Измена в новогоднюю ночь (СИ)

Глава 22

Ну и, конечно, как и обещал, он заходит в мою квартиру. Как к себе домой, чёрт возьми! По-хозяйски идёт в гостиную, усаживает меня в кресло. Снимает верхнюю одежду, помогает раздеться и мне.

А я смущённо краснею, потому что в квартире беспорядок. Да, перед Новым годом меня съедала спешка, а после я предавалась унынию, страданиям, слезам, но точно не уборке.

Нет, грязи здесь нет, конечно, хотя… лучше бы нас встретила грязь. Потому что прямо сейчас Гордей пристально рассматривает мою небрежно сброшенную пижаму и лежащие поверх лифчик и выглядывающий край кружевных трусиков, которые он и подцепляет пальцем.

— Нет! Не трогай! — пытаюсь перехватить его, но я слишком далеко.

— Не могу удержаться, прости, — прикладывает руку к груди этот гад, рассматривает кружева жадным взглядом.

— Если ты сейчас же не оставишь моё бельё в покое, — рычу гневно, — я буду орать как резаная, а по соседству живёт очень чуткая бабуля, и она сто процентов вызовет ментов!

— О, серьёзная угроза. Ладно, — выполняет моё требование, поднимает руки. — ЭТО бельё я не трону. Я буду претендовать на другое, которое сниму с тебя собственноручно, — нагло усмехается, а я вспыхиваю, как алая роза.

— Ты… вообще охренел? — начинает бомбить меня от возмущения.

— Тихо, тихо, — успокаивает меня Гордей. — А то сейчас закипишь, как чайник. Кстати, нам нужен чай. Пойду, согрею.

Идёт на кухню, я слышу, как он гремит посудой, включает плиту.

Я же, наконец, дотягиваюсь и убираю подальше свои вещи.

Гордей возвращается.

— Я понял, почему ты такая злюка, — зависает в дверях. — Ты просто голодная. А голодная женщина — злая женщина. Почему у тебя в холодильнике пусто, не подскажешь?

— Потому что я не ждала гостей. А у меня лично пропал аппетит на фоне того, что вокруг одни вруны и предатели, — выдаю обвинительно.

— Ну, насчёт остальных не знаю, но я-то тебя когда предать успел? Или соврать? — прищуривается этот наглец.

— А, ну да, технически, сокрытие наличия жены не является враньём, да? — ехидно выдаю я.

— Совершенно верно, — кивает Гордей. — И правда в том, что на тот момент я уже считал себя свободным мужиком. Ну вот как-то так работает наша психология, когда мы застаём жену с любовником. Понимаешь, отрезает раз и навсегда, — кривится он. — А развод, это уже бумажки и формальности.

Я поражённо замолкаю.

— В смысле… застал с любовником? — меня неприятно пронзает вот тем самым чувством, которое я испытала, когда увидела Игоря с Таней.

— Да, Снегурка, — невесело усмехается Гордей. — Не только мужики, сволочи такие, изменяют. Бабы тоже не слишком от нас отстают.

Я зависаю, переваривая эту мысль.

А Гордей не даёт мне опомниться, пересекает комнату, садится передо мной на корточки, ловит взгляд.

— Так что да, — кивает он, — наш развод с Натальей — решённое дело. А ты… ты очень вовремя появилась на моём пути.

— Подожди…, — начинают роиться вопросы в голове, — а как давно это случилось, и как ты оказался в том домике? Ты сказал, что встречаешь Новый год один, потому что переругался со всеми, — вспоминаю я. — Это ты жену имел в виду? Значит, это случилось совсем недавно, так?

— Так, — кивает Гордей. — За несколько дней до праздника я вернулся на день раньше из поездки, а моя жёнушка не ожидала. И попал я как раз на середину порнофильма, — на его лице отчётливо читается отвращение и брезгливость. И тут я могу его понять.

— После этого я рванул в лес, чтобы там нажраться в одиночестве, — продолжает он рассказ. — Собственно, этим я и занимался несколько дней. Но тебе повезло, ты меня застала уже во вменяемом состоянии. А потом вообще всё чудесно закрутилось, — поглаживает мою коленку.

— Чудесно закрутилось…, — произношу задумчиво. — То есть я стала такой таблеткой от депрессии? Способом доказать себе и жене, что ты мужик ого-го, и на ней свет клином не сошёлся? — прищуриваюсь. — Отомстить ей той же монетой, так?

От этой мысли становится неприятно.

— Ань, ты сейчас, конечно, сформулировала…, — качает разочарованно головой. — Но переложи ситуацию на себя. Я для тебя стал не тем же самым, разве? Той же таблеткой от измены твоего ненаглядного Игоря. Способом забыться, спасением от неизбежного провала в депрессию. Разве нет?

— Да наверное, — соглашаюсь я. — Правда, в итоге я впала в нечто более жестокое и тёмное, чем просто депрессия, — усмехаюсь с горечью.

— Вот поэтому я и разыскал тебя. Мне было важно рассказать, что я не хотел тебя обманывать. Просто нас так перекрыло друг от друга, что разговоры разговаривать не получалось, ты ведь помнишь? — гладит меня по щеке, заглядывая в глаза.

— Да, помню. Ты талантливо все разговоры переводил в горизонтальную плоскость. В этом ты мастер.

— Приму это за комплимент.

— Но теперь не рассчитывай, что я стану лёгкой добычей! Сначала штамп о разводе, а потом всё остальное, — отрезаю категорично.

— Блин, какая-то дерьмовая получается версия, — вздыхает с досадой. — Обычно говорят, никакого секса до свадьбы. А у нас до развода.

— Можем подождать и до свадьбы. Ты ведь мне предлагал, помнишь? — выгибаю бровь с вызовом.

— Да, — усмехается. — И от своих слов не отказываюсь. Разводом займусь сразу после праздников, обещаю.

— Мне показалось, что жена твоя совсем не горит желанием разводиться.

— Это её проблемы, — отрезает Гордей.

— Нет уж, подожди. Я, конечно, молодая и неопытная, но даже я понимаю, что если вы с женой прожили не один год, то развод — дело непростое и нескорое. И самое главное, твоё решение необдуманное, принятое на эмоциях. Раз тебя ранило известие о её измене, значит, ты любил её? — от этой мысли становится очень неприятно.

— Ань, — вздыхает сокрушённо, — это сложный вопрос. Мы с женой почти десять лет в браке, и да, это была моя первая любовь. Но понимаешь, люди, взрослея, меняются. И иногда не в лучшую сторону. С Натальей у нас давно копились проблемы. Несемейный она человек. Кстати, скажу сразу, детей у нас нет. Она их никогда не хотела. Да и измена это её не первая. Короче, если ты думаешь, что мой брак ещё можно спасти, то ты заблуждаешься. По-хорошему нам уже давно нужно было развестись. Но мы жили по привычке, не желая что-то менять. Её измена просто подвела нас к черте, когда уже нет смысла натягивать сову на глобус, а нужно просто признать, что дальше нам не по пути.

— Я тебе постараюсь поверить, — киваю задумчиво Гордею. — Но даже если это всё так, я не буду вступать в отношения с женатым. Это для меня табу!

Да меня бабушка саму натянет на глобус, если узнает. Нет! Такого я точно не хочу!

— И это здорово, Снегурка, — вдруг тепло улыбается Гордей. — Ты чистая, светлая девочка. Я верю, что мы не просто так встретились, — в его глазах я отражаюсь сейчас именно так. Особенной, хранимой, ценной. И это для меня, как мёд на душу.

— Я думаю, это судьба столкнула нас, — продолжает он, — чтобы мы стали друг для друга вторым шансом. И нам этот шанс нужно не упустить.

— И что ты предлагаешь, если отношения наши пока на паузе? — выгибаю с интересом бровь.

— Я буду тебя завоёвывать, — озорная улыбка трогает его губы. — За такой милой, прелестной девочкой мне будет очень приятно ухаживать. Будем ходить за ручку, разговаривать, общаться. Как тебе такой вариант?

— Он мне нравится, — киваю я царственно. — Попробуем пока лучше узнать друг друга. Как друзья. Согласен?

— А вот это сразу нет, — хмурится недовольно он. — Во френдзону меня отправить не получится. Но я обещаю, что секса у нас не будет, пока ты сама не попросишь.

— Я не попрошу! — произношу уверенно.

Протягиваю руку, чтобы закрепить договор.

— В этом упорстве главное, не проспорить самой себе, — хитро улыбается Гордей, но подаёт руку.

И мы скрепляем наш договор рукопожатием.