История героя: Приквел

Глава 27, в которой герой не жалеет сил на поиски давно утерянного

В то время, как лошади несли Ван Фаня и его спутницу в направлении провинции Синьцзян, тяжёлые и горькие думы одолевали юношу. Умом он понимал, что поступает на редкость необдуманно и сумасбродно. Он расстался с верными друзьями под влиянием сиюминутного порыва, и бросился на край известного мира в поисках давно утерянных знаний, от которых давным-давно не осталось и следов. В любой другой день, Сяо-Фань, всегда старавшийся действовать осмотрительно и с холодной головой, первым бы оспорил собственное решение, соглашаясь с доводами Гу Юэсюаня и прочих своих соратников. Но не сегодня.

Несмотря на весь его опыт чужой жизни, Ван Фань все ещё оставался подростком, которому едва исполнилось шестнадцать, и сейчас его мировосприятие разлетелось на осколки от безжалостного удара, нанесенного суровой действительностью. Дух веселого приключения в компании друзей и любимой девушки улетучился без следа. То, чего не смогли сделать смерти врагов, опасности, и ранения, свои и друзей, с легкостью сотворила картина бессмысленной жестокости, увиденная Сяо-Фанем в гроте источника Хупао.

Он и раньше осознавал, что мир полон несправедливости, что негодяи измываются над слабыми, и что страдания не могущих себя защитить нередки в Поднебесной, но это его знание было чем-то далеким и отстраненным, известным с чужих слов. В его собственные годы бродяжничества, Ван Фаню повезло избегнуть той ужасной изнанки жизни, с которой зачастую не возвращаются - он не попал в лапы торговцев людьми, уберегся от встреч с безумцами, что убивают и мучают ради развлечения, а слухи о людоедах и насильниках остались для него лишь слухами.

Сегодня, слыша тихий, отчаянный плач взрослой и сильной женщины, видя ее боль и раны, он был поражен и раздавлен перенесенными ей ужасами. Накал чувств, испытанных Сяо-Фанем в гроте Хупао, не уступал таковому от его первого поцелуя с Ши Янь, но был совершенно ему противоположен. Лобзание любимой принесло юноше радость и счастье. Лицезрение же жутких ран Мэнпо, ее тихой обреченности и едва сдерживаемой боли, сдавило его сердце ледяной хваткой сожаления и неприятия. Он не желал, не мог мириться с подобным, и ухватился за единственную возможность исправить все с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку. Юноша с кривой ухмылкой припомнил слова Уся-цзы о пресечении несправедливости, ставшем его долгом, и воспоминание о спасении Сяо Фу от его внутренних демонов вернуло Ван Фаню малую часть душевного покоя. Он истово понадеялся, что его безрассудная попытка спасти Мэнпо также увенчается успехом.

Поглощенный тяжкими раздумьями, Сяо-Фань мало на что обращал внимание; все более мрачнеющие взгляды Ши Янь также остались незамеченными юношей. Поэтому, когда девушка заговорила с ним во время привала, её горький и холодный тон немало удивил Ван Фаня.

- Хочешь ли ты расстаться со мной, когда в моей помощи отпадёт нужда? - спросила она, и голос девушки был ненамного теплее вод источника Хупао.

- Что? - оторопело спросил юноша, уставившись на подругу с выражением полнейшего непонимания на лице.

- Твоя новая знакомая, Мэнпо, забрала столько твоего внимания, что мне, я чувствую, не достанется и крупицы его, - ядовитая горечь ревности звучала в словах Ши Янь все чётче. - Ты прикасался к ней самым неприличным образом. Ты поил её своей кровью. Ты говорил, - она на мгновение запнулась, и продолжила со слезами в голосе:

- Говорил, что вы с ней будете вместе! Я же совершенно лишняя в вашем союзе. Все-таки, ты лгал мне, клянясь в любви, - она остановилась, тяжело дыша, и глядя на Ван Фаня влажно блестящими глазами, полными обиды.

- Ласточка, скажи мне, пожалуйста, вот что, - медленно и тихо заговорил Сяо-Фань, - если завтра, мы наткнемся на старого, грязного нищего, чья кожа изрезана ножом, руки и ноги безжалостно сломаны, на лице и теле заметны следы жестокого избиения, а внутренности распадаются от ужасного яда, ты обидишься, если я захочу помочь ему? - его голос ничуть не изменился, все так же полнясь непониманием. - Если он, в бреду, назовёт меня милой женушкой, и я, чтобы успокоить его мятущийся от чудовищной боли дух, в ответ назову его муженьком, ты станешь ревновать? Я знаю, твои слова не идут от сердца, - горячая уверенность зазвучала в его словах. - Твоё сердце - доброе и великодушное, ведь не может быть иным сердце девушки, принявшей на себя заботу о дюжине сирот. Ласточка, милая, - выдохнул он с жаркой искренностью, - ныне, ты нужнее мне, чем когда-либо. В гроте Хупао, я увидел жуткую, невозможную несправедливость. Мне совершенно неважно, женщине ее причинили, или мужчине, но я до сих пор не могу понять, как небо не рушится на существо, способное на такую жестокость. Не отталкивай меня своей ревностью, прошу, - он умоляюще посмотрел на неё. - Без твоих тепла и нежности, я останусь наедине с миром, в котором возможно подобное, - Ши Янь, всхлипнув, крепко обняла его.

- Прости, Сяо-Фань, - прошептала она. - Я не должна была оскорблять тебя недоверием. Прости, любимый.

- Ничего, - так же шёпотом ответил он. - Главное, не отпускай меня пока что, ладно? - девушка судорожно закивала, сильнее сжав объятия.

***

Звуки боя Ван Фань и Ши Янь расслышали намного раньше, чем увидели их источник - тонкий свист ветра и шелест движущегося песка не могли скрыть воинственные вопли и лязг оружия. Юноша и девушка пришпорили вяло плетущихся лошадей, и вскоре, перевалив через очередной бархан, наткнулись на услышанное ими сражение. Сражение одного против не менее, чем трех десятков.

Толпа конных воинов в замызганных халатах и некогда белых наголовных платках напирали на шаолиньского Бронзового Архата, невесть как оказавшегося в песках Такла-Макана. Архата орущего и сквернословящего, и размахивающего своей саблей с яростью обреченного. Кровь щедро пятнала бронзовую кожу мужчины, сочась из многочисленных ран, но он не сдавался, неустанно пытаясь дотянуться сабельным клинком до своих противников. Несколько трупов лошадей и людей уже валялись на песке, отмечая его успехи.

Переглянувшись, Ван Фань и Ши Янь поняли друг друга без слов, и дружно подстегнули лошадей, стремясь поскорее придти на помощь столь не по-буддистски ведущему себя монаху. Девушка, вырвавшись вперёд, взвилась над седлом в высоком прыжке, и осыпала всадников градом дротиков. Кони и люди валились на землю, тяжело раненые и бездыханные, отмечая её попадания. Сяо-Фань, в свою очередь, ринулся вперёд, и, встав рядом с архатом, вытянул перед собой пустые ладони обеих рук. Невидимая смерть вышла из этих ладоней, и поглотила добрый десяток врагов в один миг - Божественный Меч Шести Меридианов разил наповал.

Всадники смешались и попятились от неожиданного и жесткого отпора, забравшего больше половины их жизней. Разъяренный монах же и не думал умерять свою злобу. Издав невнятный вопль, он воздел саблю к небу, и бросился было вперед, собираясь вновь сойтись с врагом в одиночку, но бег его вдруг прекратился на середине движения. Три сгустка энергии, брошенные Сяо-Фанем, настигли бронзовокожего воителя, и сковали его меридианы надежнейшими из цепей, запирая архата в его теле, словно в темнице. Монах стал окончательно подобен бронзовой статуе, лишь его полные ярости глаза, мечущие свирепые взгляды в сторону конных воинов, выбивались из образа памятника.

- Кто вы такие? Почему встали на сторону этого безумца? - с плохо скрываемой опаской произнес конник, выглядящий опрятнее прочих. Его речь была гортанной и жёсткой, а слова простыми, но вполне чистыми и правильными - Ван Фань с подругой, без сомнений, встретили местного, одного из народа вэйцзу[1].

- Вы обездвижили его - хорошо, - продолжил всадник. - Оставьте его нам, и ступайте своей дорогой. Так уж и быть, мы простим вам смерти товарищей.

- В ссоре между скверно одетыми и хорошо вооружёнными людьми, и буддистским монахом, я приму сторону монаха, - спокойно ответил Сяо-Фань. Он был не прочь потянуть время - легендарная внешняя техника все ещё тяжело давалась ему, и юный воитель отчаянно нуждался в передышке.

- Что за зло вы сотворили? - продолжил он все тем же бесстрастным тоном. - Верно, нечто ужасное, если даже кроткий последователь Будды впал в ярость.

- Мы даже не знаем этого сумасшедшего! - с чрезмерным пылом воскликнул предводитель конников. Ван Фань насмешливо прищурился, низко оценивая его нарочитую искренность. - Он набросился на нас ни с того, ни с сего, словно бешеный пес! Я и мои братья всего лишь… мирно ехали по своим делам.

- Ты хочешь сказать, мирно ждали в засаде первого попавшегося купца? - издевательски бросила Ши Янь. - Оазис совсем рядом, в нескольких десятках бу. Найдется ли место лучше, чтобы мирно поджидать богатых путников, и мирно избавлять их от лишних пожитков?

- Умолкни, женщина! - оскорбленно ответил конник. - Когда мужчины ведут беседу, твое дело - сидеть тихо, - Ши Янь презрительно фыркнула, и с намеком подбросила в воздух дротик-ласточку, пристально глядя на поборника патриархальных ценностей. Тот несколько стушевался, но вдруг, рыскнув взглядом по дальним барханам, вновь обрёл присутствие духа. Опасение на него лице сменилось злой радостью.

- Ты ведь просто-напросто тянешь время, глупый ханец, - наглым и оскорбительным тоном обратился он к Сяо-Фаню. - Не думай, что я не заметил. Видать, твои трюки слишком утомительны, чтобы сражаться подолгу, а девчонка - невелика угроза для нас. Вперёд, братья! - воскликнул он, вскидывая кривую саблю.

Это было последним действием в жизни разбойного атамана - удар меча, стремительный, словно молния, пересёк его торс наискосок, отделяя голову, часть груди, и правую руку. Разрубленный труп повис в седле, а Сяо-Фань, оттолкнувшись от крупа его лошади, набросился на не успевших опомниться бандитов. Он прошёл их строй насквозь, сразив шестерых, прежде чем пустынные разбойники опомнились. Но едва лишь они вознамерились скрестить свои изогнутые сабли с мечом Ван Фаня, юный воитель прянул назад одним длинным прыжком, мчась на встревоженный крик Ши Янь.

Стала понятной причина уверенности разбойничьего вожака - с окружающих барханов накатывала конная лава. К бандитам явилась подмога, численностью как бы не превышающая изначальные силы разбойничьего отряда.

- Прорываемся вон туда, Ласточка, - поспешно бросил подруге Сяо-Фань, указывая в ближайший промежуток меж двумя барханами. Подхватив все еще парализованного Бронзового Архата, он забросил его на загривок лошади, и взлетел в седло. Ши Янь последовала его примеру, и они помчались навстречу приближающейся лавине вопящих и улюлюкающих разбойников.

Юноше и девушке не пришлось сходиться с врагом в конной сшибке - метко брошенные Ши Янь дротики ссадили с коней четверых, и заставили отвернуть ещё троих. Юные воители вырвались из кольца, и вся конная масса бандитов, неповоротливо развернувшись, пустилась следом - смерть предводителя и многих товарищей явно не оставила разбойников равнодушными.

- Помнишь, я рассказывал тебе, как Пан Дэ сразил Гуань-вана[2]? - прокричал подруге Сяо-Фань. Та понимающе кивнула, и запустила руку в кармашки верной перевязи. Крепко сжатый кулак Ши Янь ощетинился остриями метательных ножей.

Взлетев на вершину очередного бархана, юноша и девушка резко развернули коней, и на преследователей обрушился град смертоносных снарядов - стальных дротиков, блещущих на ярком пустынном солнце, и едва заметных, но от этого не менее смертоносных импульсов техники Одного Ян. Всадники безжизненно валились с коней, лошади с диким ржанием падали на горячий песок, и вскоре, все было кончено. Не ушёл никто - Ван Фань не позволил врагу отступить, ливнем стремительных сгустков ци уничтожив хвост вражеской колонны, и закрыв бандитам путь к отступлению грудой лошадиных и человеческих тел. Ши Янь задумчиво вертела между пальцев медную монетку - израсходовав верные дротики, она перешла на технику семейства Юэ, Искусство Бросаться Деньгами.

Бронзовое тело, доселе безжизненно висевшее поперек седла Ван Фаня, вдруг зашевелилось, и тяжело рухнуло наземь. Монах с трудом поднялся на ноги, и заковылял в сторону бандитов, сжимая рукоять сабли. Брови Сяо-Фаня приподнялись в удивлении - бронзовый блеск сходил с кожи мужчины, словно траченная временем позолота с каменной статуи. Архат не продержался на ногах долго - силы оставили его, и он медленно опустился на одно колено, опираясь на саблю. Юноша и девушка спешились, и подошли ближе.

- Они насмерть замучили мою семью, - тихо и грустно поведал мужчина. - Я подвёл мою жену и маленькую дочь, не сумев защитить их от негодяев. Подвёл я и принявших меня братьев из Шаолиня, не сумев оставить мысли о мести. Я вдвойне подвёл духи моих родных, не сумев отомстить. Есть ли смысл и дальше влачить моё жалкое существование?

- Есть, - вмешался Ван Фань, твердо и уверенно. - Твои враги мертвы, а духи близких обрели покой. Твоя месть свершилась. Не нам, смертным, оспаривать волю великого неба, даровавшего тебе возможность жить дальше. Даже то, что ты разрушил собственные меридианы, пытаясь преодолеть мою парализацию, не видится мне чем-то дурным, - он криво ухмыльнулся. - Человеку столь безрассудному лучше не изучать воинские искусства. Занявшись простым и честным трудом, ты будешь иметь меньше возможностей причинить вред как другим, так и себе.

- Ты, наверное, прав, юный воитель, - тяжело вздохнул мужчина. Его кожа окончательно утратила крепость и сияние бронзы, и пошла морщинами старости. - Пусть я и устал от жизни, и несомых ею горестей, всякая малая букашка ценна в глазах Будды. Я отправлюсь в ближайший монастырь, и проведу остаток своих дней в смиренных трудах на благо всех живущих, - он безуспешно попытался встать.

- Не торопись, - дружелюбно произнес Сяо-Фань. - Я излечу твои раны, а после - поймаю для тебя одну из разбойничьих лошадей. Отправься ты в пустыню сейчас, и умрёшь скорее, чем от бандитского меча.

- Благодарю тебя, - устало отозвался монах, вновь опускаясь на песок.

***

Проводив взглядом исчезающую на горизонте конную фигуру, Ши Янь задумчиво посмотрела на Сяо-Фаня. Тот заученными движениями укладывал обратно в суму медицинские принадлежности, отрешенно глядя перед собой.

- Сегодня, мы спасли от смерти невинную душу, - тихо промолвила она, подойдя к юноше и обняв его за плечи. - Разве ты не рад, милый?

- Рад, Ласточка, - задумчиво улыбнулся тот, стряхивая отчужденность. Потянувшись к подруге, он поцеловал ее в щеку. - Когда мы позаботились об этом несчастном, мне стало немного легче. Верно, мне нужно пресечь ещё сотню-другую злодейств, и покой вновь вернётся в моё сердце, - они обменялись усталыми улыбками.

***

Шёл третий день поисков искусства Девяти Ян, поисков изнурительных и безуспешных. Ван Фань и Ши Янь обошли немало пустынных городков и селений, но ни в караван-сараях, ни в богатых шатрах вельмож и купцов, ни у лотков странствующих торговцев не находилось никого, способного им помочь. Сяо-Фань не отчаивался, но его подруга заметно начала уставать от бесплодности их исканий. Утомленные дорогой, иссушенные горячим пустынным ветром, и несущие на одежде толстый слой песка, они шли по улицам города Шулэ, мимо его приземистых желтокаменных строений, соседствующих с изжелта-зелеными кронами кривых и неприхотливых деревцев, и искали, где бы остановиться на ночлег.

- Быть может, пора прекратить этот безумный поиск, Сяо-Фань? - тихо спросила Ши Янь. - Мы тыкаемся повсюду, точно слепые котята, и находим лишь враки и сплетни. Я не оставлю тебя, куда бы ты ни направился, но подумай, есть ли смысл продолжать?

- Я понимаю твою усталость, Ласточка, - ответил Ван Фань с грустью в голосе. - Я и сам начинаю терять терпение. Давай все же проверим те враки-сплетни, что привели нас сюда, прежде чем думать о возвращении.

- Я с тобой, любимый, как и говорила, - утомленно улыбнулась девушка. - Но после всей этой возни в песке, мне кажется, что было бы разумнее поискать наследников Блистающего Культа ближе к дому. Не может такого быть, чтобы практиков искусства Девяти Ян не осталось совсем.

- Если они и остались, вряд ли эти практики объявляют о своих умениях на рыночных площадях, - задумчиво ответил юноша. - Всем известно, что метод Девяти Ян унаследован тремя знаменитыми сектами. Мало кто захочет перейти им дорогу, открыто заявив о присвоении этого наследства.

- Простите, собратья, вы упомянули метод Девяти Ян? - раздался совсем рядом юношеский голос, чей выговор выдавал в его обладателе коренного жителя Срединной Равнины. - Вы ищете утерянное искусство?

Ван Фань с удивлением оглядел говорившего - стройного и бледнокожего юношу, длинноволосого, и одетого в белое с оранжевым. На его поясе висел меч с белой рукоятью, и в ножнах того же цвета. Третий ученик Уся-цзы невольно улыбнулся уместности всех этих светлых цветов одежды при здешней жаре, пусть секта незнакомца и сделала своим домом место, ничуть не похожее на пустыню.

- Здравствуй, собрат, - церемонно поклонился он. - Как здоровье уважаемого Хэ Вэйфэна?

- Это я должен спрашивать вас об учителе, собратья, - весело улыбнулся юноша. - Дела секты держат меня в этой пустыне больше года. Все ли с ним в порядке?

- Я виделся с господином Хэ около месяца назад, - ответил Сяо-Фань. - Во время нашей встречи, он был здоров и крепок, и очень впечатлил меня своим фехтовальным мастерством, а также, - он невольно улыбнулся, - певческими навыками.

- Узнаю учителя, - рассмеялся тяньшанец. Покачав головой, он продолжил с прежним безмятежным видом:

- Простите моё отсутствие манер, собратья - я успел привыкнуть к здешнему простому обращению. Моё имя - Лян Чжун. Как вас зовут? - Ван Фань с подругой назвались.

- Я случайно услышал, что вы ищете метод Девяти Ян, - вновь обратился юноша к собеседникам после обмена представлениями. - Расскажите, будьте добры: с какой целью вы ищете именно его? Множество могущественных техник развития, не уступающих утерянному искусству, известны под небесами. Можно достичь силы с помощью любой из них, не тратя время на поиски давно утраченного.

- Методов много, но лишь утерянное искусство Блистающего Культа развивает ян-энергию практика на столь высоком уровне, - задумчиво ответил Сяо-Фань. - Нет ничего лучше метода Девяти Ян, если речь идёт о лечении травм, нанесенных тем или иным видом энергии инь. Ледяной яд и вовсе можно излечить только им.

- Ледяной яд? - неподдельно удивился Лян Чжун. - Техники, основанные на нем, считаются утерянными как бы не дольше искусства Девяти Ян. Где вы наткнулись на такую редкость?

- Один из наследников Блистающего Культа - наш враг, - невесело ответил на это Ван Фань. - Он владеет Ледяной Ладонью Летучей Мыши. Я и моя подруга пытаемся помочь его жертве.

- Невероятно, - рассмеялся тяньшанец. - Если спасаемый вами несчастный - младший Удана, то история Блистающего Культа и Чжана Уцзи считай, что повторяется заново.

- Она не принадлежит к Удану, - ровно ответил ученик Уся-цзы. - Но это не делает её менее достойной спасения, или же нуждающейся в помощи, - жизнерадостный собеседник начинал утомлять Ван Фаня, и его запасы вежливости медленно подходили к концу.

- Конечно же, ты прав, собрат, - чуть посерьезнел Лян Чжун. - Прости мои легкомысленные слова. В свою защиту, скажу, что мой интерес не празден - у меня имеются сведения, что, несомненно, помогут вам.

- Несомненно? - нахмурившись, спросила Ши Янь с подозрительностью в голосе. - Откуда такая уверенность, А Чжун?

- Помните ли вы легенду о нахождении Чжаном Уцзи описания метода Девяти Ян? - ответил вопросом словоохотливый тяньшанец, и, не дожидаясь ответа, принялся увлеченно рассказывать:

- Пару месяцев назад, со мной приключилась похожая история. Я надолго задержался в одном из близлежащих оазисов, и со скуки прикормил тамошних обезьян. Самой дружелюбной из них я и вовсе дал имя - Сяо-Хуан. Одним теплым вечером, я ужинал у костра, и Сяо-Хуан решил присоединиться ко мне, но не просто так. Мелкий проказник пришёл не с пустыми руками - он притащил мне старую книгу, завернутую в кожу. Конечно же, я попытался прочитать её, - Лян Чжун весело оглядел заинтересовавшихся собеседников, и продолжил, враз поскучнев:

- Она оказалась буддистской сутрой, с обычным для них сложным названием, - он смущенно ухмыльнулся. - Увы, я не знаком с учением Будды, и ничего не смог понять из нее. Но одно я запомнил точно - в ней неоднократно упоминалось мужское начало.

- Мужское начало, оно же энергия ян, - медленно протянул Сяо-Фань. - Где эта книга сейчас, А Чжун?

- Как я говорил, я не смог проникнуть в ее тайны, - ещё больше смутился юноша. - В тот вечер, я завернул книгу обратно в кожу, отложил подальше от костра, и улегся спать. Наутро, она пропала, - тяньшанец беспомощно улыбнулся. - Верно, Сяо-Хуан забрал её обратно.

- Что же ты упустил столь ценный текст? Нельзя быть таким легкомысленным, - укорила его Ши Янь. Девушка заметно оживилась, услышав рассказ Лян Чжуна - то, что она и Ван Фань, наконец, напали на верный след, придало ей сил.

- Ты права, сестрица, - пригорюнился юноша. - Я и сам не раз жалел об этом. Но, быть может, посетив тот оазис, мы сможем разыскать и книгу?

- Мы обязательно это сделаем, но завтра, - непререкаемым тоном высказался Сяо-Фань. - Как нам тебя найти, А Чжун?

***

Лян Чжун уже битый час пытался объясниться с непримечательного вида обезьяной. Он использовал все способы общения с плохо понимающими речь собеседника людьми: старательно передавал свою мысль жестами, избыточно повышал голос, и даже попытался изобразить в лицах то, что ему нужно. Но обезьяна человеком не была, и все усилия тяньшаньца пропали втуне - четверорукий зверёк лишь издавал протяжные вопли, да порой принимался повторять движения Лян Чжуна. Подкуп также не принёс плодов: в обмен на трижды поднесенные ей фрукты, обезьяна притащила людям пальмовую ветвь, несвежий труп змеи, и гладкий камень с кулак размером.

- Это было бы смешно, не завись от успеха А Чжуна человеческая жизнь, - отрешенно заметила Ши Янь, глядя на ужимки тяньшаньца и его покрытого шерстью друга.

- И правда, - согласился Ван Фань. - Видать, нашему новому знакомому поистине скучно в Кашгаре, если он хватается даже за подобное развлечение, - он коротко вздохнул, безрадостно глядя на юношу с обезьяной.

- Может, стоит попросту перерыть здесь все? - предложила девушка, оценивающе оглядывая небольшой оазис. - Это не займет много времени.

- Подобным способом, книги мы можем и не найти - вдруг обезьяна спрятала её в пустыне? - задумчиво предположил Сяо-Фань. - А вот разозлим этих вздорных животных запросто. Тогда, мы точно от них ничего не добьёмся.

- Мы и сейчас мало чего от них добились - не считать же за успех дохлую змею? - бледно улыбнулась его собеседница. - Как бы А Чжун ни старался, разговора с этим четвероруким у него не получается.

- У него - не получается, и не получится, - медленно повторил Ван Фань. - Ласточка, я говорил тебе, что ты - истинное благословение небес?

- Я тоже тебя люблю, Сяо-Фань, - чуть оживленнее ответила девушка. - Но почему ты заговорил об этом сейчас?

- Ведь мы с тобой знаем человека, способного разговаривать с обезьянами! - проговорил юноша, и на лице его понемногу расцветала радость.

- Ты говоришь о той стыдливой цветочнице из долины Ванъю? - недоверчиво нахмурилась Ши Янь. - Разве ты не шутил тогда?

- Нисколько, - широко улыбающийся юноша от избытка чувств заключил подругу в объятья, и, приподняв, закружил. Опустив покрасневшую девушку на землю, он воодушевленно продолжил:

- Флористка - добрая женщина, и, без сомнения, поможет нам. Если я выступлю в дорогу сейчас, и буду скакать без остановки, поддерживая себя и лошадь целительскими техниками, я доберусь до места за два-три дня. Обратный путь будет дольше, но обернусь я не более чем за неделю. Ласточка, - он поглядел на подругу с толикой вины, - я знаю, как ты устала от местных песков, но мне не на кого больше опереться сейчас. Проследишь за Лян Чжуном и его питомцем, пока меня не будет?

- Так уж и быть, я потерплю ещё немного здешние жару и пыль, - отозвалась она. Ши Янь глядела чуть веселее - часть воодушевления юноши передалась и ей.

- Простите, собратья, мои усилия не принесли успеха, - с усталым раздражением высказался подошедший тяньшанец, и непонимающе воззрился на радостные лица парочки. - Что-то случилось, пока меня не было?

- У меня есть к тебе просьба, А Чжун, - Сяо-Фань оставил его вопрос без внимания. - Можешь ли ты посещать этот оазис следующие несколько дней, и следить, чтобы Сяо-Хуан никуда не пропал? Моя подруга составит тебе компанию.

- Почему бы и нет, - пожал плечами тот.

***

Едва лишь безумная трёхдневная скачка из Кашгара в долину Ванъю завершилась, Сяо-Фань спешился и, отпустив измученного мерина, двинулся в сторону домика, окруженного грядками и клумбами. Хозяйка цветочного царства нашлась неподалеку - мурлыча под нос незамысловатый мотивчик, она выпалывала сорняки небольшой мотыгой.

- Сестрица Минмэй, ты нужна мне, - сходу заявил Ван Фань, и поспешно добавил, видя стремительно краснеющие щеки женщины, и выпавший из ее рук инструмент:

- Чтобы спасти человеческую жизнь, - в своей спешке, он не обратил внимание на двусмысленность сказанных слов.

- К-конечно, Сяо-Фань, - стесненно отозвалась Флористка, выпрямляясь, и неловким движением приглаживая волосы. Земля с её перчаток немедленно испачкала белизну наголовного платка женщины.

- Ты ищешь некое особенное растение? - уже спокойнее продолжила она.

- Нет, я нуждаюсь в другом твоём чудесном таланте - понимании языка обезьян, - не стал терять время юноша. - Ты сможешь отправиться со мной в небольшое путешествие? В Кашгаре нас ожидает обезьяна, знающая, где спрятана копия наставления в Искусстве Девяти Ян. Оно нужно для излечения одной несчастной, отравленной ледяным ядом.

- Кашгар? - с сомнением ответила Флористка. - Может, лучше сводить твою подопечную к доктору Шэню? Возможно, он справится с ее болезнью без поездки на край мира.

- Ху Цинню в свое время не справился, - горестно промолвил Ван Фань. - Я не принижаю таланты своего наставника в лекарском деле, и не считаю, что он в чем-то уступает прославленному Целителю Духов, но их навыки основаны на одних принципах, также известных мне. Эти знания четко и ясно говорят - без метода Девяти Ян здесь не обойтись. Прошу тебя, сестрица Минмэй, - горячо и настойчиво заговорил он. - Умоляю. Помоги мне исправить ужасное злодеяние. Без тебя, успех невозможен, - женщина обреченно вздохнула.

- Кого ты спасаешь с таким усердием? - поинтересовалась она, стягивая перчатки. - Уж не свою ли подругу, Ши Янь?

- Просто незнакомую женщину, подвергшуюся нападению опасного безумца, - ответил Сяо-Фань. Он намеренно лукавил - пусть секта Фэнду и не снискала покамест дурной славы всеобщего врага, она была близка к этому. Сколь бы сердобольна ни была Ли Минмэй, она как и все Семь Мудрецов, считала себя последовательницей праведного пути, и могла отказать в помощи старейшине неправедной секты. Ван Фань же не потерпел бы неудачи в добровольно принятом долге спасения Мэнпо.

- Ее страдания слишком велики, - добавил он. - Если я не попытаюсь облегчить их - не смогу больше зваться мужчиной.

- Коли так, мы должны поспешить, - Флористка отложила в сторону садовый инструмент. Оставив всю свою обычную стеснительность, она говорила сухим, деловым тоном. - Сократим наш сон до нескольких часов, а остальное время будем двигаться без остановки. У меня найдутся пилюли и травяные сборы, что придадут сил нам и лошадям. Тебе понадобится новая лошадь - твоя вот-вот падет. Дай мне несколько минут - собраться в дорогу.

- Конечно, сестрица, - с усталым довольством отозвался Сяо-Фань. Все утомление, которое он отгонял техниками внутренней энергии, решило навалиться на его плечи именно сейчас. - Я немного отдохну, пока ты готовишься, - он опустился на землю там, где стоял, и с наслаждением улегся. Ли Минмэй сокрушенно вздохнула, и двинулась в сторону своего дома.

***

Истомленный очередным долгим переходом, Ван Фань не вслушивался в беседу Флористки и обезьяны по имени Сяо-Хуан. Мышастая кобыла юноши сейчас без сил лежала на редкой траве оазиса, тяжело дыша, но сам Сяо-Фань был измучен много сильнее своего ездового животного. Сидя в тени раскидистого тополя, он пытался регулировать дыхание, но без особого успеха - Ван Фань то и дело клевал носом, проваливаясь в короткий сон, и просыпаясь от потери равновесия. Ши Янь, устроившаяся рядом, неодобрительно посматривала на изможденного юношу.

- У кого-нибудь есть яблоко, персик, или еще какой-нибудь фрукт? - спросила подошедшая Флористка, наконец оставившая обезьяну. Женщина говорила нарочито ровным тоном, глядя в землю - людское общество вновь пробудило ее стеснительность.

- Конечно, красавица, вот, возьми, - весело откликнулся Лян Чжун, протягивая ей несколько плодов. - Я купил эти персики сегодня утром, и они почти так же румяны и свежи, как твои прелестные щечки, - женщина не ответила на слова тяньшаньца, молча приняв фрукты, и двинувшись обратно к обезьяне.

- А Чжун, - негромким голосом позвал юношу Ван Фань. Тот подошел, блестя мечтательной улыбкой.

- Судьба благосклонна к тебе, Сяо-Фань - ты водишь знакомство с девами, прекрасными, словно богини, - поделился он. - А скромность и сдержанность сестрицы Минмэй делают ее еще краше. Скажи мне, друг, одинока ли она? Есть ли у меня шанс обратить на себя ее внимание?

- Ни единого, А Чжун, - устало ответил ученик Уся-цзы. - Флористке пятьдесят лет, и ей неприятно людское общество. Она не отвечает тебе ругательствами лишь из упомянутой тобой сдержанности.

- Пятьдесят? - недоверчиво нахмурил брови тот. - Ты, верно, шутишь, Сяо-Фань - сестрица Минмэй ненамного старше тебя. Пусть полуденное солнце слепит мои глаза, я вижу достаточно, чтобы не верить твоим словам.

- Я не лгу, - безразлично проговорил Ван Фань. - Ли Минмэй - моя старшая, и я называю ее сестрицей лишь в шутку. Слыхал ли ты об Искусстве Вечной Молодости, что принадлежит моей секте, либо же об Искусстве Саморазвития Восьми Зол и Шести Единств, что практиковала Дитя-Старейшина Тяньшаня? - Лян Чжун задумчиво кивнул, оставив возражения - история родной секты явно была знакома юноше.

- У меня нет ни единой причины обманывать тебя, - добавил ученик Уся-цзы. - Я был бы только рад за Флористку, найди она свое счастье, но она совершенно точно не станет искать его в обществе юнца в три раза младше нее, который, к тому же, не прекращает осыпать ее грубой и однообразной лестью.

- Хм, да, - смутился общительный тяньшанец. - Я перенял слишком многое от народа вэйцзу за этот год, а их ухаживания не отличаются изысканностью. Представь, недавно одна местная девица, едва назвавшись, сказала мне, что я красавчик, и предложила заглянуть к ней в шатер, - он неловко рассмеялся, но быстро замолчал - веки Ван Фаня в очередной раз опустились, а голова начала клониться к земле. Едва не рухнув лицом вниз, ученик Уся-цзы вскинулся и обратил на собеседника мутный взгляд.

- Извини, А Чжун, я тебя не расслышал, - пробормотал он, встряхнувшись. - Ты рассказывал что-то о народе вэйцзу?

- Ничего важного, Сяо-Фань, - поспешно ответил тот. - Может, тебе лучше поспать?

- Высплюсь сегодня ночью, - подавил зевок ученик Уся-цзы. - Нужно дождаться Флористку.

Та не заставила себя ждать - совсем скоро, она приблизилась к Ван Фаню, и протянула ему завернутый в тонкую кожу плоский предмет. Юноша даже отбросил усталость на мгновение, принимая поданное.

- Вот твоя книга, Сяо-Фань, - бесстрастно промолвила она. - Я задержусь в Кашгаре на некоторое время - раз уж я здесь, взгляну на местные тамариск и саксаул. Жаль, что Турфан не по пути - было бы любопытно посмотреть на тамошний виноград. Не ждите меня, - она коротко кивнула Ван Фаню и Ши Янь, и двинулась к своей лошади.

- Простите мою невежливость, старшая, - просящим тоном заговорил ей вслед Лян Чжун. - Я вел себя непочтительно и грубо. Прошу, не держите обиды на мою опрометчивость.

- Я прощу тебя, если ты не станешь следовать за мной, - безразлично отозвалась Флористка, так и не обернувшись. Юный тяньшанец понурился, но ничего не сказал.

***

- “Однажды Благодатный предстал собранию на Ланке посреди великого океана на вершине горы Малайя, украшенной разного рода драгоценными каменьями и цветами,” - прочитал Ван Фань первые строки из древнего тома, написанного на пергаменте, и задумчиво замолчал.

- Странные названия, и непонятные слова - совсем как в тех сутрах, что ты купил у Толстяка Юэ, - заметила сидящая рядом с ним Ши Янь. Девушка также рассматривала добытую у обезьяны книгу. - Ты ведь смог изучить их, верно? И даже объяснил мне Искусство Духовного Полета, - она ободряюще улыбнулась.

- Те сутры не начинались, словно история бродячего сказителя, - рассеянно ответил Сяо-Фань. Он извлек книгу из седельной сумки на первом же привале их пути домой, намереваясь изучить скрытое в ней искусство как можно скорее. - Они были, скорее, сводом правил, сходных с уроками настоятеля Уиня. Ну да ладно, - он весело улыбнулся подруге. - Быть может, нужно просто дочитать до конца, - он вновь обратил на книгу пристальное внимание.

***

- Не может быть! - воскликнул Ван Фань, откладывая книгу в сторону. - Это не может быть так просто! Ведь не может, верно, Ласточка? - обратился он к подруге, озадаченно почесав переносицу.

- Что именно? Суть метода Девяти Ян? - отозвалась та, не отрываясь от бурлящей в походном котелке воды.

Юноша и девушка расположились на отдых под сенью стройных кипарисов очередного оазиса. Ши Янь занялась приготовлением супа из мелко нарезанного вяленого мяса и сушёных фруктов, а Сяо-Фань продолжил изучать "Драгоценную сутру о нисхождении в царство Ланка" - текст, которым одарила их обезьяна по имени Сяо-Хуан.

- Не его суть, но описание, - юноша поднялся на ноги, и принялся бродить туда-сюда, не в силах обуздать волнение. - Повествование о Будде и его делах занимает где-то две трети этой книги. Остальная треть - описание метода Девяти Ян, очень краткое и простое. Да, оно написано цветистыми иносказаниями, - Ван Фань замер на мгновение, но вновь не сдержал воодушевления, и принялся мерить шагами землю. - Но если заглянуть глубже словесных красот, здесь, - он указал на книгу, - едва ли не буквальное описание движения ци, нужное для постижения метода! Оно разбито на три части, и представлено в виде речей Будды, но все же, отыскать его значение - слишком просто! Я не понимаю, как А Чжун не смог его распознать, - он вновь остановился, и помассировал виски.

- Наш знакомый тяньшанец попросту глуповат, - насмешливо отозвалась девушка. - Он не распознает чудесного феникса, даже вздумай тот свить гнездо в его обильных волосах. Ты же проницательнее многих, и то, что тебе кажется простым, может вовсе не быть таковым.

- Спасибо, Ласточка, но я все же не могу не подозревать ловушку, - задумчиво вымолвил Сяо-Фань. - Что, если описанный простой способ ложен, и применяя его, практик получит травмы? Некий древний воитель мог оставить этот текст, с целью навести на него своих врагов.

- Давай сначала поедим, - заботливо ответила Ши Янь. - После, ты попробуешь практиковать понятое, под моим присмотром. Я помогу тебе остановиться вовремя, при нужде.

- Что ж, другого способа понять, истинное искусство перед нами, или же ложное, у нас нет, - вздохнул юноша, и присел к костру рядом с подругой. - Так и сделаем.

***

Сяо-Фань сидел без движения на скудной траве оазиса, и воздух вокруг него струился жарким маревом, что ширилось все больше и больше. Вдруг, юноша подхватился на ноги, и прыгнул в небольшое озерцо, служащее оазису источником воды. Шумно отдуваясь, он вынырнул, и некоторое время сидел по уши в воде, под ошарашенным взглядом Ши Янь. Когда он все же вышел на берег, промокший насквозь, непонимание в глазах девушки достигло своего предела.

- Спрятанный в сутре метод не только прост, но и действен, - с толикой смущения сообщил Ван Фань, усаживаясь рядом с подругой. - Вот только, если я перенасыщу своё тело ян-энергией в этой чудовищной жаре, то попросту сварюсь. Жаль, что здесь нет ни гигантской льдины, которую я мог бы растопить прикосновением, ни горного пика, чью снежную шапку я превратил бы в чистейшую воду, - он издал нерадостный смешок.

- Остаётся только одно - лезть обратно в озеро и нагревать его, - засмеялась Ши Янь. - Жаль, что нельзя практиковать этот метод во сне - так мы могли бы обойтись без костра ночью.

- Озеро, так озеро, - вздохнул юноша, и двинулся обратно к воде.

Примечания

[1] Вэйцзу (维族, wei zu) - уйгуры.

[2] В дуэли с Гуань Юем, вэйский полководец Пан Дэ обманул того притворным отступлением, и, внезапно развернувшись, расстрелял из лука.