Измена в новогоднюю ночь (СИ)

Глава 28

Трусы находятся быстро, но беда в том, что это слабо спасает. Потому что брюк своих я не вижу в упор.

Как-то знакомиться с будущей тёщей при таких сомнительных обстоятельствах, да ещё и с практически голой жопой совсем не хочется.

Слышу невнятную возню в прихожей, недовольный шёпот матери, растерянные ответы Снегурки.

Блядь, ну не прятаться же мне за шторой или в шкафу, как какому-то залётному лоху.

Да собственно, спрятаться я и не успеваю. В комнату вплывает крайне неожиданный персонаж.

— Дымов? — смотрит на меня поражённо высокая стройная брюнетка с алыми губехами. Такая… ухоженная элитная … нет, приличных ассоциаций не возникает. А лицо знакомое.

Я жёстко туплю, пытаясь вспомнить, где я мог её видеть?

— Мама, я тебе сейчас всё объясню, — пищит за её спиной красная как рак Аня.

— Что уж тут объяснять, дочь, — кидает пренебрежительно мамаша. — Ты думаешь, я не знаю, что может голый мужик в кровати делать? Ты с каких это пор с женатыми спишь? — бросает ядовито.

— А вы что, знакомы? — Аня поражённо переводит взгляд с матери на меня.

— Не слишком хорошо, — цедит эта тётка. — Зато я прекрасно знаю его жену! — растягивает губы в ядовитой улыбке. — Которая, к слову сказать, меня в аэропорту встретила и сюда привезла. Потому что дочь моя трубку не берёт. Конечно, куда уж ей, когда она с мужиками кувыркается.

И тут я вспоминаю, где видел эту мадам. Это ж одна из подружек Натахиных, с которыми она то по фитнесам, то по косметологам шарахалась.

— Элвира? — кривлюсь я.

— Эвелина, — вскидывает та подбородок. — Дымов, ты вообще охренел? А ты, Аня? Ты знаешь, что жена его сейчас ищет? — тыкает в меня острым, как у ведьмы, пальцем.

— Так, стоп! — встаю я. — Аня, где мои джинсы?

— В ванной, — еле слышно произносит она.

— Неси! — командую ей, потому что девочка явно в шоке и может выполнять только простые указания.

Аня скрывается, а я смотрю на Эвелину в упор.

— С Натальей мы разводимся, ясно? — проговариваю чётко. — А с Аней у нас всё серьёзно. Ещё вопросы есть?

— Нет, — ехидно ухмыляется эта сучка, бесстыдно рассматривая меня и плотоядно улыбаясь. — Своей жене это сам скажешь. Она, кстати, сейчас вернётся. Наташа пошла проверить, твоя ли это машина стоит у подъезда. И заодно поспрашивать у бабок, у какой это шалашовки её блудный муж мог заночевать. А тут вон оно чё оказывается, — снова одаривает Снегурку убийственным взглядом.

Аня стоит в дверях с моими вещами. Лицо у неё просто пылает, глаза блестят. Нет, нельзя девочку давать в обиду. Как-то снова всё резко вышло из-под контроля. Если сюда реально ещё и Натаха заявится, будет полный пиздец.

Выхватываю у Ани вещи, торопливо надеваю. И мамаша её странная, хоть бы отвернулась, так нет, стоит, жрёт меня взглядом профессиональной шлюхи. Чёрт, только бы не вспомнить сейчас про яблоко и яблоньку. Как она такую дочь невинную воспитала?

Всё, я одет, теперь можно и проблемы решать, а то в одних трусах чувствовал я себя не слишком уверенно.

— Натаху выстави отсюда! — бросаю этой курве.

— А чего это ты мне указываешь? — подбоченивается дамочка.

— Слушай, Эллина, или как там тебя, ты на чьей стороне, я не пойму? Ты свою дочь под каток хочешь кинуть? И какая ты мать после этого?

Тушуется на секунду, а потом снова кидается в бой.

— С Анной мы позже поговорим, — бросает строгий взгляд на дочь. Аня начинает слёзы размазывать по щекам.

— Нет уж, — чеканю я. — Нахрен такие разговоры. Давай, Анюта, собирайся. Поедем из этого серпентария, пока тут взрослые тётеньки мне кости перемоют.

— Моя дочь никуда с тобой не пойдёт! — цедит мне в лицо.

В дверь звонят.

— Значит, сейчас же выйди и проводи мою жену быстро и без последствий! А потом будем дальше разбираться в наших запутанных родственных связях.

Звонок повторяется. Эвелина фыркает, но идёт в прихожую, плотно прикрыв дверь в гостиную.

Подскакиваю к Анюте, она дрожит, как осинка. Пытаюсь обнять её, но девочка отстраняется.

— Так, — психую я, с силой прижимая её к груди, — я понимаю, ситуация дерьмовая. Но в чём я опять виноват? Я откуда знал, что нас взбодрит такая… мать? — выплёвываю, как ругательство.

Всхлипывает, но уже не вырывается. Только обречённо ревёт мне в футболку.

— Ань, ты мне скажи, мать тебе звонила?

— Т-телефон в-вчера разбился, — выдыхает рвано.

— Понятно, — вздыхаю я. — Ты хочешь остаться с ней здесь?

Отрицательно машет головой.

— Пойдёшь со мной?

— К-куда? — поднимает полные слёз глаза. У меня сжимается всё внутри от этого побитого взгляда.

— Да хрен его знает, куда. Разберёмся.

— Пойду, — обречённо выдыхает она.

И меня отпускает. Со мной моя девочка пойдёт, а значит, всё у нас будет хорошо. И никакие шлюхастые мамаши нам не помешают.