Измена в новогоднюю ночь (СИ)

Глава 11

Это какое-то наваждение…

Я не знаю, как такое происходит, но этот мужчина… Он каким-то невероятным образом умеет отключать мой разум. Может, он гипнотизёр или владеет секретными технологиями НЛП?

Я не знаю, но суть в том, что когда Гордей смотрит на меня вот этим вожделенным взглядом, я как будто расцветаю внутри. Чувствую себя самой-самой…

И это так невероятно, когда ты отражаешься в глазах мужчины по-настоящему желанной. Голова идёт кругом и сомнения о том, что всё происходящее неправильно и так нельзя, становятся совсем тихими.

Да что там говорить, похоже, голову мы теряем вместе. Вообще-то, Гордей болен, а я не планировала с ним вот это всё… Наоборот, хотела оттолкнуть.

Но, его умелые губы берут меня в плен, руки трепетно гладят по плечу, и мозг мой плывёт…

И вот я уже не отталкиваю его, как следовало бы сделать приличной девушке, а наоборот, притягиваю ближе, одурманенная его запахом, пьянящим вкусом. Я как будто снова глотнула шампанского.

С губ срывается порочный стон… Ох, Аня, когда ты успела стать настолько несдержанной.

Рука мужчины зарывается в мои волосы, его язык творит такое… Кажется, это сильно переходит рамки обычного поцелуя…

Но ещё слаще становится, когда эта влажная пытка переходит на шею…

Гордей побрился… Раньше его борода меня смущала. Мужчина казался сильно старше и пугал немного. А сейчас он как будто помолодел лет на десять, и тело его такое сильное и умелое…

Ох…

От его лёгких прикосновений к моей спине бегут мурашки, и собираются они все в чётко определённом месте внизу живота, и начинают там пульсировать, пульсировать, пульсировать…

Это настолько новые оглушающие чувства, что я не знаю, как с ними совладать.

Но главное, в такие моменты сосущая пустота внутри после предательства самых близких людей становится менее болезненной, отступает на второй план, и я могу вздохнуть полной грудью. И это такой желанный для меня кислород, что я не могу от него отказаться…

— Боже, малышка, ты такая сладкая…, — шепчет Гордей. — Ты как конфета… Я таких сладких девочек ещё не пробовал…

Последняя фраза неожиданно цепляет. “Таких сладких девочек ещё не пробовал”.

А каких пробовал? И сколько их было? Я какой я буду в череде его мужских побед?

Я ведь ничего не знаю о нём. Что если он даже более опасен, чем Игорь? Там у нас хоть отношения были, какие-то слова, чувства. А здесь?

Я как будто ловлю бабушкин осуждающий взгляд.

Ох, Анька, — слышу в голове её полный укора голос, — у нас в деревне знаешь, как таких девок называют, которые отказать мужикам не могут? Напомнить?

— Нет! — срывается с моих губ.

— Что “Нет”? — тут же напрягается Гордей.

Я замираю в его руках. То и значит! Это я, конечно же бабушке ответила, но… И себе тоже.

Нельзя так, Малышкина. Ты совсем уже голову потеряла?

Чувствую себя глупо, но Гордей чётко ловит мои эмоции. Останавливается, несколько секунд тяжело дышит мне в шею.

— Ты права, Анюта, надо сбавить скорость. Но с тобой это сложно. Ты мне сносишь крышу.

— Отвезите меня в город, пожалуйста, — пищу я.

— Что? Зачем? — поднимает хмурый взгляд.

— Раз вам… тебе… тяжело рядом со мной.

— Ага, — усмехается. — Щас прям! Нет уж, Снегурка! Мне тебя судьба на Новый год подарила. Ты у меня в плену. И свободу свою тебе придётся выкупать.

— Что? — напрягаюсь, глядя возмущённо.

— Выбирай, расплачиваться придётся или поцелуями или…, — плотоядно обводит взглядом моё тело.

— Или … чем? — прищуриваюсь.

— Супом и задушевными разговорами.

Возвращается на своё прежнее место и невозмутимо снова принимается за еду.

— Давай, Снегурка, рассказывай, что там у тебя с твоим Игорем, — специально пренебрежительно коверкает его имя. — Он же звонил тебе? И что? Ты ответила?

Не хочу говорить об этом… Каждое воспоминание о той ночи отдаётся болезненным уколом в сердце.

Сжимаюсь, потирая себя по озябшим плечам.

— Ты замёрзла? — хмурится Гордей.

— Да, вообще-то. Там в камине дрова закончились, а где ещё взять, я не знаю.

— Так что же ты молчишь? Надо их из сарая принести.

Гордей встаёт, начинает одеваться. И уже на выходе оглядывается.

— Но ты с темы не съезжай. Сейчас верну в нашу хижину тепло, и не отстану от тебя, пока ты мне всё не расскажешь.

На самом деле рассказывать особенно нечего. Да, Игорь звонил, но я не взяла трубку. Следом от него прилетело сообщение о том, как он скучает, сожалеет, что не смог вернуться вовремя и с нетерпением ждёт нашей встречи.

Его послание вызвало приступ новой волны ядовито-горького сожаления. Но главное, я поняла, что Игорь меня тогда не заметил и ничего не знает о том, что его связь с Таней больше для меня не секрет.

От этого стало ещё больнее. Получается, он планировал и дальше делать из меня дурочку? Зачем?

И чего желала Таня добиться, когда затевала для меня такой удар? Хотела поглумиться? Но что я ей сделала? Мы ведь дружили, я ей доверяла самые сокровенные тайны и всегда была безмерно благодарна за поддержку. Могла бы просто рассказать. Да, мне было бы всё равно больно, но не настолько.

Всё это мне и сейчас непонятно, но играть в подобные игры я не хотела. Поэтому тут же отправила Игорю сообщение, что знаю о его истинном месте нахождения в новогоднюю ночь, и чем они там были заняты с моей лучшей подругой, я знаю тоже. Я пожелала им счастья, а обо мне попросила забыть.

Игорь пытался перезвонить, а потом я видела, как он что-то писал в мессенджере, но я не хотела слушать оправданий. Что бы он ни сказал, всё будет ложью. Я просто внесла его и Таню в чёрный список.

Конечно, это не решит все мои проблемы. Да, ещё какое-то время я смогу прятаться, но очень скоро мне придётся вернуться в город, а после окончания выходных ещё и на работу.

Я не знаю, как это переживу. Скорее всего, никак. Придётся написать заявление на увольнение, потому что встречаться каждый день с этими предателями я точно не смогу.

А найти новую работу будет очень непросто, особенно, учитывая, что денег у меня почти не осталось.

Возвращается Гордей с дровами. Надо сказать, выглядит он сейчас намного лучше. Как будто и не болел вовсе.

Это хорошо, с одной стороны, но с другой… Когда он лежал на этом диване слабым и больным, мне было спокойнее. А сейчас я снова ловлю на себе опасный взгляд, от которого слабеют колени. И я боюсь, что закончится всё это очень плохо…

Понимаю, нужно бежать отсюда, но как?

— Гордей, — начинаю я, — там метель уже закончилась, может, получится откопать мою машину? Мне нужно домой.

— Домой? — хмурится Гордей. — И кто там тебя ждёт? Я слышал, ты разговаривала с бабушкой и сказала, что у тебя всё хорошо.

Да, это так. И на самом деле меня никто не ждёт, но…

— Гордей, я просто…

— Снегурка, — присаживается он перед моими коленями, — ты меня боишься?

— Нет, но…, — нервно кусаю губы.

— Зря, — усмехается мужчина. — Я клянусь, что не сделаю ничего против твоего желания.

В том и проблема… В моём больном, неконтролируемом желании. Я не знаю, как это объяснить, но…

Вот он тот самый взгляд, от которого плавится всё внутри, и мысли путаются.

— Ань, — Гордей берёт меня за руку, — послушай, ты совсем молоденькая, и я вижу, тебя сильно обидел этот твой Игорь и подруга твоя. Вот подумай, что будет, когда ты вернёшься? Сможешь ты им дать отпор?

— Да, смогу, — киваю, но звучит не слишком уверенно.

— А знаешь что нужно, чтобы ты реально смогла?

— Что?

— Тебе нужна уверенность в себе. Ты ведь считаешь себя хуже подруги. Объясни, как так может быть? — заглядывает мне в глаза, и там столько теплоты, что я не могу просто сбежать от неприятного разговора.

— Нет, я не считаю себя хуже, — мямлю я, — просто Таня, она…

— Нет, про Таню я уже слышал. Я хочу услышать про тебя. Почему ты лучше?

— Я…, — сглатываю тяжело, не зная, что ответить. Ни одной стоящей мысли не возникает… Танька, она во всём первая.

— Давай так, — решительно встаёт Гордей, — ты подумай, пока я разберусь с камином. А потом я тебе расскажу, чем ты смело можешь гордиться, и почему никакая Таня не сравнится с такой уникальной, замечательной девочкой, как ты. А потом мы обсудим твоё возвращение в большой мир. Я обещаю.