Измена в новогоднюю ночь (СИ)

Глава 8

Голова идёт кругом, на пару секунд я вылетаю в прострацию, вслед за потрясающим голосом Уитни Хьюстон.

А мужские руки так ласково и нежно кружат меня в танце и кружат. Я расслабляюсь, отпускаю боль, которая сидит под рёбрами, как будто там нож торчит.

Как странно всё, нереально. И этот мужчина… Какой-то колдовской у него голос и взгляд… Он та-а-к смотрит, я даже не знаю, как это описать, но под его взглядом я как будто оживаю, и отчаяние моё притупляется.

Гордей назвал меня очень красивой, но слова — это пустое. Я читаю подтверждение в его колдовских глазах.

Раньше Гордей казался мне хмурым и даже злым, а сейчас… Я как будто рассмотрела его. У него такая живая мимика, и улыбка притягательная, руки сильные, перетянутые венами, а пальцы нежные.

А ещё под этим взглядом во мне просыпается какое-то неведомое до этого ощущение. Я не знаю, как его описать, но на ум приходят пресловутые бабочки в животе. Они кружат в танце вместе с нами, и я не знаю, как их угомонить.

Боже, наверное, я совсем пьяная, и это все происки алкоголя. И бабочки, они, видимо, тоже пьяны, и никак не желают успокаиваться, а любимая песня и вовсе заставляет меня порхать вместе с ними.

Выплываю из дурмана лишь на секунду, открываю глаза и тут же пропадаю снова, встретившись с горящим мужским взглядом. Не успеваю я даже ойкнуть, как его губы обрушиваются на мои…

Первым порывом хочу снова возмутиться и оттолкнуть его, но… Проклятые бабочки берут меня в плен, а эти порочные губы творят со мной такое, что сопротивляться я просто не могу…

Я целовалась много раз, с Игорем. Но… ТАК я не целовалась никогда…

Его язык сейчас делает нечто настолько неприличное с моим ртом, что мне хочется прогнуться как кошке и потереться об него, и желательно, чтобы одежда нам в этот момент не мешала.

Я чувствую, как соски мои отчаянно твердеют и начинают выделяться сквозь тонкую ткань платья, которое не предполагает белья.

Из памяти приходит образ сильного мужского тела, едва прикрытого полотенцем, меня обдаёт волна тягучего возбуждения от одной мысли о том, как я могла бы потереться возбуждёнными сосками о его жёсткие волоски на груди…

— М-м-м, — срывается с моих губ стон.

Я невольно откидываю голову, а Гордей переходит с моих губ на шею, его мягкая борода приятно щекочет кожу, губы обжигают влажными жадными поцелуями, его рука бродит по моей голой спине, но постепенно переходит на рёбра, забирается под грудь, а потом резко накрывает полушарие ладонью, потирая сквозь ткань ноющий сосок.

— А-а-х, — хочу оттолкнуть его от неожиданно острых ощущений, но он тут же снова ловит мои губы своими, и заставляет потеряться в его вкусе, запахе, ощущениях…

Гордей медленно, но настойчиво куда-то подталкивает меня, продолжая терзать губы. Мгновение, и я уже лежу на чём-то мягком. Диван? Да какая разница.

О боже, что происходит? Юбка моя неприлично задирается, обнажая ногу, я чувствую мужскую руку уже на резинке чулок. Его пальцы нежно-нежно водят по кромке кожи, и оттуда бегут мурашки прямо в то самое место, которое… О боже… Ужасно пульсирует…

Я задыхаюсь от нехватки воздуха, во мне столько чувств, столько эмоций, я не знаю, как их выразить, получается только жалобно постанывать в рот мужчине.

Господи, что со мной? Я никогда такого не испытывала. Я не девственница, у нас был с Игорем секс. Несколько раз… Но… Первый раз был просто ужасным, а потом… Потом я всё надеялась, что будет по-другому, но выходило не очень. Я переживала, что дело в моей неопытности, и боялась, что Игорю не нравится. Старалась делать вид, что мне хорошо с ним… Но… такого взрыва ощущений я не испытывала никогда…

Мужские губы перестают мучать мой рот, спускаются ниже по шее, обжигают ключицы, а потом:

— А-а-а! — срывается с губ.

Удержать стон я просто не могу, когда чувствую, как ткань сползает с моего плеча, холодок касается груди. И влажные развратные губы сжимаются на соске. Это так порочно, так невыносимо… Во мне происходят микровзрывы, как будто я уже…

Выгибаюсь дугой от острых ощущений. Гордей отпускает сосок, дует на него, гладит пальцем, и тут же переключается на другой.

Где-то на краю сознания стучится мысль, что это всё дико неправильно, распутно, греховно, так нельзя… Это плохо… Я же не такая, чтобы вот так стонать в руках малознакомого мужчины. Но как остановить это безумие, я просто не представляю…

Пытаюсь взять себя в руки, чтобы оттолкнуть Гордея, но все мысли снова покидают меня, когда его палец забирается ко мне в трусики.

— А-ай, — прикусываю губу, чтобы не стонать слишком громко.

Всхлипываю от поглаживаний там… Боже, это намного острее, чем соски… Но я хочу чего-то большего, чтобы унять эту дикую пульсацию между ног.

Начинаю вращать бёдрами, пытаясь поймать ускользающее наслаждение…

Задыхаюсь, вырываюсь, чтобы остановить эти мучения, или наоборот, сделать их более интенсивными, невольно впиваю ногти в сильные мужские плечи.

— Ты очень красивая, малышка, — шепчет Гордей мне на ухо. — Ты просто нереальная. Такая горячая, такая мокрая… Ты взрываешь мне мозг. Я так хочу тебя, что могу просто сдохнуть…

Этот хриплый шёпот подводит меня к грани.

Чувствую его пальцы внутри, и круговые движения на клиторе, губы снова мучаютмои соски, зубы слегка прикусывают, а язык нежно зализывает, и это становится последней каплей.

Я рассыпаюсь на кусочки, улетая куда-то далеко. Меня трясёт в мужских руках, а он всё не отпускает, целует, ласкает…

Тяжело дышу, возвращаясь на грешную землю… Улавливаю где-то рядом знакомую мелодию…

Скашиваю глаза… Мой телефон лежит на столике и светится входящим вызовом.

На экране фото Игоря.

Меня пронзает будто молнией. Господи, что я делаю? Как я могла докатиться до всего вот этого?

Трезвею вмиг, начиная отталкивать Гордея, который явно намерился закончить начатое.

— Малышка, что случилось? — хмурится он, тяжело дыша мне в ухо.

— Гордей, пусти, пожалуйста, — жалобно пищу я.

— Что такое, — отстраняется от меня, рассматривает с непониманием.

Замечает трезвонящий телефон. Взгляд его тут же меняется, мрачнеет.

— Это он? — бросает агрессивно. — Мудак твой?

Я не отвечаю, но, думаю, и так всё понятно.

— И? — с претензией.

— Я… прости…, — бормочу что-то несвязное, пытаясь прикрыть грудь и одёрнуть задравшуюся юбку.

Боже, это всё ужасно. И мне становится так стыдно. И этот звонок Игоря, как будто он всё видел.

Да, я помню, что он мне изменил, но чем я теперь лучше? Как я могла позволить чужому мужчине… делать со мной всё это.

Сжимаюсь, на глаза наворачиваются злые стыдливые слёзы.

Ловлю разъярённый взгляд Гордея.

— Ещё скажи, что этого не хотела, — усмехается ядовито.

— Прости…те, — нервно сглатываю.

— О, мы снова на “вы”? — зло.

Я только нервно сглатываю и сокрушённо опускаю глаза.

Гордей сердито поджимает губы, и мне становится вдруг страшно. Кажется, он сейчас ударит меня…

Он издаёт гневный рык, кулак яростно врезается в диван. Я подскакиваю на месте зажмурившись.

А когда открываю глаза, Гордея в комнате уже нет…