История героя: Приквел

Глава 15, в которой герой восхищается истинным мастерством, и получает ценные дары

Вход в храмовый комплекс горы Удан был неожиданно и неприятно оживлен. У самого “камня разоружения”, на границе владений даосов, столпились многочисленные люди, вооружённые и готовые к бою. Намерения пришельцев были более чем ясны - оскорбления, выкрикиваемые ими в сторону секты Удан и её членов, были слышны издалека. Неведомых забияк сдерживали обнаженные клинки немногочисленных учеников Удана, вышедших им навстречу, но полукольцо вокруг даосов сжималось все сильнее.

Сяо-Фань с удивлением заметил в числе вторженцев семейство Симынь Фына. Тот, вместе с отцом, стоял в окружении своих младших, и мечи в их руках были направлены на защитников даосской обители. Ван Фань, наконец, понял причину невольной опаски, что он испытывал при виде главы клана Небесного Меча. Поза Симынь Сюаня выглядела расслабленной и спокойной, но на его лице виднелись злая радость и предвкушение - этот человек пришел на гору Удан проливать кровь, и собирался пролить её в избытке. Сбросив маску сдержанности, глава лоянского сообщества мечников превратился в безжалостного убийцу, видящего в возможных смертях людей от своего клинка лишь радость. Симынь Фын выглядел на фоне отца задиристым, но безобидным щенком - увлеченно орущий оскорбления и размахивающий мечом, он не излучал и десятой доли убийственного намерения Симыня-старшего.

Также, юноша подметил в толпе пришедших на Удан ещё одного знакомого. Сяо-Фань почти забыл уже этого мужчину с широким лицом и белесыми глазами, пусть тот и пытался его избить совсем недавно, но полностью стереться из памяти юного воителя он не успел. Клан Пигуа принимал в нападении на Удан живое участие.

- Погодите, - Ван Фань удержал за локти своих старших, двинувшихся было в сторону намечающейся стычки. - Нам некуда спешить - пусть оружие и обнажено, никто пока что не пустил его в дело. Давайте подождем удачного момента - нас мало, и лучше бы нам не терять преимущество внезапности. Ударив в нужное время, мы вернее облегчим положение защитников Удана, чем если бы мы выдали себя сейчас, - бросив задумчивый взгляд на напряженных даосов, и их все больше ярящихся противников, он спросил, с тенью сомнения в голосе:

- Мы ведь Удану поможем, братья?

- Да, Сяо-Фань, - согласно ответил Гу Юэсюань. - Чжо Жэньцин - справедливый и великодушный человек, а клан Восьми Триграмм и семья Тан хоть и следуют праведным путем, но известны своими неоднократными отступлениями от него, - он попеременно указал на сплоченную группу в синем, держащуюся в первых рядах, и на одетых в белое и оранжевое мужчин, увешанных метательным оружием. - Пусть клан Небесного Меча не запятнал себя ничем предосудительным, свою опрометчивость Симынь Фын унаследовал от отца, и, возможно, сейчас она толкает Симынь Сюаня на необдуманные поступки. Последнего же сообщества я и вовсе не знаю, но сомневаюсь, что их намерения чисты - иначе, они не пришли бы сюда в силах, и угрожая оружием. Сдаётся мне, правда на стороне Удана в этом споре.

- Ты знаешь последнее сообщество из пришедших сюда, брат - это клан Пигуа, - поправил Юэсюаня младший ученик Уся-цзы. - Думаю, остальные кланы здесь из-за них.

- Ты прав, Сяо-Фань, - грустно вздохнул тот. Гу Юэсюань все ещё переживал свое невольное соучастие в убийстве. - Может быть, не стоит тогда устраивать засаду? Я мог бы выйти и поговорить с ними.

- Не думаю, что они станут тебя слушать, старший, - Ван Фань задумчиво прищурился, оглядывая вторженцев. - У тех двоих кланов - ”неоднократные отступления от праведного пути“. Симынь Сюань жаждет крови. Клан Пигуа потерял лицо, и с радостью вернёт его за счёт Удана. Они не разговаривать сюда пришли, пусть и вынуждены будут это сделать, для соблюдения приличий. Они здесь, чтобы разрушить Удан, и поживиться на обломках.

Друзья отступили под сень деревьев, окружающих горную тропинку, что вела к вершине горы Удан. Пока его спутники стреноживали лошадей, и отводили их подальше, Сяо-Фань решил получше рассмотреть возможных противников.

Клан Восьми Триграмм был наиболее многочисленным из пришедших взыскать с Удана за чужие потери. Его младшие были одеты в синие халаты, украшенные изображением восьми символов, что дали клану имя, и вооружены саблями. Они беспрекословно повиновались указаниям низенького старичка с хитроватым лицом. Этот старец, длинноволосый, с короткой бородкой, и полностью седой, казался бы безобидным пройдохой и плутом, не проглядывай в его глазах холодная сталь безжалостности. Рядом со стариком держались двое крепких юношей, чьи лица несли заметное семейное сходство с ликом пожилого воителя. Один из них, плечистый, длинноволосый, и близкий возрастом к Гу Юэсюаню, был безоружен, но, несмотря на это, казался опаснее любого из своих младших - лицо его выглядело порочным и злым, а испускаемое всем его естеством убийственное намерение было не слабее такового у Симынь Сюаня. Второй был заметно молод - одногодок Сяо-Фаня и Цзин Цзи, не старше. Вместо кланового халата он носил не сковывающие движений рубаху и штаны, а его короткие каштановые волосы были подвязаны алой лентой. Жесткое лицо юноши было бесстрастным и уверенным, а серые глаза оглядывали защитников Удана с равнодушным презрением.

Семейством Тан руководили двое, схожие ликом, одеждой, и высокомерным поведением. Лишь возраст различал эту пару воителей, одетых в шелковые халаты клановых цветов, и одинаковым жестом поигрывающих метательными ножами.

- Расскажи мне, кто здесь кто, Юэсюань, - тихо попросил Ван Фань собрата по учёбе.

- Глава клана Восьми Триграмм, Шан Хэмин, привел на бой обоих сыновей, - с готовностью ответил молодой воитель. - Старший - Шан Чжунши, мастер семейного рукопашного стиля, и… не очень приятный в общении юноша, - Гу Юэсюань немного замялся, выдавая свое нелестное, но предельно вежливое описание старшего сына семейства Шан. Сяо-Фань поневоле задумался, сколь же дурен должен быть этот человек, раз уж его сдержанный собрат не обошел это вниманием.

- Младший, тот, что вооружен саблей - Шан Чжунжэнь, - продолжил Юэсюань. - Шан Хэмин отдаёт ему предпочтение, и, говорят, может назначить наследником в обход брата. Я не видел его в деле, но слышал, что его сабельные техники неплохи, - старший ученик Уся-цзы прервался, переведя взгляд на бело-оранжевые ряды семейства Тан.

- Тан Фэй, и его сын, Тан Гуаньнань, оба знамениты техниками тайного оружия, - вновь заговорил он. - Пусть глава семейства Тан и отошёл от дел, больше полагаясь на своих детей, его боевое искусство все ещё смертоносно. Гуаньнань же известен как гений тайного оружия, несмотря на свой юный возраст. Я также слышал на реках и озерах, что он интересуется ядами.

- Предлагаю такой план, - немедленно высказался Ван Фань. - Я, Ласточка, и Цзылин атакуем семью Тан. Чем больше из них мы выбьем первым ударом, тем меньше умрёт сегодня - тайное оружие калечит и бьёт насмерть, даже без ядов. Ты, Юэсюань, вместе с Джи смешаешь ряды клана Пигуа - их боевое искусство слабо, и вы легко обратите их в бегство. Без поддержки союзников, кланы Восьми Триграмм и Небесного Меча потеряют в уверенности, и быстрее сдадутся.

- Может, стоит объединить усилия? - задумчиво спросил Гу Юэсюань. - Мы все могли бы ударить по семейству Тан, а одолев их - схватиться с кланом Небесного Меча.

- Незачем вообще тратить силы на неумех из Пигуа, - пренебрежительно заявил Цзин Цзи. - Тогда, на хребте Цзинъян, один из них даже коснуться тебя не смог, Сяо-Фань, пусть ты и стоял без движения. Младшие Удана сами разгонят их. Я бы лучше сразился с Шан Чжунжэнем.

- Объединяться будет избыточно, - спокойно ответил Ван Фань. - Нам нет нужды биться со всем семейством Тан - это сделают те ученики Удана, которых, несомненно, ведёт сюда Чжо Жэньцин. Достаточно будет связать воителей Тан боем, и это лучше всего удастся нам с девушками. Я и Ласточка можем ударить на расстоянии, а Цзылин владеет Искусством Тысячи Пауков… твой яд восстановился, Цзылин?

- Я готова, как никогда, Сяо-Фань, - весело улыбнулась та. - Мне хватит яда, чтобы обездвижить десятка два врагов, не меньше.

- Отлично, - довольно кивнул юноша. - Что до Пигуа - их умения слабы только против защитных техник. Младшим Удана они могут доставить немало неприятностей. Шан Чжунжэнь никуда от тебя не денется, Джи, - усмехнулся он своему второму старшему. - Если же его победят до того, как вы с Юэсюанем прогоните клан Пигуа, он вряд ли станет для тебя интересным противником, - Цзи, задумчиво скривившись, медленно кивнул.

- В таком случае, я согласен с этим планом, - кивнул старший ученик долины Сяояо, и одобрительно улыбнулся. - Ты преуспел в военной науке, Сяо-Фань.

- Труды Сунь У и Сунь Биня[1] были для меня интересным чтением, - весело ответил тот, и обратился к девушкам:

- Цзылин, Ласточка, вам есть, что добавить?

- Положусь на твое водительство, - заулыбалась дочь Вэй Бао.

- Я займусь Тан Гуаньнанем, - сухим и напряженным голосом ответила Ши Янь. - Не хочу, чтобы его яд угрожал кому-то, и прежде всего - тебе, Сяо-Фань.

- Спасибо, милая, - признательно кивнул ей юноша. - Теперь, нам остаётся только ждать.

Их ожидание не продлилось долго - через какие-то минуты целая толпа юношей в белом и коричневом выплеснулась из ворот секты, подкрепляя тонкую линию ее защитников. Частокол стальных лезвий, сдерживающий враждебные даосам кланы, вмиг уплотнился в несколько раз. Ученики Удана слаженно шагнули вперед, не опуская клинков, потом - еще раз, заставляя младших Небесного Меча и Восьми Триграмм пятиться и подаваться назад. Стало заметно, что теперь уданские даосы несильно уступают в числе своим противникам.

Но вот ряды защитников уданских врат раздались, и вперед вышла троица, предводительствуемая Чжо Жэньцином. Одесную главы секты шествовал Гу Е, еще более серьезный, чем обычно, и грустное недовольство господствовало на его лице. Третьим из высокопоставленных даосов был незнакомый Сяо-Фаню мужчина, мельком виденный им на тренировочных площадках секты. Ван Фань усмехнулся похожести уданской начальствующей троицы - Чжо Жэньцин, Гу Е, и неизвестный даос словно нарочно одевались схожим образом, и носили подобные друг другу прически - тонкие усы, бородки клинышком, и сколотые в узел длинные волосы. Лишь незнакомый Ван Фаню воитель немного выделялся своей короткой, встопорщенной бородой. Весь облик этого мужчины нес на себе след раздражения - его кустистые брови сошлись к переносице, а зубы были крепко сжаты, придавая жесткости его скуластому лицу. Вооружена высокопоставленная троица также была единообразно - длинными прямыми мечами.

- Что происходит? Почему кланы, что заявляют о себе как о последователях праведного пути, приходят на порог моего дома с обнаженным оружием? - вопросил Чжо Жэньцин. Его спокойный голос разнесся над склоном Удана, заставив вторженцев поутихнуть. - Почему вы угрожаете моим младшим острой сталью, словно разбойники с большой дороги? В погоне за наживой, вы растеряли последние крохи чести, Тан Фэй, Шан Хэмин? А ты, Симынь Сюань, настолько жаждешь славы, что готов напасть на любого?

- Что вы, уважаемый даос Чжо, мы всего лишь хотим восстановить справедливость, - нарочито вежливый голос Шан Хэмина сочился патокой пополам с ядом. - Как-никак, вы убили главу достойного клана Пигуа. Вам ли попрекать нас жаждой славы и наживы, когда ваши руки покрыты невинной кровью? Все на реках и озерах знают, как справедлив уважаемый даос Чжо. Чем вы отплатите за отнятую вами жизнь? Быть может, своей жизнью?

- Бессмысленная чушь! - гаркнул сердито выглядящий даос. - Мой брат по оружию неотлучно находился при секте последнюю неделю. Или ты скажешь, - его голос приобрел насмешливый оттенок, - что Жэньцин на облаке прилетел на хребет Цзинъян, и верхом на фениксе вернулся оттуда, во мгновение ока?

- Несомненно, даос Чжо обладает невероятными умениями, - ответил Шан Хэмин еще насмешливее. - Но ведь у него больше сотни учеников, а значит - больше двух сотен рук. Нет нужды грязнить свои две.

- Твой младший убил моего главу! - отрывисто выкрикнул мужчина из клана Пигуа. - Об этом нам свидетельствовал достойный доверия человек, известный своей правдивостью! Верни мне жизнь, отнятую твоим учеником, Чжо Жэньцин!

- Клянусь, что не приказывал никому убивать невиновных! - не растерялся глава уданских даосов. - Удан - крупная секта, и некто мог проникнуть в неё с недобрыми целями, ускользнув от моих глаз. Но подобная ошибка никак не равна злонамеренности.

- Так значит, вы, даос Чжо, были слишком близоруки, чтобы распознать убийцу среди ваших учеников, - с притворным сожалением протянул глава клана Восьми Триграмм. - Мы с радостью поможем вашей беде. Откройте ворота, и не противьтесь обыску, ведь кто знает, сколько ещё злодеев прячется в стенах Удана.

- Я не слышу в твоих словах желания помочь, Шан Хэмин, - неторопливо заговорил Гу Е. - Зато жажда запустить руки в закрома моей секты звучит в них ясно и отчетливо. Даже и не надейся проникнуть в Удан сегодня.

Стороны продолжали перебрасываться обвинениями. Сяо-Фань отрешенно кивнул сам себе - как он и догадывался, переговоры ни к чему не привели. Чжо Жэньцин не собирался признавать вину, и подчиняться наглым притязаниям Шан Хэмина и его присных. Требование открыть путь в сердце секты, ко всем её секретам и сокровищам, было чрезмерным, даже будь Чжо Жэньцин и вправду повинен в убийстве. То, что Ван Фаню удалось побывать во внутренних чертогах двух знаменитых и сильных сообществ, было заслугой Гу Юэсюаня, и его безупречной репутации - кого другого, менее известного своей честностью, Шаолинь и Удан могли не пустить и на порог. Шан Хэмин не рассчитывал, что его беспрепятственно впустят в святая святых Удана - он собирался войти туда сам, проложив дорогу силой.

Сяо-Фань углядел короткое событие, предшествовавшее началу схватки, совершенно случайно - краем глаза подметив движение в рядах младших Восьми Триграмм, он обратил свое внимание на него. На глазах ученика Уся-цзы, ничем не примечательный юноша в синем халате резко шагнул вперёд, прямо на острие меча одного из даосов. Клинок обагрился кровью, а младший клана Восьми Триграмм, издав протяжный крик, рухнул навзничь, причитая о нанесенной ему ране.

- Тебе мало было главы клана Пигуа, Чжо Жэньцин, так ты ещё и учеников моих ранишь и калечишь? - вскричал Шан Хэмин. - Хватит! Вперёд, друзья, проучим этих лицемерных зазнаек! - воители клана Восьми Триграмм вскинули сабли, но Удан не собирался безропотно ждать их атаки.

- Младшие! Построение Большого Ковша! - во весь голос рявкнул незнакомый Ван Фаню высокопоставленный даос.

Повинуясь его крику, строй учеников Удана пришёл в движение. Второй его ряд легко вспрыгнул на плечи первого, а третий - второго. Словно высокая стена, каждым из камней которой был оружный воитель, воздвиглась пред вратами Удана. То, что для обычных людей стало бы верхом акробатической слаженности, для практиков боевых искусств, владеющих техниками шагов, было лишь сложным боевым приемом.

Необычный строй не простоял на месте долго. Почти сразу, ученики Удана прянули вперёд, целя мечами во врага. Их атака единовременно втянула в сражение всю глубину строя противостоящих даосам воителей. Почти все из них немедленно получили раны, а многие и вовсе рухнули бездыханными - удар построения Большого Ковша был быстр и неотразим. Словно сверкающая волна клинков накатила на вторженцев, оставив за собой красную пену пролитой крови.

Сяо-Фань удовлетворенно улыбнулся, подмечая причину удивительной силы этой атаки. В ней не было мистики - лишь геометрия. Атака спереди и сверху ставила защищающихся в весьма неудобное положение, и вполне могла загнать в тупик недостаточно умелого фехтовальщика. Классические приёмы с оружием не предполагали защиты от удара, словно нанесенного гигантом с высоты его роста.

Младший ученик Уся-цзы усилием воли прогнал посторонние мысли, и сосредоточился. Лучшего момента для их атаки трудно было ожидать - строй врагов смешался, и все их внимание было обращено на даосов. Положив руку на плечо Гу Юэсюаня, он проговорил вполголоса:

- Пора, брат. Начинайте, мы с девушками - сразу за вами.

Старший ученик долины Сяояо коротко кивнул, и бросился вперёд, ускоряясь техникой шагов. Цзин Цзи последовал за ним, обнажая клинки.

- Пойдемте, - обратился к спутницам Сяо-Фань. - Цзылин, можешь спокойно сближаться, мы с Ласточкой тебя прикроем.

Их внезапная атака стала неприятной неожиданностью для напавших на Удан кланов. Ученики Пигуа, увлеченно наседавшие на строй даосов, не стали препятствием для кулаков Гу Юэсюаня и клинков Цзин Цзи, валясь, как подкошенные, от щедро раздаваемых ударов. Часть младших Пигуа немедленно бросилась прочь, не выдержав этого сокрушительного натиска.

Удар Ван Фаня и Ши Янь в спины ничего не подозревающих членов клана Тан усеял землю телами в белом и оранжевом. Сяо-Фань, щедро осыпая врага пальцевыми техниками, отправляемыми с обеих рук, старался обездвиживать и приводить противников в бессознательное состояние, и это ему удавалось. Дротики Ши Янь также собрали свою жатву рассеченных конечностей и болезненных ран. Под прикрытием этого ливня снарядов, энергетических и стальных, Вэй Цзылин ворвалась в гущу врагов, небрежными движениями расталкивая тех в стороны. Каждое её прикосновение отправляло одного из воителей Тан на землю, заставляя тех биться в бессильных корчах. Дочь Вэй Бао прорывалась к вражеским главарям, стремясь достичь Тан Фэя и Тан Гуаньнаня. Она, без сомнений, намеревалась быстрой атакой обезглавить семейство Тан, сразив его старших. Ши Янь последовала за ней, и дротик-ласточка, отправленный верной рукой девушки, сбил с Тан Гуаньнаня его круглую шапочку, заставив юношу громко выругаться. Сяо-Фань усилил натиск, поддерживая атаку спутниц.

Поливая врагов пальцевыми техниками, юный воитель успевал следить за общим положением дел, отмечая изменения в течении битвы. Старшие Ван Фаня, смяв ряды клана Пигуа, и обратив его в бегство, налетели на младших Небесного Меча, и успешно теснили их. Подчиненные Симынь Сюаня, впрочем, не сдавались, продолжая наседать на защитников Удана. В самой середине их построения, Симынь Фын и его отец сошлись с тремя высокопоставленными даосами.

- Чжо Жэньцин! Попробуй-ка моего меча! - дерзко выкрикнул юный мечник, бросаясь вперёд.

Его атаку поддержало с полдесятка младших, а Симынь Сюань и вовсе неотступно следовал за сыном, словно смертоносная тень. Троица даосов разделилась - соратники Чжо Жэньцина без труда оттеснили в сторону учеников Небесного Меча, вдвоём заставляя отступать пятерых, а сам глава Удана шагнул навстречу обоим старшим семейства Симынь.

Те атаковали, грамотно и слаженно, словно две руки одного тела, делающие привычную работу. Они раздались в стороны, ровно настолько, чтобы один из них находился у Чжо Жэньцина в слепом пятне, пока второй отвлекает внимание на себя, и ударили, точно и молниеносно. Глава уданских даосов, спокойный на грани безмятежности, подступил ближе, и его меч выписал в воздухе символ инь-ян, связывая вражеские клинки, и сбивая их быстрое движение. Крутанувшись вокруг своей оси, даос быстрым уколом пронзил плечо Симынь Сюаня, заставив его меч бессильно выскользнуть из руки. Следом, Чжо Жэньцин отшагнул назад, позволяя своему клинку покинуть рану Симыня-старшего, и пропуская мимо лица разочарованно свистнувший меч Симынь Фына. Ни единого грана опаски не было видно в глазах даоса, когда он, проводив взглядом мелькнувшую серой молнией полосу стали, шагнул к наследнику Небесного Меча. Клинок Чжо Жэньцина с неспешной ленцой последовал за оружной рукой Симыня-младшего, и прочертил по ней кровавую полосу, обезоруживая юного мечника.

- Запомните этот урок, - бесстрастно бросил глава Удана отступающим отцу и сыну, безоружным и уязвимым, и двинулся к своим соратникам.

Увидев этот триумф фехтовального мастерства, поразительный в своей быстроте и действенности, Сяо-Фань даже отвлекся на мгновение от своего боя. Краем глаза, он продолжал наблюдать за Чжо Жэньцином, который воссоединился с двумя братьями по оружию, и вместе с ними сражал одного противника за другим. Меч даоса то пропадал из виду, то словно разделялся на множество одинаковых клинков, и разил снова и снова, с безупречными точностью и быстротой. Впечатление от умений главы Удана несколько смазал пущенный кем-то из семейства Тан дротик, который Чжо Жэньцин зевнул самым бездарным образом. Соратника спас Гу Е, сбивший метательный снаряд мечом за миг до того, как граненое стальное лезвие вонзилось в висок главы уданских даосов. Сам Гу-старший также показывал неплохой уровень владения мечом, пусть и несравнимый с умениями своего главы. Там где клинок Гу Е безошибочно отражал вражеские атаки, и точными ударами пробивал защиту, меч Чжо Жэньцина с естественным изяществом превращал блоки в финты, а те - в смертоносные атаки, повергая все новых и новых врагов с небрежной лёгкостью. Пусть трое высокопоставленных даосов и были вооружены похожим оружием, клинки соратников Чжо Жэньцина выглядели негибкими и тяжёлыми рядом с порхающим лёгким мотыльком мечом их главы.

Тем временем, семья Тан, теснимая со всех сторон, все больше сдавала позиции, так и не внеся в битву большого вклада. Тан Гуаньнань и Ши Янь носились над полем боя, сойдясь в поединке мастеров тайного оружия. Метательные снаряды служили им обоим мечом и щитом, а техники шагов, во владении которыми Тан-младший ничуть не уступал девушке, за малым не перенесли их бой в небеса.

- Ах ты мерзкая ведьма, уж я тебя проучу! - зло выкрикнул Тан Гуаньнань, кривясь от боли, когда очередной дротик-ласточка резанул его по щеке, заставив кровь щедро брызнуть из длинной царапины.

Наследник семейства Тан не стеснялся бросаться оскорблениями попутно с метательными ножами. Ши Янь, сосредоточенная и серьёзная, не отвечала ему ничем, кроме точных бросков своего оружия. Их снаряды сталкивались в воздухе, находя друг друга, либо же разочарованно свистели, не достигнув цели. Ни один из поединщиков все никак не мог взять верх.

Тан Фэй, заметивший многочисленные и бесславные поражения своих младших от рук Вэй Цзылин, попытался было уклониться от боя, но безупречная техника шагов девушки стала для него сюрпризом. Быстрая и ловкая, дочь Вэй Бао неотступно преследовала главу семейства Тан, не позволяя тому ни оторваться, ни укрыться за спинами младших. Немолодой воитель едва успевал отражать удары ног девушки, и уклоняться от быстрых выпадов ее ладоней.

Пусть внимание Сяо-Фаня большей частью занимали как битва, так и наблюдение за поразившим его мечным мастерством Чжо Жэньцином, он успел заметить движение, направленное к нему со стороны клана Восьми Триграмм, что, несомненно, спасло ему жизнь. Шан Хэмин, негласный вожак вторгшихся в Удан, решил ввести в бой резерв - себя и сыновей, чтобы склонить, наконец, чаши весов битвы в свою сторону. Свой целью хитрый старец выбрал Ван Фаня, что все ещё сдерживал немалую часть младших семейства Тан непрерывным градом пальцевых техник. Троица воителей клана Восьми Триграмм приземлилась рядом с юношей, и незамедлительно набросилась на него.

Пусть Сяо-Фань и был готов к этому их маневру, он не питал иллюзий о своей способности противостоять трем опытным воителям, один из которых был мастером, создавшим собственные стили для сабли и ладони. Зло скривившись, он сделал единственно возможную в его положении вещь.

- Юэсюань, Цзи, помогите! - вскричал он, с трудом отражая сыплющиеся на него удары.

- Что, мальчишка, боишься? - язвительно протянул старший сын семьи Шан. - Трижды кланяйся земно, и назови меня “уважаемый старший”, и, так уж и быть, я не стану тебя убивать, а всего лишь покалечу.

- Прости, я не расслышал, как-как мне тебя назвать? - ответил Сяо-Фань, кое-как уклоняясь от двух сабель, и принимая на технику Золотой Рубашки сдвоенный удар ладоней.

- Уважаемый старший, - раздраженно повторил Шан Чжунши.

- Молодец, младший, молодец, - вымученно улыбнулся ученик Уся-цзы, отступая от угрожающих ему сабель. - Больше уважения в голосе, когда обратишься ко мне в следующий раз, но покамест сойдёт и так.

Старший сын Шан Хэмина зло зарычал, осознав, на какой детский трюк попался, и насел на Ван Фаня с удвоенным пылом. Тот вынужденно отступал, терпя все новые и новые раны от сабель, и тупую боль от ударов ладоней. Оба брата Шан взялись него всерьез - клинок Чжунжэня пластал воздух, все чаще достигая тела Сяо-Фаня, и проникая сквозь его защитные техники. Предплечья и торс ученика Уся-цзы уже украсились множеством порезов. Пусть кровь из них бежала крайне неохотно, сдерживаемая целительской техникой метода Сяояо, юноша чувствовал, как эти неглубокие раны понемногу выпивают его силы. Чжунши же осыпал Ван Фаня быстрыми ударами ладоней, усиленными внутренней энергией, ограничивая подвижность юноши, и подводя под удары сабли брата. Сяо-Фань до сих пор был жив только потому, что сильнейший из атакующей его троицы, Шан Хэмин, был настроен поиграть с юношей, словно кот с мышью - старец атаковал вполсилы, стремясь наносить болезненные раны вместо калечащих либо смертельных.

Помимо воли, ученик Уся-цзы отметил особенности семейных стилей клана Восьми Триграмм. И сабельный метод, и рукопашный, были сходны как между собой, так и с другим боевым искусством, основанным на постулатах даосского учения - Кулаком Великого Предела. Все три стиля были похожи внешне, основываясь на круговом перемещении, и непрерывных, плавных движениях, но там, где созданный Чжан Саньфэном кулачный стиль был спокойным и гармоничным, побеждая силу без напряжения, и одолевая скорость без спешки, приемы как Ладони Восьми Триграмм, так и родственной ей сабельной техники дышали неприкрытой агрессией. Их видимое спокойствие могло в любой момент смениться взрывной скоростью молниеносной атаки, а неспешное круговое движение способствовало коварным ударам с неожиданных направлений. Отступая под сыплющимся на него градом ударов обоих боевых искусств Восьми Триграмм, Сяо-Фань не мог не оценить их безжалостную действенность.

Давление на младшего ученика Уся-цзы неожиданно ослабло ровно втрое - в бой вступили его старшие. Гу Юэсюань пущенной из баллисты стрелой врезался в Шан Хэмина, тесня пожилого воителя. Коварный и быстрый сабельный удар снизу встретил было его атаку, стремясь располовинить Юэсюаня от паха до ключиц. Старший ученик Уся-цзы безразлично принял лезвие на голую руку, отшвырнул его в сторону, и нанес невредимой ладонью мощный удар, отбросивший Шан Хэмина прочь. Ван Фань устало улыбнулся - техника шаолиньской Золотой Рубашки надежно хранила Гу Юэсюаня, позволяя ему отражать атаки даже сильных воителей.

Шан Чжунжэнь сошелся в яростной рубке с Цзин Цзи. Поначалу, расхоложенный безнаказанными атаками на Сяо-Фаня, младший из братьев Шан вынужденно отступил под натиском Цзи, спешно перестраиваясь на более оборонительную манеру боя, но вскоре прекратил отход. Его мощные и быстрые удары, наносимые с неожиданных углов, заставляли Цзи уделять больше внимания защите, а особенность сабельной техники Восьми Триграмм - хваты и позиции клинка, не отпускающие саблю далеко от тела, - позволяла с легкостью переходить от атаки к защите, и взрываться неожиданными контрударами. Второй ученик Уся-цзы только обрадовался такому сложному противнику, взявшись за него с удвоенным усердием - меч и сабля рыжеволосого воителя размывались в воздухе от скорости, снова и снова пробуя технику Шан Чжунжэня на прочность.

Сяо-Фань удовлетворенно выдохнул, пользуясь временным отступлением Шан Чжунши для короткой передышки. Старший сын Шан Хэмина решил разорвать дистанцию, чтобы оценить изменившееся поле боя, и на мгновение замер в задумчивости, переводя взгляд со сражающихся отца и брата на только что безнаказанно избиваемого противника. Ван Фань решил помочь ему с решением, кого атаковать.

- Что же, младший, настало время поучить тебя манерам, - с широкой улыбкой обратился он к старшему из братьев Шан. Юноша нарочито медленно и напоказ размял кулаки, и повел могучими плечами. - Прятаться за спиной у папочки ты больше не сможешь, а значит, никто не помешает мне объяснить тебе необходимость уважительного обращения с людьми, - он неспешно двинулся к своему противнику. Тот, впрочем, не показывал страха.

- Ты думаешь, мне нужна чья-то помощь, чтобы вбить в твою пустую голову понимание твоего истинного места в мире, мусор? - с гнусной улыбочкой протянул Шан Чжунши.

- Да! - радостно перебил его Сяо-Фань. - Именно так я и думаю! Боюсь, без помощи ты и мусор не одолеешь, младший, не то, что меня. Ничего, сейчас твой уважаемый старший будет тебя наставлять, - и он, не медля, набросился на своего кипящего от злости врага.

Шан Чжунши не растерялся, уклонившись от сокрушительного удара из стиля Кулака Ваджры, и уведя в стороны мягкими блоками град непрерывных атак Кулаком Архата. Его контратака пропала втуне, бессильно соскочив с недвижной защиты Золотой Рубашки. Сяо-Фань не смог воспользоваться этой оплошностью - Чжунши ускользнул от ответного удара, извернувшись гибким ужом. Но пусть этот ловкий уход и спас его от тройки мощных ударов в корпус, он открыл старшего из братьев Шан для иной атаки. Ван Фань применил прием, некогда использованный Гу Ши, и весьма болезненно разъяснивший ученику Уся-цзы всю действенность Кулака Великого Предела. Он просто и безыскусно пихнул Чжунши в бок и спину обеими руками, вложив в это движение усилие, идущее от ног и бедер. Тот рухнул навзничь, впечатавшись лицом в утоптанную почву, и закашлялся от поднятой падением пыли. Сяо-Фань, не сдержавшись, отвесил ему крепкий пинок, что протащил старшего из братьев Шан по грязной земле. Тот кое-как поднялся, держась за бок, и вперил пылающие яростью глаза в своего противника. Измазанное землей лицо, впрочем, делало его свирепый оскал скорее нелепым и смешным, нежели страшным.

- Ай-яй-яй, младший, мои наставления не идут тебе впрок, - язвительно выдал Ван Фань. - Ты не только не приобрел в вежливости, но и потерял в чистоплотности! Что за неприглядный вид нищего-замарашки? Ты решил бросить родной клан, и податься в ученики к уважаемому Кэ Сянлуну?

- Я убью тебя, - прошипел Шан Чжунши, багровея от злости.

- И снова ты показываешь свои отвратительные манеры, младший, - состроил постное лицо Сяо-Фань. - Но я - великодушный старший, и помогу тебе, вместо наказания. Искалеченные нищие вызывают больше жалости, и получают больше милостыни. Думаю, сломанной руки тебе хватит для безбедной нищенской жизни, - он бросился на своего противника, ускоряясь техникой шагов.

Продолжительный бой против практиков стилей Восьми Триграмм, и последующая короткая схватка с Шан Чжунши, позволили Ван Фаню достаточным образом разложить эти стили на составляющие, и выработать противодействие для них. Он рассеял внимание противника несколькими ложными атаками, заставляя того вновь уклоняться сложным движением, и, сблизившись, ударил, мощно и бесхитростно, чувствуя, как крошатся под кулаком кости ребер старшего из братьев Шан. Тот отлетел прочь от силы удара, вновь валясь подрубленным деревом.

- Ой, младший, прости, я имел в виду ребра, а не руку, - издевательски оскалился Сяо-Фань. - Или, может, сломать тебе и руку тоже, а? Ну же, вставай, доблестный воитель, великолепно сражающийся втроем против одного. Вставай, падаль, или я подниму тебя пинками!

- Мой отец этого так не оставит, - выдавил Шан Чжунши, с трудом поднимаясь, и ковыляя прочь от неспешно идущего к нему Ван Фаня.

- Снова прикроешься отцом, храбрый числом воин? - приподнял бровь ученик Уся-цзы. - Дам тебе добрый совет: прячься за младших в следующий раз. Так, ты будешь выглядеть еще более жалко, и я не стану тебя бить, из брезгливости.

Чжунши не ответил на эту подначку. Развернувшись, он бросился наутек, неуклюже, но быстро. Сяо-Фань раздраженно покачал головой - этот самодовольный и скверно воспитанный юноша нешуточно взбесил его, и ученик Уся-цзы не отказался бы вбить в старшего из братьев Шан еще немного хороших манер, или, хотя бы, боязни перед возмездием за манеры дурные.

В то время, как воители клана Восьми Триграмм мерились силами с учениками долины Сяояо, битва за Удан подошла к концу, окончившись победой даосов и их немногочисленных союзников. Клан Небесного Меча отступил вскоре после бегства Пигуа - младший и старший Симыни, выведенные из строя быстро и впечатляюще, приказали своим подчиненным отойти, не желая нести дальнейшие потери. Семейство Тан сбежало, унося своего главу, попавшего-таки под ядовитую технику Вэй Цзылин. Сквернословящий и капающий кровью из многочисленных ран Тан Гуаньнань бежал впереди всех - боевое искусство Ши Янь все же оказалось сильнее семейных техник тайного оружия клана Тан. Клан Восьми Триграмм продержался дольше всех, но видя поражения своих старших, отступили и они. Избитый Сяо-Фанем Шан Чжунши убегал, неловко хромая, но старательно выполняя технику шагов. Шан Чжунжэнь берег бессильно повисшую правую руку, и, удерживая саблю левой, держался рядом с отцом. Тот, так и не сумевший преодолеть непробиваемую защиту Гу Юэсюаня, выглядел менее потрепано, чем братья Шан, но заметно было, что вздумай он продолжить бой, ничем хорошим для главы клана Восьми Триграмм это бы не кончилось. Старый воитель дышал хрипло и с присвистом, а его побледневшее лицо покрывали капельки пота. Шан Хэмин получил в бою с Гу Юэсюанем внутренние повреждения, и это, пожалуй, было серьезнее мелких травм его сыновей.

- Клан Пигуа требует справедливости, - раздался вдруг дрожащий, но непреклонный голос, смутно знакомый Сяо-Фаню. Он обернулся на звук, и увидел того самого широколицего и бледноглазого мужчину, что некогда напал на него на хребте Цзинъян. Этот младший клана Пигуа заметно опасался ответа на свои слова, но не отступал, что побудило Ван Фаня ощутить к нему толику уважения.

- Злодейство было свершено, Чжо Жэньцин, и был ли ты замешан в нем, или нет, не имеет большого значения. Один из твоих младших - убийца, и ты, как его учитель, несешь ответственность, - продолжил член клана Пигуа. Глава Удана тяжело вздохнул, устало глядя на настырного правдоискателя.

- Негодяй, отравивший главу Пигуа, лишь прикидывался даосом, - вмешался Сяо-Фань. - Он проник в Удан, назвавшись чужим именем - Ли Чжаоцин, - и удрал отсюда, едва отправив свое отравленное письмо. Можно ли считать учеником Удана этого лжеца и притворца? Может статься, что истинный Ли Чжаоцин сейчас лежит связанным и раздетым в каком-нибудь подвале, послужив маской для злодея.

- Чжо Жэньцин принял этого человека, и назвал его учеником, каким бы ни было его появление в Удане, - с меньшей уверенностью возразил мужчина из клана Пигуа. - Учитель всегда отвечает за ученика.

- То есть, если вор проникнет в твой дом, и, чтобы избегнуть стражи, завернется в халат твоей жены и спрячется на кухне, ты начнешь покупать ему кольца и серьги? - раздраженно ответил Ван Фань. - Не говори глупостей. Чжо Жэньцин не в ответе за злодеяние чужого ему человека.

- Благодарю тебя за слова поддержки, Сяо-Фань, но собрат из клана Пигуа все же прав кое в чем, - раздался утомленный голос главы Удана. - Как бы то ни было, моя секта поспособствовала злодейству, забравшему жизнь главы Пигуа. Удан нанес вашему клану вред, собрат, - обратился он к искателю справедливости, - и чтобы исправить мою ошибку, я буду передавать четверть прибыли Удана в клан Пигуа последующие десять лет.

- Это невозможно, Жэньцин! - воскликнул незнакомый Сяо-Фаню высокопоставленный даос. - Удан - не купеческое товарищество, сидящее на сундуках с золотом. Если ты начнешь отдавать четверть наших денег, то четверти наших младших будет нечего есть все эти годы!

- Значит, я научу их питаться солнечным светом! - повысил голос глава Удана. Было заметно, как его тяготит неприятная ситуация, в которой оказалась его секта, но от своего решения, пусть и болезненного для Удана, Чжо Жэньцин не отступал. - Довольно препирательств, Жэньцзюнь. Наши раненые младшие нуждаются в заботе, - он повернулся было, чтобы уйти, но его остановил оклик Ван Фаня.

- Даос Чжо, - произнес он, громко, но подчеркнуто вежливо. - Позвольте выразить вам свое уважение.

Пусть Сяо-Фань и был несогласен с потворствованием клану Пигуа, что желал поправить свой невеликий авторитет за счет уданских даосов, младший ученик Уся-цзы ощущал жалость к главе Удана, и уважал проявленное им великодушие. Эти чувства, а также неподдельное восхищение фехтовальным мастерством Чжо Жэньцина, пробудили в Ван Фане желание попытаться отвлечь его от неприятных событий сегодняшнего дня. Отвлекать даоса он решил, с абсолютной искренностью говоря ему чистую правду.

- Мой поступок не заслуживает уважения, Сяо-Фань, - грустно ответил, тем временем, глава Удана. - Он - необходимость, трудная и неприятная для нас. Будь моя воля, я бы прогнал того младшего из Пигуа ни с чем, но злодеяние должно быть уравновешено добром.

- Я о другом, даос Чжо, - с веселой улыбкой ответил юноша. - Проявленная вами щедрость к Пигуа - тоже достойное деяние, но я говорю о вашем искусстве меча, - он прервался ненадолго, пытаясь собраться с мыслями, и старательно прогоняя из мыслей несуразные словечки наподобие “зашибись”, “ахренеть”, и “взрыв мозга”.

- Совсем недавно, один мудрец сказал мне, что вскорости мой путь воина изменится к лучшему, - начал он издалека. - Он изменился сегодня. До сего дня, я заучивал приёмы и осваивал стили, мало задумываясь о сути любого боевого искусства. А ведь она проста, эта суть. Она - победа над противником. Сегодня, я увидел ее воплощение в подлунном мире. Суть боевых искусств - победа, а суть победы - меч. Сегодня, вы держали в ваших руках не полосу стали, а саму победу, мудрец. Ваше боевое искусство не просто открыло мне глаза, оно сделало меня подобным слепцу, к которому вернулось зрение. Ваше умение поразительно и невозможно. Многие школяры сравнивают искусство меча с каллиграфией, - юноша презрительно хмыкнул. - Что книжные черви могут знать о красоте укола, разрезающего связки и мышцы оружной руки, и заставляющего пальцы врага неметь и разжиматься, выпуская на волю его оружие? Что не видящие солнца, бледнолицые начетчики знают об ужасной и потусторонней завершенности смертельного удара, вскрывающего горло врага, разделяющего и его трахею, и связь его тела с душой? Что чернильные души поймут в искусстве письма кровью по ткани сущего? - юноша перевёл дух, и с удовольствием заметил на лице Чжо Жэньцина понимающую улыбку, изгнавшую усталость и раздражение.

- Скажу вам честно, мудрец, - продолжил он, - увидев ваше мастерство, я влюбился в меч. Влюбился лишь самую малость меньше… - Ван Фань быстро обшарил взглядом свое окружение, и найдя Ши Янь, быстрым шагом подошёл к ней, и порывисто обнял. Девушка смущенно покраснела, но даже и не подумала протестовать.

- …Лишь самую малость меньше, чем в мою прекрасную Ласточку, - договорил юноша, не разжимая объятий. - С этого дня, я со всем усердием начну изучать мечные техники моей секты, и надеюсь, что когда-нибудь смогу приблизиться к вашему мастерству.

- Спасибо за добрые слова, Сяо-Фань, - довольно ответил ему Чжо Жэньцин. - Я рад, что мои скромные успехи в мече вдохновили тебя. Быть может, ты захочешь потренироваться со мной в мечном искусстве? Я приглашаю тебя и твоих спутников задержаться в Удане ещё на день. Я должен как-то отблагодарить вас всех за помощь в сегодняшней битве.

- Мы примем ваше предложение, мудрец, - ответил Гу Юэсюань. - Нам всем нужно передохнуть после долгого дня. Надеюсь, мы не слишком стесним вас.

- Вовсе нет, - добродушно ответил глава Удана. - Общество добрых друзей - всегда в радость. Сяо-Фань, - вновь обратился он к ученику Уся-цзы. - Мы можем начать тренировки, как только ты переведешь дух.

- Сначала, я хотел бы поблагодарить вас, мудрец, за возможность наблюдать ваше мастерство, - задумчиво ответил тот. - Я немного понимаю во врачевании, и хочу помочь раненым ученикам Удана.

- Это предложение очень своевременно, - ещё шире улыбнулся Чжо Жэньцин. - Познакомься с Чжуан Жэньцзюнем, моим младшим братом по оружию, - он указал на доселе остававшегося неизвестным высокопоставленного даоса. Тот кивнул юноше, коротко и резко.

- Он позаботится о том, чтобы твои умения оказались приложены наилучшим образом, - продолжил глава Удана. - А сейчас, нам всем предстоят многие заботы, - даос слегка поклонился Ван Фаню и его друзьям, и направился во внутренний двор.

- Найди меня в главном зале секты, младший, - отрывисто бросил третьему ученику Уся-цзы Чжуан Жэньцзюнь, и последовал за своим главой.

- Ты ведь пойдешь лечить раненых теперь, Сяо-Фань? - с непонятной интонацией спросила юношу Ши Янь. Тот, все ещё пребывающий в состоянии лёгкой отрешенности, вызванном усталостью и уходящим напряжением боя, рассеянно кивнул.

- Мне интересно, ты будешь делать это, все так же обнимая меня? - прежним голосом спросила девушка. Ван Фань удивлённо уставился на подругу, все еще сжимаемую им в объятиях, и весело рассмеялся.

***

- Могу ли я задать вам отвлеченный вопрос, старший? - спросил Сяо-Фань Чжуан Жэньцзюня, не отвлекаясь от установки акупунктурных игл в торс юного даоса, попавшего под несколько сабельных ударов. Ученик Удана то и дело дергался и шипел от боли, что вовсе не облегчало работу Ван Фаня, но юноша относился к этому спокойно. Он повидал и более нервных больных за время практики у доктора Шэня.

- Погоди немного, - ответил высокопоставленный даос, осторожно, но щедро смазывая грудную клетку другого ученика “пастой Гуаньинь” - шаолиньским целительным средством, редким и ценным. Подопечный даоса лежал без сознания, и его грудь, разукрашенная оттенками лилового, чёрного, и желтого, бугрилась многочисленными шишками - ребра ученика изрядно пострадали в недавней битве.

- Проклятый клан Пигуа и его варварское боевое искусство, - неожиданно пробормотал Чжуан Жэньцзюнь с горестным недовольством. - Оно словно создано для того, чтобы калечить и убивать неопытных младших.

- Это из-за его слабости перед защитными техниками, мудрец? - заинтересовался Сяо-Фань.

- В том числе, - отстраненно ответил даос. - Божественный Кулак Пигуа зависит от телесной силы практика, и телесную силу же развивает. Пусть подобное несовершенное искусство не пробьет ни одну мало-мальски прочную защитную технику, воина без защиты ей легко покалечить. Как младшего Чжэнкэ, к примеру, - он кивнул на недвижно лежащего юношу. Приглядевшись, Сяо-Фань узнал молодого даоса, отправившего их с Юэсюанем на обезьянью охоту. Тем временем, Чжуан Жэньцзюнь накрыл избитого Лан Чжэнкэ одеялом, и вытер руки чистой тряпицей.

- Что за вопрос был у тебя ко мне, младший? - вопросительно взглянул он на Ван Фаня.

Они, вместе с пятью сведущими в целительском деле младшими даосами, находились в главном зале секты - просторном помещении, могущем служить как для пиршеств, так и для тренировок. Из многочисленных открытых окон, широких и высоких, в залу лился солнечный свет, озаряя настенные свитки с каллиграфией, цепляясь за рукояти и детали ножен мечей, покоящихся на подставках, что располагались на длинных столиках у стен, и отблескивая на округлых боках напольных ваз. Низкие столы и круглые подушки для сидения сейчас были оттащены к стенам, чтобы дать место лежащим на полу раненым. Пострадавшие даосы расположились на брошенных на пол толстых одеялах, придавая главному залу Удана вид полевого лазарета. Лазарета, в котором Сяо-Фань подвизался военврачом-добровольцем.

- Вы ведь занимаетесь хозяйственными делами монастыря, не так ли, мудрец? - спросил он.

- Да, - с лёгким удивлением в голосе ответил Чжуан Жэньцзюнь. - Почему ты спросил об этом, Сяо-Фань?

- Я заметил, что ваше чело омрачено многими заботами, - с весёлой улыбкой высказался юноша, - и решил проверить свою догадку об их причине.

- Твоя догадка верна, - вздохнул даос. - Забота о благополучии Удана - ноша, взятая мной добровольно. Многие даосы, как молодые, так и пожившие, считают, что Путь - совершенствование ума и тела, либо же постижение естественных наук, или и вовсе, - он криво ухмыльнулся, - махание мечом и кулаками. Но я всегда знал: мой истинный Путь - наставлять, помогать, и защищать. Неважно, как именно - все ответвления этого Пути ведут ко благу, и для меня, и для моих подопечных.

- Это очень достойное призвание, - с одобрением отозвался Ван Фань. - Скажите, мудрец, вы были недовольны решением даоса Чжо о пожертвованиях для Пигуа из-за того, что они прибавят вам ненужных забот?

- Не только мне, Сяо-Фань! - от избытка чувств, Чжуан Жэньцзюнь высказался много громче и сердитее обычного. - Не только мне - всем нам! Десять лет мне придётся кормить младших пустым рисом и жидкой похлебкой, и изыскивать новые средства, чтобы даже этой скудной пищи хватило всем! - он в сердцах тряхнул головой. - Будь по-моему, так я пинками прогнал бы клан Пигуа, пришедший в мой дом грабить и убивать, и приведший с собой банду таких же жадных мерзавцев! - он зло стукнул кулаком по ладони, и высказался уже спокойнее:

- От широкого жеста моего старшего Удан потеряет лицо, а желудки его учеников надолго опустеют. Сомневаюсь, что Жэньцин проявил должную мудрость, принимая это решение.

- Признаюсь - я с вами согласен, - понизил голос ученик Уся-цзы. - Незачем кормить всяких, - он брезгливо скривился, - никчемных и алчных людишек. Но, по-моему, потеря лица Удану не грозит - наоборот, когда на реках и озерах узнают об этом случае, и решении даоса Чжо, доброе имя вашей секты только упрочится. Сообщество, пекущееся не только о близких и друзьях, но и о недавних врагах, иначе как великодушным не назовёшь.

- Надеюсь, что ты окажешься прав, Сяо-Фань, - нерадостно ответил Чжуан Жэньцзюнь, - и плодами решения моего брата по оружию станет уважение вольного люда, а не ворох тяжб, которыми нас осыпят дурные люди, желающие поживиться от щедрот Удана. Ты уже закончил с младшим Лином? - он указал на истыканного иглами подопечного Сяо-Фаня. Кровь из ран изрубленного даоса больше не текла, а сами багровые полосы на его торсе заметно уменьшились в размерах.

- Я - закончил, мои иглы - нет, - безмятежно отозвался Ван Фань. - Чуть позже их извлеку. Можно отдохнуть пока, а можно взглянуть на следующий сложный случай. Кто там ещё нуждается в моем внимании?

- У младшего Хуэйчэня плечо прорублено до кости, - почесал бородку Чжуан Жэньцзюнь. - Кость тоже может быть задета. Посмотришь на него, Сяо-Фань? Я распоряжусь о новом наборе акупунктурных игл для тебя.

- Конечно, посмотрю. Ну, за дело! - потер руки юноша.

***

Этим утром, Сяо-Фань не был в настроении восхищаться красотами горных видов. Вовсе не из-за того, что ему прискучили зрелища, что открывались с вершины Удана, либо же из-за непогоды. Солнце сияло на безоблачном небе, превращая лесистые склоны окружающих гор и холмов в волнующееся изумрудное море, шевелимое легким ветерком, а едва уловимая облачная дымка, окутывающая обитель даосов туманным покрывалом, придавала окружающему налет призрачного очарования. Но третий ученик Уся-цзы не обратил большого внимания на красу утреннего пейзажа, так как был полон радостного предвкушения.

Целительские хлопоты заняли весь вчерашний день Ван Фаня, затянувшись до темноты. Юноша, при содействии Чжуан Жэньцзюня, применял свое целительское искусство долго и плодотворно, пользуясь как его мистическими аспектами - акупунктурой и вливанием ци, - так и более приземленными методами. Он вправил множество сломанных костей, забинтовал немало рубленых и колотых ран, и был вынужден лично приготовить на уданской кухне два котелка лекарственных настоев - болеутоляющего, и укрепляющего. Когда, поздним вечером, Чжуан Жэньцзюнь передал вымотанного юношу своему главе, также утомленному дневными заботами, тот первым делом поинтересовался, достанет ли Сяо-Фаню сил для их завтрашней тренировки. Юноша ответил воодушевленным согласием, даже забыв на миг о своей усталости. Ему не терпелось поскорее начать изучение мечного искусства, да ещё и под руководством мастера, что восхитил Ван Фаня своим умением. Сегодня, это нетерпение только усилилось.

Чжо Жэньцин обнаружился на небольшой площадке у порога своего дома, в компании жены. Госпожа Чжо, устроившаяся на веранде и занятая стиркой, с добродушной улыбкой наблюдала за мужем, не отрывая рук от стиральной доски. Глава Удана словно и не замечал её, медленно выполняя фехтовальные упражнения. Его плавные движения живо напомнили Ван Фаню приёмы Кулака Великого Предела - он даже подметил знакомую работу ног и смещения корпуса.

- Доброго утра, мудрец, госпожа, - вежливо поклонился юноша даосу и его жене. Та дружелюбно кивнула в ответ.

- Присоединяйся ко мне, Сяо-Фань, - коротко глянул на него Чжо Жэньцин. - Возьми тренировочный меч, - он указал глазами на стойку с деревянным оружием, расположившуюся у веранды, - и просто следуй моим движениям, слушая мои слова. Ты ведь не изучал раньше мечные стили?

- Нет, мудрец, - ответил Ван Фань, беря меч со стойки и становясь в позицию рядом с даосом. Поймать неспешный ритм движений Чжо Жэньцина оказалось несложно - юноша прекрасно помнил освоенные формы и приёмы Кулака Великого Предела, а подстроить их под выполняемое главой Удана упражнение удалось неожиданно легко.

- Пусть ты не имеешь представления о фехтовальном искусстве, ты очень точно пересказал мне его суть вчера, - продолжил Чжо Жэньцин безмятежным голосом. - Меч - не вычурность приёмов, и не видимое благородство формы. Приёмы мечного искусства могут быть сложны и вычурны, но только из нужды. Форма меча проста и изящна, но исключительно по необходимости. Меч подчинен единственной идее - убить врага, быстро и действенно. Клинок меча узок и легок, а гарда мала, чтобы оружную руку не обременял лишний вес, а удары, наносимые мечом, были как можно быстрее и точнее. Скорость и точность очень важны для фехтовальщика, много важнее сложности приёмов.

- Вам знакомо боевое искусство Страны Восходящего Солнца, мудрец? - отрешенно спросил Сяо-Фань, старательно повторяя движения даоса. - Судя по виденному мной, тамошний фехтовальный стиль ставит скорость во главу угла.

- Я немного знаком с ним, - ответил даос, не выказывая ни грана недовольства от того, что его речь была прервана - наоборот, юноша заметил на его лице довольную улыбку.

- Некогда, я наблюдал довольно любопытную сабельную технику, использованную пиратом-вокоу, - продолжил он. - Тому воину почти удалось смертельно удивить меня с её помощью, и, победив его и взяв в плен, я расспросил пирата о его стиле. Ты верно оценил его, Сяо-Фань - в скорости его главная сила. Те фехтовальные приёмы Страны Восходящего Солнца, что известны мне, просты и действенны. Обучившись им, любой может стать опасным бойцом в короткий срок. У них лишь один серьёзный недостаток - излишняя простота. Умелый воин, если не умрёт в первые секунды боя с практиком этого стиля, легко сможет прочитать его движения. Тем не менее, стиль Страны Восходящего Солнца - хороший пример того, как важна скорость в фехтовании, - даос прервался ненадолго, и на его лице отразилась задумчивость.

- Рубящие удары - основа упомянутой фехтовальной техники, - продолжил он отстраненно. - Думается мне, стиль, основанный на одних лишь уколах, был бы ещё проще и опаснее, ведь укол быстрее рубящего удара. Но довольно об этом, - голос главы Удана вновь обрел сосредоточенную твердость.

- Боевое искусство, что практикую я, не ограничивает себя каким-то одним приемом, понятием, или формой, - продолжил он, не прекращая движения. - Наоборот, приёмы - вторичны, формы - вторичны, и даже идея, лежащая в основе стиля, отступает перед его истинной сутью, той самой сутью, что ты столь верно понял недавно. Заучивай приёмы, практикуй формы, и размышляй о лежащей в основе стиля идее, но будь готов отбросить все это ради истинного понимания меча. Если же тебе не удастся отбросить вторичное ради истинного, то, может статься, иное оружие подойдет тебе лучше. Но я уверен, что меч - твоё оружие, ведь ты понял суть меча, даже не начав изучать его, - даос неожиданно рассмеялся.

- Можно сказать, вы стали моим невольным учителем, мудрец, - весело откликнулся Сяо-Фань. - Я обрел свое понимание благодаря вам.

- Именно поэтому я рад обучать тебя, - в голосе Чжо Жэньцина вновь прозвучало довольство. - Нет ничего более лестного для учителя, чем успехи ученика, и если моя наука станет фундаментом для умений будущего мастера, у меня будет веский повод для гордости. Говоря об учительской гордости… - даос издал короткий смешок. - Гу Е недавно хвастался двумя своими учениками. Один из них освоил Кулак Великого Предела за неполные два дня, и побудил второго показать свое истинное умение, мастерство, достойное одного из старших. Что ты скажешь на это, Сяо-Фань?

- Гу Ши слишком подвержен дурному влиянию, - немедленно отозвался юноша. - В нем совершенно нет гордости за свои успехи. Верно, его нужно почаще восхвалять.

- Мысль любопытная, - рассмеялся даос. - Но я о тебе спрашивал, Сяо-Фань, а не о Гу-младшем. Что ты думаешь о Кулаке Великого Предела?

- Это отличный стиль, - ответил юноша, и, после недолгих колебаний, продолжил с откровенностью:

- Но у меня не лежит душа к его изучению, уж не знаю, почему.

- Возможно, это горячность молодости, - задумчиво высказался Чжо Жэньцин. - Или же, не в обиду будь сказано, недостаточное понимание сути кулачного боя. Как бы то ни было, твое знание стиля Великого Предела поможет тебе понять сегодняшний урок полнее и лучше, - он завершил очередное неспешно-плавное движение, и выпрямился, держа меч за спиной, обратным хватом.

- Следи за мной внимательно. Я покажу тебе самые простые приемы, что составляют основу любого стиля. Укол!.. - меч даоса сверкнул стремительной молнией. - Рубящий удар!.. - воздух разошелся с резким свистом, разделенный лезвием меча. - Связывание!.. - движение локтем и кистью заставило острие меча описать небольшой круг. - Режущий удар!.. - клинок с оттяжкой прошелся по воздуху, прочертив близкую к прямой линию.

***

- Пусть твои движения будут плавными, словно полет, - монотонно и спокойно говорил Чжо Жэньцин, внимательно наблюдая за выполняющим формы Сяо-Фанем. - Расслабь руку, не напрягай кисть. Держи меч надежно, но нежно, словно любимую женщину, словно, - даос хитро ухмыльнулся, - пойманную птицу. Сдавишь слишком сильно - сломаешь ей крылья, а коли слишком ослабишь хватку - она улетит, - Ван Фань с укоризной посмотрел на него, без труда распознав источник этого сравнения. Глава Удана невозмутимо продолжил:

- Не прекращай движения ног. Круг - самая гармоничная из форм, и пусть твое движение подчинится ей. Пусть круг, центр которого - острие твоего меча, станет основой твоего движения. Отступая и наступая, атакуя или же обороняясь, не оставайся на месте, и подчиняй поле боя ритму своего движения. Позволь своей внутренней энергии течь свободно, наполняя каждый меридиан, и каждый узел, совершая полный круговорот по всему телу. Пусть внешняя гармония сольется с внутренней, а меч - станет частью этой гармонии. В этом и заключается Великий Предел.

***

- Помнишь ли ты показанные мной формы, Сяо-Фань? - строго спросил его глава Удана.

- Помню где-то десятую часть, - отрешенно ответил юноша. - Остальное позабыл напрочь.

- Правда? - приподнял брови даос. В его голосе не было злости на нерадивость ученика - лишь недоверчивая радость. - Что же, я покажу тебе их еще раз. Смотри внимательно…

- Запомнил ли ты показанное? - вновь спросил Чжо Жэньцин, убирая меч в ножны.

- Забыл почти все, но некая малость до сих пор скребется мне в память, - еще отстраненнее протянул Ван Фань. - Простите, мудрец, видно, я недостаточно старателен.

- Ты - более чем прилежен, Сяо-Фань, - довольно ответил на это даос. - В один день, ты понял больше, чем многие мои ученики - за всю жизнь. Давай проверим твои навыки, - он отложил свой меч, и, взяв со стойки тренировочный клинок, кивнул юноше. - Пожалуйста.

- Пожалуйста, учи… кхм, гм, - прокашлявшись, Ван Фань недовольно сжал губы. Чжо Жэньцин, не скрываясь, просиял довольной улыбкой на эту оговорку юноши.

Они профехтовали довольно долго, потратив на учебный поединок большую часть дня. Глава Удана также пригласил своих братьев по оружию поучаствовать в их тренировке, и Сяо-Фань поочередно сразился с тремя высокопоставленными даосами. Пусть все они и практиковали Меч Великого Предела, их манера боя была совершенно различной. Гу Е отдавал предпочтение обороне и контратакам, Чжуан Жэньцзюнь лишь изредка прерывал молниеносные каскады ударов оборонительными движениями, а стиль Чжо Жэньцина был изменчив и непостоянен, становясь то быстрым и сокрушительным, то вязким и спокойным. Поединки с ними ввергли юношу в еще большую задумчивость, и задумчивость эта все множилась. В конце концов, Сяо-Фань застыл соляным столпом посреди очередного движения, а потом - медленно улегся на камни внутреннего двора, бездумно уставившись в небо. Чжуан Жэньцзюнь, фехтовавший с ним, встревоженно обратился к юноше, но Чжо Жэньцин удержал собрата по оружию, а потом - и вовсе увел прочь его и Гу Е. Обернувшись на юношу в последний раз, глава Удана задумчиво произнес:

- Тебе хватит какой-то пары лет, а может, и вовсе года, чтобы достичь истинного понимания меча, Сяо-Фань. Главное, не позволяй огню внутри тебя угаснуть.

Юноша ничего не ответил на эти слова, да и не услышал он их, занятый собственными мыслями. Он наблюдал темнеющее небо, и сияющие точки звезд, что зажигались на нем, скользя взглядом по объединяющим их созвездиям. Он нашел взглядом Большой Ковш, и улыбнулся ему, как старому знакомому, вспомнив даосский боевой прием, взявший имя этого звездного скопления. Но его задумчивость не нарушалась, пока из-за туч не показался тонкий серпик луны. Посмотрев на него, Сяо-Фань вскочил на ноги, радостно улыбаясь, и принял начальную стойку стиля Великого Предела. Он взмахнул тренировочным мечом, и принялся пластать воздух в кажущихся беспорядочными ударах.

“Любая замкнутая линия может выглядеть, как круг,” думал он, увлеченно фехтуя с собственной тенью. “Вопрос лишь в точке обзора. Любое движение гармонично, вопрос лишь в его завершенности. Так, надо бы обсудить это с Чжо Жэньцином. И с учителем. Даже с Джи можно на эту тему поболтать,” он весело улыбнулся, вспомнив о своем втором старшем. Цзин Цзи вновь предстояло стать долговременным тренировочным партнером Сяо-Фаня, хотел второй ученик Уся-цзы этого, или нет.

***

Прощаясь, Чжо Жэньцин передал Ван Фаню меч - простой клинок, длинный и прямой, в деревянных ножнах без украшений. Символ инь-ян был вычеканен на гарде меча, и выкрашен чёрной и белой краской.

- Увы, я не могу одарить тебя лучше, Сяо-Фань, - извиняющимся тоном сказал даос. - В моей секте нет драгоценного оружия. Даже мой собственный меч - всего лишь памятный подарок учителя. Но этот клинок верно послужит тебе: его сталь крепка, а форма - удобна.

- Спасибо вам за ваш памятный подарок, мудрец, - с намеком посмотрел на него Ван Фань, и глава Удана со смущенной улыбкой огладил усы. Пусть Сяо-Фань не мог назвать его учителем, не оскорбляя Уся-цзы, вчерашняя оговорка юноши несомненно пришлась Чжо Жэньцину по душе, и не была им забыта.

Шагая по горным тропинкам, ведущим вниз по склонам Удана, Сяо-Фань расспрашивал друзей о тех наградах, что они получили от даосов за помощь в сражении против клана Пигуа с союзниками. Вэй Цзылин с готовностью показала юноше книгу о некоей даосской “числовой магии”, в которой, пролистав томик, Ван Фань с удивлением узнал алгебру. Гу Юэсюань и Цзин Цзи получили от Чжо Жэньцина книги с описанием стилей Великого Предела, кулачного и мечного соответственно. Сяо-Фань немедленно принялся тормошить Цзи, требуя у него совместных тренировок, и, в конце концов, вынудил рыжеволосого воителя согласиться - по словам Цзи, “лишь бы избавиться от тебя хоть ненадолго“. Ши Янь же наотрез отказалась раскрывать секрет полученного ей подарка. Красная от смущения, она непреклонно заявила, что Сяо-Фань все узнает в свое время, но никак не сейчас. Тот, в свою очередь, был слишком умилен пылающими щеками подруги, чтобы настаивать.

Примечания

[1] Сунь Бинь - полководец эпохи Борющихся Царств, человек немалой силы духа и стратегического таланта. Автор "Искусства Войны Сунь Биня". Существует теория, что он и Сунь У (Сунь-цзы) - один и тот же человек.