличие от Шаолиня с его суровой простотой, Удан был выстроен людьми, не чуждыми искусства, и любящими красоту. Барельефы на стенах зданий изображали красочные пейзажи, с коньков и краев крыш скалили зубы драконы, львы, и цилини, и даже верх внутренних стен комплекса мог похвастаться фигурной черепицей. Деревянные детали зданий не отставали от камня и глины, украшенные искусной резьбой.

Сяо-Фань увлеченно любовался архитектурными красотами Удана, пока он и его товарищи шли по внутреннему двору секты. Пройдя мимо тренирующихся учеников, они предстали перед Чжо Жэньцином, главой Удана, что, опершись на перила веранды своего дома, отрешенно наблюдал за своими младшими. Нестарый ещё мужчина с приятным лицом, он носил тонкие усы и бородку, спадающие на его белый халат, украшенный символом инь-ян. Его длинные каштановые волосы удерживала в узле причёски черепаховая заколка. В правой руке он с привычной небрежностью удерживал длинный меч в простых деревянных ножнах, выкрашенных в синий и красный. Заметив друзей, он приветливо улыбнулся, шагнув им навстречу.

- Гу Юэсюань, - обратился он к идущему впереди старшему ученику Уся-цзы. - Да прольются на тебя бесчисленные благословения[1]. Кто твои спутники и спутницы? - он обозрел пятёрку молодых воителей с доброжелательным интересом. Юэсюань представил ему своих соратников.

- Приятно познакомиться с вами, младшие, - кивнул глава Удана. Его благодушный взгляд задержался на девушках на мгновение дольше необходимого.

- Пройдёмте внутрь, - предложил он, кивая на дверь у себя за спиной. - Отдохните после долгой дороги, и будьте моими гостями на сегодняшнем ужине.

Внутреннее убранство небольшой комнаты, где обитал Чжо Жэньцин, было изящным без излишеств - напольные лампы, разожженные по позднему времени, неярко освещали обстановку, бумажная ширма, прикрывающая кровать в углу, была украшена искусно нарисованным горным пейзажем, а на дальней стене устроился свиток с изысканно выполненной каллиграфией. Письменный прибор на столе у окна выглядел видавшим виды - его хозяин, несомненно, был знаком с “четырьмя сокровищами ученого”[2] отнюдь не понаслышке. Друзья расселись за обеденным столом, занимавшим противоположный от кровати угол комнаты.

- Принести ли вина, дорогой мой? - с улыбкой спросила госпожа Чжо, накрывающая на стол. Жена главы Удана была симпатичной женщиной в летах, чья красота только начинала увядать.

- Нет, жена, - со скукой в голосе ответил Чжо Жэньцин. - Будь так добра, оставь нас - я и мои гости будем беседовать о происходящем на реках и озерах.

- Хорошо, тогда я займусь домашними делами, - ничуть не обиделась женщина. Закончив расставлять миски и тарелки, они покинула комнату.

***

- Что привело тебя и твоих друзей в Удан, Юэсюань? - спросил Чжо Жэньцин, когда все утолили голод. - У вас дело ко мне, или же вы здесь с дружеским визитом?

Глава уданских даосов показал себя радушным хозяином, ухаживая за всеми гостями без исключения, и развлекая их застольной беседой. Серьёзный разговор он благоразумно отложил до окончания ужина, давая возможность утомленным путникам передохнуть, и подкрепить силы пищей.

Рассказ Гу Юэсюаня о Периоде Невмешательства и его опасностях обеспокоил Чжо Жэньцина, а новость о нападении Культа Тяньлун на Шаолинь, совершенном из-за навета, привела его в негодование. Высокопоставленный даос согласился с точкой зрения настоятеля Уиня о необходимой в миссии Юэсюаня скрытности, и посетовал на невозможность помочь друзьям более явным образом.

- Погостите у меня несколько дней, - предложил он. - Гора Удан - чудесное место, близкое к небесам. Даже простое пребывание здесь полезно для духовного и телесного здоровья, а обмен опытом с моими младшими поможет развиться вашему боевому искусству. Также, я хочу лично помочь вам с тренировками. Мысль Уиня здрава и верна - нужно подготовить вас к опасностям вашей миссии.

- С удовольствием примем ваше приглашение, мудрец, - Юэсюань, привстав, вежливо поклонился.

- Замечательно, - добродушно улыбнулся Чжо Жэньцин. - Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

***

Сяо-Фань проснулся, ощущая кожей первые лучи солнца, смягчающие утреннюю прохладу. Встав с постели, он выглянул в окно, с удовольствием рассматривая открывшиеся ему виды. Обитель секты Удан словно плыла в безбрежном море белых облаков, и ее красные стены и разноцветные крыши выглядели диковинным кораблем, неспешно влекомым в дальние дали свежим ветерком. Юноша с удовольствием вдохнул чистейший горный воздух, напоенный ароматами леса, недавнего дождя, и некоей неуловимой сладостью, бодрящей и побуждающей к действию.

“Если дыша ароматами долины Сяояо, я словно пью вкусную и полезную минералку, то в Удане воздух - качественный энергетик,” с веселостью подумал он. “На сто пять процентов натуральный, да-да.”

Ван Фань ощущал себя полным неукротимой, бьющей ключом энергии. Как и всякий практик боевых искусств, он всегда мог взбодрить свое тело, ускорив движение ци, а здоровье и сила молодости делали его потребность в ночном сне невеликой, но сегодня, после отдыха более краткого, чем обычно, ему не требовалось прогонять остатки сна какими-либо ухищрениями. Он и без того фонтанировал жаждой действия. Быстро накинув одежду, он вышел на двор, где обнаружил всех своих компаньонов, за исключением Цзин Цзи. Тот, впрочем, не заставил себя ждать - скрипнула дверь одного из гостевых домиков, и рыжий юноша присоединился к друзьям.

- Доброго утра, Сяо-Фань, А Цзи, - кивнул собратьям по учебе Гу Юэсюань. - Господин Чжо просил нас присоединиться к нему у Массива Восьми Триграмм. Пойдемте, я проведу вас.

Вся компания последовала за Юэсюанем по узким тропам Удана. Чуть приотстав от остальных, Ван Фань на ходу обменялся с Ши Янь объятиями и коротким поцелуем, прошептав на ушко подруге немного нежностей. Сегодня, очарование девушки сияло новыми красками: ее улыбка выглядела ярче обычного, движения стройного тела были плавны и соблазнительны, а белоснежная кожа казалась ещё нежнее, чем раньше. Юноша вспомнил, что даосы, помимо прочего, известны своими сексуальными практиками, и поспешил сообщить эту мысль Ши Янь, вместе с предложением как-нибудь поизучать вместе сии достойные внимания искусства. После этого, он какое-то время любовался румянцем, залившим щеки подруги, так и не ответившей на его нескромное высказывание. Ему захотелось взять любимую девушку на руки, но он воздержался от этого - все же, такое проявление чувств было бы слишком откровенным даже для супружеской пары.

Массив Восьми Триграмм располагался на самой вершине горы Удан, купаясь в облачной белизне, заполняющей небольшую тренировочную площадку, открытую всем ветрам. Восхождение поначалу заставило голову Ван Фаня закружиться - горный воздух становился все тоньше, и словно ускользал от попыток вдохнуть его полной грудью. Но вскоре, юноша приноровился к новому дыхательному ритму, и энергия вновь наполнила его жилы, придавая сил и бодрости. Добравшись до своей цели, друзья обнаружили Чжо Жэньцина, упражняющегося в технике перемещения. Глава Удана двигался по разновысоким столбикам массива прогулочным шагом, и выглядел полностью расслабленным и отрешенным. Даже нередкие длинные прыжки, совершаемые даосом, не могли поколебать его отстраненного спокойствия.

- Присоединяйтесь ко мне, младшие, - сделал он приглашающий жест.

Пятеро молодых воителей осторожно взошли на массив, и последовали за Чжо Жэньцином, прилежно повторяя его движения. Поначалу, Сяо-Фань не отказал себе в удовольствии понаблюдать за подругой. Ши Янь скользила по воздуху, едва касаясь деревянных столбиков массива носками сапожек, и юноша в который раз восхитился ее мастерством в применении техники шагов - девушка была подобна зыбкому видению, столь легка была ее поступь. На лице Ши Янь поселилось задумчивое выражение - проделываемое ей упражнение, несомненно, натолкнуло юную воительницу на некую мысль, которую та старательно обдумывала.

Вэй Цзылин несильно отставала от своей соратницы и подруги - ее шаги были точны и быстры. Дочь Вэй Бао замирала на каждом из столбиков на долю мгновения, словно в неуверенности, но лицо ее не несло и следа сомнений - только увлеченный интерес.

Старшие Сяо-Фаня двигались с привычной легкостью - для талантливого Гу Юэсюаня подобное упражнение давно уже не несло трудностей, а Цзин Цзи, легкий и быстрый, схватывал на лету все, относящееся к техникам шагов. В свое время, вспомнив, что Цзи поименовал практикуемую им вариацию метода Сяояо “летящий гусь”, Ван Фань передал ему том с описанием Искусства Золотого Гуся - его позабавило сходство названий техники шагов и метода развития. К великому удивлению юноши, его второй старший полностью усвоил технику меньше чем за день. Эта поразительная скорость обучения запомнилась Сяо-Фаню не меньше, чем ворчливая благодарность, высказанная тогда Цзин Цзи.

Сосредоточившись на собственных движениях, Ван Фань с удивлением заметил, что понимает их порядок - Чжо Жэньцин вел их по восьми триграммам согласно Преднебесному Чертежу, созданному божественным императором Фу Си. Уся-цзы, наставляя своих учеников в основах даосского учения, близкого школе Сяояо, не обошел вниманием Книгу Перемен, где Преднебесный Чертеж был подробнейшим образом описан. Их движение начиналось на трех сплошных линиях триграммы Цянь, самой южной из восьми, и символизирующей небесную стихию. Потом, оно продолжалось против часовой стрелки, достигая триграммы Чжэнь, символа стихии грома, и проходило через центр массива, именуемый Великим Пределом. На другой его стороне, начинаясь с триграммы ветра, Сюнь, движение меняло свое направление, и оканчивалось на триграмме земли, Кунь, где снова вело к стихии неба.

Юноша понял, что глава секты Удан обучает их технике шагов, намного более глубокой и невероятной, чем все знакомые Сяо-Фаню методы этого рода, и это понимание наполнило его воодушевлением. Он постарался отрешиться от механического перемещения, и сосредоточиться на его эзотерическом значении, размышляя о связи стихий и их круговороте. Поначалу, он споткнулся, и едва не рухнул с массива самым позорным образом, но постепенно, поймав ритм движений, он погрузился в невольный транс. Шаг за шагом, юноша забыл и о необходимости удерживать равновесие, и о том, чтобы прилагать усилия к движению по неравномерной поверхности массива. Он скользил от символа к символу, от стихии к стихии, словно пытливая мысль, либо же изменчивая первичная субстанция, отдавшись погоне за виднеющимся совсем близко пониманием. Во время очередного изменения-перемещения, он вдруг осознал, что гонится за самим собой, и это осознание наполнило его легкостью столь неожиданной и невозможной, что его следующий шаг, спокойный и несильный, вознес его в небеса, и приземлил далеко за пределами массива.

- Поздравляю, Сяо-Фань, - в сильнейшем удивлении произнес Чжо Жэньцин. - Техника Шагов по Облачной Лестнице покорилась тебе, целиком и полностью. Твой урок на сегодня окончен.

- Ласточка, догоняй меня поскорее, - с широкой улыбкой высказался юноша. - И вы, старшие, и ты тоже, Цзылин.

Веселье переполняло его, искрясь и бурля, словно игристое вино. Ван Фань понимал теперь значение стихий и их изменений, воплощенных в только что изученном методе, и знал, четко и ясно: тяготение более не властно над ним. Он чувствовал себя способным летать и парить, даже не обладая крыльями, и это чувство пьянило юношу куда сильнее, чем могло опьянить любое горячительное.

Друзья не ответили Сяо-Фаню, занятые постижением техники. Лишь Вэй Цзылин мимоходом кивнула ему, и немедленно вернулась к сосредоточенному движению по столбикам массива. Юношу на мгновение посетила мысль указать товарищам на следование ими Преднебесному Чертежу, но он поспешно отбросил эту идею - сделай он подобное, и их понимание техники навсегда осталось бы неполным и ущербным. Как неоднократно говорил ему Уся-цзы, и как успел уже убедиться и сам Ван Фань, мистические искусства не терпели копирования и механического подражания. Таинство неизменно умирало в жестких рамках обыденности. Открывать друзьям часть своего понимания означало подрезать их крылья, и лишить их того чуда, к которому сегодня прикоснулся Сяо-Фань.

Юноша оставил эти мысли, и с головой нырнул в упоительную радость своего нового состояния, своей возможности покорить небо. Он бросил себя вперед и вверх легким прыжком, и взлетел, подобно быстрокрылой птице. Плавная дуга его полета стремилась к равнине далеко внизу, туда, откуда они так долго поднимались к горной вершине еще вчера. Сяо-Фань несся над склоном горы Удан, влекомый мистической силой техники шагов, и видел под ногами верхушки деревьев, низко пролетающих птиц, и горные тропки, теперь кажущиеся ему ненужными и смешными. Постепенно, его медленное снижение все же заставило юношу оттолкнуться от одной из древесных макушек, и прикосновение его сапога едва потревожило лиственную зелень дуба, послужившего опорой. Приземлившись у подножия, юноша с удовольствием оглядел гору Удан. Он собирался подсчитать время, необходимое ему для покорения этой высоты - его спуск оттуда занял меньше минуты, и Ван Фаню не терпелось выяснить, сколь быстрым будет его подъем.

***

Сяо-Фань наслаждался новообретенной способностью избегать земного притяжения около получаса, паря над склонами горы Удан, словно резвящийся бессмертный. По-детски незамутненная радость не оставила Ван Фаня, даже когда его меридианы заныли от перенапряжения, и юноша, в последний раз поднявшись на гору, прекратил свое развлечение. Он решил последовать совету Чжо Жэньцина о поединках с учениками секты, и двинулся в направлении тренировочных площадок, обходя ровный строй юных даосов, практикующих кулачные формы. Их движения невольно привлекли внимание юноши - плавные и непрерывные, они напоминали течение морских волн, замедленные до предела всполохи пламени, невероятным образом обретшие жизнь в движении очертания окрестных холмов. Ван Фань слышал о практикуемом в Удане стиле, Кулаке Великого Предела, и, увидев его приемы воочию, озадачился мыслью о кажущейся невозможности использовать в бою эти спокойные движения. Его иномировая память подлила масла в огонь, приравняв даосский рукопашный стиль к некоей “оздоровительной гимнастике”.

Задумчивость юноши прекратила резанувшая его глаз картина, представшая перед ним на одной из тренировочных площадок. Беседа двух людей, занимающих ее, и показываемые ими чувства, настолько различались с радостно-увлеченным состоянием Сяо-Фаня, что тот невольно сосредоточился на этом разговоре.

- Ши-эр, - строго и грустно говорил чернобородый мужчина, одетый, как и прочие даосы Удана, в белое и коричневое. - Ты снова ошибся в третьей форме, причем сразу после того, как выполнил ее совершенно правильно. Я не понимаю причин твоих ошибок. Быть может, я плохой учитель, и мои объяснения создают трудности для тебя? Или же тебе нездоровится сегодня?

- Прости, отец, - виновато отвечал ему подросток, чуть младше Сяо-Фаня. Черты лица этого юноши, длинноносого, большеглазого, и широколицего, несли несомненное сходство с мужчиной, что беседовал с ним. Разве что оттопыренные уши выделялись в облике подростка, отличая вид сына от отцовских черт.

- Я и правда не понимаю кое-чего, но это никак не может быть твоей виной, - продолжил юный Ши. - Вот если бы Юньхуа был здесь, он наверняка помог бы мне понять мою ошибку, - круглое лицо юного даоса на мгновение посетила неловкая усмешка.

- Если тебе нужен партнер для тренировок, я приглашу одного из младших, - с поспешной заботливостью высказался отец.

- Они сейчас практикуют формы, мне неловко их отвлекать, - потупился Ши. - Давай ты просто покажешь мне все сначала.

Мужчина тяжело вздохнул, поникнув плечами. Сыновние трудности, несомненно, печалили даоса, а юный Ши, видя это, испытывал все большую вину. Продолжительную заминку в их неловкой беседе использовал приблизившийся Сяо-Фань, чтобы заговорить с ними.

- Приветствую вас, старший, собрат, - он поочередно поклонился отцу и сыну. - Я случайно услышал вашу беседу. Быть может, я сумею помочь вам? Хоть мне и незнаком стиль Кулака Великого Предела, я немного знаю кулачное искусство, и мог бы потренироваться с вами. Совместная учеба побуждает задавать ранее обойденные вопросы, а несколько пар глаз видят больше, чем одна. Если мое предложение неуместно, - добавил он, видя сомнение в глазах старшего даоса, - я не буду настаивать.

- Почему бы и нет, младший, - коротко вздохнул мужчина. - Как твое имя? - Сяо-Фань привычно назвал себя.

- Я - Гу Е, - представился даос, - а это - мой сын, Ши, - последний поклонился Сяо-Фаню, улыбаясь широко и открыто.

- Приятно познакомиться с вами, мудрец Гу, и с тобой, А Ши, - кивнул Ван Фань.

- Знакомо ли тебе упражнение “липких рук”, Сяо-Фань? - спросил Гу Е.

- Я слышал о нем, мудрец, но не более того, - ответил юноша.

- Оно простое, - чуть улыбнулся даос. - Просто следуй за движениями Ши, и ты быстро поймешь его суть. Ши-эр, - он кивнул сыну, и тот встал в низкую стойку, вытянув руки вперед.

- Подойди поближе, Сяо-Фань. Ваши запястья должны соприкасаться, вот так, - Гу Е помог двум юношам занять начальную позицию. - Начинай, Ши-эр.

Руки Гу Ши начали плавное круговое движение, что периодически меняло направление, но оставалось неизменно спокойным и текучим. Упражнение и правда было несложным - Ван Фань быстро уловил его суть, чем заслужил одобрительный кивок Гу Е.

- Пусть твои руки будут подобны шарфу из шелка в его гибкой крепости, - подсказал тот. - Обматывая атаки твоего противника неразрывными путами, они заставят его усилия пропасть в никуда, либо же и вовсе обратиться против своего хозяина.

Юноша задумчиво кивнул, и тут же улыбнулся всплывшей иномировой ассоциации - “липкие руки” живо напомнили ему сходные упражнения, используемые учителями парных танцев, чтобы улучшить в партнерах понимание движений друг друга. Захваченный этой мыслью, он некоторое время следовал своей первоначальной роли “ведомого”, запоминая порядок и суть движений. Потом, легким усилием остановив руки Гу Ши, он начал “вести”, задавая темп и течение упражнения. Юный даос следовал его движениям без единой ошибки - заметно было, что он освоил “липкие руки“ давно и прочно.

- Твоя очередь вести, А Ши, - с улыбкой сказал юноше Сяо-Фань, останавливаясь. - Давай побыстрее в этот раз, - Гу Ши ответил утвердительным кивком, и возобновил упражнение, чуть ускорившись.

- Начинай выполнять форму “ловля птицы за боковые перья хвоста”, Ши-эр, - скомандовал, тем временем, Гу Е. Его сын отрешенно кивнул, и порядок движений юного даоса постепенно изменился, все больше усложняясь.

- Обрати внимание на свой четвертый палец, Сяо-Фань, - вновь заговорил мужчина, и голос его звучал монотонно и бесстрастно. - Он - самый бесполезный из пальцев, следующий всюду за третьим, либо за последним. Но если приложить к нему усилие, он может стать ключом твоего понимания стиля Великого Предела. Расслабь свое тело, и приложи силу лишь к четвертому пальцу, - следуя этой странной рекомендации, Ван Фань, расслабив кисти и пользуясь изменившимся хватом их с Гу Ши рук, попытался направлять движения партнера только безымянными пальцами. Это породило усилие, незнакомое его мышцам, заставив его руки неловко дернуться. Юноша поспешно подстроился под темп Гу-младшего, сосредоточившись на чувстве незнакомого напряжения, идущего от безымянного пальца.

- Расслабь спину и встань чуть ровнее, Сяо-Фань, - неожиданно посоветовал ему юный даос. - Не стремись понять это упражнение сразу же - в нем не нужна спешка, - ученик Уся-цзы благодарно кивнул Гу Ши, последовав совету. Его посетила неожиданная мысль, что его партнер обладает куда большим пониманием стиля, чем показывает, и именно это было причиной грусти его отца, а не ошибки, но он с усилием отстранился от посторонних дум - практика Кулака Великого Предела, крайне необычного боевого искусства, увлекла его, и он не хотел упускать нарождающееся понимание.

- Переходи к форме “луны, лежащей в ладонях”, Ши-эр, - продолжил, тем временем, Гу Е, и снова обратился к Ван Фаню. - Наши легкие сходны формой с ладонями, а ступни - с почками. Попробуй привести сходное формой к сходному действию. Ци и воздух идут через легкие - пусти их к рукам. Тело опирается на ступни - поищи точку опоры в груди, ниже ребер, где располагаются почки. Движение твоей ци, как и твоего тела, ограничено лишь твоим пониманием, но в действительности - всеобъемлюще, и способно на все. В этом и заключается Великий Предел.

Сяо-Фань замер в ошарашенной неподвижности, заставив Гу Ши сбиться с ритма. Слова даоса, странные, нелогичные, и, на первый взгляд, полностью бессмысленные, что-то стронули в нем, заставив юношу взглянуть на загадочный своей кажущейся неудобностью стиль Кулака Великого Предела под другим углом. Он снова сцепил руки с Гу-младшим, и “повел”, сначала пройдясь по уже показанным формам, потом - полностью оставив их. Юноша менял скорость движения неоднократно и неожиданно, следуя новому пониманию, и то и дело изменял порядок движений, не выбиваясь, впрочем, из продиктованной пониманием гармонии. Это показалось ему недостаточным - пусть его партнер и следовал за его указующими усилиями безупречно, что, несомненно, показывало правильность действий Ван Фаня, нужно было испытать Кулак Великого Предела в том, для чего он был предназначен его создателем - в бою. Сяо-Фань разорвал сцепление рук, и отступил на шаг.

- Нападай, А Ши, - предложил он юному даосу, и тот, все еще захваченный ритмом их тренировки, без колебаний шагнул вперед, чуть изменив стойку.

Движение Гу Ши, поначалу медленное, сменилось стремительным броском. Подступив совсем близко и уклонившись от рук Ван Фаня, юный даос попытался поймать его шею в захват, с одновременным ударом ладони в подбородок. Ученик Уся-цзы отвел бьющую ладонь в сторону круговым движением руки, быстрым без поспешности, и сильным без напряжения. Пользуясь усилием, приложенным Гу Ши в его захвате, он шагнул вперед, и толкнул своего противника плечом в грудь, пытаясь вывести его из равновесия. Тот отшатнулся зеркальным движением, и, отшагнув назад и вбок, поймал ближнюю к себе руку Ван Фаня, и провел болевой залом. Тот вывернулся круговым движением, но Гу Ши продолжил свою атаку, неспешную и быструю одновременно: низким ударом ноги, он атаковал опорную ногу Сяо-Фаня. Ученик Уся-цзы изменил положение корпуса, и, чуть повернувшись, перенес вес, заставив удар оппонента бессильно скользнуть вниз. Это, впрочем, стало ошибкой - юный даос просто и безыскусно толкнул его в бок и спину обеими ладонями, пользуясь силой движения всего тела. Пусть Гу-младший был и ниже своего противника ростом, и много легче, эта атака заставила Сяо-Фаня неловко рухнуть на каменные плиты арены. Он тут же вскочил на ноги, и поднял ладони в останавливающем жесте.

- Все, А Ши, ты победил, - юноша тяжело дышал, но улыбался с искренним удовольствием. - Спасибо тебе за урок. Твое понимание стиля Великого Предела поразительно, прими мое уважение.

- Ты, верно, что-то путаешь, Сяо-Фань, - смущенно отозвался тот. - Мое понимание, самое большее, средне.

- Уж не хочешь ли ты оскорбить меня, собрат? - улыбнулся юноша еще шире. - Неужто, по-твоему, я ничего не смыслю в кулачном бою, и не могу отличить утку от феникса, а посредственность - от мастера? - Гу Ши смущенно отвел глаза, не зная, что сказать.

- Мое понимание Кулака Великого Предела - именно среднее, - продолжил Ван Фань. - С твоим ему не сравниться. Не огорчай больше своего отца притворными ошибками, ладно? Я четко видел - ты не пользовался показанными тобой формами, но свободно следовал сути стиля, на уровне намного более высоком, чем мой. Давай поупражняемся еще немного. Ты ведешь, но взаправду на этот раз - если будешь сдерживаться, и прятать умение, я обижусь, так и знай, - Гу Ши стесненно кивнул, и встал в начальную позицию упражнения “липких рук”. Гу-старший наблюдал за ними широко открытыми глазами.

- Даже не знаю, гордиться ли мне тобой, Ши-эр, или же отругать, - растерянно высказался он, глядя на движения сына, заметно изменившиеся - он управлял их с Сяо-Фанем упражнением с невиданной раньше уверенностью, и его перемещения, совершенно отличные от показанных прежде форм, дышали новой гармонией.

- Конечно же, гордиться, мудрец, - весело откликнулся Ван Фань. - Вы воспитали мастера. Странно было бы не испытывать гордости, - Гу Е озадаченно крякнул. На строгом лице даоса медленно проступала довольная улыбка.

***

Сидя на крыше гостевого домика, ставшего ему приютом, Сяо-Фань размышлял над событиями сегодняшнего дня. Их с Гу Ши тренировка продлилась до обеда, так увлеклись ей и оба юноши, и радующийся успехам сына Гу Е. Перекусив в обществе друзей, оторвавшихся на время от постижения техники Шагов по Облачной Лестнице, Ван Фань вновь разыскал Гу Ши, и провел с ним серию учебных поединков, испробовав все известные ему рукопашные стили против Кулака Великого Предела. Юный даос неизменно давал достойный отпор Сяо-Фаню - пусть его стиль и имел свои недостатки и уязвимости, как, к примеру, некоторая зависимость от действий противника, мастерство Гу-младшего позволяло уменьшить влияние этих недостатков, и в полной мере пользоваться достоинствами Кулака Великого Предела. Неоднократные и болезненные падения Ван Фаня это подтверждали. Постепенно, юный воитель ознакомился с даосским рукопашным стилем достаточно, чтобы понять, как противостоять ему, но решил не наносить Гу Ши поражений. По наблюдениям Сяо-Фаня, его новый приятель был крайне неуверен в себе, и зависим от мнения других. Несколько раз упомянутый юным даосом Юньхуа имел дурное влияние на Гу-младшего - последний, как понял Ван Фань, считал этого Юньхуа другом, и намеренно прятал умения, чтобы не обгонять его. Ученик Уся-цзы даже пожалел, что не сможет окончательно избавить Гу Ши от этой вредной дружбы - очень скоро он и юный даос будут вынуждены расстаться. Миссия Сяо-Фаня продолжалась, а зазывать в опасное странствие наивного и неопытного четырнадцатилетнего подростка, пусть он и был мастером Кулака Великого Предела, было, по мнению юноши, крайне недальновидным поступком. Ван Фань невольно посочувствовал Гу Е - чернобородый даос показался ему хорошим человеком, пусть и несколько близоруким в делах сыновних проблем. Впрочем, было возможным и то, что он решил позволить Гу Ши самостоятельно набивать шишки, и разочаровываться в иллюзиях.

Сяо-Фань оставил эти мысли, и задумался о собственном рукопашном стиле. Он изучил множество методов для кулака, ладони, и пальцев, и каждый из них был действенен и полезен по-своему. Безупречная защита и сокрушительная мощь Кулака Ваджры, многогранность Кулака Архата, мягкая сила Кулака Великого Предела, и универсальность стилей родной школы - все они казались юноше интересными и достойными внимания. Но, даже осознав эти боевые искусства на более чем достаточном уровне, Ван Фань не мог слить их воедино, выстраивая собственный, неповторимый стиль, как это делал, к примеру, Гу Юэсюань, берущий нужное от различных техник, и созидающий на их основе свою манеру боя. Младший ученик Уся-цзы решил покамест не беспокоиться об этом. Все же, даже с его несовершенным пониманием кулачного боя, он чувствовал себя способным превозмочь большинство своих противников - где силой, а где и хитростью.

Юноша спрыгнул с крыши здания, возвышающейся над землей не менее чем на полтора десятка чи, небрежным движением - после освоения Шагов по Облачной Лестнице, подобные усилия давались ему почти без затрат внутренней энергии. Ван Фань решил отправиться спать: не из усталости - необычайная бодрость все еще не ушла из его тела, но желая поскорее приблизить новый день, и несомые им открытия.

***

Проснувшись, Сяо-Фань застал едва-едва показавшиеся из-за горизонта лучи восхода. Облачная пуховая белизна не окутывала сегодня вершину Удана. Вместо этого, воздух был кристально чист, позволяя, казалось, разглядеть каждый листик в лесах предгорий, солому крыш близлежащего села, и отдельные камни на дальних пиках гор. Полюбовавшись видами, юноша какое-то время обдумывал мысль отправиться в небольшое путешествие до ближайшего селения - с новой техникой шагов, это заняло бы считанные минуты. Он все же раздумал делать это - практика боевых и мистических искусств в Удане показалась ему интереснее. Ван Фань вышел наружу, и с долей непонимания огляделся, не видя поблизости никого из соратников. Чжо Жэньцин поселил их неподалеку друг от друга, и, проснись молодые воители в утренние часы, они, несомненно, встретились бы, выйдя на порог своих временных жилищ. Озадаченно почесав нос, юноша отправился искать братьев и сестер по оружию.

Поиски не продлились долго, завершившись на все том же Массиве Восьми Триграмм. Под руководством главы Удана, Гу Юэсюань с товарищами продолжали неспешное движение по его разновысоким столбам. Исключением была Ши Янь - утирающая пот, но при этом сияющая довольством, девушка стояла поодаль, пытаясь отдышаться.

- Доброго утра, Сяо-Фань, - кивнул юноше Чжо Жэньцин, и тот вежливо поклонился, отвечая на приветствие. - У меня есть для тебя новый урок сегодня, не требующий моего внимания. На западном склоне Удана имеется обрыв, где можно встретить маленьких и быстрых ящериц, именуемых “тиграми стен”[3] за их ловкость и цепкость. Поймай мне сотню этих созданий. Ши Янь, ты можешь присоединиться к Сяо-Фаню в этом занятии, - девушка согласно кивнула, направляясь следом за Ван Фанем.

***

Молодые люди стояли, держась за руки, у западного склона горы Удан, и ошеломленно обозревали скальной обрыв, возвышающийся над ними не менее чем на треть ли. Там, в вышине, виднелись едва заметные фигурки ящериц, ловко движущиеся по отвесной каменной поверхности. Найти это место не составило труда - один из даосов-учеников направил их на удобный путь. Оставалось понять, что же делать с найденным.

- Что думаешь насчет задания старшего, Ласточка? - задумчиво спросил подругу Сяо-Фань.

- Несомненно, это еще один урок в технике шагов, - не менее отстраненно ответила та. - Что до его выполнения… Положим, допрыгнуть до этих созданий я смогу. Поймать же их будет труднее - на этой скале, они у себя дома, а мы - непрошеные гости.

- Согласен, - юноша отрешенно почесал нос. Ши Янь растерянно ойкнула, и, отвлеченный этим звуком от раздумий, Ван Фань заметил, что чешет переносицу ее пальцами, все еще удерживаемыми им в ладони. Он рассмеялся, и поцеловал руку подруги.

- Давай начнем, а там посмотрим, - предложил он, немного приободрившись от своей забавной оплошности. - Мы, несомненно, не видим чего-то, простого и понятного, что поможет нам выполнить задание. Попробуем это разглядеть.

- Хорошо, Сяо-Фань, - легко согласилась девушка, и подарила ему хитрую улыбку. - На этот раз, я первая усвою урок Чжо Жэньцина, вот увидишь.

- Думаю, ты права, - юный воитель, щурясь, оглядывал горный склон. - Ты лучше меня в техниках движения. С Шагами по Облачной Лестнице, я обогнал тебя только благодаря даосским знаниям. Но не подумай, - он поглядел на любимую девушку с шутливым вызовом, - что я сдамся тебе так просто.

- Раз так, догоняй! - хихикнула Ши Янь, и, применив технику шагов, воспарила легкокрылой птицей.

***

- Я поняла! - радостно воскликнула Ши Янь, спрыгивая на землю. Ван Фань, в этот момент регулировавший движение ци в попытках успокоить меридианы после перенапряжения, озадаченно посмотрел на подругу.

- Я все поняла, Сяо-Фань! - с не меньшим воодушевлением повторила она, и крепко обняла юношу.

Тот с удовольствием ответил на объятия - после многочисленных и утомительных попыток изловить хоть одного геккона, ему необходимо было отвлечься. Проклятые ящерицы с издевательской легкостью ускользали от рук юноши, прячась в расселины, и без труда убегая по отвесной скальной стене. Ван Фань попробовал взбежать на скалу с помощью техники Золотого Гуся, и пусть это ему удалось, гекконы удирали с его пути, не давая юноше и мига для своей поимки. Техника Шагов по Облачной Лестнице не могла помочь ему сейчас - многочисленные выступы и неровности склона помешали бы Сяо-Фаню верно нацелить ее неспешный полет. Отчаявшись, юноша сокрушил несколько гекконовых нор ударами Кулака Ваджры, но пользы, кроме вымещенной злости, это не принесло. Тем временем, обнимающая его Ши Янь спешила поделиться радостью.

- Ящерицы! - увлеченно высказалась она, от избытка чувств чмокнув Ван Фаня в губы. - Они - наша главная подсказка!..

- Постой, - поспешно произнес юноша. - Ничего больше не говори. Я должен дойти до этого сам, - девушка, поначалу ошарашено моргнувшая, понятливо кивнула, и разжала объятия.

- Не медли, Сяо-Фань, - весело бросила она. - Если не осознаешь эту технику поскорее, то так и не нагонишь меня.

Разжав объятия, Ши Янь вспрыгнула на скальную стену, и без труда побежала по ней, словно под ее ногами простирался утоптанный тракт. На бегу, она быстро наклонилась, подхватив что-то со скалы. Юноша заметил мелькнувший в ее руке трепыхающийся хвост.

Ван Фань проводил ее взглядом, и на его лице мелькнула задумчивая полуулыбка. Совет подруги не помешал его пониманию - наоборот, он завершил его, словно вставшая на свое место последняя деталь головоломки. В самом деле, у кого учиться некоему умению, как не у освоившего это умение в совершенстве? Юноша взбежал на стену при помощи техники шагов, но на этот раз, он не гнался за ящерицами, брызнувшими в разные стороны, словно капли от брошенного в воду камня. Вместо этого, он повис на одном из выступов, легко удерживаясь одной рукой. Ранее, он пытался схожим способом устроить на гекконов засаду, но те так и не приблизились к нему на расстояние вытянутой руки - видно, тренирующиеся даосы крепко научили маленьких “тигров стен” осторожности. Сейчас, Сяо-Фань принялся наблюдать за ящерицами, рассматривая извилистые движения их гибких тел, необычно широкие пальцы лап, надежно удерживающие своих хозяев на любых поверхностях, и смены положения хвоста, помогающие держать равновесие.

Его наблюдения затянулись. Ши Янь, не решаясь нарушить его сосредоточение, вскоре тихо покинула общество юноши. Только когда солнце пересекло зенит, и начало свой медленный путь к закату, Сяо-Фань вынужденно прервался - его живот зарычал голодным тигром, напомнив юному воителю, что сколь бы ни был он искусен в мистических практиках, он все еще человек, нуждающийся в пище. Ван Фань озадаченно встряхнулся, и оперся на скалу ногами. Потом, отпустив удерживаемый рукой выступ, он выпрямился, и зашагал по отвесному склону вниз, неспешно и без натуги.

Примечания

[1] Традиционное даосское приветствие.

[2] Также, "четыре сокровища кабинета", "文房四宝" (wen fang si bao, вэнь фан сы бао). Все, необходимое для занятий каллиграфией - бумага, кисть, тушь, и тушечница.

[3] Тигр стен (壁虎, bi hu, би ху) - дословный перевод китайского названия геккона.