К островам Индийского океана

Сколько имен у Маврикия. Первый день в Порт-Луи. Илуа

Много или мало — двухмесячный путь в океане? Посветлела, выгорела пришпиленная к стенке каюты карта. Не в первый раз измеряем просторы Вселенной с помощью линейки, вычисляя путь сантиметрами. Теперь изломанная линия маршрута вплотную приблизилась к южной точке, конечному пункту экспедиции — острову Маврикий, крохотному пятнышку на карте в юго-западной части Индийского океана, в группе Маскаренских островов.

По традиции на корабле транслируется передача о предстоящем заходе: «На острове живет почти миллион человек — это один из самых густонаселенных сельскохозяйственных районов земного шара. До сих пор остается неизвестным, кто именно открыл Маврикий и другие острова Маскаренского архипелага, однако существует мнение, что они были хорошо известны средневековым арабским мореплавателям. 12 марта 1968 года Маврикий стал независимым, страна получила в наследство от колонизаторов пятьдесят тысяч безработных, а это почти каждый четвертый трудоспособный житель…»

Судьба не обделила Маврикий обилием названий. На первых португальских картах он значится как Дина-Ароби, затем — Иль-де-Серне (Лебединый остров). В 1598 году первые голландские поселенцы под командованием адмирала Варвика в честь принца Нидерландов Мориса Оранского поименовали остров Маврикием.

— Так сколько имен у Маврикия?

— Гибралтар Востока, Мальта Индийского океана, Осколок Франции, Звезда и ключ Индийского океана…

Запасая пресную воду и продовольствие, морские разбойники беспрепятственно заходили на Маврикий, но богатейшие леса с произраставшим в них черным деревом, непуганые птицы и гигантские черепахи привлекали не только пиратов: у берегов все чаще стали бросать якоря европейские корабли, направляясь в Восточную Индию. Маврикий лежал на пути английских, французских и датских судов, плывших к своим колониям. Когда же пираты стали серьезной угрозой для торговли между Ост-Индией и Европой, французы решили аннексировать Маврикий.

В сентябре 1715 года французское военное судно вошло в естественную гавань острова, названную еще голландцами Мелукесенрееде, что означало «Черепаший рейд». Был поднят французский флаг, и Маврикий получил название Иль-де-Франс.

Шло время. Уже был построен порт и город Норд-Вестер-Хавен, переименованный впоследствии в честь французского короля в Порт-Луи. Остров Иль-де-Франс становился важной опорной базой; именно здесь впервые в истории Франция победила Англию.

Однако торжество французов было преждевременным: в ответ на поражение англичане собрали силы возле острова Родригес (что лежит в шестистах километрах к востоку от Маврикия), и в ноябре 1810 года французам пришлось капитулировать.

Иль-де-Франсу было возвращено старое, голландское название: Маврикий опять стал Маврикием.

С океана райский остров — лишь нагромождение гор, скал, глыб, увенчанных остриями высоких, «как шеломы воинов», пиков. На острых гранях повисли, зацепившись, легкие облачка. В хаосе видятся глазу очертания птиц, зверей — созданные буйной фантазией вулкана чудища и химеры.

Пока, с расстояния, его еще можно охватить взглядом. Общий силуэт похож на двурогий, брошенный в океан на спинку полумесяц.

Медленно приближается «Курчатов» к Порт-Луи. Все выше встает из вод земля. Грозный хребет выгибается, упираясь основанием в пологие равнины, укрытые темно-зеленой смушкой лесов и зеленым одеялом плантаций. Обрамленная изумрудной дугой океана, с искорками прибоя у черты рифов, лежит полоса коралловых пляжей.

На мачте поднят национальный флаг Маврикия: красно-синие и желто-зеленые полосы. Синий цвет символизирует океан, зеленый — обилие растительности (и прежде всего сахарного тростника), желтый — цвет солнца, красный — кровь, пролитую за свободу. После ста пятидесяти восьми лет английского правления, в марте 1968 года, Маврикий был провозглашен независимым государством.

Лоцман уже провел корабль среди рифов. Входим в большую бухту. Безликий берег превращается в город, видны белые коробочки зданий, пакгаузы, величественная колоннада королевских пальм на бульваре набережной.

«Курчатов» швартуется к причалу неподалеку от нефтяных резервуаров и складских помещений, в воздухе разлит острый, аммиачный запах сахара.

Короткая процедура досмотра — и вот уже поскрипывает парадный трап, под ногами сухой и теплый бетон пирса.

За узорчатой решеткой, ограждающей порт и таможню, бурлит незнакомый город. Еще несколько шагов — и створки кованых ворот распахиваются, выпуская нас на пеструю и шумную площадь города Порт-Луи.

«…Меня дразнит земля… Океаны ее огромны, острова бесчисленны и масса таинственных, смертельно любопытных уголков», — писал удивительный фантазер Александр Грин, человек, никогда не покидавший Россию. Зурбаган, Лисе или Гель-Гью — какая разница, придуманный неистовым мечтателем из Вятки, экзотический город перед нами. «…Интернациональный, разноязычный, он определенно напоминал бродягу, решившего наконец погрузиться в дебри оседлости… Все завалено густой тропической зеленью, в веерообразной тени которой блестят детские пламенные глаза…»

Придуманные им земли существуют наяву: все кажется знакомым — острый запах моря, танцующие верхушки мачт, грохот матросских ботинок по мостовой, даже свора портовых отощалых псов.

Удивительное чувство испытываешь, ступая на никогда не виданные земли. Не выбирая маршрута, движемся, затянутые пестрым водоворотом толпы. Текут мимо белые тюрбаны, яркие повязки, нежными мазками вспыхивают сари, майки, парео, джинсы (шорты на Маврикии не в почете).

Касаются друг друга руки и плечи, шелестят покрывала, людские ручейки обтекают гигантское дерево с резными крупными листьями. Под его шатром сбились передвижные лотки, к багажникам велосипедов прикручены «прилавки», босые продавцы торгуют восточными сладостями — на подносах засахаренное, запеченное, тягучее, как патока, сдобренное ароматическими специями… Источают прохладу свернутые фунтиком льдинки мороженого, высятся груды плодов, самый экзотичный фрукт — яблоко.

Приобретаем связку бананов, курчавый маврикиец сам выбирает янтарные, с душистой кожицей гроздья, именуемые здесь «королевскими бананами», с тающей во рту мякотью. На Маврикии бананы употребляют в любом виде — свежие и сушеные, жареные, вареные, консервированные. Тупоносые и ароматные — если хочешь отведать сладкого, вяжущие — для утоления жажды.

Черная брусчатка до блеска отполирована ногами, опавшие лепестки, конфетные бумажки, золотая кожура плодов превращают ее в пестрый ковер. Неподалеку городской рынок, что более пятнадцати лет существует рядом с гаванью. Муниципалитет города Порт-Луи неоднократно принимал решение упорядочить торговлю, снести тесные ряды, построив крытое современное здание. Однако предложение это встречает отпор со стороны торговцев и туристических компаний: в программу экскурсионных маршрутов входит посещение экзотического рынка.

В торговых рядах жмутся друг к другу ларьки, теснота выталкивает продавцов с товарами на проезжую часть.

В мешках, ящиках и плетеных корзинках зеленеет, желтеет, розовеет все съедобное, взращенное на тропической земле. Торгуют акульими плавниками, ладаном, «ласточкиными гнездами», кораллами и раковинами. Рядом — цветные репродукции, сувениры — плетеные, пиленые, инкрустированные, припорошенные блестками. Колышутся на вешалках рубахи, блузы и платья. Над открытыми мясными рядами, зависнув тучей, гудят насекомые, позвякивают на весах гирьки.

Рябит в глазах от чередования светлых и темных пятен, базар похож на театральное действо…

За полным преуспевающим китайцем, утонувшим в синем широкополом халате, семенит, с трудом толкая тележку с товаром, худенький мальчишка, почти скрытый за грудой циновок. Прижался спиной к стене изможденный старик, протянул в руке одну-единственную крупную раковину, а рядом прекрасный, как молодой бог, юный маврикиец торгует изображениями индуистских божеств.

Перебираешь альбом, десятки беглых набросков, зарисовок и встают за ними выхваченные из глубины толпы лица. Их уже не спутаешь ни с кем, то, что упустил сегодня, не встретишь никогда больше…

— Видишь ковшик?

Над высокой корзиной, заполненной рисом, снует продолговатый полированный ковшик, дымящейся белой струйкой стекает зерно в сумку покупательницы. Черпачок-ковшик — не что иное, как половинка сейшельского «коко де мер». Теперь, когда загадка умерла вместе с верой в его чудодейственные свойства, твердая оболочка ореха охотно используется для поделок.

Посетившие Маврикий неоднократно подчеркивали его сохранившийся со времен первых колонистов французский облик. Сегодня Порт-Луи являет удивительное смешение экзотики с типично европейской архитектурой, характерной для времен Людовика XIV. Минареты, купола буддийских храмов, многоярусные китайские пагоды, мини-дворцы, католические соборы. Прекрасно распланированные, изобилующие памятниками парки и беспорядочное нагромождение тесных, убегающих к окраинам улочек. Что касается памятников, только краткий перечень мраморных и бронзовых статуй, барельефов и горельефов в маврикийском проспекте занимает более четырех страниц.

В один из соборов с перешагнувшей океаны традиционной каменной «розой» над входом попадаем во время службы. Под прохладными готическими сводами мягко резонируют звуки органа. Пронизанные экваториальным солнцем, пылают витражи. Стулья с высокими резными спинками пустуют: прихожан маловато — несколько молодых, судя по всему, супружеских пар, старики и старухи.

Юная креолка в пышном платье, с цветком в темных волосах тихо поднимается с места и, сделав книксен в сторону алтаря, спешит к выходу, постукивая острыми каблучками. В обрамлении массивных рам смотрят со стен святые. Картины рассчитаны на углубленное созерцание, святые изображены фронтально, в состоянии аскетического покоя, в торжественном сочетании золотого и алого… Темные лики с плотно замкнутыми ртами и затемненными глазницами кажутся исполненными укоризны, а голос пастыря, усиленный динамиком, проникает во все поры каменного здания — увещевает, укоряет, требует…

Рядом с собором над крышами Порт-Луи вознесена золотая луковка минарета. С высоты опоясавшего ее балкона тоже слышится голос служителя, но напрасно ищет его взгляд: слугу Аллаха заменяет вынесенная на балкон радиоаппаратура…

На перенаселенном острове коренным жителям трудно найти работу, но особенно тяжело живется пришельцам с других островов, в частности с острова Диего-Гарсия. Еще до выхода в рейс калининградец, доктор географических наук Владимир Литвин поведал нам о своем участии несколько лет назад в экспедиции в южную часть Индийского океана с заходом на Диего-Гарсия.

— Это был прекрасный, удивительно созданный природой остров. Ширина его не превышает пятнадцати миль, а наивысшая точка над океаном — двадцати футов. Казалось, пальмовые рощи встают из океанской воды. Помню, мы высадились тогда на чистейший коралловый песок. У берегов атолла было вдоволь всякой рыбы, кокосовые пальмы поили и кормили островитян.

В начале шестидесятых годов Пентагон принял решение создать на Диего-Гарсия военную базу, превратив остров в «непотопляемый авианосец». Англии было обещано уплатить за остров ракетами «Поларис». И хотя Декларация ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 года запрещает расчленение какой-либо территории до того, как она станет суверенным государством, Англия отторгла у Маврикия архипелаг Чагос, в который входит атолл Диего-Гарсия.

С пятнадцатимильного атолла насильственно вывезли островитян, сотни семей были погружены на суда и отправлены на Маврикий. Здесь, на Маврикии, бывших жителей атолла Диего-Гарсия называют «илуа», от французского слово «иль» — «остров».

Стоим на окраине Порт-Луи, где ютятся изгнанники. Ветерок с океана гонит мусор, обрывки газет, пустыми отверстиями вместо окон смотрят лачуги, сколоченные из ящиков и даже картонной тары: на Маврикии трудно с жильем, надежды перейти из лачуг в дома пока никакой.

Нет работы, нет свободных земель, нет лодок, чтобы ловить рыбу. Не было и пособия по безработице, оно введено лишь недавно. Люди готовят пищу под открытым небом. На двух закопченных камнях пристроен котелок, кружатся в вареве мелко нарезанные листья. Толпой сгрудились дети, жадно следят, как тонкой струйкой льется содержимое консервной банки в кипящую воду. И долго ходит опустевшая жестянка по рукам ребятишек.

Суждено ли всем им возвратиться на родной остров? Едва ли: атолл Диего-Гарсия превращен в базу «сил быстрого развертывания».

Так писал маврикийский поэт.