История героя: Приквел

Глава 18, в которой герой сбегает от проявления чужой слабости, и, из-за этого, обзаводится интересным и приятным знакомством

Выступив из Дома Музыки и Меча, Гу Юэсюань и его спутники вновь двинулись по направлению к Ханьчжуну, чтобы оттуда, хоженными дорогами, добраться до провинции Шаньси, где находилась гора Хуашань. В этом путешествии, Сяо-Фань старался побольше общаться с Сяо Фу, пытаясь отвратить названного брата от горестных мыслей. На первом же привале, они смешали кровь в пиале с вином, и поклялись отныне стать друг другу братьями, не менее близкими, чем родные, выпив “кровавое вино” в знак крепости своей клятвы. Это несколько вернуло Сяо Фу присутствие духа, и Ван Фань, ободренный этим малым успехом, продолжил пытаться расшевелить побратима, устраивая с ним учебные поединки и тренировки в фехтовании, и беседуя с ним обо всем подряд. Ши Янь отнеслась к этой заботе с пониманием - ранее она назвала Сяо Фу ребенком, пытаясь уязвить его гордость, но сопереживала его внезапному сиротству не меньше, чем утратам собственных приемных детей. Цзин Цзи, поначалу несколько обидевшийся на сокращение их с Сяо-Фанем совместных фехтовальных упражнений, сменил гнев на милость, когда Ван Фань пригласил его поучаствовать в их с Сяо Фу тренировках.

Добравшись до древнего города Чанань, некогда - славной столицы великого императора Цинь Шихуан, а ныне - тихого провинциального городка, Гу Юэсюань со спутниками сделали остановку в одной из придорожных гостиниц. Передохнув, они вновь выступили в путь, и, пройдя многими извилистыми и длинными горными тропами, добрались до обители секты Хуашань.

Хуашань оправдывал свое имя, утопая в цветах и зелени[1]. Фруктовые деревья сбрасывали кружащиеся лепестки, клумбы пестрели многообразием цвета, даже резное дерево стен жилых домов прикрывали либо вьющиеся лозы плюща, либо тянущиеся к солнцу растения в горшках. Девушки отвлеклись на это цветочное великолепие, Гу Юэсюань завязал разговор с одной из учениц секты - крайне стеснительной девицей, что то и дело краснела, а внимание Сяо-Фаня, как и его побратима и второго старшего, привлекли тренирующиеся ученики секты. Хуашань был славен своим мечным искусством, и его глава, Цао Дай, по праву считался одним из лучших мастеров меча Поднебесной, пусть годы и не щадили пожилого воителя.

Младшие Хуашаня, старательно упражняющиеся в мече, также выглядели достойно, но ответственный за тренировку старший считал иначе. Его полные усталого раздражения крики разносились, казалось, по всей горе, отражая недовольство молодого мужчины соучениками.

- Что ты творишь? Все неправильно! - распекал он виновато понурившегося соученика. - “Взмах туманного лука” не должен следовать за “падающими листьями”. Форма “изобильное богатство” - не какое-то там показушное махание мечом! Прекрати выдумывать невесть что, и следуй канонам мечного искусства секты! Они - твоя единственная надежда, если ты хочешь достичь хоть чего-нибудь в мече, с твоим-то пониманием! - оставив красного от стыда младшего, он быстрым шагом двинулся к другому соученику, и внезапным тычком ножен в спину заставил его выпрямиться.

- Дыши животом, и сосредоточься на этом дыхании, - заговорил он тише, но с не меньшим раздражением. - Прекрати сутулиться, и помни - твое тело должно быть легким и подвижным. В этом - ключ к правильности твоих форм и приемов, основа верного использования меча. Запомни это, - недовольно вздохнув, он отправился наставлять следующего младшего.

- Этот старший весьма требователен, - фыркнул Сяо-Фань. - Будь ты таким же педантом, Джи, я бы взвыл от тоски в первые недели обучения.

- Виноват не он, а его младшие, - отозвался Цзин Цзи. - Будь я их старшим - не удержался бы от зуботычин и ругательных слов, глядя на их бестолковое копошение.

- Ты слишком строг к ним, А Цзи, они всего лишь неопытны, - добродушно заметил Сяо Фу. - Но, надо сказать, объяснения этого юноши просты и доходчивы. Я чувствую, что понял некоторую часть мечного искусства Хуашаня, слушая его, и наблюдая за выполнением приемов.

- Да? - заинтересовался Ван Фань. - Завидую твоему таланту, брат. Недовольные речи того старшего показались мне сумбурной околесицей.

- Сяо Фу прав, тот парень объяснял ну очень уж просто, - подтвердил Цзи. - Вот смотри, Сяо-Фань, “взмах туманного лука” - вот такой вот нисходящий удар, с обратным движением. А “падающие листья” - укол, переходящий во взмах. Если совместить их…

- Погоди, Джи, не нужно показывать прямо здесь, - остановил Сяо-Фань увлекшегося старшего. - Ученики Хуашаня могут подумать, что мы крадем их боевое искусство. Давайте найдем укромное место, и потренируемся там, - он двинулся к каменным ступеням лестницы, ведущей к вершине горы. Побратим и соученик последовали за ним.

- Правильно ли я понял, что ты и вправду хочешь украсть фехтовальные приемы Хуашаня? - задумчиво спросил Сяо Фу.

- Когда нечто настырно впихивают тебе в руки, можно ли считать это кражей? - засмеялся Ван Фань. - Кричи тот старший хоть немного громче, его бы услышали и в Чанане. Раз уж он так хотел быть услышанным и понятым, с чего бы нам отвергать его науку? - побратим Сяо-Фаня лишь покачал головой, с легкой усмешкой на лице.

Потренироваться в чужом мечном искусстве друзьям не удалось: подходящее укромное место, утоптанная площадка на вершине горы, оказалось занято. Один из учеников Хуашаня увлеченно рассказывал нечто, а Вэй Цзылин и Ши Янь внимательно его слушали. Юноши подошли ближе, заинтересовавшись беседой.

- …Я люблю ее всем сердцем! - взахлеб восхищался длинноносый и круглолицый юноша. Бледно-серые глаза делали его похожим на некое гигантское насекомое.

- Моя старшая сестра по учебе прекрасна, словно давший ей имя цветок, и добра, как богиня! - продолжал он свои хвалебные речи. - Я бы отдал все, лишь бы она обратила на меня свое внимание. Даже простое общение с ней, даже совместная практика фехтования наполняет мою душу радостью!.. - тут он заметил подошедших Сяо-Фаня с компанией, и смущенно свернул общение. - Не буду отнимать слишком много вашего времени, сестрицы, спасибо, что выслушали меня, - он быстрым шагом отошел к краю площадки, и, вынув меч из ножен, принялся выполнять фехтовальные упражнения с нарочито серьезным видом. С лиц девушек медленно сходила ошарашенная растроганность.

- Его чувства так прекрасны, сестрица, - шмыгнула носом Ши Янь. - Безответность его любви заставляет мое сердце плакать, сожалея о боли его души, - она потерла увлажнившиеся глаза.

- Мы не можем этого так оставить, - решительно кивнула Цзылин. - Спасение столь трогательных нежных чувств от бесславного увядания равносильно спасению жизни. Мы поможем этому бедному юноше воссоединиться с его сестрой по учебе.

- Ты понимаешь меня как никто другой, - всхлипнула Ши Янь. - Ты права, мы должны спасти этого несчастного. Верно, сама Гуаньинь направила нас сюда, услышав его мольбы, - девушка зачарованно уставилась на машущего мечом ученика Хуашаня.

- Вы это серьезно, Ласточка, Цзылин? - оторопело высказался Ван Фань. - Что вам за дело до этого незнакомца, и его воздыханий?

- Ты ничего не понимаешь, Сяо-Фань, - недовольно нахмурилась дочь Вэй Бао. - Мы не можем оставаться безучастными, глядя на сердечные муки этого юноши. Ни одна женщина не устоит перед такой искренностью. Узнай эта бесчувственная старшая сестра о любви своего младшего, ее сердце, несомненно, растает.

- Что же, пусть он подойдет к своей старшей, и расскажет ей об одолевающих его чувствах, - пожал плечами юноша. - К чему вам влезать в их любовные дела?

- Еще одно слово, Сяо-Фань, и я… у-у-у! - погрозила ему кулачком Ши Янь. - Порой, ты приятно удивляешь меня своей чуткостью, но сейчас, ты словно вознамерился воплотить все бессердечие мужчин!

- Все, Ласточка, больше не буду, - поспешно поднял ладони третий ученик Уся-цзы. - В качестве извинений, я даже помогу вам в вашем сводническом деле.

- Ты рехнулся, младший? - изумленно протянул Цзин Цзи. - Ты что, и вправду собрался носить меж этими двумя цветы и любовные послания?

- Нет, Джи, я помогу нашим спутницам советом, - терпеливо ответил тот. - В любви, как и на войне, хороший план - половина победы, - это высказывание ввергло Цзи в глубочайшую задумчивость. Он отрешенно уставился в сторону горизонта, потирая подбородок.

- Распускаются весенние цветы, и любовь расцветает в сердцах, - с задумчивой улыбкой высказался Сяо Фу. - Простите, друзья, меня нежданно посетило вдохновение. Я оставлю вас ненадолго, - кивнув соратникам, он отошел к краю площадки. Усевшись на траву, молодой мужчина пристроил цинь на коленях, и заиграл тихую, меланхоличную мелодию.

- Что нам известно о влюбленных? - спросил Сяо-Фань, проводив побратима взглядом. - Точнее, о влюбленном, и предмете его воздыханий?

- Э-м-м, я не спросила его имени, - виновато призналась Цзылин, бросив взгляд на все так же тренирующегося юношу. - Его любовь зовут Цао Эхуа, она - дочь главы секты, Цао Дая. После того, как ее старший брат пропал, господин Цао собирается сделать свою дочь наследницей.

- А наш влюбленный высоко метит, - одобрительно хмыкнул Ван Фань. - Что ж, начнем с простого - с разведки. Цзылин, ты у нас можешь оставаться незаметной, так что твоей задачей будет проследить за Цао Эхуа, и дождаться, когда она останется одна. Далее, ты и Ласточка познакомитесь с ней, и вызовете ее на разговор о парнях, - девушки одобрительно закивали, слушая Сяо-Фаня все более внимательно.

- Следующая часть проста в своей сути, но зачастую сложна в исполнении, и имя ей - импровизация, - продолжил юноша, чуть улыбаясь. - Узнав, что Эхуа думает о мужчинах, и о своем возможном избраннике, вы должны действовать по обстоятельствам. Но учтите! - он поднял палец вверх, приняв серьезный вид. - Ни в коем случае не говорите ей прямо о чувствах ее влюбленного младшего, и даже не упоминайте о нем! Она должна сама им заинтересоваться. Если не придумаете ничего на месте, возвращайтесь ко мне, и Великолепный Стратег Ван, - он принял напыщенный вид, - разработает для вас новый безупречный план, - он отбросил притворное самодовольство, и обратился к подруге:

- Ну что, Ласточка, по нраву тебе моя помощь?

- Очень, Сяо-Фань, - с широкой улыбкой, девушка подступила ближе, и коротко обняла его. Отпустив юношу, она повернулась к подруге, горя нетерпением. - Ну что, Цзылин, пойдем? Нужно начать разведку, следуя плану, - она весело хихикнула, - Великолепного Стратега Вана.

- Пойдем, сестрица, - азартно согласилась дочь Вэй Бао. - Я уже чувствую обращенное на нас милостивое внимание Гуаньинь, - подруги заспешили вниз по каменной лестнице, в сторону внутреннего двора секты.

- Джи, - тронул собрата за плечо Ван Фань. Тот вздрогнул и непонимающе заморгал, выныривая из пучин задумчивости. - Наши спутницы ушли, а несчастный влюбленный не заметит и ревущего носорога. Давай, наконец, потренируемся в фехтовании.

- Конечно, Сяо-Фань, - кивнул тот, окончательно возвращаясь в тварный мир. - Смотри внимательно…

***

- Так значит, вы и есть тот самый знаменитый Гу Юэсюань, Кулак Справедливости, победитель Соревнования Юных Героев? - злые слезы текли из глаз оставшегося неизвестным несчастного влюбленного, он поминутно утирал нос, а голос его был близок одновременно к крику и плачу, столь надрывно и избыточно громко высказывался этот ученик Хуашаня.

- Я - не ровня вам, но может, вы согласитесь обменяться со мной опытом? - судорожно сглотнув, продолжил он. - Позвольте мне ощутить боевое искусство знаменитого Гу Юэсюаня, - ревнивая злоба проглянула в полных слез глазах юноши.

- Хм, хорошо, младший, - непонимающе ответил старший ученик Уся-цзы. - Пожалуйста, - он сделал приглашающий жест.

План “Великолепного Стратега Вана” провалился, по не зависящим от него обстоятельствам - Цао Эхуа оказалась той самой девицей, что никак не могла одолеть свою скромность в общении с Гу Юэсюанем. В последнего она уже долго была влюблена - увиденный на Соревновании Юных Героев старший ученик долины Сяояо немедленно и прочно запал ей в душу. Растерянно пересказывающую эту новость Вэй Цзылин услышал несчастный влюбленный, а появление Гу Юэсюаня, закончившего свои дела с Цао Даем, заставило упомянутого влюбленного преисполниться ревности.

Тем временем, Юэсюань отвел в сторону неуклюжий укол мечом, и ответным ударом отбросил все еще плачущего ученика Хуашаня прочь.

- Еще раз! - вскричал тот, вскакивая на ноги, и брызжа слезами из глаз.

- Ну, хорошо, - старший ученик Уся-цзы никак не мог понять, во что он ввязался, и неудивительно - ни о чувствах Эхуа, ни о влюбленности яростно наскакивающего на него юноши, он знать не знал.

- Мне надоело это отвратительное зрелище, - презрительно кривясь, выплюнул Цзин Цзи. - Кто хочет, пусть смотрит дальше. Я вполне доберусь до долины Сяояо и сам, при нужде. Догоните меня потом, - он незамедлительно развернулся, и двинулся прочь.

- А ведь Джи прав, - отметил Ван Фань с нарастающим раздражением. Истерика, устроенная учеником Хуашаня на пустом месте, выглядела крайне неприглядно и постыдно, и младший ученик Уся-цзы благополучно потерял последние крохи симпатии, испытываемые им к обиженному влюбленному.

- Погоди, старший, я с тобой, - бросил он вслед Цзи, и оглядел прочих товарищей, собравшихся вокруг. Сяо Фу все играл, прикрыв глаза и слегка улыбаясь своим мыслям, не отвлекаясь ни на что иное. Девушки увлеченно наблюдали за нелепой дуэлью Гу Юэсюаня и незадачливого воздыхателя Цао Эхуа.

- Ласточка, ты с нами? - все же спросил он подругу.

- А? - непонимающе обернулась к нему девушка. В ее глазах поселился все тот же восторг пополам с жалостью, что Ван Фань мог наблюдать ранее, слушая неуклюжие признания влюбленного ученика Хуашаня.

- Я догоню тебя, Сяо-Фань, потом, - быстро ответила Ши Янь, и вновь обернулась к поединщикам.

“Хвала Нефритовому Императору, что ни японские дорамы, ни латиноамериканские теленовелы, ни даже ‘Санта-Барбару’ до сих пор не изобрели,” раздраженно размышлял Ван Фань, двигаясь вслед за Цзин Цзи по направлению к коновязи. “Иначе, моя Ласточка бы поселилась у телевизора, то и дело плача по очередному леонсио-хосе-игнасио. Вот же гребаный стыд. Джи правильно удирает с этой Горы Безответной Любви - не дай боже, и у него здесь обнаружится тайная воздыхательница, с любовным треугольником в комплекте. Юэсюаня же угораздило.”

Он и его второй старший, одолеваемые схожими сердитыми мыслями, спустились по склонам Хуашаня, и двинулись на юго-запад, в направлении долины Сяояо, ни разу не оглянувшись назад.

***

- Ты слышишь, Джи? - спросил своего старшего Сяо-Фань, поравнявшись с ним.

- Птица, - безмятежно ответил тот. - А еще, кролик. Кондор охотится, подумаешь.

- Но я совершенно точно слышал женский голос, - нахмурился его собеседник.

- Тебе показалось, - все так же безразлично бросил Цзи, и насмешливо прищурился. - Не иначе, визги того недоумка из Хуашаня до сих пор звенят у тебя в ушах. Нет, ну надо же быть настолько сопливым ничтожеством, - рыжеволосый юноша раздраженно сплюнул.

- Не могу не согласиться, - вздохнул Ван Фань. - В любой ситуации, мужчина должен сохранять достоинство. Взять хотя бы вас с Цзылин, - он отрешенно поглядел вдаль, в сторону слышащихся все отчетливее птичьих воплей.

- Каких-таких “нас с Цзылин”? - нахмурился Цзин Цзи. - При чем тут она? И я?

- Ни при чем, Джи, - лениво ответил третий ученик Уся-цзы, и вдруг вскинулся в седле. - Стоп. Ты слышал?

- Да, женский крик, - ответил посерьезневший Цзи. - Ты был прав, Сяо-Фань. Взглянем? - тот молча кивнул, и юноши пришпорили лошадей.

Когда собратья по учебе вырвались на широкую прогалину, их глазам открылась несколько необычная картина нападения хищников. Девушка в желтом платье держала на руках пушистого белого кролика, верещащего от ужаса, и пыталась отогнать двух огромных птиц, угрожая им большим ножом - с виду, обычным тесаком для рубки мяса. На плече девушки алела кровавая полоса - причина услышанного ранее крика. Птицы же, парящие совсем рядом, поражали размерами. Память Сяо-Фаня, напрягшись, все же выдала подходящее случаю сравнение - одноместный винтовой самолет. Чудовищных размеров пернатые, описав очередной круг, понеслись вниз, набирая скорость в атакующем броске. Юноша понял, что он даже слегка ошибся с их размерами, в сторону преуменьшения.

- Та птица, что идет первой - моя! - выкрикнул Цзин Цзи, выхватывая из ножен клинки, и подгоняя лошадь ударами пяток. Он немедленно вырвался вперед, и, приближаясь к девушке, вдруг легко вспрыгнул на седло. Он стоял на несущейся галопом лошади вполне уверенно, пусть и слегка пошатываясь.

“Джи-джигит,” - невольно скаламбурил Сяо-Фань. Он, наоборот, спешился, и, сосредоточившись, атаковал пальцевыми техниками вторую из птиц, заходящих на девушку, словно штурмовая пара ведущий-ведомый. Пернатый гигант оказался на удивление стойким на рану, не обращая внимания на большую часть импульсов техники “восьми бессмертных, указующих путь”, пока одна из энергетических стрел не ударила его в глаз. Это заставило возмущенно заклекотавшую птицу прекратить свое стремительное снижение, тормозя мощными взмахами крыльев, и вновь набирая высоту.

Цзи, тем временем, прыгнул вперед и вверх, оттолкнувшись от седла, и со всей совокупной скоростью, приданной ему лошадиным скоком и техникой шагов, врезался в первую птицу, нанося мощный удар клинками. Крик гигантского кондора на мгновение оглушил всех присутствующих. Огромная птица, отброшенная силой удара, все же выровнялась в воздухе, и полетела прочь, тяжело взмахивая крыльями. Ее спутница также отступила, следом за подранком.

- Ох, ну и в переделку же мы встряли, а, Сяо-Ту-цзы? - обратилась спасенная к своему питомцу, качая головой. Едва завершившееся происшествие на грани жизни и смерти несильно взволновало эту девушку - стряхнув с себя остатки ошеломления, она весело и дружелюбно улыбнулась спасшим ее юношам.

- Спасибо вам, молодые господа. Если бы не вы, птенцов этих ужасных птиц сегодня ждал бы плотный обед, - она хихикнула. - Я - Ван Жун. Как вас зовут?

Соученики поочередно назвались. Спасенная была одногодкой Сяо-Фаня, несомненно юная, но выглядящая взрослее сверстниц. Лицо ее было симпатичным и открытым, выражая безмятежную веселость, а каштановые волосы, заплетенные в два хвостика, спадали ниже плеч. Желтое платье-ципао прилегало к ее женственной фигуре, не стесняя движений, и открывая округлые плечи, одно из которых все еще истекало кровью.

- Давай я помогу тебе с раной, младшая сестрица Жун, - спохватился Ван Фань, запуская руки в суму. Смущенно крякнув, он тут же поправился:

- То есть, молодая госпожа Ван. Извините мою бесцеремонность.

- Нет-нет, Сяо-Фань, я вовсе не против, - весело ответила та. - К тому же, мы с тобой - однофамильцы, и, возможно, родственники, и ты никак не выглядишь младше меня. Решено, будешь моим старшим братом, - торжественно провозгласила она. Ван Фань тем временем закончил перевязывать ее рану.

- Вот, теперь все должно зажить уже сегодня, и даже шрама не останется, - довольно кивнул он.

- Правда? - неподдельно удивилась Ван Жун, и вновь широко улыбнулась. Заметно было, сколь привычны ее лицу добрые чувства и их яркое выражение.

- Тогда ты, братец, и ты, А Цзи, совершенно точно заслужили награду, - серьезно объявила она. - Вы спасли меня не только от съедения, но и от ущерба моей несомненной красоте, - она попыталась изобразить великосветскую даму, строя глазки и хлопая ресницами, но долго не продержалась, сдавшись веселому смеху. Ван Фань невольно улыбнулся следом за ней, и даже Цзи не сдержал усмешки - озорство их новой знакомой помимо воли увлекало.

- Я приглашаю вас в гости, - сказала она чуть серьезнее. - Мой дом - совсем недалеко, чуть севернее. Я хочу накормить вас обедом, и познакомить с отцом, и если он посмеет не наградить вас за спасение единственной дочери, то я ему задам! - девушка, притворно нахмурившись, погрозила указательным пальцем куда-то в сторону.

- Может, просто скажешь нам спасибо, и мы разойдемся, каждый своей дорогой? - со скукой в голосе буркнул Цзин Цзи. Наиболее увлекательная для него часть этой встречи - схватка с гигантскими птицами, - уже закончилась, и непоседливый юноша не желал тратить время на малоинтересное ему общение с людьми.

- Нет-нет, это будет совершенно неприлично, - нахмурилась Ван Жун, и недовольно подбоченилась. - Спасение моей и Сяо-Ту-цзы жизней заслуживает большего, чем простое “спасибо”. Не упрямься, А Цзи, и прими мое гостеприимство. Ручаюсь, ты не пожалеешь.

- Сестрица права, будет неприлично отказываться, - глубокомысленно заметил Ван Фань. - К тому же, учитель огорчится, узнав о том, что ты не желаешь налаживать дружеские связи на реках и озерах. Как вольному люду станет известно имя великого фехтовальщика Цзин Цзи, если он будет дичиться людей? - недовольно скривившись на этот резонный вопрос, Цзи неохотно кивнул.

- Вот и отлично, - просияла Ван Жун. - Пойдемте, я покажу вам дорогу.

***

Новая знакомая Сяо-Фаня и Цзи малость слукавила, говоря о близости своего жилища. После первых двадцати минут ходьбы, Ван Фань, не слушая возражений, усадил девушку в седло своего коня, что несколько ускорило их продвижение, но даже так им пришлось прошагать еще около часа. Цзин Цзи, хоть и не отступался от принятого решения, все чаще ворчал себе под нос нечто нелицеприятное, да и сам Сяо-Фань начал сомневаться в разумности этого продолжительного похода в гости. Сомнения его только усилились, когда на лесной траве вокруг начали попадаться кучки снега, а вскоре юноши и девушка и вовсе вступили на сплошной белый ковер, укрывающий землю искрящейся белизной. Ван Фань поспешно ускорил циркуляцию энергии по меридианам, заставляя холод отступить. Цзин Цзи насупился еще сильнее, кутаясь в халат. Лишь Ван Жун, в ее легком платье, никак не показала обеспокоенности холодом.

Их путь все же закончился, приведя к высокой каменной стене, над массивными воротами которой поблескивала позолотой и изморозью вывеска, гласящая “Дом семьи Ван”. Сяо-Фань и правда оказался однофамильцем живущего здесь семейства - написание их фамилий не разнилось ни в едином мазке кисти.

Спешившись, Ван Жун подбежала к воротам, и громко заколотила в них.

- Эй, вы, там! - ее звонкий голосок разнесся над морозными просторами, и заснеженной громадой поместья. - Впускайте меня поживее! Или вы хотите, чтобы наследница семьи Ван замерзла на пороге своего дома?

Ворота были отворены незамедлительно. Помимо пары слуг, ворочавших тяжелые створки, прибывших встречал рослый и широкоплечий мужчина с суровым лицом. Черные пряди в его буйной шевелюре до плеч все сильнее сдавали позиции седине, выдавая немалый возраст мужчины. Потертая рукоять сабли в простых ножнах, устроившейся на его бедре, ясно говорила, что этот человек не чужд воинских искусств.

- Папа! - воскликнула Ван Жун, и бросилась к нему обниматься.

- Не шуми, дочка, - с деланной строгостью ответил он, но его радость от встречи с дочерью было трудно не заметить. - Кто это с тобой?

- Познакомься с моими спасителями, папа, - ответила та, отцепляясь от мужчины. - Если бы не они, меня бы утащили гигантские кондоры, так что будь с ними повежливее!

- Приветствую вас, старший, - с улыбкой поклонился Ван Фань после небольшой паузы. Цзин Цзи почему-то замолчал, нарушая все приличия, и его младший соученик вынужденно представил их обоих.

- Нам повезло помочь молодой госпоже Ван, и она пригласила нас в гости. Настоятельно пригласила, - добавил он. В глазах отца Ван Жун проглянуло понимание.

- Я - Ван Ху, - коротко представился он. - Проходите, младшие, погрейтесь у очага, и разделите с нами обед. Я хочу услышать больше об этой истории с кондорами. Да, Сяо-Фань, с твоим старшим все в порядке? Что-то он бледно выглядит.

- Ван Жун совершенно никак не упомянула, - неожиданно заговорил Цзин Цзи, и запнулся, сглатывая комок. В его голосе звучал так необычный для легкомысленного юноши благоговейный трепет. - Она никак не упомянула, что ее отец - великий Герой Севера, Тигриный Клинок Ван Ху. Примите мое искреннее уважение, старший, я очень рад встретиться с вами лично. Я немного знаком с сабельными техниками, и встреча с вами, известным мастером сабли - счастье для меня, - он низко поклонился. Ван Фань с широко распахнутыми глазами взирал на этот поток вежливого красноречия, изливающегося из столь бесцеремонного обычно Цзи.

- Да, да, - скучным голосом ответил Ван Ху. - Проходите скорее, нечего стоять на холоде.

***

Обстановка дома семьи Ван была основательной и тяжеловесной - массивные скамьи, длинные дощатые столы, укрытые белыми скатертями, и огромная печь, наполняющая дом приятным теплом. Медвежья шкура устилала пол перед очагом, а на стенах висели разнообразные охотничьи трофеи, живо напомнив Сяо-Фаню Дом Звероловов. Правда, в отличие от многообразия добычи на стенах дома семьи Цзи, здесь присутствовали одни лишь опасные хищники - волки, медведи, тигры, и тому подобные большие звери.

- Спасибо вам, младшие, - с неожиданной теплотой поблагодарил Ван Ху, выслушав рассказанную Сяо-Фанем историю о битве с гигантскими птицами. - Не знаю, что бы сталось со мной, потеряй я дочь.

Ван Жун, сидящая рядом с ним на лавке, серьезно закивала, всем своим видом говоря, что отец без ее заботы неминуемо пропал бы. Она без сомнений была поздним, и оттого любимым и балованным ребенком, пусть капризной белоручкой отцовское обожание ее и не сделало.

- Погостите у меня несколько дней, - предложил мужчина. - Я просто обязан как-нибудь наградить вас за спасение моей малышки Жун.

- Не знаю, будет ли уместным стеснять вас, - с сомнением промолвил Ван Фань.

- Не смей отказываться, Сяо-Фань! - возмущенно прошипел Цзин Цзи. - Разве ты не понимаешь, что такое возможность обменяться опытом с одним из величайших мастеров фехтования? - Ван Жун, не скрываясь, прыснула на этот тихий, но прочувствованный вопль. Ее отец также не сдержал ухмылки.

- К тому же, мы с Цзи выполняем важное поручение учителя, - продолжил Ван Фань, не обращая внимания на все эти шевеления. Он вкратце пересказал гостеприимному хозяину новости о Периоде Невмешательства.

- Тогда я тем более обязан вас одарить, - нахмурил кустистые брови Ван Ху. - Пусть я и отошел от дел, и все мои заботы ныне - дом и воспитание дочери, думаю, я смогу найти, чем помочь вам.

- Да-да, братец, к тому же я так и не накормила вас обедом, - добавила Ван Жун. - Сегодня, нас пришлось есть готовку слуг, но подожди только, пока я сама встану за плиту! Уверена, ты попросишь добавки не один раз, - девушка задорно улыбнулась.

- Ну, если уж и вы, и мой старший так настаиваете, то я вынужден согласиться, - ответил на улыбку девушки Сяо-Фань.

***

- Отвратительно! - взревел Ван Ху бешеным зверем. - Никуда не годится! Мало того, что ты держишь благородный клинок сабли в левой руке, заняв правую этой бесполезной прямой железякой, так еще и техника твоя неуклюжа, проста, и едва-едва использует всю мощь, что дарует сабле ее форма! Тебе более пристало бы поленом фехтовать! Мне стыдно, что я начал тренировать тебя - сколько бы усилий я не приложил к такой бездарности, ты и с трехногой кошкой не справишься!

- Заткнись, вздорный старик! - заорал Цзин Цзи едва ли не громче мужчины. Его вопль прокатился по внутреннему двору поместья, согнав тревожно закричавших галок с крыши одного из зданий, и заставивший Сяо-Фаня невольно поежиться. На грубость юноши, Ван Ху неожиданно ответил добродушной улыбкой.

- Наконец-то тигренок показал зубы, - довольным голосом произнес он. - Запомни это ощущение, А Цзи, и попытайся повторить его. Дай-ка руку, я должен удостовериться, что ты все делаешь правильно, - он бережно взял ошарашенного Цзи за запястье.

Ван Фань лишь усмехнулся, продолжая наблюдать за необычной тренировкой своего старшего. Шел второй день их пребывания в поместье семейства Ван, бывший для Цзин Цзи вторым днем напряженных тренировок как в фехтовании, так и в техниках ци, а для его младшего - очередным днем отдыха. Ван Ху неподдельно огорчился, узнав, что ему нечем одарить Сяо-Фаня. Семья Ван не владела ни драгоценными клинками, ни какими-либо другими богатствами, а щедрый дар, сделанный отцом Ван Жун второму ученику Уся-цзы, Ван Фаню совершенно не подходил. Последний все же освоил базовые сабельные приемы под руководством Ван Ху - юный воитель видел только хорошее в расширении своего кругозора, и изучении сильных и слабых сторон фехтовальщиков на саблях, с которыми, в будущем, он вполне мог сойтись в бою.

С Цзин Цзи дело обстояло с точностью до наоборот - юный мастер меча и сабли готов был до дна вычерпать сокровищницу знаний Ван Ху, в которой все было для него ценным и нужным. Помимо практики в фехтовании, глава семейства Ван начал обучать Цзи семейной технике ци - Искусству Ревущего Тигра, что было не только весьма изощренным методом развития, но и включало в себя мощные боевые приемы, использующие ци совместно со звуком. Дикий крик Цзи, что распугал птиц и заставил Ван Фаня на мгновение подобраться, нес в себе толику внутренней энергии рыжеволосого воителя - второй ученик Уся-цзы делал успехи в освоении этой необычной техники.

Сяо-Фань наблюдал за тренировками старшего из отвлеченного интереса - пусть он и не считал, что бесполезных знаний не бывает, в знаниях о редких мистических искусствах он видел не только несомненную пользу, но и развлечение. Юный воитель все еще не охладел к волшебству, что являли собой мистические действия, порождаемые непостижимым могуществом внутренней энергии.

В отличие от одетых в легкие повседневные одеяния тренирующихся, Ван Фань нес на плечах тяжелый овчинный тулуп, одолженный у Ван Ху. Морозы в суровой северной земле, где лежала обитель семьи Ван, все крепчали, сухой и крупитчатый снег все так же окутывал землю и крыши искристым одеялом, а лед даже и не думал сходить с немногочисленных окрестных водоемов. Оба тренирующихся воителя были надежно согреты непрерывно используемыми техниками ци - Цзин Цзи, прилагающий к освоению Искусства Ревущего Тигра все возможные усилия, даже вспотел. Ван Фаню же пришлось кутаться в теплую одежду. Даже одеяния рослого и крепкого Ван Ху были тесноваты не по годам могучему юноше, но он не жаловался - в его распоряжении находился еще один способ обогрева. Его - полную тарелку горячей еды, - Сяо-Фань сейчас держал на коленях, то и дело запуская в еду палочки. Ван Жун ничуть не преуменьшила своего кулинарного умения - приготовленная ей пища таяла на языке, услаждая желудок Ван Фаня не хуже райских фруктов. Проглотив очередной кусочек, юноша зажмурился от удовольствия. Появление рядом дочери Ван Ху он не пропустил лишь из-за громкого снежного скрипа под сапожками девушки.

- Как успехи у Цзи? - поинтересовалась наследница семьи Ван, усаживаясь на ту же скамеечку, где устроился Сяо-Фань.

- Твой отец довольно долго орал и ругался, но минуту назад сменил гнев на милость, - отозвался юноша, и вновь отправил в рот порцию еды. Вкусовой взрыв на языке пробудил в нем благодарность к умелой поварихе, которую Ван Фань немедленно высказал:

- Сестрица, это мапо тофу - бесподобно. Столько вкуса от простых кусочков забродившей бобовой пасты никак нельзя ожидать. Ты - настоящая богиня кухни. Кто бы ни стал твоим мужем в будущем, его ждет райская жизнь.

- Спасибо, братец, спасибо, - рассмеялась девушка. - Мапо тофу мне еще не очень хорошо удается, на самом деле. Вот подожди, вечером я приготовлю суп из баранины по методу семьи Янь - уж он-то поистине вознесет твой желудок на вершины наслаждения.

- Ты избалуешь меня, - серьезно ответил Ван Фань. - Я больше не смогу есть обычную пищу, и буду вечно тосковать по твоей готовке, - он задумчиво почесал переносицу. - Может, познакомить тебя с моей подругой Ши Янь, для обмена опытом? У нее недурно получаются рис с овощами и суп с фаршированными клецками, но твоя готовка по сравнению с ними - небо по сравнению с землей.

- Кулинарии, как и всякому сложному делу, нужно обучаться долго и прилежно, - посерьезнела Ван Жун. - Я учусь кулинарному искусству уже несколько лет. Пусть все мои учителя и говорят, что у меня талант, но упорной работы и прилежания он не заменяет.

- Правда? - заинтересовался Сяо-Фань. - Что же, твой отец не против подобного увлечения? Разве он не хочет передать тебе семейное боевое искусство? - ему живо вспомнились Жэнь Хаожань, сын последнего, и все их семейные неурядицы.

- Хочет, но Искусство Ревущего Тигра мне не подходит - ни по характеру, ни по складу ума. Я больше пошла в маму, - безмятежно пожала плечами девушка. - Папа никогда не стал бы мне вредить, заставляя изучать неподходящие мне мистические искусства. Семейные же сабельные техники он уже мне передал. Я даже создаю на их основе свой стиль, - похвасталась она.

- Талантливый человек талантлив во всем, - пораженно покачал головой Ван Фань. - Ты не только великолепна с половником и кастрюлей, но и в боевых искусствах хороша. Нет, не будь мое сердце уже занято, я бы точно прислал к тебе сватов, - Ван Жун зашаркала ножкой и опустила глаза в притворном смущении, но тут же весело рассмеялась. Подначки Сяо-Фаня она понимала правильно - девушка обладала не только легким характером, но и живым умом.

- Ай-яй-яй, братец, а если мы все же родственники? - притворно насупилась она. - Неприлично смущать родную кровь подобными словами.

- Я родился в селе Цаодянь, что на берегу реки Ихэ, к востоку от Лояна, - Ван Фань отбросил всю шутливость, и в его голосе звучала толика несмелой надежды. - Случалось ли кому-нибудь из твоей семьи осесть в тех краях?

- Нет, - уверенно ответила девушка после недолгого раздумья. - Все известные мне десять поколений моей семьи селились здесь, на севере. Даже незаконнорожденные дети не покидали провинцию Шаньси. Видать, мы с тобой все же однофамильцы, братец, - она продолжила с притворной печалью:

- Придётся мне и дальше терпеть твои шутки о моем замужестве, - пригорюнившийся было Сяо-Фань невольно улыбнулся.

- Кто же тогда сохранит Искусство Ревущего Тигра для потомков, если не ты? - спросил он, желая уйти от болезненной темы родства и родни.

- Книги, - беззаботно пожала плечами дочь Ван Ху. - Отец описал семейный метод во многих подробностях. Еще, он не против передать его достойным - как твоему старшему. Наше семейное искусство не исчезнет, и не будет утрачено семьей - те из моих детей, кому оно подойдет, изучат его по книгам, и передадут потомкам, а научившиеся ему друзья отца сохранят его в своих школах и семьях.

- Это очень практичный подход, - одобрительно кивнул Сяо-Фань. - Я недавно познакомился с несчастным отцом, чей сын совершенно не желает изучать семейное наследие, - он пересказал собеседнице печальную историю наследника Дома Оружейников.

- Это грустно, - чуть поникла девушка. - Надеюсь, Цзяньнань все же поймет своего отца. Я люблю папу, и ни за что не стала бы его огорчать - у нас с ним не осталось близких людей, кроме друг друга. Даже потребуй он от меня изучать нелюбимое дело, я все же выполнила бы его просьбу - мне не жаль поступиться толикой свободы ради человека, что всю мою жизнь был рядом, и заботился обо мне.

- Ты рассудительнее многих, сестрица, - задумчиво покивал юноша. - Все же, печально, когда люди страдают из-за недопонимания.

- Истинно так, - согласилась Ван Жун. - Если ты доел, братец, то быть может, поможешь мне на кухне? Ты - мечник, а значит, и с кухонным ножом кое-как управишься, - она бросила на Сяо-Фаня лукавый взгляд.

- Кухонный нож более сходен с саблей, чем с мечом, а мои сабельные навыки ничтожны[2], - авторитетно заявил тот. - Но я не против расширения моего кругозора, и с радостью приму наставления младшей сестрицы, - весело фыркнув, от поднялся. - Пойдем, покажешь мне мясо и овощи, которые я зверски убью.

Примечания

[1] Название "Хуашань" дословно переводится как "гора цветов".

[2] Нечто вроде обмена китайскими каламбурами. Ван Жун называет Сяо-Фаня "даокэ" (刀客, dao ke, "фехтовальщик/мечник", где "刀" - сабля), и говорит, что он обязан совладать и с "цайдао" (菜刀, cai dao, "кухонный нож"). Тот отвечает, что его "даофа" (刀法, dao fa, "исскуство боя на саблях") слабовато даже для кухонного ножа-"цайдао".