Изгнанники

Глава 99

Владельцем дневника был гном по имени Кили — достаточно внимательный, чтобы подмечать мелкие изменения, начавшие происходить в городе на закате его истории, но недостаточно проницательный, чтобы вовремя понять к чему все они ведут.

Последним правителем Карак-Удана был Солдрин Рубиновый Глаз. Достаточно говорящее прозвище. В своём дневнике Кили упоминает правителя несколько раз, описывая его как достаточно умного и хитрого гнома, не раз демонстрировавшего своё превосходство не только над политическими оппонентами, но и над правителями других городов. Так было до тех пор, пока не произошло событие, с которого на самом деле началось падение Карак-Удана.

К одному из жрецов Даскрума, низкого ранга, пришло откровение весьма ужасающего толка: море крови, смерть и разруха. Событие примечательное, но не более. Инцидент списали, как побочный эффект слишком изнуряющей работы младшего священнослужителя. Он быстро затерялся в череде других, более важных и насущных новостей в жизни процветающего города. Впоследствии, всего за несколько лет, этот жрец стал во главе всех священнослужителей. Кили отметил, что это, кажется, и есть тот жрец, увидевший страшное откровение, но значения этому не придал.

В тоже время новый глава священнослужителей поладил с правителем города. Солдрин стал всё чаще прислушиваться к мнению жреца и оставаться с ним наедине. Правитель начал вести более уединенную жизнь, подолгу не показываясь на людях и ещё реже — на большой публике. Также изменилась и его политика. Открытый для делегаций других городов и иногородних кланов Солдрин стал отказывать им во встречах. Опять же, Кили отметил эти изменения в поведении правителя, но, как и большинство остальных, списал это на приближающуюся старость и потерю былой хватки.

Между тем экономика города понемногу начала слабеть без внимания правителя и его ближайших сторонников — глав самых больших кланов. Множество гномов, пришедших в Карак-Удан в поисках лучшей участи потеряли свои вложения и обнищали. Появились первые слухи о пропажах среди бедняков, которые долгое время просто игнорировались. Когда же число пропавших стало таким, что отмалчиваться было уже нельзя, глава стражи объявил о начале расследования ситуации.

После этого число исчезновений только увеличилось, а среди пропавших начали числиться все больше не бедствующих граждан. На новые вопросы отвечали по-разному. Самым распространенным ответом стал отток «неверных» жителей, бросивших родной город в тяжелый для него период. Кили и здесь отметил, что отток жителей имел место быть, но никак не покрывал то количество пропавших гномов, которое он наблюдал.

Тем временем в городе стало ходить все больше разговоров о пирах, ежедневно проводимых правителем в своем замке, куда он приглашал всю верховную знать города. Рассказы о происходящем там день ото дня становились всё безумнее страшнее. Все больше гномов стали посещать храмы, где жрецы старались развеять тревоги жителей города, хотя слухи об участии самого жречества в пирах Солдрина изрядно снижали силу их слов. Уже сам Кили начал раздумывать об уходе из города, пустевшего прямо на глазах, но не успел уйти вовремя.

Тот день он назвал Днём Исхода. Во время часов сна из крепости правителя и домов знати вышли тысячи вооруженных до зубов гномов, устроивших в городе резню. Вёл их сам Солдрин, до этого не появлявшийся на публике несколько месяцев. Те немногие, кто сумел увидеть его и выжить рассказали Кили, что от гнома в правителе осталось мало. Лицо его исказилось, рот расширился, а сам он стал почти на голову выше и вдвое толще. Но куда более ужасные метаморфозы произошли у него внутри. Солдрин был в числе первых «потерянных», кто принялся пожирать убитых им гномов.

Все вопросы о том, куда медленно утекало население города и чем занимались на своих пирах Солдрин с приближенными отпали одновременно. Резня была такой, что уже через считанные минуты никто в городе не спал. Одни пытались сражаться, но из-за отсутствия какой-либо организации, разницы в уровне экипировки, и приобретенной безумцами силе исход таких стычек был ясен ещё до начала.

Многие побежали в храмы, надеясь спрятаться от напасти под взором богов. Среди тех, кто направился в храмы выжили только те, кто не успел туда добраться прежде «потерянных». Жречество само отворило двери храмов для безумцев и присоединилось к ним в предстоящем кровавом пиру.

Большинство выходов из города оказались заблокированы, большая часть стражи была либо убита в самом начале, либо сама являлась частью обезумевшей орды, захватившей город. Лишь в паре мест стража города оказалась тем, чем являлась. Одно из таких мест — путь на большой тракт, куда и подался Кили. Стражи направили орудия на город и приготовилась прикрывать бегущих из города жителей. Впоследствии Кили ещё не единожды вспомнит этих смельчаков, называя их сначала героями, затем мучениками, когда представил какая участь их ждет, а в самом конце — счастливчиками, умершими в числе первых.

Поток беженцев, в который влился Кили бежал по тракту пока сзади не послышалась поступь наездников на бронто. Бежать смысла больше не было — всадники нагонят и просто зарубят тебя. Гномы стали укрываться в ответвлениях. Группа, в которой он оказался насчитывала почти две сотни. Они заняли покинутую незадолго до Дня Исхода резиденцию клана, которому хватило средств и связей переместиться в другой город.

Дальнейшие события Кили описывает не иначе, как агония. У них не было ни припасов, ни оружия, ни плана. Только стены и возможность наблюдать за тем, что происходит снаружи. А снаружи был ад. Гномы, которые ещё несколько лет назад были образцом для подражания, великими воинами и защитниками, превратились в ужасных созданий не знавших ничего ни о чести, ни даже о морали. Тех, кого им удавалось ловить, они убивали прямо у стен, так чтобы укрывшиеся внутри могли слышать, как одного из жителей их города буквально пожирают заживо. Всё это чередовалось со штурмами резиденции, во время которых они с трудом и потерями добывали себе оружие с тел убитых «потерянных». Но, как и битвы в черте города, исход их обороны был предрешен заранее.

Кили часто перечитывал свой дневник в последние дни и в конце концов ему удалось связать, предсказание жреца, что впоследствии резко возвысился и стал близок с Солдрином по чьему приказу и был вырезан Карак-Удан. Жаль он понял это слишком поздно и всё, что он мог сделать с этим знанием — с большей точностью проклинать тех, кто разрушил его город и обрек всех его жителей на страшную смерть.

Прочитав последнюю запись Бибитаг, закрыл ветхий дневник и остался молча стоять. Остальные гномы, собранные Торбаром, с мрачными лицами обдумывали услышанное.

— Получается, те неизвестные, которых вы встретили во время экспедиции и есть «потерянные» о которых упоминается в дневнике Кили? — спросил один из пришедших.

— Их потомки, — поправил его Торбар, — исходя из записей Кили трансформация предателей была сильной, но это по-прежнему были гномы. Те же кого встретили во время экспедиции на гномов почти не походили, поэтому я бы предположил, что это их потомки, изуродованные… дорогой, которую выбрали их предки.

Тарас слышал о дневнике Кили впервые. Последние дни он посвятил тренировкам, а Бибитаг, занимающийся изучением найденных книг, общался только с гномами: по реакции можно было понять, что участники экспедиции уже знали о чем будет рассказывать исследователь. Такой вариант не был первым в списке его собственных предположений: колебался между третьей и второй строчкой. Потерянные оказались очень сильными физически и весьма крепкими — это отличительные черты расы гномов. Они жили в городе гномов, обладали схожими чертами и, как бы уродливы не были, что-то от гномов в их внешности осталось.

Но его всё это время больше беспокоило другое — его левый глаз. Он зудел с самого прихода Торбара. У него была такое чувство, что кто-то наблюдает за ним, но как только он начинал прислушиваться к своим ощущениям, то тревога отступала. Все гномы, даже из отряда Торбара, внимательно слушали Бибитага. Женя тоже увлекся историей.

Пока гномы расспрашивали участников экспедиции об их находках, Тарас ещё раз оглядел комнату. Бролог, Кроран и пришедший Дондар сидели за столом с противоположной стороны. Рядом — рунный маг и ещё одна женщина гном, с татуировками, покрывшими почти всю кожу. Бибитаг и Торбар у горна, а остальные расположились кто-где. Единственный пятачок свободного места — рядом с положением бессмертных, к которым пришедшие испытывали смесь пренебрежения и недоверия.

Вольный сделал небольшой шаг вперед. Ощущения чьего-то взгляда на себе снова стрельнуло в сознании. Больше он не сомневался. Меч вылетел из ножен резким движением и рассек пространство вокруг, пока не напоролся на неожиданную преграду. Лезвие замерло прямо в воздухе, забурлившим рядом с лезвием. Вторая рука с раскрытой ладонью устремилась в ту сторону. Мана из ядра потекла самым большим потоком, на который были способны энергетические каналы, вошла в ладонь и… замерла. Вся мана в его теле остановилась. Тарас не мог ни использовать магию, ни пошевелиться, даже глазом моргнуть, пока перед ним из воздуха проявлялась фигура.

— Замерли! — рявкнул Торбар, когда гномы в комнате мгновенно вооружились и приготовились убить незваного гостя.

Лицо незнакомца скрывал капюшон плаща и шлем-маска в виде какого-то клыкастого демона. Одна рука держала лезвие клинка Вольного, а вторая поднята над головой с жетоном в ладони.

— Вижу командирские замашки в тебе не угасли, Торбар. — Голос был мужским и слишком спокойным, для того, кто окружен толпой гномов источающих явную готовность проломить ему череп. Рыжеволосая гномиха уже замерла напротив него с двуручным двулезвийным топором, готовая одним движением вспороть брюхо.

— Без моего приказа в бой не вступать. Это один из капитанов тайной службы императора.

— Правильно, — незнакомец медленно убрал жетон, внимательно наблюдая за толпой перед собой, — для всех здесь будет лучше, если обойдется без крови.

— Маграмин, — позвал Торбар.

Рунный маг поднялся со своего кресла. Перед его лицом зажглись несколько рун. Незнакомец резко повернул голову к Торбару.

— Не стоит этого делать, — предупредил агент тайной службы с едва заметным намеком на беспокойство в голосе.

— Ты сам сюда залез, Инти. И раз уж показался, можешь даже не рассчитывать, что сможешь уйти отсюда пока я тебя не отпущу. Теперь покажи лицо и говори зачем явился.

— Ты знаешь, что я не могу, — запротестовал незваный гость, — тот раз был исключением.

Торбар злобно оскалился.

— Правда хочешь узнать, насколько хорошо они меня слушаются?

Агент ещё раз пробежал взглядом по напряженным лицам собравшихся гномов. Многолетняя выучка сразу подметила отсутствие Дондара, что сидел рядом с Брологом. Легионер был спокойнее остальных и все ещё сидел, правда взяв в руку топор.

— Ладно, — сдался мужчина. Он отпустил направленный на него меч и принялся снимать с себя шлем. К Вольному вернулся контроль над телом и ему пришлось рассеять волну маны в руке, что вызвало сильное покалывание до самого плеча. Тарас по-прежнему держал в руке меч, хоть незнакомец и не проявлял никаких агрессивных намерений.

Инти оказался человеком. Когда агент тайной службы императора снял шлем, то показал всем своё лицо. Первое, что бросалось в глаза — это зрачки разного цвета. Левый тусклого серого цвета, а правый — яркий, почти светящийся пурпур. На лице имелись следы нескольких мелких порезов, самый большой проходил через обе губы с правой стороны. Волосы чёрные, обстрижены коротко. На вид мужчине было едва за сорок. Лицо не выражало никакого беспокойства, несмотря на больше двадцати гномов, готовых растерзать его на месте.

— Доволен?

— Нисколько, — бросил ему в ответ Торбар, — зачем ты здесь, Инти? И не увиливай с ответом. Лорим уже не терпится оторвать тебе башку.

Рыжеволосая гномиха ухмыльнулась человеку и демонстративно взвесила секиру в руке.

— Просто наблюдение, сам должен понимать. Ты собираешь других изгнанников. Я просто не мог оставить это без внимания.

— Мы не впервые собираемся, Инти. Сомневаюсь, что капитан императорской тайной службы лично приходит, чтобы проследить как простая кучка гномов чешет языками.

— Простая кучка гномов? — Инти едва сумел подавить усмешку, — И это мне говорит изгнанный принц Тармора?

Вольного такая информация заставила оторвать взгляд от агента и посмотреть на Торбара, который нахмурился пуще прежнего: упоминание старого титула его явно не порадовало. Впрочем, никто из гномов не удивился из чего Тарас сделал вывод, что для них это информация не нова. Тарас предполагал, что Дугор и Торбар не рядовые гномы. Первый был первоклассным ремесленником, второму доверили руководить масштабной осадой без всяких вопросов. Но, принцы?

— Ещё здесь сидит, кажется, самый старый из живущих рунных магов, ответивший отказом на приглашение всех известных мне магический ассоциаций, включая Орден Знаний, — взгляд Инти переместился на Бролога, — легенда легиона, что после своего изгнания спустился на нижние ярусы и вырезал почти две роты бывших сослуживцев, — следующим был Кроран, — лучший независимый охотник на монстров Тармора, — потом взгляд агента перекачивал на Вомораха, — один из последних настоящих берсерков вашего народа.

Инти снова посмотрел в глаза Торбару.

— Мне продолжать? Каждый в этой комнате успел отличится в своё время. Вы не «просто кучка гномов». Когда вы тихо живете по-отдельности о вас можно сильно не беспокоиться. Но когда собираетесь вместе, вы — сила на которую нужно обращать внимание. Не вини меня в том, что я пришел, после того как ты неожиданно решил собрать всех, кому доверяешь.

— Убьем его, — предложила Лорим, — он имперец, а империя работает с союзом. Отпустим его и все узнают, о чем мы говорили.

— Опусти оружие, Лорим, — приказал Торбар. Гном позволил себе расслабиться, а значит вероятность столкновения с капитаном тайной имперской службы уменьшилась до нуля. — Ты уже понял для чего мы собрались. Что об этом думает империя?

— Думаешь у него есть право говорить за всю империю? — недовольно заворчала гномиха, когда опустила топор вниз, что, впрочем, никак не мешало ей в одну секунду нанести удар по человеку перед собой.

— Я капитан тайной службы императора. У меня есть право отвечать на такие вопросы, — ответил ей Инти, — Империя Райшил торгует с Союзом Трёх Городов. Торгует, — подчеркнул мужчина характер отношений двух государств, — ни о каком сотрудничестве речи не идет. Города гномов не прекращают пытаться отобрать власть друг у друга, но, когда дело касается внешних сил, они выступают единой фракцией. Товар есть только у них, а покупателей минимум двое — мы и империя Шикар. У них преимущество в переговорах о цене, и они пользуются им по полной. Но если появится ещё один поставщик…

— У империи Райшил будет аргумент в вопросе о цене, — закончил за него Торбар, — значит, мешать нам никто не будет?

— Империя Райшил — большая страна. Есть как минимум лорды, которые ведут торговлю с гномами и получают с этого большие деньги. Ты и сам знаешь, что они не хотят терять свой доход. Именно из-за них вы и живете поодиночке, не создавая собственных предприятий. Они никуда не делись, поэтому я бы советовал по-прежнему держать все в секрете. Но если ты спрашиваешь о позиции властей империи, то официально мы не будем вмешиваться в ваше предприятие.

— А не официально? — спросил Торбар услышав явный намек.

— Тайная служба поможет с логистикой, сможете собраться в Дайме быстро и без лишних глаз.

— Ты в этом уверен, Инти?

Помочь собрать гномов-изгнанников в Дайме, да так чтобы люди Союза Трёх Городов об этом не узнали серьёзная задача и большая помощь для их будущего похода.

— Мой командир уже согласился на это, — подтвердил готовность осуществить предложенное Инти.

— Ладно. Тогда оставайся, — озвучил своё решение, — можете расслабится. Я его знаю, бросаться обещаниями не в стиле тайной службы императора.

Первым оружие спрятал Бролог, а за ним уже и остальные гномы. Когда все успокоились наступил момент тишины, поэтому все отчетливо услышали стук во входную дверь, заставивший только спрятавшихся оружие гномов снова забеспокоиться.

— Откройте и пропустите его внутрь, — сказал Маграмин.

Воморах пошёл исполнять указание, не дожидаясь чьей-либо реакции. Через минуту в комнату вошел библиотекарь с максимально приветливым выражением лица.

— Вижу империя Райшил уже знает о находке старого города, — отметил присутствие агента старик, после чего обратился к Торбару, — я здесь чтобы сообщить, что Орден Знаний также хотел бы поучаствовать. Если вы позволите, я бы хотел отправить с вами нескольких своих учеников. — Улыбка старика стала шире, стоило ему заметить реакцию на свои слова на лицах гномов, — и, конечно, я не могу отпустить моих дорогих учеников одних. В качестве сопровождения я отправлю с ними группу стражей Ордена Знаний, скажем, в количестве двадцати пяти человек.

Теперь его предложение выглядело совсем иначе. Отправлять кучку магов-книжников в военный поход под землю это одно, а вот дать больше двух десятков первоклассных солдат — это уже совсем другое.